All will change, my little boy...

Ловите очередную главу!Надеюсь она вам понравится :3 Imagine Dragons - 30 Lives Я смотрел на то, как Ари становится всё бледнее и бледнее, пока мы на огромной скорости неслись по ночным улицам в больницу. Она не проронила ни слова с момента, когда ей позвонила мама. Руки нервно сжимали сумку, а меня бесило, что я абсолютно ничем не могу ей помочь. Только ехать как можно быстрее. Успеть, не подвести. Остановившись у входа, мы выскочили из машины. Я уже направился в сторону двери, но вовремя заметил, что она застыла на месте. Я осторожно подошёл к ней. Её глаза были прикрыты, и она до крови прикусила губу. - Ари… Девушка глубоко вздохнула и произнесла: - Я так боюсь идти туда. Сердце сжалось от боли за неё. В горле появился комок. В голове был лишь один вопрос: «Почему всё это происходит с нами?». Я протянул руку и сжал её ледяные пальцы, надеясь, что хотя бы так смогу ей немного помочь. - Всё будет хорошо, Ари. Главное верить в это всей душой, - мягко произнёс я. Она открыла глаза и посмотрела на меня. На секунду в этой синеве отразилась грусть, но она тут же была сменена решимостью и верой. Я понимал, что она никогда не сдастся, пока есть шанс. Как бы мне хотелось быть таким же сильным. Я протёр подушечками пальцев одинокую слезу и, поддавшись внутреннему порыву, поцеловал её в лоб. - Идём. Мы направились к входу. Медсестра проводила нас к палате, ничего не объясняя и лишь грустно, понимающе улыбаясь. Я застыл на месте, когда увидел светловолосую женщину, сидящую на скамейке, скрестив ручки в замок и уткнувшись в них лбом. Она была бледная и растрёпанная, как будто не спала всю неделю. Ссутуленные плечи иногда вздрагивали. Моё сердце точно не выдержит такого. Это слишком. Видеть человека разбитым, разорванным в клочья, потому что ты знаешь, что твой ребёнок может не выжить этой ночью. Ари оказалась рядом с ней быстро, присев на корточки, она взяла её за руки. Женщина подняла раскрасневшиеся глаза и расплакалась с новой силой. Ари прижала её к себе, что-то нашёптывая. Они выглядели ни как мать и дочь. Скорее как сёстры и мать была младшей. И дело вовсе не в количестве морщин и возрасте, а в том, что женщина была слабой и цеплялась за дочь. Ари же держалась изо всех сил, не давая никому увидеть, что коленки немного трясутся в любой момент готовые подкоситься. Сзади к ним подошёл бледный мужчина, у которого была перевязана рука и несколько порезов на лице. Я точно не знал, но, видимо, это был её отец, о котором она сегодня говорила. Может, это было предчувствие? Блондинка обернулась, но я не видел её лица. Мужчина смотрел с такой горечью и виной, что мне хотелось рыдать навзрыд, но я не мог себе этого позволить, потому что должен был оставаться сильным для Ари. Я видел, что её отец начал что-то говорить, но она покачала головой и обняла его, нежно поцеловав в висок, а мужчина просто расплакался, как маленький ребёнок, захлёбываясь собственными слезами. В глазах защипало, и я отошёл в сторону. Сейчас это их время, а я могу лишь мысленно поддерживать их. Сейчас мне так хотелось, чтобы кто-то обнял меня, сказал, что всё будет хорошо. Пальцы сами нашли номер в телефоне. Сердце билось в такт гудкам и чем дольше не брали на той стороне, тем громче оно стучало. Пальцы сжимали металлический браслет, который, казалось, так давно подарила мне мама. Всё изменилось. Так сильно и кардинально, что я запутался. Но, если честно, я ни на секунду не пожалел, что познакомился с ребятами. Да, мы попали в непонятную передрягу, где жизнь каждого из нас висит на волоске. Да, я был зол на Дженифер, но сейчас смотря на бледную, как полотно Ари, понимаю, что прощу ей всё что угодно. Потому что стоит только представить, что она лежит за этой дверью и сердце