Рассеянные по ветру.
Высокий и статный мужчина громко хлопает дверцей дорогой иномарки, бежит к широким дверям самого дорогого клуба города и, толкнув их, залетает в полумрак помещения. Взбегает по мраморным ступеням и осматривает пустой зал: несколько столиков для особо любимых клиентов, пустая танцевальная площадка и барная стойка, за которой стоит мрачная темнокожая женщина и натирает бокалы, готовясь к предстоящему вечеру. — Мейз, — вскрикивает мужчина, привлекая внимание своей помощницы. — Где она? От женщины не укрываются тонкие истеричные нотки в его голосе. Она кивком указывает наверх и возвращается к своему занятию. В последний раз она видела мужчину таким, когда он потерял свои крылья и был вынужден метаться раненным зверем по всему Лос-Анджелесу в их поисках. Владелец клуба взбегает на второй этаж, перескакивая через две ступеньки, вдавливает кнопку вызова лифта в стену и от нетерпения стучит ногой, ожидая его. Наконец, железная капсула раскрывает перед ним шелестящие створки, приглашая, и он заскакивает внутрь и жмет на кнопку последнего этажа. В лифте играет расслабляющая мелодия, которая в данный момент кажется не такой уж и расслабляющей: Морнингстар прикрывает глаза и пытается мысленно перенестись в беззаботное утро, когда он ускакал на помощь детективу, поцеловав любимую супругу на прощание. В последнее время их отношения оставляли желать лучшего, но он, поглощенный этой занимательной игрой в напарника копа, не замечал радикальных изменений в поведении своей жены. Стоит заметить, что эти изменения замечали все, кроме него самого. Но все изменилось к вечеру. Увлеченный допросом подозреваемых, Морнингстар почувствовал тонкий, но болезненный укол в сердце. Воздух внезапно стал спертым и резал ноздри своей кислой отдушкой; цвета померкли, а ласковое солнце Голливудских холмов перестало греть, оставляя могильный холод. Он мучительно прикрыл глаза, сжавшись всем телом от болезненного спазма внутри черепа, и, досчитав до десяти, вновь открыл глаза. Солнце сияло на голубом небесном куполе и сочная зелень травы вернулись на свои места, но только легкий затихающий оттенок боли напоминал о случившемся мгновение назад. Перед мутным взором пронеслись, сменяясь, как созвездия калейдоскопа, — рыжая копна волос, печальные серо-зеленый глаза, скрытые за мутной пеленой слез; кровь, тонкими струйками бьющая из тонкой сетки порезов на узкой ладошке, а уши пронзил выразительный женский крик, наполненный болью и страданием. Он запомнил этот крик на всю оставшуюся жизнь: жесткое лицо Отца, приказывающего первой наказать его женщину. Она кричала, тянула тонкие ручки к Люциферу, а он стоял, как прикованный, глядя в жестокие отцовские глаза, умоляя вместо нее взять его собственную жизнь. Но Отец мягким властным жестом отстранил палача и, возвысившись над хрупкой девушкой, сжал ее горло своими сильными пальцами и, прокляв, низверг в самый темный уголок Преисподней. И не раздумывая ни секунды, он, Люцифер Морнингстар, бросился за ней в мрак и холод мертвой тишины. Дьявол нашел ее и сделал своей королевой, пообещав защитить ее от всего на свете, даже если придется подставить под удар свою спину. Сатрина Морнингстар воссияла самой яркой звездой на темном каменном своде Ада над головами его обитателей. Единственная отрада и светлый проблеск в череде скучных и приевшихся мучений греховных душ. Люцифер открыл глаза по тонкому голоску звоночка, оповестившего его, что он на нужном этаже. Медленно шагнув вперед, Морнингстара наткнулся на свою обыкновенную квартиру, не обнаружив полыхающих костров, криков боли и разлитой по мраморному полу крови. И жена его, живая и невредимая, обнаружилась напротив панорамного окна. Он не мог не отметить, что выглядела она просто великолепно: черное платье идеально сидело на ее точеной фигурке, а туфли с ремешком на тоненьких лодыжках заставляли сердце сжаться от желания. Тонкой темной фигуркой в лучах закатного солнца, миссис Морнингстар бельмом застыла в его глазах. Боясь дышать, мужчина прошагал к окну и замер позади супруги, прижавшись грудью к ее хрупким лопаткам. — Трина, — тихо позвал он. Женщина не откликнулась, только тяжело вздохнула. — Дорогая, посмотри на меня. Накрыв ее плечо ладонью, мужчина ласково развернул к себе супругу. Она уронила голову на грудь, позволяя мужу смотреть на ее рыженькую макушку. Прекрасный беспорядок огненных кудрей закрыл заплаканное лицо. — Родная, не молчи, — он подцепил острый подбородок пальцами и поднял на себя. Черты лица заострились, дрожащие тонкие губы и заплаканные серо-зеленые глаза. Его жена стойко держалась, не позволяя слезам катиться по щекам, продолжая бесшумно обкусывать губы. — Детка, ну же! — Что ты хочешь от меня, Люцифер? — пустой, бесцветный голос, будто бы едва различимый из-под могильной плиты. Он отшатывается и хлопает ртом в попытке