Дурная компания

Прошлый раз я остановилась на том, что сообщила вам о предложении Большого парня, которое я приняла ввиду его убедительных слов. Я хотела бы продолжить с этого момента. Но, кажется, я забыла рассказать, что именно мне предложил мой новый друг (попрошу не иронизировать по поводу того, что я его так назвала). Видимо, была слишком удивлена, раз упустила такую важную деталь. Попробую сейчас всё объяснить. В этот раз Дьюс ёрничал меньше обычного, что сразу же насторожило меня. Было очевидно — сегодня настроен на что-то серьёзно. Видя мою сосредоточенность, он со смешком похлопал меня по плечу, призывая расслабиться и не воспринимать всё так «формально». Я только сделала вид, что расслабилась. Хотя, думаю, Дьюс и так понял, что притворяюсь. Удивительно, но он читает меня, как открытую книгу. От этого порой бывает не по себе. Но у его проницательности есть большие плюсы — он понимает меня, когда нужно, и всегда видит моё состояние. Он не начал издалека, как делают многие, пытаясь завязать разговор на волнующую их тему. Сразу начал говорить о том, чего хочет. Ещё одно его преимущество над теми, с кем я общалась ранее (вспоминаю Майка, начинает подташнивать от осознания собственной никчёмности). Дьюс предложил мне переехать к нему. Я представляю ваши вытянутые лица, когда вы прочли это. Вы типа такие: «Чееегоооо?» А я вам отвечу с нервным смешком: «Тогооо!» Я сама была поражена и сначала решила, что он, должно быть, снова шутит. Но нет, парень был серьёзен. — Но… зачем? — тупо спросила я, переводя взгляд с его глаз на свои ногти, которые хорошо бы накрасить заново. — Послушай, я знаю, о чём ты сейчас думаешь, — неожиданно мягко, почти ласково, заговорил парень. Я тряхнула чёлкой и постаралась поднять на него глаза. Как бы ни были интересны мои облезлые синие ногти, сейчас важнее смотреть в глаза собеседника. И, едва подняла глаза, как он буквально вцепился своим взглядом в мой. По спине побежали мурашки. В тот момент я даже испугалась. Ещё никто не держал мой взгляд насильно. Прочитав в моих глазах испуг, Дьюс ослабил хватку и посмотрел на меня намного мягче. Какие рычаги регулируют силу твоего взгляда, мм? Я выдохнула и поёрзала на месте. Для того чтобы действительно расслабилась, он даже улыбнулся. Но сдержанно. Знает, что его широкая улыбка меня всегда смешит. А если я начну хохотать, то наш разговор уже точно перестанет быть серьёзным. — Я не понимаю, зачем тебе это? — перефразировала свой вопрос. Тогда мне было очень интересно, что же он скажет. — Это нужно не только мне. Тебе это тоже пойдёт на пользу. Уже не спрашивала, а только вопросительно на него смотрела, не совсем понимая, к чему он ведёт. Дьюс вздохнул. Было видно, что тоже хочет собраться с мыслями. Хах, порой даже ему сложно что-то сказать. — Ты одинокий человек, я одинокий человек… Я вижу, что тебе нелегко. И хотя ты хочешь казаться всей такой независимой и с кошками, ты не можешь не согласиться с тем, что я прав. На его последних словах я не смогла сдержать смешка. — Не думала, что ты такой уж прям одинокий… А как же все те девочки, что делят с тобой кровать? — Те девочки делят со мной только кровать. А ты могла бы помогать мне, пока я помогаю тебе. Я не предлагаю тебе руку и сердце. И вряд ли кому-то предложу… Я предлагаю тебе взаимно дополнять друг друга. Он говорил мягко и уверенно. Я даже не сразу заметила, что его рука уже второй раз за всё время нашего общения легла на мою руку. В этот раз я не противилась такому жесту, несмотря на то, что его ладошка была слишком тёплой и потной. Внимательно слушала и не сводила с него глаз уже не потому, что он держал мой взгляд, а потому, что притягивал. Это большая разница. Знаете, в тот момент