болезненно сжимается. - Да? – мягкий голос на той стороне пытался скрыть волнение. - Луи… - я чувствовал, как ком подступает к горлу, мешая говорить. - Я в больнице сейчас… - О, господи… Что случилось? Ты в порядке? В какой ты больнице? – испуганно затараторил он. - Подожди! Я в порядке. Со мной всё хорошо. Это Ари. Её брат здесь. Я подумал, что она хотела бы увидеть вас. Особенно Зейна. Мы в окружной больнице. Я на минутку замолчал, обдумывая, стоит ли говорить дальше. - А я хочу увидеть тебя… Ты мне нужен, Луи. Он судорожно вдохнул. - Мы скоро будем. Подожди немного, - слегка дрогнувшим голосом, в котором сквозила нежность, проговорил он. Я зажмурился, пытаясь не дать слезам покатиться по щекам. Предательские мурашки покрыли всё моё тело. Мне было холодно. Я бродил по коридору, изредка поглядывая на семью Ари. Они сидели молча, ожидая, когда же кто-нибудь из врачей выйдет к ним. Ожидание было отвратительным, медленным и жутким. Страх за её брата съедал всех нас. Когда вышел врач, а за ним постепенно просачивалась вся бригада, мы подорвались со своих мест. - Как он, доктор? – Ари смотрела мужчине лет сорока прямо в глаза. Он тяжело вздохнул и начал. - Повреждения очень серьёзные. У мальчика очень мало шансов выжить, потому что сердце может попросту не справиться с нагрузкой. А если он и останется жив, то не сможет ходить. Ноги придавило капотом и повредило костные ткани и нервы. Но шанс, что он поправится и проснётся один на миллион. Простите. Я ничего не слышал только, как в замедленной съемке наблюдал за матерью Ари, осевшей на пол и уткнувшейся в руки. Отец обнял её и помог сесть на скамейку. На Ари не было лица. Она стояла на месте, не в силах даже пошевелиться и вряд ли что-то видя перед собой. Моё сердце ныло от несправедливости. Ведь так нельзя. - К нему сейчас не нужно заходить, через час мы ещё раз попробуем что-то сделать, но… В общем ждите. Мужчина ушёл. Тишина в коридоре нарушалась лишь всхлипами отчаяния матери, которая вот-вот потеряет своего ребёнка. Злые слёзы обиды всё-таки покатились из глаз. Я отвернулся, всхлипывая и вытирая глаза рукавом. Все внутренности будто переехали и было так больно, как никогда. Было больно за Ари, за её родителей, за маленького ни в чём неповинного мальчишку. И почему жизнь всегда забирает тех, кто чист и светел и оставляет грязь ходить по земле? Разве они заслуживают того, чтобы умереть в таком возрасте, не повидав ещё ничего в этой жизни? Тепло неожиданно начавшее расходиться от безымянного пальца успокоительными волнами заставило меня подумать кое о чём. Он будет жить. Сердце выдержит. Я огляделся. Ари всё также, ничего не видя, стояла на месте, как будто примёрзла. Медсестра вышла, чтобы принести какие-то препараты. Проскользнуть в палату оказалось проще, чем я думал. Никто даже не обратил внимания на меня. Мальчишка лежал безжизненной куклой на кровати. От рук отходило множество проводков. Сердце немного болезненно сжалось, но тут же наполнилось спокойствием. Мягко ступая по полу, в котором почему-то отражались огни с улицы, я шёл к нему. За окном было красиво. Луна мягко прокатывалась по крышам домов, иногда заглядывая в неприкрытые окна и освещая макушки деревьев серебром. Было что-то таинственное в том, как её свет падал на землю и на лицо мальчика. Я посмотрел на него. Он был бледен и ещё совсем мал. Хрупкие маленькие ручки лежали по обе стороны от туловища. Светлые волосы казались серебристыми в свете луны, а длинные ресницы даже не подрагивали. Чувствуя мягкий свет внутри, я улыбнулся и взял его за руку. Мне казалось, что я сам свечусь вместе с кольцом и мальчиком. Свет распространялся плавно и медленно, поглаживая его, лелея и любя. Я чувствовал всё это так, будто он часть меня. Я свободной рукой поправил светлую