что-то сказать, но женщина обхватывает себя руками за плечи и разворачивается обрано к окну. — В последнее время я очень много думала о нас, Люцифер. Что от нас осталось? Я помню все это, что было между нами. Оно еще живо во мне, но не в тебе. Ты тоже это почувствовал, верно? Мужчина молча сглатывает сухой колючий комок. — Ты слишком увлекся этой смертной, — Люцифер видит, как Сатрина вытирает тыльной стороной ладони влажный след на щеке. — Я понимаю тебя. Мы слишком давно вместе, чтобы суметь сохранить то чувство, что было в самом начале. Не буду врать, что мне все равно. Нет, я все еще люблю тебя. — К чему ты клонишь? — внутри все похолодело, а горький привкус пепла осел на стенках горла. Немного помолчав, она ответила: — Я возвращаюсь в Ад, Люцифер. Второй раз за этот день мужчина почувствовал, как земля уходит из-под ног. Он просто спит, и это ему снится. — Что ты такое говоришь? Это невозможно! — До последнего времени я так и думала. Но если иметь достаточно вескую причину, можно совершить невозможное. — Ты не понимаешь о чем говоришь, — воскликнул он, схватив ее за плечи. — Еще не поздно все исправить. Неужели ты думаешь, что я променяю тебя на какую-то смертную? Разрушу клятву, которую дал той, что последовала за мной в неизведанное? — Давай обойдемся без высокопарных фраз, милый, — женщина бережно убрала его руки со своих плеч. — Единственное, что тебя держит около меня, — это клятвы. Ты не обязан их разрушать, чтобы быть счастливым с ней. Я буду там, где и должна быть, а ты — с этой женщиной. — Я люблю тебя! — с надломом прокричал он, вцепившись пальцами в собственные волосы Она улыбнулась ему сквозь боль, исказившую лицо, и покачала головой. Если бы он сказал это еще раз, она бы непременно осталась, но Люцифер промолчал. — Я тоже люблю тебя, Люцифер Морнингстар. И всегда буду любить. Я же обещала, — Сатрина накрыла его щетинистую щеку ладошкой и ласково погладила. — Тогда не бросай меня, — как капризный ребенок, потребовал мужчина. Он прижался щекой к ее теплой ладони и сжал ее в своей руке, чтобы точно не отпустить ее. — Именно потому что люблю, я оставляю тебя. Сатрина Морнингстар аккуратно освободила свою ладонь, подхватила сумочку, ожидавшую ее на кресле, и покинула квартиру, оставляя после себя теплые воспоминания в холодном мраке квартиры. Солнце больше не казалось таким ярким и красивым, обжигая. Люцифер, стряхнув оцепенение, бросился в коридор, но женщины там уже не было. Здание сотряслось от громового рыка, заполненного болью.***
Когда хозяин клуба не появился на втором этаже, сытым взглядом оглядывая танцующую толпу, Мейз заволновалась. Подозвав молодого парня со светлой челкой, чтобы он подменил ее, она в несколько больших шагов оказалась у лифта, а через пару мгновений уже стояла на пороге пентхауса Люцифера и Трины. Женщина прикоснулась к ручке, но обнаружила, что дверь открыта. Верный признак чего-то плохого. Сатрина никогда не оставляла дверь открытой, а Люцифер следил, чтобы ни одна живая душа не потревожила покой его супруги. Мейзикин приоткрыла дверь и прошмыгнула внутрь, оглядываясь. В квартире творился полнейший хаос: мебель оказалась перевернутой, под ногами хрустела стеклянная стружка, книжная полка валялась на полу, в стене зияла огромная дыра, а в центре этого армагеддона сидела, сжавшись в комок, — Люцифер. Мужчина прижимал колени к груди и крупно дрожал. Светлая рубашка помялась, окрасилась в разводы крови и пыли, порвалась в нескольких местах. Демоница быстро подскочила к своему боссу и присела на корточки, касаясь плеча. Мужчина моментально среагировал — поднял угрюмое лицо, но в глазах, что миг назад вспыхнули надеждой, сейчас померкли и потемнели. Он сбросил руку подруги и запустил ладони себе в волосы, оттягивая. — Что случилось, Люцифер? — Трина, — только и сказал он. — Что «Трина»? — нахмурила брови в непонимании женщина. — Что с ней случилось? Морнингстар тяжело вздохнул. И следующие полчаса Мейз слушала душеизливания своего босса. Она поила его виски, который он не успел разбить в своем горячечном пылу; утешала и просила лечь отдохнуть. — Почему она ушла, Мейз? — спросил он, проводя ладонью по усталому лицу. — Мне кажется, мы это выяснили пятнадцать минут назад. — Почему она ушла? — настойчивее повторил он. — Она больше не чувствует себя любимой. И даже не думай убеждать меня в обратном, — женщина пригрозила Люциферу пальцем. — Я видела, как зарождались ваши отношения. Помню страсть, когда вас друг от друга было за уши не оттянуть; помню, как ты смотрел на нее. Ты бросился за ней в бездну добровольно, а сейчас ты бы сделал это? Не раздумывая, он ответил: — Конечно! — Потому что это — самое главное, босс. Основа ваших отношений. Вы готовы умереть друг за друга, но, как только на горизонте появилась эта смертная, ты забыли обо всем. Признайся себе уже в этом и на одну