Осенняя фея

Осень. Великолепное и красивое время года, укрывающее город золотистым покрывалом опадающей листвы, наполняющее воздух неповторимым ароматом, который невозможно описать какими-то иными словами, кроме как «Запах осени». Осенью ты начинаешь верить в чудеса и сказки, рождая в своей голове удивительные приключения под эпичные мотивы известной музыки. А кто-то страдает от осенней хандры, когда ты просто чувствуешь себя обязанным сидеть на подоконнике, курить и смотреть на красоту мира грустными и печальными глазами. Я собрала в себе оба этих состояния. Нет, я люблю осень. К тому же в Перми она поистине прекрасна, так как буквально весь город преображается под хмуростью неба и красками увядшей листвы. Да и фантазия позволяет полчаса просидеть в шкафу в ожидании, когда же откроется проход в Нарнию. Но и хандра стороной меня не обошла. Пачка сигарет была только открыта, вид из окна позволял мне наслаждаться красотой леса, а то, что за лесом было кладбище — это уже нюанс. Я просто предпочитаю думать, что живу со взглядом в будущее. Часы мерно отбивали седьмой час вечера. Хандрить дома надоело окончательно, задница настойчиво требовала приключений и, желательно, где-нибудь подальше от людей. И естественно, как же иначе, ноги сами понесли меня в лес, гулять по запутанным тропам между столетних деревьев под грустные напевы «Мельницы». «О, небо, смерть мне подари, Я вечным сном усну У двери лорда Грегори, Простив его вину.» Хелависа прекрасно дополняла картину моего общего состояния, попадая в такт моим неспешным шагам и еще более рассеивая и без того блуждающий по окружению взгляд. Высокие сосны, низкие ели, частые кустарники, чей-то красивый зад, торчащий из них, поваленные стволы, буйство красок… Стоп. Что? Мой взгляд резко вернулся на чью-то задницу, став более осмысленным. Зад, как зад. Явно женский, обтянутый темно-синими джинсами, изредка виляющий из стороны в сторону. В мозгу почему-то возникла мысль, что человек пытается тащить труп. Фантазия тут же дорисовала остальную картину, совершенно не реагируя на логичные аргументы типа «Даже если это и труп, то тащили бы его от дороги, а не в ее сторону». Гонимая изрядным любопытством, я вынула наушники и подошла к заинтересовавшей меня филейной части, вполне уместно (на мой взгляд) спросив: — Вам помочь спрятать труп? Попец замер. Незнакомка выпрямилась и повернула в мою сторону голову, приподняв бровь и посмотрев, как на дебила. Ну, ее можно понять. Ты тут труп прячешь, а кто-то предлагает помощь, а не звонит в органы правопорядка. Девушка, а это была именно девушка, не отличалась высоким ростом, как я успела заметить. Глаза у нее были, я бы сказала, серыми, почти туманными. Волосы не слишком длинные, не слишком короткие, слегка вьющиеся и имеющие цвет молодого солода. Прямой, с острым кончиком нос, четкая линия тонких губ, что смягчали плавные черты лица. По внешности девушка была похожа на осеннюю фею, что шло в полный разрез с моим представлением о той, кто мог бы прятать труп. Молчание затягивалось, а взгляд девушки «передо мной дебил» постепенно сменялся на «передо мной сумасшедший». Решив исправлять ситуацию, я прочистила горло и спросила: — Ну так помочь? Тяжкий вздох был мне ответом. Девушка окончательно повернулась в мою сторону и скрестила руки на груди, наконец, ответив: — Я что, правда похожа на того, кто прячет труп? Даже если бы я его прятала, я бы тащила его не в сторону дороги, а от нее. — Вот я сама себе так же и сказала, — с пониманием закивала я, еще не совсем понимая всю абсурдность ситуации. — Вы хоть понимаете всю абсурдность ситуации? — вновь спросила