чёлочку, упавшую на лоб. Веки мальчика дрогнули и глаза медленно открылись. Светлые словно небо, они спокойно взирали на меня без особого удивления. Мягкая, очаровательная улыбка появилась на губах. - Ты ангел? – тихо спросил он. Я лишь слегка усмехнулся и покачал головой, чувствуя, как слёзы подступают к горлу. - А где мама с папой? Где Ари? - Они ждут тебя там, за дверью. Вы скоро увидитесь. Он немного нахмурился, а затем кивнул. - Но если ты не ангел, то кто? Я улыбнулся и слегка потрепал его по голове. - Я Гарри. Друг твоей сестры. - Правда? – он сразу заулыбался. - Да. Правда-правда. Его улыбка стала ещё шире. - Я рад, что меня спас друг Ари. Спасибо. Я сглотнул, и слёзы всё-таки покатились из глаз. Сердце болело от нежности к этому чудесному мальчишке. - Почему ты плачешь? – не понял мальчик. - Потому что я счастлив, что ты проснулся. Я слишком сентиментальный, да? – я улыбнулся. Он захихикал. - Впервые вижу плачущего от счастья мальчика. Я погладил его по руке. - Я пойду, Аарон. Откуда я узнал его имя, не знаю. Внутри будто кто-то подсказал мне. - Скоро к тебе придёт твоя семья. Ты же немного потерпишь? Он закивал и немного грустно улыбнулся. - Мы же ещё увидимся, Гарри? - Обязательно. Я встал и, подмигнув ему напоследок, вышел. Народу в коридоре было много вместе с врачами, и никто не обратил на меня внимание. Никто кроме одного человека. - Что ты там делал? Луи взял меня за руку и отвёл в сторону. Я как идиот счастливо улыбался. Он как-то странно посмотрел на меня. - Ты что успел где-то покурить уже? Я помотал головой, чувствуя необычайную лёгкость внутри себя. Я был так сильно рад видеть его. И хотя мы не разговаривали всего несколько часов, для меня прошла уже вечность. Его серо-голубые глаза смотрели на меня немного странно. Недолго думая просто обнял его, вдыхая знакомый аромат. - Я люблю тебя, Луи. Так сильно люблю тебя. Я почувствовал, как он расслабился и тоже обвил руками мою талию. - И я тебя люблю, - выдохнул он, щекоча мою шею. Мы, молча, обнимались, не в силах отпустить друг друга, пока толпа не рассосалась. Врачи ушли в палату к Аарону, а ребята стояли рядом с Ари, которая уткнулась в плечо Зейна. Все были такие уставшие и расстроенные. Всем было тяжело. И в тоже время каждый из нас чувствовал эту незримую поддержку друг от друга, которая придавала сил двигаться дальше. - И что ты всё-таки там делал? Луи отстранился от меня. - Просто помог немного. Он словно сразу понял, в чём дело. Дотронулся до моих губ, нежно целуя и совершенно не заботясь ни о ком вокруг. Провёл рукой по щеке и снова поцеловал. Луи слегка отстранился, запуская руку в мои волосы и осматривая меня. - А что с твоими волосами? – неожиданно спросил он удивлённо, смотря на кудри. Я немного непонимающе нахмурился. - А что с ними? - У тебя несколько прядей седые. Я удивлённо выдохнул и даже поднял руку, дотрагиваясь до волос, будто смог бы почувствовать изменения. А потом задумался. Всё правильно. Ведь ничего не делается просто так. Жизнь на жизнь. Энергия на энергию. Я помогаю ему за счёт себя. Я слегка улыбнулся. В любом случае, я не жалею об этом. Интересно было лишь, насколько я укоротил свою жизнь. «На десять лет, милый. Года будут восстанавливаться, но очень медленно. В один год ты сможешь восстановиться лишь на месяц. Чем старше человек и чем сильнее у него рана, тем больше у тебя отнимается. Так что будь осторожней с этим даром. А то за эти две недели ты можешь сократить свою жизнь слишком сильно» - знакомый мелодичный голос разнёсся в голове. Я мысленно кивнул Аuxiliaris. Я это запомню. Обязательно запомню. - Это плата за помощь, - я улыбнулся Луи. Он закусил губу, но я не дал ему расстроиться. - Всё будет нормально. Не бойся. Нас отвлёк врач, вышедший из палаты. Его изумлённое