это казалось мне чертовски сексуальным (если не брать во внимание потную ладошку)!.. Найти бы ещё смелого красавца, который сможет постичь то же искусство, что и Дьюс. — Что именно ты подразумеваешь под словом «дополнять»? — спросила я. — Ты умная, ты понимаешь, — заявил Дьюс. Впервые делает мне комплимент. Я бы сочла это за флирт, если бы не знала некоторых особенностей его характера. Флиртует он по-другому. Комплименты делает иначе. Стоп! Он действительно считает меня умной? Думала, что я в его глазах — воплощение женской наивности и простодушности. Выходит, мне не дано читать людей как открытую книгу. Увы и ах! — Возможно, понимаю. Но хочу услышать это от тебя, — уклончиво ответила я. Он снова улыбнулся, на этот раз как-то необычно. Какой-то особой улыбкой, которой я ещё не видела на его губах. Он даже посмотрел куда-то в сторону, когда начал говорить: — Я могу поддерживать тебя и помогать тебе. Более того, если будешь находиться рядом, я обеспечу тебя своей защитой. Никто не посмеет обидеть, зная, что ты связана со мной. Ты же знаешь, в городе творится настоящий беспредел. СМИ и власти закрывают на это глаза, но ты ведь в курсе, что людей режут и грабят на каждом углу. Не думаю, что тебе хочется однажды проснуться голой на обочине с пробитой головой и задницей. И то повезёт, если проснёшься. В любой другой ситуации я бы посмеялась над последним замечанием, отпустив ответную шутку, но в этот раз было совсем не смешно. Потому что он прав. Вспомнить хотя бы мою знакомую, которую изнасиловали и убили. Казалось, я только вчера назвала её тупой дыркой с брюликами, и вот уже обсуждают последнюю новость о том, что она мертва. Только сейчас подумала о том, что всё это время я действительно находилась в опасности. Ведь я всегда и везде (в любое время суток) была одна, не считая прогулок с Майком. Но Майк слаб. Он не смог бы отбиться даже от дворового хулигана, не говоря уж о ком-то посерьёзней. По спине пробежал холодок. Дьюс повернул лицо в мою сторону, теперь ему важна была моя реакция. Я попыталась собраться и задала новый вопрос: — Ты говорил «взаимно дополнять». Ключевое слово здесь «взаимно». Значит, от меня тоже что-то требуется. Но что же? Не думаю, что в нём проснулось благородство. Не думаю, что он вдруг захотел защитить сиротку и помочь ей. Он сам говорил, что не из числа альтруистов. Всему должна быть причина. Парень недвусмысленно намекал, что ищет выгоду во всём. — Только не то, о чём ты сразу же подумала, маленькая извращенка, — смешливо сказал он. Я хихикнула. В этот раз не удержалась. — Ты же помнишь, что с этим отлично справляются другие девочки. Тебе не нужно делить со мной постель. У тебя будет своя комната, — спокойно заверил Дьюс. Я улыбнулась. Это те «другие девочки», у которых непонятно, где задница, грудь и губы? Дьюс хитро сощурился. — Нет, я, конечно, не совсем бессердечный, и если тебе прям сильно захочется, то… Я пихнула его своим кулачком в плечо. — Да ну тебя! Дурачок ты! Он ловко поймал меня за запястье, когда после своего недружелюбного жеста я попыталась отстраниться. Так я и встала в неудобном положении, нависая грудью над столиком и чувствуя, как затекает спина. Но не вырывалась. Я внимательно смотрела на него. — По большому счёту, от тебя почти ничего не требуется, — говорил он, с любопытством наблюдая, как я терплю такое неловкое положение. — Ты просто должна так же поддерживать меня. Помогать мне, если понадобится. Можешь считать, что я просто предложил тебе стать моей сестрой… Да, это слово более-менее подходит. Делай всё как хорошая сестра. Будь сестрой. Он разжал руку, и я смогла присесть обратно. Потёрла запястье и, не поднимая глаз, спросила: — Это так странно… А что же