девушка, озвучивая мои мысли. — Почти, но еще не совсем, — честно призналась я, практически физически ощущая, как крутятся шестеренки в моей голове. — Тогда позвольте вам помочь, — девушка фыркнула и продолжила, — Вы подошли к незнакомому человеку, вечером, в лесу, с предложением помочь спрятать труп. Доходит, в чем ошибка? — Надо было сперва поздороваться? — шестеренки звякнули, брякнули и разлетелись по пустоте черепушки. Девушка вновь тяжело вздохнула, подумала и, видимо, поставила крест на моей вменяемости. — Да, могли бы сначала поздороваться. — Оу… Тогда здравствуйте. Вам помочь? — С чем?! — в голосе незнакомки прорезались истеричные нотки. — Дык с трупом… — С каким? — Который прячете… — Я же сказала, что не прячу никакой труп! — Не сказали, вы лишь посеяли толику сомнения, но не опровергли мою теорию. Послышался глухой звук рычания, означающий, что девушка уже на грани очередного убийства. — Послушай меня, помощница, — длинный палец почти уткнулся мне в нос, — я не прячу никакой труп, а если ты продолжишь тормозить, то я начну это делать! — Тормозить? — ПРЯТАТЬ ТРУП! — Ну… тогда я смогу помочь, если что. Руки девушки потянулись к моему горлу с явным намерением придушить. Недолго думая, я внесла новое предположение: — Я, конечно, не против ролевых игр и все такое, но мы даже не знакомы, так что душить меня пока не надо. Руки замерли. Девушка недоуменно похлопала на меня глазами, после сделала глубокий вдох и засмеялась. Вот просто засмеялась. Знаете, так легко и весело, как бывает после длительного напряжения. Она смеялась красивым, мелодичным смехом, не прикрывая рот ладошкой, не закрывая лица, слегка запрокинув голову и явно наслаждаясь собственным смехом и свободой, что он дарует. Я, как завороженная, наблюдала за этой картиной и невольно улыбалась, наслаждаясь таким мирным и добрым зрелищем. Наконец, девушка отсмеялась и вновь посмотрела на меня, уже больше с интересом, чем с опаской. — Ты всегда такая странная? Или мне просто не повезло? — Ты разговариваешь с человеком, который до прогулки полчаса просидел дома в шкафу в поисках Нарнии. Как думаешь? — я насмешливо фыркнула. — Оу… И как поиски? — Да никак! Но я не теряю надежды. Девушка улыбнулась и кивнула, слегка неловко переминаясь с ноги на ногу. Повисла пауза, во время которой я почувствовала себя как под микроскопом, потому что незнакомка неожиданно начала меня осматривать. А чего меня осматривать?.. Совершенно обычная я. Средний рост, средний вес, замученная бытом мося, черные, короткие волосы, вся скорбь еврейского народа в зелено-голубых глазах, нос слегка картошкой и плотно сжатые губы. Внешность такая… на любителя. Но, видимо, незнакомку осмотр удовлетворил, потому что следующий ее вопрос выбил меня из колеи: — Значит, не против ролевых игр после знакомства? Мне оставалось только поперхнуться, крякнуть, булькнуть, открыть рот в попытке что-то сказать, потерпеть фиаско и судорожно кивнуть. Что, собственно, я и сделала. — В таком случае, меня зовут Кира, — девушка протянула руку. — Эм… Лена, очень приятно, — я с опаской пожала протянутую руку, все еще ожидая подвоха. — Что ж, вопрос с трупом мы решили? — Вроде как да. — Тогда ты все же можешь мне помочь, я уронила кольцо, обычное, серебряное, а найти не могу. Поможешь поискать? — Да, конечно, без проблем. Мы начали поиски. Приключение, которое начиналось весьма захватывающе, оказалось пустышкой, и я вновь попала под бразды правления осенней хандры. Фея рядом со мной натужно сопела от тщательных поисков, ее сопение перекрывалось лишь моим сопением, но нас обеих вряд ли было слышно за музыкой леса, что включала в себя