проблему будет меньше. Морнингстар медленно кивнул. Он забыл о своей жене, что раз за разом билась о закрытую дверь в надежде достучаться до мужа и вернуть их отношения. — Как мне ее вернуть, Мейз? — посмотрел на подругу Дьявол. — А мне почем знать? — Ты же ее лучшая подруга. — Я — лучшая подруга вас обоих. Случись что, и вы оба бежите ко мне плакаться в жилетку, — фыркнула Мейзикин. — Так выясни это! — потребовал Люцифер. — Хорошо, босс. — Я теперь оставь меня. Мейзикин кивнула и вышла, оставив босса одного. Она вернулась за бар, отправив парня обслуживать столики. Отдав мужчине стопку текилы, выудила из кармана джинсов телефон и, разблокировав, обнаружила сообщение от Сатрины Морнингстар:Мне нужна твоя помощь. Приходи завтра к грузовым докам к 19:00. Буду ждать тебя.
***
Проведав с утра безутешного босса, Мейзикин закрыла клуб и поехала к полицейскому участку, где работала Хлоя. Завидев издалека темнокожую красотку, детектив приветственно помахала и подошла ближе, зажав подмышкой папку с новым делом, а во второй руке — стаканчик кофе. — Как дела, Мейзикин? — Если не брать в расчет, что добрую половину ночи я пыталась удержать Люцифера от необдуманных поступков, а вторую половину — успокаивая его, то вполне терпимо. — У него что-то случилось? — Хлоя нахмурилась и убрала мешающую прядь за ухо. — Да, от него ушла жена. Из-за тебя. — Что? — женщина разжала пальцы и стаканчик полетел на землю, но демоница успела схватить его и передать обратно детективу. — Я даже не знала, что у него есть жена. — Это одна из главных причин ее недовольства. Если ты не заметила, мой босс с утра до вечера носится рядом с тобой, а она — страдает, места себе не находит. — Но я не знала. Черт, черт! — Хлоя залпом осушила стаканчик, отбросив пустую тару в мусорное ведро. — Я должна найти ее и все объяснить. — Нет! — вскрикнула Мейз, обхватив детектива за плечи. — Ни в коем случае. Ты сделаешь только хуже. Я попробую все уладить с ней, а ты, умоляю, пока воздержись от контактов с Люцифером. Хотя бы до тех пор, пока все не уляжется. — Хорошо, я поняла тебя, Мейзикин. Спасибо, что предупредила. — Удачного дня, детектив. Пересажай сегодня всех плохих парней. Демоница развернулась и медленно поплелась обратно в клуб, чтобы скоротать время до встречи за уборкой и подготовкой к ночи. Она считала выходку Сатрины немного преувеличенной, но после выясненного ей больше так не казалось. Зная Люцифера довольно хорошо, женщина думала, что тот удосужится рассказать Хлое о своей жене. Неужели те отношения, которыми восторгалась вся демонская свора, канули в прошлое? Вернувшись в клуб, обнаружила за стойкой помятого мужчину. Вчерашняя одежда, помятый вид и перегар. — С каких пор ты пьешь с утра? — спросила Мейз, бросив куртку на диванчик. — С тех самых, когда моя обожаемая жена решила оставить меня. Демоница растерла лицо руками и зашла за стойку, налив себе свежего кофе, а мужчине — виски. — Ты что-то узнала? — Пытаюсь. — Нужно поторопиться, иначе она совершит ужасное. — Сомневаюсь, что мы сможем ее переубедить. Тебе, как никому другому, известно, что, если Сатрина что-то себе надумала, то никто не сможет ее переубедить. — Она моя жена, Мейз! — Тебя не сильно это волновало, когда бегал по местам преступления вместе с Хлоей. Может быть, тебе стоит ее отпустить? Мужчина отреагировал так, как и планировала Мейз — схватил ее за руку и угрожающим шепотом, показывая алые всполохи пылающих костров в своих глазах, пророкотал: — Этому никогда не бывать! Я люблю ее, и ничто на свете не заставит меня отказаться от нее. Демоница улыбнулась и молча кивнула. Всю оставшуюся половину дня Мейзикин подливала боссу выпивку, а перед открытием отвела его в квартиру, а сама ушла на встречу с обиженной женой Дьявола. На Город Ангелов не действовали обычные законы смены дня и ночи. Неясные сумерки мягко накрывали собой весь город, заворачивая его, как в одеяло. На темном полотне вспыхивали первые звезды. Мейзикин остановилась возле первого грузового контейнера и огляделась: Сатрины нигде не было. Демоница уже хотела позвонить ей, но рыжеволосая возникла позади нее. Ярко-рыжие волосы мягко светились в подступающей темноте, что смотрелось довольно жутковато. Верховная демоница мягко улыбнулась и обняла подругу. — Я рада, что ты пришла. — Больше не было сил слушать нытье твоего мужа, — сказав, поглядела на Морнингстар Мейз. Рыжеволосая поджала губы и потупила взгляд. — Но ты позвала меня не для того, чтобы услышать, как у него дела, — Трина кивнула. — Тогда зачем? Вместо ответа миссис Морнингстар подхватила ее под локоть и повела за собой, углубляясь в лабиринт однотипных железных контейнеров. Они петляли среди ржавых доков около пятнадцати минут и, наконец, Сатрина остановилась рядом с совершенно обычным, не отличающимся от других, контейнера. — Зачем мы здесь, Сатрина? Мы шли