твоя настоящая сестра? — Она слишком занята, чтобы нянчиться со мной. У неё свои обязанности, — объяснил Дьюс. Так с тобой надо нянчиться? Надо же, какая прелесть! Надеюсь, подгузники ты сам можешь сменить… — А есть гарантия, что ты не будешь нарушать моё личное пространство? Я могу быть уверена, что ты не притащишь своих шлюх в квартиру или не закатишь шумную вечеринку? В дело вступил мой скептицизм. Здесь он очень даже к месту. — Могу даже оформить письменный договор, что не посмею причинить тебе неудобств, — шутливо отозвался он. С улыбкой я прикрыла глаза. Почему мне хочется ему верить? Почему он внушает мне доверие? Очнись, Гисс! Он же преступник, забыла?! В этот момент я встрепенулась. Дьюс настороженно посмотрел на меня. — Что-то не так? — осторожно спросил он, наклонившись ко мне ближе. — Всё в порядке. Я просто… Когда нервничаю, начинаю теребить чёлку (это в случае, если нет возможности нарезать круги по комнате). Даже сейчас мои пальцы не смогли удержаться от того, чтобы не вцепиться в чёлку, которую давно уже стоило бы подстричь. Хотя длинный волос теребить приятней. Почему, когда я начинаю нервничать, мои мысли сразу же уходят от волнующей темы? Столько признаков, выдающих моё состояние… Ясно, почему Дьюс так легко всё понимает. Это не он такой, это я такая. — Ты не доверяешь мне, — констатировал он. — Но мне хотелось бы тебе верить, — честно призналась я. — У тебя есть основания не доверять, — согласился Дьюс. — Но ты могла бы попробовать. Если тебе не понравится моё общество, ты всегда сможешь вернуться к себе. А пока ты могла бы сдавать свой дом или квартиру тому, кто будет регулярно платить за неё. Что я, по сути, потеряю, если соглашусь на его предложение? Я устала от одиночества. Мне нужен кто-то. И ему… Ему тоже нужен кто-то, так я поняла? Как ванильно звучит! Но что, если он прав? Что если мы действительно сможем дополнять друг друга? Пока Джереми не вернулся, я могу находиться рядом с Дьюсом. Хотя всё ещё не могу поверить, что ему одиноко. — Ты говорил, что я должна буду помогать тебе. Но я сразу предупреждаю, что не стану принимать участие в чём-то сомнительном и тем более преступном, — твёрдо заявила я. — Твоё право, — кивнул он. — Я не стану использовать тебя в каких-то махинациях. Для этого у меня есть специальные люди. Более опытные, чем ты. — Хмм… Дьюс видел, что я уже практически согласилась на его предложение и довольно ухмылялся. Но не злобной ухмылкой, а такой лукавой ухмылочкой. Почти заигрывающей. Похоже, он торжествует. — Но я не знаю твоего настоящего имени, — неожиданно вспомнила я. — И не могу поверить тебе на слово. Парень сделал вид, что обижен таким недоверием. В его глазах читалось, что каждое его слово вообще должно восприниматься как догма. Ну вот, он снова играет привычного мне Дьюса с большим самомнением. Закатив глаза, он засунул руку в карман и легко вытащил оттуда паспорт (тот был наготове?). Резким движением руки раскрыл его и показал мне. Я подалась вперёд и, затаив дыхание, прочла: Арон Эрлихман. Эрлихман? Интересная фамилия, явно немецкого происхождения. Я учила немецкий, пусть и не так хорошо, как некоторые другие языки, но кое-что помню. — Это фальшивый документ! — со смешком заявила я. — Дай мне его на экспертизу. — Ты заебала! — наигранно злобно «признался» Дьюс и щёлкнул меня по носу. — Меня действительно так зовут. Я раскрыл перед тобой свою личность. Грешно было бы с твоей стороны сейчас грубо отказать моему щедрому предложению. Я засмеялась. — Что ж, тогда помоги мне сегодня вечером с багажом, Большой парень. Потому как Агисса Адриана Торн собирается хорошенько встряхнуть твою холостяцкую обитель. Подмигнула ему. Впервые смогла огорошить его — вижу по