лицо было просто не передать. Все смотрели на него, а он явно не знал, как начать. - Хммм… В общем, ваш сын… Он почти здоров. Надо конечно сделать анализы перепроверить, но угрозы смерти нет даже близко. И ходить он тоже сможет, просто не сразу, нужно будет делать упражнения, чтобы привести мышцы в порядок. Я видел, как просветлели лица всех присутствующих, а особенно Ари, и это было прекрасно. Это было то, чего я так отчаянно хотел. Чтобы улыбка, наконец, снова заиграла на её губах. Она уткнулась в Зейна, сильно сжимая пальцами его куртку. Он гладил её по голове и улыбался, в то время как удивлённый доктор ушёл. К счастливым родителям подошла медсестра, которая провожала нас с Ари и, мягко улыбнувшись, разрешила зайти к сыну. Семья Аарона прошла внутрь, а мы остались стоять в коридоре. Семь потерянных подростков, не знающих плакать или смеяться. - Теперь их родители по-настоящему счастливы, - я немного грустно улыбнулся. - Да, особенно отчим Ари. Это всё-таки его единственный сын. Найл заулыбался так, как умел только он, заражая всех этой энергией, а я неожиданно застыл на месте, кое-что вспоминая. - Это её отчим? – я облизнул пересохшие губы. - Да. А что? – Дженифер обеспокоенно смотрела на меня. - Она называет его отцом? - Нет. Исключительно по имени, - непонимание в голосе Джен было почти ощутимым. Собственно моё было такое же осязаемое. В голове всплыли обрывки разговора: «Я видела отца… Он стоял на другой стороне дороги, вот я и выбежала и тут ты», её немного горькое выражение лица, «Мой отец, он…». Она так и не договорила тогда. - Её отец, он…? – я поднял глаза, заглядывая в такие же зелёные, как мои. - Он умер, когда она была ещё маленькой. Дженифер опустила глаза в пол, а Найл немного сжал её ладошку. Понимание звонко хлопнуло по ушам. Она видела своего отца, который скончался много лет назад. А мне казалось, что я уже не могу удивляться. Я стоял немного приглушённый и внезапно почувствовал странную слабость, которая вряд ли была связана с открытием. - Кстати, а что у тебя с волосами? – голос Зейна донёсся, как из-за стенки. Моё сердце начало отбивать бешеный ритм, будто машина разгоняющаяся всё сильнее, играющая наперегонки, только вот с кем непонятно. Дыхание участилось, но вдыхать было сложно, потому что воздух отказывался поступать в лёгкие. Голова кружилась вместе с землёй, а глаза застилала пелена. Ноги подкосились, и я мешком свалился на пол, чувствуя лишь тёплую пульсацию в виске. Когда я открыл глаза, то обнаружил себя в лесу, который застилает туман. Потирая ушибленную голову, я поднялся. Здесь было до дрожи холодно, как будто кости тоже замерзали. Клубы мягкого игривого пара лениво выползали из моего рта. Я озирался по сторонам, но ничего, кроме непроглядного тумана и возвышающихся, казалось, до неба деревьев, не видел. Я не знал, куда и зачем, но чувствовал, что должен идти. Ноги передвигались с трудом, горло обжигало холодом. Руки немного дрожали, а я даже не мог их куда-нибудь спрятать. Не знаю, сколько я бродил, прежде чем вышел к невысокому замку, окутанному белой дымкой. Может час, может два, а может и вовсе не больше пятнадцати минут. Время шло по каким-то своим законам, увлекая меня за собой, но, не давая возможности оглянуться. На верхушке виднелась площадка, на которой что-то стояло. Я не мог разглядеть что, но точно знал, куда мне нужно. Старые двери, уже покосившиеся и облупившиеся от времени, были приглашающе распахнуты, маня в своё величавое продолжение. Высокий потолок и прямая широкая каменная лестница. На стенах висят гобелены, наполненные какой-то странной грацией давних лет. Они манили, притягивали. Множество ступенек, укрытые видавшим многое ковром, мелькали под ногами, которые сами несли меня, только им известной тропой. Портреты