двадцать минут, чтобы поглядеть на еще один ржавый ящик? Женщина молча подошла к ближе, щелкнула затворами, и все вокруг озарилось ярким белоснежным светом. Когда глаза привыкли к свету, Мейзикин подошла ближе и пригляделась: большие белоснежные крылья заполняли собой все свободное пространство контейнера. Серебристый свет лился изнутри, позволяя двум женщинам свободно смотреть друг другу в глаза. — А я и забыла, что ты ангел, — присвистнула Мейзикин. — Печальная история, с какой стороны ни посмотри. — Так зачем мы здесь? Или ты просто решила похвастаться крылышками? — темноволосая сложила руки на груди и в упор посмотрела на верховную. — Я возвращаюсь домой, Мейз. Мне тут не место. — Это невозможно, Трина, — покачала головой демоница. — Я тоже так думала. Это мой единственный шанс, и, если все сложится удачно, я смогу вернуться. — Это твой окончательный выбор? — Другого у меня нет, — сказала Сатрина, спрятав дрожащие руки в карманы куртки. — У всех есть выбор. Ты могла попросить меня, и мы бы вместе устранили ее. — А зачем, Мейз? — верховная подняла глаза, в серебристом свете блеснувшие слезами. — Чтобы он ненавидел меня всю нашу вечность? Я этого не хочу. Понимаешь, тут причина совсем другого толка. — И какого же? — огрызнулась от нетерпения Мейз. Вся эта ситуация начинала действовать ей на нервы: Трина вытащила ее для помощи, а сама говорила загадками. Типичная верховная демоница. — Помнишь, когда Отец низверг нас, он проклял меня, пообещав, что я никогда не смогу выносить и родить ребенка. До последних дней я верила в это и даже смирилась с тем, что подарю Люциферу наследника. Но я ошибалась. Все ошибались. Даже Отец! — О чем ты говоришь? — демоница сделала шажок назад, покачнувшись на каблуках. — Я беременна, Мейзикин. Понимаешь, смогу выносить наследника. — Он знает? — после затяжного молчания спросила севшим голосом Мейз. — Нет, Люцифер дал понять, что я больше не интересую его. Поэтому должна вернуться домой, чтобы мой сын стал новым властителем Ада. Если я больше не могу быть ему женой, стану матерью для его ребенка. — Люцифер должен об этом узнать. Он бросит все, чтобы быть вместе с вами. — Я не хочу обязывать его к этому. Мой муж со мной несчастлив, — грустно улыбнулась Трина. — Ты ошибаешься! — рявкнула Мейз. — Видела бы ты его сегодня утром: убитый, пьяный. Он перевернул всю квартиру вверх дном, пробил стену. — Все уже решено, Мейзикин. И ничего больше возвращать назад. Впервые в жизни Мейз поняла, что сейчас расплачется. Она представила, как растет ребенок Люцифера, а тот даже о нем не знает. Маленькое существо, которое не заслужило видеть убитую от нелюбви мать. А Морнингстар никогда не возьмет его на руки, не поцелует и не прижмет к груди. — Тогда, как я могу тебе помочь? Ведь ради этого ты меня позвала. Сатрина улыбнулась, как умеют только матери, которой она никогда не была, обняла демоницу, прижав к груди. Мейзикин вцепилась в ее куртку, сжав ткань в кулаки, и поджала губы, чтобы те не так сильно дрожали. — Присмотри за ним, Мейз. Чтобы не делал глупостей, чтобы не пил много. Пусть будет счастлив. Сатрина медленно отстранилась от подруги, поцеловав ту в висок, а демоница грубовато утерла выступившие слезы кулаком. — Я присмотрю за ним, обещаю. — Спасибо. Береги себя. Демоница развернулась на пятках и постаралась скрыться в тени доков, чтобы верховная не видела ее влажных щек. Она ясно видела перед глазами ребенка, похожего на этих двоих: черные кучерявые волосы и выразительные серо-зеленые глаза. Голову прострелила мысль, что ради этого крошечного комочка стоит попробовать еще раз соединить двоих падших ангелов.***
Мейзикин зашла в клуб, когда последние гости собирались уходить. За роялем восседал Люцифер Морнингстар и наигрывал грустную мелодию, запивая это дело виски. Он поднял глаза и, завидев в тени помощницу, резко оборвал игру. — Мейз, что-то узнала? Демоница вышла из тени, продемонстрировав боссу мокрые щеки. — Я ненавижу тебя, Люцифер Морнингстар, вместе с твоей блондиночкой, — темноволосая со всей силы ударила по роялю, на что инструмент ответил протяжным скрипом. — Может быть, объяснишь свои приступы агрессии, — нахмурившись, приказал мужчина. — Она беременна, черт бы тебя побрал, — закричала Мейз, сбросив на пол стакан и бутылку. — Трина хочет уйти, потому что думает, что она и этот ребенок тебе не нужны. Люцифер угрожающе поднялся с табурета, готовый начать спорить, но, усвоив полученную информацию, так же медленно сел. — Этого просто не может быть, — прошептал он, растерев усталость по лицу. Мужчина вспомнил все их ночи, полные бушующей горячей страсти, когда они были уверены, что зачать ребенка они точно не смогут. Помнил, как успокаивал плачущую возлюбленную, которая раз за разом прикладывала ладонь к животу и не ощущала там чужого сердцебиения. — Я тоже так думала. А потом она мне