шелест листвы, скрип стволов и редкое пения птиц. Мы обе молчали, вновь погрузившись в свои думы, которые, видимо, не радовали нас обеих, потому что чем сильнее хмурилась Кира, тем сильнее хмурилась я. Или наоборот. Взглядами мы не встречались, что навевало на меня тоску еще сильнее, хотя я и сама не могла понять почему. Ведь глаза у Киры были и правда, словно хмурое осеннее небо, такие же серые и немного печальные. Мы вздрогнули в унисон, когда почти над нами громко пророкотал раскат грома. — Скоро начнется дождь, — тихо произнесла Кира, выпрямляясь и вглядываясь в небо, которое быстро чернело, что было заметно даже сквозь кроны сосен. — Надо бежать в укрытие, — кивнула я, соглашаясь с ее выводами. — Да, надо бы… — почти прошептала моя новая знакомая, рассеянно блуждая взглядом по земле, — так и не нашли… — Оно было важным? — Что? — Кольцо. — Не то, чтобы… Его подарил мне любимый некогда человек. От ее веселья не осталось и следа. Передо мной снова был человек, который тащит прятать труп. А потом я сделала то, что совершенно мне не свойственно. — Пошли ко мне. Я живу недалеко. Купим выпить. Посидим в шкафу. Поищем Нарнию. Кира вновь посмотрела на меня, как на сумасшедшую. С неба упали первые капли дождя, словно последнее предупреждение о грозящем ливне. — Ты весьма странная, — наконец, изрекает девушка. — Мы же вроде это уже выяснили. — Твоя правда… — она кивнула и слегка повела плечами, словно сбрасывая ненужные сомнения, — ладно, пошли к тебе. Естественно, мы не пошли. Мы побежали так, что в темноте сверкали наши пятки, потому что небеса сжалиться над нами не захотели. Ливень грянул такой, что я не видела ничего дальше своего носа. Вода застилала глаза, одежда очень быстро намокла, а ноги булькали в кроссовках с неприятными звуками и ощущениями. Но было в этом моменте и приятная сторона: Кира крепко сжимала мою руку. И необъяснимое тепло разгонялось по всему телу, заставляя не обращать внимания на бушующую вокруг непогоду. Ко мне мы добрались не без приключений. Напугали продавцов своим видом и требованием «Продайте нам что-нибудь для сугреву»; устроили сбой системы бабе Люсе, которая даже в такую непогоду сидела на скамейке под козырьком и вопрошала у нас «Чавой-то вы, девчушки, шляетесь в такую непогоду», ответом «Мы — наркоманки»; затопили лифт и вахтершу, что решила подняться с нами, не признав меня в воплощении Ктулху; помогли моему коту исправить двухдневный запор, что меня и радовало (деньги не надо ветеринару отдавать) и печалило (убирать-то все мне пришлось) одновременно. Закинув все купленное в комнату, я отправила Киру в душ, быстро переодевшись в сухую одежду и начав вытирать за нами полы. — Ле-е-е-ен, — протяжный крик моего имени из ванной, заставил меня отвлечься от попыток открыть вино вилкой и быстро пойти в направление зова. Слегка постучавшись, я получила разрешение войти. — Чего стряслось? — Вода слишком горячая, настроить не могу… — А, да, есть тут такая проблемка. Сейчас решу. Я наклонилась к вентилю, пока Кира прикрывалась душевой шторкой и начала регулировать воду. Когда сей процесс был завершен, я радостно выпрямилась и хотела что-то сказать. Да вот не успела. Я совершенно забыла, что пол в моей ванной очень скользкий и заходить в него всегда лучше без носков… А я была в носках. С тихим и слегка удивленным «*ля», я сделала фуэте и приземлилась прямо на глубину ванны, не забыв, конечно же, собрать ногами Киру и приземлить ее на что-то более мягкое. На меня. И вот вся комичность ситуации разбавляется болью в копчике и близостью полностью обнаженной девушки на мне. Особенно, если учесть, что я невольно сжимаю