Напёрсток

      — Что с твоей рукой, Питер? — Озабоченно спросила Венди, отрываясь от своей монотонной работы — штопанья чулок.       — Пустяки, ты же знаешь. На этот раз орлица не хотела сдаваться так быстро, — с важным видом сказал он, откусывая неспелое яблоко, которое «кто-то» любезно оставил в миске с другими — но только румяными — яблоками.        На самом деле, никакой орлицы не было. Просто самолюбие Питера не позволяло Венди рассказать о торчащем из скалы остром обрубке ветви, о который он неплохо так рассёк свою руку. Он наскоро обмотал место раны пальмовым листом, прежде чем влететь внутрь.       Питер очень старался не сгибать свою левую руку — «бинт» мог легко разойтись. Венди заметила это, и стала медленно подходить к Питеру, который уже лежал в гамаке. Бесшумно подойдя сзади, она одним движением сорвала лист с руки мальчика. Питер громко зашипел от боли, которая вдруг так неожиданно напала на него.       — Боже мой, прости, Питер! — тут же выпалила девочка, прикрывая рот руками.       Юноша сел на гамаке, начав обрывисто, судорожно дышать, пытаясь сконцентрировать внимание не на боли, а на глубине дыхания. Ему не хотелось, чтобы его мучения видела Венди, но от действительности не убежишь.       — Я не… Неважно, Венди. Отдай мне лист, — Питер протянул правую руку и попытался улыбнуться, но улыбка эта оказалась не настолько искренне-счастливой, чтобы девочка поверила в отсутствие боли.       — Нет, — твёрдо произнесла она. — Твою руку надо вылечить, — уже мягче добавила Венди.       Глаза Питера подозрительно сощурились. Как так? Его не слушаются! Венди ведь прекрасно знает, кто на острове главный, а кто — всего лишь «мама».       — Не надо её лечить! Сама заживёт, — небрежно бросил мальчик в ответ и встал, потянувшись за «бинтом».       — Я тебе его не дам, — серьёзно сказала Венди. — Только если ты сядешь и дашь мне посмотреть на твою руку.       Питер задумался.       — Только посмотреть?       — Да, — ответила Венди, скрещивая пальцы за спиной.       — Честно-честно? — не унимался Питер.       — Честно-честно.       Осмотрев выражение лица Венди, он всё же решил, что она не врёт, поэтому послушно сел на стул.       — Хорошо, я согласен.       Но как же был Питер наивен! Как Венди могла оставить рану вот так, даже не промыв! Естественно, она не собиралась просто смотреть. Девочка видела, как больно её другу, и хотела ему помочь.       Она подошла и аккуратно взяла руку Питера. Порез был длинным: от конца кисти и почти до локтя. Хорошо, что рана была не на внутренней стороне — могла задеть сосуды. Питер издал тихий стон, когда девочка коснулась пореза рукой.       — Рана неглубокая, — со знающим видом констатировала она. — Но заживать будет долго.       Питер уже был готов соскочить с места, когда Венди произнесла это, но не тут то было. Внезапно (юноша не заметил, как) в ладони девочки оказался кусочек мокрой ткани, а подле стула — миска с водой. Не успел он открыть рот, как Венди намочила порез лёгким прикосновением ткани.       На этот раз Питер уже не смог сдержать крика. Ему было невыносимо больно, и, казалось, что было бы проще руку отрезать, как он сделал это с Крюком, нежели лечить.       — Потерпи, — ласково просила его девочка.       — Но ты обещала! — умоляя, шептал Питер, потому что сказать что-то громче он не мог.       — Дурачок.       Ну вот, опять! Кто-нибудь объяснит Питеру, почему постоянно в дураках остаётся именно он? Однако юноша попросту не мог воспротивиться действиям своей подруги — уж слишком он её уважал. Поэтому было принято решение просто наблюдать за процессом. Вот она нежно стирает запёкшуюся кровь с кожи. Теперь — осторожно смачивает рану водой. Боль появлялась снова и снова, при каждом прикосновении девочки, но она почему-то была оттеснена на второй план. На первом стояли бережные движения Венди.        