показала, и я… — Мейзикин замолчала, сглотнув тяжелый комок. Люцифер поднял на подругу печальные черные глаза, заметив ее дрожащие губы. — Она носит в себе ребенка, Люцифер. Твоего ребенка. Наследника Ада, будущего короля. Морнингстар с грохотом хлопнул крышкой рояля, прикрыв глаза. В голове не укладывалось, как Отец упустил тот момент, когда проклятие потеряло свою силу, и им удалось зачать новую жизнь. Он представил испуг своей хрупкой женщины, который он не смог разделить с ней, помочь справится с этим событием. Прочувствовал всю ее обиду и ярость, когда он сам проводил все свободное время с совершенно чужим человеком. Стоило лишь представить, как Трина уделяет внимание другому мужчине, даря ему свою заботу и ласку, как перед глазами плыло изображение от неконтролируемой ярости. Мужчина вдруг почувствовал всю тяжесть вины, которая, словно снежная лавина, обрушилась на него разом. — Что мне делать? — шепотом спросил он скорее у себя, чем у Мейзикин. Но женщина его услышала. — Я не знаю, Люцифер. Но ты точно должен не дать ей уйти. Он со стоном опустил голову на сложенные руки и осознал, как предательская влага скапливается под закрытыми веками. Он станет отцом, который никогда не увидит своего ребенка. Разве игра в человека способна заменить ему радость встречи с собственным сыном?Куски окровавленной мозаики.
Люцифер Морнингстар восседал в своем излюбленном кресле дома, сложив руки пальцы треугольником, и прикрыв глаза. Ему нужно было подумать: если он действительно намерен вернуть свою любовь, то как это сделать? Любая смертная женщина бы после таких поступков со стороны своего мужчины обозлилась бы страшным образов, что уж говорить о верховной демоницы Ада? Сильный стресс, спровоцированный известием о скором рождении ее ребенка, Сатрина могла совершить страшный и необдуманный поступок. Он должен был быть с ней рядом: помочь и поддержать, но не сделал этого, предпочтя увеселительную прогулку с детективом. Люцифер обещал, что никогда не поступит, как его горе-папаша, но все-таки поступил. Бросил своего нерожденного ребенка и любимую женщину, оставив их пылиться на задворках его сознания. Какие слова способны убедить обиженную женщину вернуться обратно? Что может заставить ее передумать? С первого этажа зазвучали бьющие басы, и хозяин, нехотя, поднялся и был вынужден спуститься вниз. Окинув беснующуюся толпу равнодушным взглядом, он залпом осушил стакан с коньяком и попросил повторить у проходящей мимо официантки. Девочка картинно взмахнула ресницами и удалилась, сверкая видом из-под короткой юбки. В другое время Морнингстар обязательно обратил бы на это внимание, но лишь хмыкнул и продолжил сканировать безликую толпу. Вдруг сердце трепетно заныло, с каждым мгновением ускоряя свой бег. Люцифер вскинул голову, повинуясь внутреннему зову, и столкнулся с ласковым взглядом серо-зеленых глаз на родном лице. Он не верил своим глазам — в самом центре танцующих стояла его обожаемая супруга, прижав к груди сумочку. Рыжие локоны мягко струились по плечам, а губы тронула трепетная улыбка. Ему внезапно стало нестерпимо жарко в своей тонкой рубашке, хотя кондиционеры работали во всю мощь. Не теряя времени, Люцифер сбежал вниз по лестнице и, растолкав людей, бросился к месту, где только что стояла Сатрина. Но ее уже не было. Она растаяла, как видение, мираж в раскаленной пустыне. Мужчина с досадой саданул по колонне. Парочка рядом танцующих обратила на него мимолетный взгляд, но ему было плевать на них всех. Озираясь раненным львом, он поймал удаляющуюся рыжую макушку и побежал за ней, намереваясь во что бы то ни стало остановить. Джае если ему предстоит столкнуться с гневом самой страшной бездны, Люцифер Морнингстар был готов рискнуть. Он схватил женщину за плечо и требовательно развернул к себе, готовый распасться перед ней в извинениях и мольбах, но на него смотрли не ее глаза, не ее губы просили оставить в покое. — Простите, я обознался. Девушка лишь фыркнула и поспешила удалиться. Сердце, кровоточя и ноя пулевым ранением, приглушенно билось в грудной клетке, стремясь к той единственной, что его покинула.Человек не ценит того, что имеет, а когда это что-то нужное, родное проподает, он готов позеленеть, чтобы вернуть недостающий фрагмент. Неужели он настолько заигрался, что упустил то единственное, что помогало ему держаться на плаву? Люцифер готов был рычать, метать и биться о стены, но что в том толку, если она не видит? Мужчина чувствует призрачную теплоту ее рук, снимающую усталость и боль, и, как наивный дурак, поднимает глаза в надежде увидеть перед собой ее, но никого перед ним нет. — Пожалуйста, если ты слышишь меня, кусок урода, зовущего себя моим отцом, верни мне ее. Не надо ни божьего прощения, ни ангельских даров, только пусть Сатрина будет рядом. Нет чудесного пенья на фоне, сверху не сыпется блестящая