его лицу. Как будто он только что понял, почему я ищу Джереми. Так, может, не всего в этом городе знает? *** Он действительно выделил мне отдельную комнату. Небольшую, но довольно-таки уютную: с большим окном, односпальной кроватью и симпатичным, но стареньким комодом. Арон (да, теперь я могу называть его так) сообщил, что раньше это была комната его сестры. До того, как она стала жить отдельно и заниматься своими делами. — Можешь чувствовать себя как дома, — сообщил мне Дьюс. — Я частенько буду отсутствовать по работе, но надеюсь, ты не будешь сильно скучать. — Я привыкла быть одна, — как на автомате сообщила я, перекладывая свои вещи из чемодана в комод. — Ты больше не одна, — отрезал он и скрылся где-то на кухне. Я задумчиво посмотрела ему вслед. Может, он прав? Что если мне пора перестать считать себя одиночкой? У меня есть брат, с которым я скоро должна встретиться. Теперь у меня есть друг, который старается помочь мне. Не знаю. Всё это слишком хорошо, чтобы быть правдой… И всё же… Я заставлю себя верить, что это всё на самом деле. Должна же хоть чему-то радоваться! Закончив с вещами, я направилась на кухню. Дьюс курил, предусмотрительно распахнув окно. Он знает, что я на дух не переношу запах табачного дыма. — Одними сигаретами сыт не будешь, — напомнила я. Прошло уже несколько часов с того, как он помог мне перебраться сюда. За это время мы так ничего и не поели. — У тебя есть идеи получше? — поинтересовался он, деловито стряхивая пепел в окно. — Я могу что-нибудь приготовить, — сказала я. — Но мне так лень что-то делать. Знаешь, переезды утомляют. Он усмехнулся. — Тогда не мешай мне спокойно травиться никотином, — заявил он. — Мы можем заказать пиццу, — предложила я. — И запить её моим любимым пивом. А завершить этот приятный приём пищи может хороший боевичок. — Похоже, кто-то научился убеждать, — фыркнул парень и швырнул окурок в окно. Тут же захлопнул его и обернулся ко мне. — Что ж, заказывай. А я пойду пошарю хороший фильм… С новосельем тебя, Агисса Торн! — Как приятно, Арон Эрлихман. Кажется, всё идёт лучше, чем я предполагала. Жизнь налаживается… …И я не пошутила, когда сказала, что всё налаживается! Жить с Ароном было не то, чтобы хорошо, но очень даже весело. Да, не соврал, когда предупредил, что будет частенько пропадать по делам. Он всегда возвращался либо поздно, либо под утро. Но зато время, которое проводил дома, пролетало быстро и довольно занятно. Мы жрали горы фастфуда, смотрели всякое тупое кино, кидались попкорном и слушали хорошую музыку. Один раз он избил меня… Подушкой. За то, что я нечаянно села задницей на гору чипсов, превратив её в прах. Более того, этот прах мне пришлось счищать щёткой с дивана под острым взором бородатого жандарма с бамбуковой подушкой. Неслыханная жестокость! Мы много общались и иногда ходили вместе гулять. Пока я фотографировала дворовых кошек, птиц на пруду или то, как у Большого парня от смеха из носа кола течёт, он фотографировал меня в ответ. А потом мы оба делали что-то вроде мемов с нашими фотографиями и не упускали случая подколоть друг друга. Два больших ребёнка! Тем не менее, я продолжала ездить на учёбу. Майк избегал моего общества. Теперь он сидел рядом с рыженькой Джудит (между прочим, сестрой той самой изнасилованной и убитой девчонки) и старался никак со мной не пересекаться, особенно взглядами. Если наши взгляды всё же встречались, он тут же отводил глаза в сторону или резко отворачивался. Мы больше не можем быть друзьями. Я поняла это, Майк. Перестань себя так вести. Делать домашку было немного затруднительно, когда Арон ложился на тетрадки прямо передо мной (вообразите себе — на стол!) и говорил, что ему скучно. Тогда я начинала истошно петь