руками ее талию… Вода из крана задорно льется мне на макушку, мысли в полном хаосе творят сплошную «Макарену», девушка на мне не подает признаков жизни. Картина маслом. — Я обратно в лес твой труп не потащу, — выбрала я самое не фривольное высказывание, что роились в моей голове. — Если потащишь, помогу спрятать, — послышалось в районе моей груди глухое бормотание. — Договорились, — кивнула я, и мы продолжили лежать. Покраска на потолке была, конечно, занимательным зрелищем, но мои глаза так и болели от желания опустить взгляд ниже. Однако я держалась. — Ты меня, может, отпустишь? И зажмурься, — вновь раздалось глухое бурчание. — Да, конечно… — заторможенно ответила я, с усилием убирая руки с ее талии и выполнив поручение по зажмуриванию. Я почувствовала, как Кира приподнялась и села у меня на бедрах: — Только не открывай глаза. Человек — странное существо. Почему-то есть в нем такая особенность, когда ему говорят что-то не делать, а он делает все с точностью наоборот. Вот и я оказалась тем самым человеком. Я открыла глаза. На моих бедрах сидела поистине осенняя фея. Влажные волосы прилипли к покрасневшим щекам, туманный взгляд был слегка испуганным и взволнованным, а губы немного приоткрылись, словно она не могла поверить в то, что я все-таки открыла глаза. Мои ладони невольно легли обратно на ее талию, и я приподнялась, оказываясь к ней лицом к лицу. Сбившееся дыхание обеих смешивалось в одно, а ее руки судорожно сжали мои плечи, то ли в порыве оттолкнуть, то ли в стремлении прижать ближе. — Я не такая… — ее шепот был едва различим за звуком льющейся воды. — И я просто на трамвай… — В смысле?.. — Не важно, — терпение мое с гулким сердечным стуком лопнуло. Жаждущие губы нашли чужие, не менее жаждущие, стремясь выпить всю накопившуюся страсть и отдать столько же или даже больше. Руки хаотично скользят по влажной и нежной коже, в ту же секунду путаясь, когда с тебя нетерпеливо сдергивают уже давно не сухую футболку. Молния на джинсах заедает и два почти обнаженных тела неловко барахтаются в тесноте ванной, стараясь прижаться друг другу каждым сантиметром и избавиться от мешающей одежды. Губы жадно скользят вниз по коже, лаская шею, ключицу, забирая напряженный сосок в свой горячий плен, что вызывает невольный и громкий стон, который отражается от стен, неумолимо приводя тебя в восторг. Я тонула в ней. В ее жарком и страстном взгляде, слегка приоткрытых глаз. В ее шепоте, что просил не останавливаться. В движениях ее тела, которое изгибалось ровной дугой от каждого моего погружения. В ее нежных и тонких руках, сжимающих мои плечи все сильнее с каждой секундой. В ее финальном крике, когда по всему ее телу пробежала крупная дрожь, принося сладкое наслаждение. И в своем собственном шепоте: — Фея… Моя осенняя фея… *** — Ле-е-ена-а-а! Ты где?! — В шкафу! — Ты все еще не потеряла надежды найти свою сказку? — Нет, свою сказку я уже нашла, — с улыбкой проговорила я, вылезая из шкафа и держа в руках вертлявое чудовище, — а вот твой кот еще не теряет надежды. Кира приподняла бровь и забрала у меня тасманского дьявола, который тут же превратился в милого мурчащего маленького котенка, стоило ему едва оказаться на руках моей возлюбленной. — И какую же ты сказку нашла? — Моя сказка оказалась прекрасной осенней феей, — я с нежностью посмотрела в глаза Киры, которая слегка наклонилась и поцеловала меня в уголок губ, тихо шепнув: — Тогда ты у меня будешь водяным. — Уж лучше зови меня, как наша вахтерша — Ктулху. И моя фея засмеялась. И именно тем смехом, который мне так в ней полюбился. Веселым и свободным. Ведь именно так и должна смеяться осенняя фея.