посыпка, а перед Дьяволом все еще не стоит его жена. Что ж, он это заслужил. Люцифер сплевывает горькую слюну на асфальт и возвращается в клуб, намереваясь напиться. Из всей их заблудшей компании именно Сатрина больше всего была похожа на ангела и меньше всех заслужила быть сосланной в Ад. Только за свою преданную любовь к нему она расплатилась такой страшной карой, которую из них двоих заслужил именно он. Если хочешь сделать больно Морнингстрау, ударить в первую очередь нужно по его жене. Единственное слабое место, брешь в золотой броне и незакрытая рана. Отец, к сожалению, понял это раньше него, поэтому пришлось платить вдвойне. — Что с тобой случилось? — перекрикивая музыку, спрашивает Мейз, разглядывая его потерянный вид. — Я видел ее, Мейз. Точнее, думал, что видел. Не знаю… Мейзикин лишь покачала головой и плеснула боссу в стопку виски, пододвинув к нему. Если бы Сатрина и захотела в последний раз посмотреть на него, то сделала бы это тихо. А если в этом и был ее коварный план — заставить страдать Люцифера, чтобы вернуться с триумфом и его сердцем в своей руке? Зная, на что способна эта тихая с виду женщина, Мейз не удивилась бы. — Эй, хочешь бесплатный дружеский совет, пока я добрая? — Люцифер перевел бездумный взгляд на свою помощницу и весь обратился в слух. — Иди наверх и отдохни, а я постараюсь что-нибудь придумать. Если все пойдет по плану, ночью тебе понадобятся силы. — А меня в этот план ты посвятить не хочешь? Все-таки это и меня касается, — возмущенно пробубнил Люцифер. — Ты слишком импульсивен в ее отношении, чтобы ничего не испортить. А теперь иди и придумай какие-нибудь слащавые слова, чтобы в этот чертов раз ее не упустить. Люцифер выпил еще одну стопку и удалился в свою обитель, смущенный таким странным поведением подруги. Мейзикин обслужила еще парочку людей и достала телефон, набирая знакомый номер. — Хорошая была шутка, Трина, если решила свести его с ума, — вместо приветствия протараторила демоница. — Я не понимаю, о чем ты говоришь, Мейз. — О той забавной ситуации, что произошла сейчас в Люксе. Все еще не понимаешь, о чем я? — Мне некогда играть в загадки, Мейзикин. Ближе к делу, — отчеканила Сатрина, оголив холодный металл в своем голосе. — Если в двух словах, то я хотела бы увидеть тебя. В последний раз. На том конце провода повисла многотонная тишина. Мейзикин почти слышала, как в мозгу ее собеседницы шли активные работы. Она не могла с точностью утверждать, что Сатрина купиться на такой простой трюк, но в тайне этого желала. Иначе все попытки свести этих демонов окажутся бесполезными. — Нас связывают такие теплые чувства? Не знала, — прервав тишину, ответила Трина. — Ну, я очень дорожу тобой. — Хотя я чувствую, что ты меня обманываешь, но не могу понять, где именно. Ладно, подходи на то же место и в то же время. — Я буду, и не вздумай уходить без меня. Сатрина попрощалась, пробурчав что-то про конфеты и плюшевого медведя для воспоминаний, но Мейз уже не слушала ее, чрезвычайно гордая собой. Дело осталось за малым — не дать оплошать Люциферу и воссоединить семью. Что же может пойти не так? Когда дело касается семьи Морнингстар, все может пойти не так. Люцифер выглядел просто превосходно в своем дорогом костюме, но глаза напуганного мальчишки выдавали его с головой. — Чего ты боишься? — фыркнула она, поправляя лацканы пиджака. Мейзикин никогда не стала бы его помощницей, если бы не знала причин всех его состояний. И сейчас великий и ужасный Сатана боялся, что любовь всей его жизни может отвергнуть его. — Это все еще твоя Сатрина, а ты — ее Люцифер. Капельку природного притяжения, щепотку старых воспоминаний о ваших чувствах, и вы- счастливая семья. Все пройдет хорошо. — Если бы я всегда делал, как ты говоришь, то этот клуб превратился бы в горстку пепла. — В этот раз все будет отлично, обещаю, — фыркнула демоница, подтолкнув нерешительного Дьявола в сторону двери. Небо, будто предчувствовала что-то неладное, гневалось и хлестало холодным ветром с мелкими крупицами града по лицу, что совсем несвойственно для Лос-Анджелеса. Но что какой-то жалкий поток воздуха для влюбленного Дьявола, намеренного вернуть свою возлюбленную? Тьма легкой завесой опускалась на город вечного праздника, предоставляя комфортную атмосферу для темных делишек. Мейз долго плутала среди однотипных контейнеров, но, завидев вдалеке серебристый свет, отражающихся от ржавых стен ящиков, потянула за собой шокированного мужчину, замеревшего с раскрытым ртом. Сердце в груди стучало призывным набатом, подгоняя хозяина, и, подогрев температуры крови до ярких крошечных извержений. Свет становился все ярче, и они уже могли различить громкое иноземное заклятие, с каждым мгновением отдававшимся в ушах ноющей болью. Мейзикин резко затормозила, дернув за собой Люцифера. Перед распахнутым контейнером колдовала Сатрина, протягивая