разных людей, облачённых в латы и платья, висели по всему коридору, казалось, несколько сотен пар глаз неотрывно следили за мной. Я долго шёл по нескончаемому коридору, пока не наткнулся на свой портрет. Особого удивления не было, только интерес. Я взирал на себя самого, но не мог понять, чем же мы отличались, кроме одежды. В его лице было что-то волевое. Губы поджаты, а скулы придавали ему какой-то особой мужественности. Но самым главным было то, что в его глазах не было жизни. В голове появилась картинка, увлекая меня за собой. «Быстрые шаги, лёгким эхом отлетающие от стен, бежали вперёд своего обладателя. Картины безразлично взирали на юношу, который слишком быстро приближался к своему концу, но ни страха, ни ужаса и близко не было на его лице. Дорогое убранство навевало скуку и отвращение. Дверь в конце коридора распахнулась, и он взбежал вверх по узкой винтовой лестнице. Открыв дверь на самом верху, юноша вышел на смотровую площадку. Дыхание сбилось. Запустив руку в кудри, он огляделся. Посередине стояли огромные песочные часы, которые медленно, но верно пересыпали песок. До их переворота осталось всего ничего. Каких-то пара часов, прежде чем отсчёт пойдёт заново. Вид на горы за лесом, всегда завораживал его. Снежные вершины острыми кончиками упирались в небо. Он очнулся лишь тогда, когда тёплые пальцы коснулись его руки, и он уже знал их обладателя. Он повернулся и нежно провёл по щеке, а затем коснулся припухлых, розоватых губ. - Что он сказал? – бархатный голос был слишком громким для пустоты этого места. - Как ты и думал, только хуже, - голос был немного жёстким. Мягкие подушечки коснулись его скул, а серо-голубые глаза грустно смотрели на него. - Он отошлёт тебя. Куда-то, откуда ты уже никогда не выберешься, если выживешь, вообще. А мне уже нашёл невесту, которая вот-вот приедет. Я бы убил его, - голос был полон горького яда. - Не нужно, - он нежно провёл пальчиками по губам. Мягкий взгляд, излучающий свет изнутри всегда приводил его в чувства, искореняя жестокость в сердце. Только он делал его таким. Мягким, заботливым, любящим. Его одежда слуги помялась, а руки были в мозолях от ежедневного труда. И кудрявый искренне ненавидел тех, кто заставлял его так мучиться. - Я не смогу без тебя. - Я знаю. Он еле заметно кивнул, а затем обнял, что есть силы. - Но ты сильный. Ты справишься. Юноша отчаянно замотал головой и резко отодвинулся, разворачиваясь и устремляя взгляд туда, где снег серебрил вершины гор. - Нет. Руки нежно обняли его сзади, даря своё особенное тепло, но которое впервые не грело. Только заставляло ещё больше ёжиться и кутаться в своё одеяние. Вечный туман у леса уже подобрался к самому подножию замка, пытаясь проникнуть внутрь, но что-то вечно останавливало его. Высота была относительно небольшой, но земли не было видно из-за серой дымки. Идея пришла так внезапно, что он напугал свою любовь резким разворотом. - Ты что-то задумал, - он не спрашивал, утверждал. Его взгляд был спокоен и нежен, он готов был всё принять. - Мы можем остаться вместе. Изумрудные глаза блестят лихорадочным огнём. Серо-голубые лишь ждут продолжения. - Мы можем остаться здесь. Стоит лишь шагнуть и вспорхнуть в небеса. Он неопределённо указал в сторону леса, но слуге не нужно было больше, чтобы понять значение. Он лишь на минуту хмурится, чтобы потом нежно улыбнуться и коснуться губ собеседника. - За тобой я готов куда угодно, - бархатный голос раздался у самого уха. Юноша развернулся и взял его руки в свои, поочерёдно целуя каждый пальчик. Они подошли к самому краю. Юноша кинул взгляд на песочные часы, которые уже почти завершили свой круг. Он будет скучать по этому месту, но тот, чья рука в его сейчас намного важнее всего остального в жизни. - Я люблю тебя, ты