песенки из мультфильмов. Дьюс тут же менялся в лице, сваливал подальше и оттуда просил меня заткнуться. Хах! Так мои будни и проходили. Из серых они превратились в серо-буро-малиновые, но сей эпатаж всё больше привлекал меня. Я нисколько не жалела о том, что переехала к Арону. Ведь так я всё реже предавалась депрессии, стресса вообще не стало. Я была благодарна своему новому другу за всё, что он делал. И в то же время не знала, чем он занимается, пока отсутствует… Не могу сказать, что это меня сильно беспокоило, но иногда прямо-таки терзало любопытство, а спросить я не решалась. Да и нужна ли была мне тогда правда, ведь было хорошо и без неё?.. *** Однажды, убираясь в комнате Дьюса, я нашла интересную фотографию. Он поощряет моё желание заниматься уборкой, но ему не нравится, что иногда я убираюсь и в его комнате. Да, понимаю его. Тоже терпеть не могу, когда кто-то роется в моих вещах. Но я напоминаю своему сожителю, что если не убирать в его комнате совсем (а у него самого на уборку времени якобы не хватает), то там непременно заведутся мерзкие тараканы-великаны, и тогда придётся вызвать специальную службу. Та будет травить тараканов и обязательно найдёт в квартире залежи героина или склад нелегального оружия, в том числе и запрещённого конвенцией химического оружия. Забавно, но Дьюс принял мои аргументы и позволил мне немного прибираться в его комнате. Однако мне нельзя было рыться в его шкафах и тумбочках, а тем брать что-то с письменного стола. Считаю, что это справедливо. Он тоже не трогает мои вещи. Это знаю точно. Так вот, я говорила о фотографии… Она попалась мне на глаза чисто случайно, когда протирала пыль на письменном столе Большого парня. Я подняла настольную лампу, а под ней обнаружила маленькую фотокарточку. Моему любопытству не было предела. Я тут же отложила тряпку и взялась рассматривать снимок. Так хотелось какого-нибудь компромата или открытой провокации, но ничего такого здесь не было. И всё же эта фотография смогла завладеть моим вниманием. На ней были запечатлены два парня с длинными чёрными чёлками, в одном из которых я узнала Дьюса. Это что, верните мой 2007-й? Мы не эмо и не панки, мы подружки-лесбиянки? На этой фотографии Дьюс игриво, почти томно, смотрел одним глазом, поскольку другой был скрыт прекрасной чёлкой. Он прильнул к плечу другого парня, который выглядел вполне себе беззаботно, можно сказать, даже упорото. В его ушах, по всем законам прекрасного 2007-го, были тоннели. У этого парня чёлка была почти как у меня сейчас, отчего я сразу прониклась уважением. И знаете, что самое интересное было в этом снимке? Ну, помимо двух упоротых челкарей… Интересным было то, что фотографию кто-то нарочно обрезал. Справа было видно чью-то руку. Несложно догадаться, что на снимке изначально присутствовал кто-то ещё или даже несколько человек. Но фотографию обрезали, желая оставить на ней только Дьюса и этого парня. Кто этот парень? Почему Арон хранит эту фотографию у себя на столе, но прячет её под настольной лампой? Это ведь должно что-то значить… Быть может, на фото его брат или лучший друг. Но, насколько я помню, у Дьюса нет родного брата. Это, может быть, кузен. Или всё же лучший друг, о котором Большой парень мне ничего не рассказывал. Он вообще никогда ничего не говорил о своих друзьях. Я почти ничего не знаю о том, с кем живу... Пока я задумчиво пялилась на снимок, Арон незаметно подошёл ко мне и спросил: — Что такое? Я встрепенулась и тут же спрятала руку с фотографией за спиной. И сейчас же поняла, как глупо поступила, потому что Дьюс недоверчиво на меня покосился, почти настороженно. — Что прячешь? У тебя есть от меня страшные секреты? — Никаких страшных тайн, — выдохнула я и протянула