дрожащие руки к белоснежным крыльям, с осевшими на кончиках перьев серебром. — Трина, — шепотом позвал Люцифер как-то восхищенно и испуганно. Женщина загнанным зверьком отшатнулась назад и замолчала, уставившись в темные глаза мужа. Щенячье глаза наполненные тоской, тонкое биение сердца волчьей преданностью звало к себе. Люцифер шагнул вперед аккуратно, боясь спугнуть. Он представлял, как эта хрупкая женщина могла выносить вес таких огромных, но, поистине, прекрасных крыльев. Заметил, как испуганно смотрели глаза, а руку бережно закрывала живот, охраняя. Его ребенок! — Сатрина, — позвал он чуть громче, протягивая руку в приглашающем жесте. Но она не приняла ее, прижав вторую к вздымающейся груди. — Зачем ты пришел? — тоненький дрожащий голос прорезал легкую тишину наступающей ночи. — Я пришел за тобой, любовь моя. Разве это не очевидно? — он разговаривал ласковым и тихим тоном, позволяя женщине почувствовать себя в безопасности. Живот скрутило от приятных воспоминаний, когда они были вместе, а он всегда был рядом и говорил с ней только так, поглаживая по голове. Она бы сдалась прямо сейчас, отказалась бы от всех своих идей и планов, если бы он подошел и обнял ее. — Что-то я не была тебе так сильно нужна, когда ты преданно волочился за этой смертной? Что вдруг изменилось, Люцифер? — еще чуть-чуть и она расплачется перед этим сильным мужчиной, что вызывал одним своим взглядом крупную дрожь в коленях. — Мне напомнили о том, что на самом деле важно. — И что же на самом деле важно? — взвилась она, обхватив себя поперек живота. Мужчина бросил взгляд на Мейзикин, что коротко кивнула. — Мы. Ты и я. Они, смертные, умрут и родятся заново, но мы с тобой будем жить. Всегда, до конца этого бренного мира. Втроем. Помнишь, «всегда и навечно»? Трина, громко всхлипнув, облокотилась на стену ближайшего ящика и утерла выступившие слезы. Чертовы «всегда и навечно». Брачные клятвы, скрепленные кровью и фундаментальной любовью. Если он и дальше продолжит в подобном ключе, то сдасться она быстрее, чем рассчитывала. Должна вспомнить, зачем затеяла это все и для кого рвет жилы. — Мы были такими молодыми, но безумно влюбленными. Эти людишки еще молились каменным идолам и страшились молний, когда мы поклялись всегда быть вместе. Разве ты не помнишь? — Не смей тыкать мне этим, Морнингстар! Я все это помню, а забыл — ты. Зачем пытаться вернуть назад то, что утрачено навсегда? — демоница мельком взглянула на отрезанные крылья, но, почувствовав обжигающее тепло между лопаток, где прижженны были шрамы, отвернулась и зажмурилась. — Я знаю, что ты чувствуешь к этой девушке. И это рвет меня на части, Люцифер. Просто хочу, наконец, избавиться от этой постоянной неутихающей боли. Все шло не так, как он планировал. Знал, что будет сложно, но не рассчитывал на такой отпор. А то, как она прижимала ладонь к животу, готовая бороться до конца за долгожданный подарок небес, только мешало. До зуда в ладонях хотелось обнять ее, прижать к себе и сказать, что все будет хорошо. — Ты думала, я влюбился? — А что еще мне думать, когда ты сутками напролет пропадаешь где-то с ней? Думать, что ты играешь в шахматы? Ты пришел зря, Люцифер. Я все уже решила, — верховная отвернулась, намереваясь продолжить обряд, но громкий голос мужа, накатывающийся подобно раскатам грома, прервал ее во второй раз: — Если думаешь, что я позволю тебе просто так исчезнуть вместе с нашим ребенком, то ты ошибаешься! Должно быть, ты, любовь моя, забыла, кто твой муж? Казалось, он стал выше и тоньше, а вокруг него воздух вдруг сделался тяжелым и вязким. Глаза его пылали яркими огнивами, через тонкую кожу проглядывал истинный облик Дьявола. — Мы будем мериться силами, дорогой? — фыркнула Сатрина, показав ему черный глянцевый омут своих беспроглядных глаз. — Своими фокусами будешь удивлять зевак на улицах, а мне покажи что-нибудь новенькое. Перед ним внезапно оказалась его родная Сатрина, которую он любил всем своим существом. Только стоило напомнить, как безграничная и всеобъемлющая любовь растеклась по венам, заполняя все тело теплотой. — Я отпускаю тебя, Сатрина Морнингстар. С разбитым сердцем и светлой памятью о наших прожитых веках, отпускаю. Только скажи, что больше не любишь меня. Женщина резко выдохнула и посмотрела на мужа, словно тот держал в ладони ее сердце и с каждой новой секундой сжимал его, принося невиданную боль. Как мог потребовать сказать подобное? Даже под страхом быть изгнанной из Рая и лишиться крыльев, она не отказалась от него. — Я люблю тебя, Люцифер Морнингстар, — прокричала она, словно от этого зависела ее жизнь. Мужчина тепло улыбнулся и протянул ей ладонь, приглашая. Сорвавшись с места, Трина бросилась в родные объятия мужа, врезавшись грудью в его живот. Он прижал ее ближе к себе, отгораживая от всего остального мира. Сейчас были только они, а весь этот человеческий