знаешь. - Я знаю. Это смирение далось им легко. Оставив след на любимых губах, он покрепче взял его за руку. Чувство правильности затопило его с ног до головы. Оба сделали шаг навстречу ветру и свободе, но лишь один успел шагнуть вниз. Когда юношу резко дёрнули назад, рука выскользнула из пальцев. С расширившимися от ужаса глазами он смотрел, как любовь всей его жизни падает вниз, даже не пытаясь уцепиться и лишь расправляя крылья. - Луии, - громкий полный отчаяния крик, разнёсся по смотровой площадке, заставляя кровь стынуть в жилах. С тех пор песочные часы больше никогда не переворачивались». Я глубоко вздохнул, чувствуя, как горькие слёзы душат меня. Тело тряслось, а истерика не хотела прекращаться. Кое-как взяв себя в руки, я поднялся и преодолел расстояние до двери, ведущей наверх. Полутёмная лестница казалась безумно длинной. Смотровая площадка была полуразрушена, а от былого величия не осталось и следа, только где-то вдалеке виднелись острые горы, уходящие в небо. Песочные часы, уже поеденные временем стояли всё там же. Пробирающий до мозга костей холод, заставлял стучать зубами. Или это было от слёз? Я подошёл ближе, разглядывая довольно большую прореху в стекле. Я залез в неё и уселся на, на удивление, тёплый песок. Сердце размеренно билось. Я прислонился лбом к стеклу, растворяясь в своих ощущениях. - Как же я устал, - слова сами слетели с губ. Песок укрывал бережно и дарил тепло. Глаза сами закрылись. «Тебе осталось лишь немного пройти, мой милый друг. Пара шагов и ты у цели. Путь тебе сердце проложит, но только если ниточки другие будут к тебе тянуться. Лишь в единстве сила твоя, и лишь вместе вы достигнете своей цели. Осталось совсем чуть-чуть, мальчик мой, а потом ты станешь счастливым». Тихий, успокаивающий голос лёгкой вибрацией отдавался по всему телу. Я видел картинки. Видел алтарь, на который падает лунный свет, и я уже точно знал, что это - то самое место. Спать хотелось всё больше, и спустя несколько минут я уснул. Глаза открылись. Всё перед ними плыло, а голову слегка покалывало. Чёрный потолок казался незнакомым, но вскоре тихий шёпот пробился ко мне через пелену, и звуки тут же вернулись вместе с красками. - Гарри, слава богу, - Найл радостно и облегчённо улыбался. - Как же ты нас напугал, дружище. Я лишь слабо улыбнулся и присел. - А где Луи? – вырвалось у меня, но он понимающе усмехнулся. - Все ушли спать, а он отказался. Сидел, не отходя от тебя весь вечер. Уже утро, и он немного уснул. Найл кивнул в сторону диванчика, на котором, свернувшись в клубок, спал Луи. Нежность защемила моё сердце. Он был таким беззащитным, таким невероятным, что становилось даже страшно, что если он сломается? Но, нет. Я точно знал, что он слишком сильный для этого. Решив не будить своё солнце, я повернулся к Найлу. - Дженифер тоже спит? - Да, - грустно откликнулся он. - Она очень переживала за Аарона, но когда ты упал в обморок, да ещё и отказывался приходить в себя и врачи не могли ничего сделать, как будто ты впал в летаргический сон, всё стало совсем плохо. Я думал, она умрёт на месте. Она так побелела, что осела прямо рядом с тобой. Я и сам чертовски перепугался. - Понятно, - я немного кивнул. И помолчав, добавил: - Спасибо. Он кивнул, радостно улыбаясь. - Главное, что ты в порядке. - Я знаю, куда нам нужно, но давай поговорим об этом завтра. Я ужасно устал. - Ты, если что, зови. Найл кивнул и, потрепав меня по голове, вышел. Как только дверь закрылась, я откинул одеяло и подошёл к дивану. Волосы Луи были растрёпаны, да и сон был явно беспокойный. Откинув чёлку с его лба и дотронувшись до него губами, я присел рядом с ним и, приобняв, прижал к себе. Он доверчиво ткнулся носом мне в шею, но так и не проснулся. А я, чувствуя себя как-то по-новому, с улыбкой заснул.