ему фотографию. — Просто я случайно нашла это. Он странно на меня посмотрел, а после взял фотографию из моих рук. Внимательно посмотрел на снимок. По его взгляду мне показалось, что он начал погружаться в какие-то воспоминания, но тут же отогнал их от себя и безразличным тоном сказал: — Это старая фотография. Не знаю, зачем она тут вообще. «Всё ты знаешь», — мелькнуло в моих мыслях. Я решила спросить. В конце концов, не убьёт же он меня за вопросы! Или я чего-то не понимаю?.. — Кто этот парень? — спросила я и сама не заметила, как влезла задницей на его стол и устроилась поудобней, ожидая рассказа. Я не собиралась слушать односложные ответы, желала, чтобы он рассказал мне о себе больше. Арон снова посмотрел на фотографию, потом на меня и серьёзно ответил: — Его зовут Джорел. Он был моим лучшим другом. Я любил его. Ого! Я не смогла сдержать удивления, думаю, оно отчётливо отразилось на моём лице. Я всегда плохо скрываю свои эмоции. Дьюс кого-то любил? Так и скажи, что он твоя вайфу, Дьюс… И что ты думаешь о нём прохладными зимними вечерами, пялясь на этот клочок, страдая от неразделённой любви и сетуя на то, что 2007-й уже не вернуть. Шутки в сторону! Так что же между ними произошло? — Был? А что же случилось? — продолжала спрашивать я. Арон внимательно посмотрел на меня, будто размышляя о том, стоит ли мне сообщать это. Потом его лицо вновь приняло почти безразличное выражение. — Он предал меня. Он и ещё несколько моих друзей. Когда-нибудь я расскажу тебе об этом больше, но не сейчас. Он достал из кармана блестящую ультрамодную зажигалку и поднёс её к фотографии. — Да, стоит избавиться от этого старья. В этот момент я всполошилась и успела среагировать на его действие. Ловко выдернула из его пальцев снимок и прижала к себе. Парень с изумлением посмотрел на меня. Впервые я смогла по-настоящему удивить его. Мне снова есть, чем гордиться! — Что такое?! — непонимающе спросил он. Такой хитрый, но совсем недогадливый! — Разве можно так легко сжигать свою память?! Что бы ни произошло, это ведь твои приятные воспоминания! Часть твоей жизни. Нельзя так просто взять и сжечь. В душе понимала, что приятные воспоминания порой причиняют больше боли, чем плохие. Особенно, когда касаются людей, которыми мы в своё время дорожили. И всё же… Фотографию он хранил. А это значило, что до поры до времени это было очень важно для него. Нельзя уничтожать то, что было важно. Если, конечно, оно не вредит тебе. Арон всё ещё непонимающе смотрел на меня, а потом будто о чём-то задумался. — Если ты позволишь… Я хотела бы оставить это фото себе. Чувствовала прямо фибрами души, этот снимок — ценная вещь. Нельзя её упускать. И этот парень… Между ними явно произошло что-то интересное. Когда-нибудь я непременно узнаю, что. Большой парень хмыкнул и кивнул. — Если тебе так хочется… Оставь. Он резко развернулся и направился к выходу из комнаты. Я снова посмотрела на фото, перевернула его и увидела, что оно подписано. Чьим-то аккуратным почерком. Явно не Дьюса, у которого почерк более размашистый, что ли. Могу предположить, что писал этот самый Джорел. Надпись гласила: «Арон, Джорел и (имя обрезано вместе с куском снимка)» А ниже приписка: «Выходные удались на славу!» И нарисован смайлик в солнцезащитных очках. Чёрт! Это так трогательно! И как вообще может прийти в голову мысль о том, что надо сжечь такую прелесть? Неожиданно Дьюс остановился в проходе и, стоя вполоборота, сообщил: — Когда закончишь тут с уборкой, начинай собираться. Сегодня мы идём в суши-бар. Надеюсь, ты не против японской кухни. И да… Он выдержал небольшую паузу, пока я ждала его дальнейших реплик. -… Сюда едет моя сестра. Я вас познакомлю. Становится всё интересней и интересней…