муравейник мог смело катится ко всем чертям. Люцифер гладил ее лопаткам, лаская сквозь куртку, идентичные с его собственными, шрамы, а второй — бережно, словно остерегаясь не почувствовать, накрыл плоский живот своей большой ладонью. Пока еще тоненькая, слабая струйка живой энергии устремилась к центру его ладони. Морнингстар загнанно вздохнул и прижался лбом к ее лбу. — Как такое могло произойти? — шепотом спросил он. — Это — подарок небес, милый. Дар свыше. Твой папаша та еще скотина, но, может быть, в этом был его грандиозный план. — Прогнав меня, как прокаженного, заставить наблюдать, как мой ребенок влечет свою жизнь в могильнике грешных душ? И что он хотел этим сказать? — Даже в самой беспросветной бездне можно найти свой теплый лучик, способный возродить тебя из пепла. — Он совершил огромную ошибку, покарав тебя. Ты не заслужила быть в этом поганой дыре! — Да какая разница, где я? Никакой Рай с его яблоневыми садами и наигранно поддельными святошами не идет ни в какое сравнению с жизнью с тобой, Люцифер. Хоть в Рай, хоть в Ад. Всегда и навечно, да? Мужчина почувствовал, как глаза начинает печь, и прикрыл их, чтобы она не смогла увидеть его скупых слез. Она обхватила его колючие щеки ладошками и соединила их губы в такой правильной мозаике. Он вложил в поцелуй всю голодную тоску, все свои страхи, что она может его покинуть навсегда. Нехотя оторвавшись от нее, Люцифер спросил: — Время глупых вопрос, Трина. Согласна ли ты разделить со мной тяготы жизни в этой прогнившей дыре? Согласна терпеть меня и год, и десять лет, и все оставшиеся века? Согласна ли ты носить гордо фамилию Морнингстар, Сатрина. Согласна быть «всегда и навечно»? Усмехнувшись, женщина ответила: — Звучит просто ужасно. Согласна, Дьявол. Его губы снова прижались к ее губам, и она сдалась без борьбы. Слишком ослабев, чтобы даже попытаться отстраниться, — да и, если честно, не сильно хотела этого. Люцифер прижался к ней плотнее, позволяя почувствовать, насколько крепко он скучал по ней. Он подхватил ее под бедра, а она обвила ногами его крепкое туловище, вцепившись ему в плечи. — Не парьтесь, ребята, я разберусь с крыльями. А вы продолжайте, — хихикнув, сказала Мейз. Женщина плотно закрыла двери и постаралась скорее ретироваться с места бушующей страсти двух падших ангелов. Люцифер сдергивает с нее куртку, бросая куда-то под ноги; рвет дорогущее платье, оголяя острую аккуратную грудь с призывно торчащими сосками. Зажав правый губами, мужчина щелкнул кончиком языка по комочку нервов, заставляя женщину громко всхлипнуть, зарывшись пальцами в его волосы. Он влажными и требовательными поцелуями отметил путь от правой груди до шеи, оставив багровую отметину под челюстью. Сатрина просунула руку между ними и, прижавшись ладошкой к вздыбленной ширинке, под утробный рык Люцифера расстегнула молнию и пуговку, освободив его от тесного плена. Он задрал узкий подол платья до бедер и, сдвинув мокрое кружево трусиков, плавно наполнил ее собой, наконец, почувствовав долгожданное объединение. Двигается резко, ярко, до разноцветных созвездий перед закрытыми веками. Вбивается в податливое тело, заполняя собой до самого основания. Женщина не может сдержать криков, когда Люцифер делает очередной сильный толчок, выгибаясь в спине. Морнингстар учащенно дышит, прижавшись лбом в ее ключицу, сильнее двигая бедрами. Мышцы на спине и руках перекатываются, заставляя верховную сжать себя чуть сильнее, принося небывалое удовольствие своему мужчине. Предчувствуя скорую разрядку Трины, мужчина царапает острыми резцами ее грудь и шипит: — Сделай это для папочки, малышка! Демоница кончает с громким криком, сжимая мужчину изнутри так сильно, что тот не имеет шанса не последовать за ней. Люцифер вдруг замер, подрагивая всем телом, заполняя женщину горячим семенем. Вжавшись лбом в ее шею, наградил поцелуем косточку ключицы, и удовлетворенно выдохнул. — Не передумали, миссис Морнингстар? — На счет «всегда и навечно»? — Люцифер сыто улыбнулся, припечатав ее подбородок еще одним поцелуем. — Разве у меня был хоть шанс? Дьявол хрипло расхохотался, опустив на ватные ноги свою возлюбленную. Помог поправить одежду, накрыл ее плечи своим пиджаком и крепко обнял. — Я больше никогда вас не оставлю, обещаю. Сатрина ласково улыбнулась ему и, поднявшись на носочки, поцеловала в кончик острого носа. Однажды ответив «да» на предложение Дьявола, стоит быть осторожной. Он прикует вас к себе, подчинит и будет любоваться издалека. Но если вы сумеете привязать Дьявола к себе, получите взамен нечто большее, чем любовь. Он подарит вам все звезды небесного купола, отрежет собственные крылья и подарит их пепел вам в красивой вазочке. Стоит подумать дважды прежде, чем давать ответ самому владыке Ада, но разве можно рассуждать трезво, когда у Дьявола такая очаровательная улыбка и горящие угли вместо глаз?