Питер перевёл взгляд на её лицо. Венди была поглощена процессом — даже не заметила, как одна озорная прядь выбилась из общей причёски. Прядь эта иногда подрагивала от дыхания Венди, колыхалась от малейших движений головой. Взгляд девочки был сосредоточен на ране. Мальчик посмотрел ей в глаза, но они были опущены. Её ресницы трепетали.       Однако она заметила взгляд на себе. Чуть подняв голову, она, слегка порозовев, с робкой улыбкой спросила:       — Что?       Питер не стал опускать свой взгляд. Наоборот, он смело смотрел в её глаза цвета утреннего тумана, которые были наполнены заботой и добротой. Повисла необычная тишина. Не опасная, когда Крюк затаился в кустах. Не озорная, когда мальчишки ждали, пока кто-нибудь попадётся в их ловушку. И даже не неловкая, хотя Питеру это чувство знакомо не было.       — Всё хорошо? — спросила Венди. Её насторожил взгляд Питера.       — Да, — всё с тем же спокойствием ответил Питер, и только теперь посмотрел куда-то вперёд перед собой.       Румянец с Венди не сошёл. Она хотела продолжить промывать рану, но едва она поднесла свою руку к порезу, действие Питера мгновенно её ошарашило.       Он осторожно заправил ту самую непослушную прядь за её ухо. Теперь цвет своего лица девочка контролировать не могла. Кожа на щеках стала словно кораллы, которые русалки носили в волосах. Да и к тому же, пальцы её задрожали, поэтому она слишком сильна отёрла место пореза, от чего не ожидавший ничего Питер вскрикнул.       — Извини, — только и сказала она.       Венди списала этот жест на вечное баловство Питера, и старалась сделать вид, что ничего не произошло. Вот только Питер совсем не играл сейчас. Личико девочки показалось ему настолько очаровательным, черты её были столь красивы в тот момент, что юноша не смог сдержаться.       — Теперь надо перебинтовать, — чуть смущённо сказала Венди, закончив с водой.       — Отлично. Теперь-то мой лист мне и пригодится, — с надеждой произнёс Питер, но Венди только покачала головой.       — У нас есть нормальные бинты, — ответила Венди с улыбкой и потянулась за кипячёными буквально вчера лоскутами полосатой ткани. — Ты же знаешь, что иначе твоя рука не заживёт.       И Питер грустно вздохнул. Он протянул ей левую руку. Её хрупкие фарфоровые пальчики начали стягивать бинтами крепкое, но только раненое, предплечье юноши. Тот иногда стискивал зубы от довольно болезненных ощущений, но рядом была та, которая одним своим видом успокаивала все штормы и бури в его душе и теле.       Всё это время он неотрывно смотрел то на руки Венди, то на её лицо, оглядывал её с ног до головы. Надо сказать, что у Питера было ощущение, будто в животе стало на одну бабочку больше. До этого были лишь бабочки приключений, опасных тайн и весёлых игр. А в этот раз… Что-то другое.       Закончив, Венди завязала аккуратный узелок, от чего её пальцы на миг стали ещё белее. Сейчас она вложила в Питера всю свою любовь и тепло. Легонько погладив юношу по ладони, она поднесла её к губам и поцеловала. Венди взглянула на мальчика.       — Всё, — ласково улыбнулась она, но ладонь не отпускала.       Питер не стал смотреть на результат. Он секунды с две молча смотрел на подругу. И где-то глубоко в сердце возникло спонтанное желание что-то сделать и для неё. Он слегка притянул её за руку и, привстав, медленно потянулся губами к её губам. Венди ахнула от удивления, и под кожей будто оказались сотни раскалённых иголок. Питер нежно поцеловал её в полураскрытые губы.       Первой отстранилась Венди. Она бегала глазами по лицу Питера, сгорая от нахлынувшей волны эмоций. Питер улыбнулся.       — Спасибо, — сказал он ей.