Проблем много, а решение только одно

Я Маринетт Дюпен-Чен, мне 17 лет. Учусь в школе, в одиннадцатом классе. Завтра я сдам последний экзамен. Сейчас у меня урок литературы. Я сижу и совсем не слушаю учителя, потому что болтаю со своим парнем — Натаниэлем Кудзбергом, которого очень люблю, и он меня тоже сильно любит. В конце урока я почувствовала ком в горле и попросилась у мадам Бюстье выйти. Она меня отпустила. Я быстро побежала в уборную, там меня всю вывернуло наизнанку. Я посидела немного на подоконнике, который находился в туалете, и выпила воды. Когда прозвонил звонок, я зашла уже в пустой класс и забрала свою сумку. Из школы я сразу пошла к Але и рассказала, что со мной произошло.  — Мари, а у тебя с Натом было «это»?  — Да, а что? Ты, что, думаешь, я…  — Именно. Я сейчас в аптеку сбегаю. Через десять минут Аля была уже дома и отдала мне три пачки с тестами. Я быстро пошла в туалет и выполнила всё по инструкции. Мне было так страшно смотреть, поэтому я собрала все три теста и вышла к подруге, вместе же не так страшно? Я медленно перевернула первый тест. Две полоски. Второй тест, тоже две полоски. И вот третий тест, последняя надежда, но она рушится, когда я вижу результат: «Беременность две с половиной недели». Я была очень взволнована. Что теперь делать? Мне ведь всего семнадцать лет.  — Аля, что мне делать?  — Для начала рассказать про своё положение Натаниэлю.  — А вдруг он не примет ребенка?  — Но он же любит тебя! Не переживай, всё будет хорошо.  — Ладно, пойду, расскажу ему, — я встала из-за стола и пошла к рыжику домой. Дверь была открыта и я без проблем вошла. Ну, сколько можно говорить, чтобы запирал дом! А вдруг грабитель или ещё кто-нибудь войдёт?! Я прошла весь дом, но парня нигде не было, тогда я вспомнила, что у него есть небольшая комната для рисования и пошла туда. Кудзберг сидел перед мольбертом и рисовал девушку, но пока не понятно кто она.  — Нат, мне нужно сказать тебе кое-что, — парень развернулся ко мне лицом. — Вот, — я подала ему тест, где было написано о моей беременности.  — Беременность две с половиной недели, — прочитал рыжеволосый парень. — Не понял, ты что беременна?  — Да, ты рад?  — Ну… рад. Но тебе не кажется, что ещё слишком рано заводить ребёнка?  — Ты, что намекаешь на аборт?!  — Извини, давай поговорим позже, я… мне нужно по делам, — на этом Натаниэль быстро встал и ушёл. И тут я поняла, что больше не увижу его рядом с собой. Ему не нужна ни я, ни наш малыш. Я скатилась вниз по стене и заплакала. Как я буду одна с ребёнком? Я нашла в своей сумке телефон и позвонила Але.  — Алло, — послышалось с той стороны трубки.  — Аля, он… он ушёл.  — Что? Ты где?  — Домой иду.  — Жди меня там, я скоро. Я дошла до дома, села на диван и тихо плакала, родителей ещё не было. Через некоторое время пришла Аля, она долго пыталась успокоить меня, но ничего не выходила. Я уже была на грани нервного срыва, поэтому попросила у подруги какое-нибудь успокоительное.  — Маринетт! Ты что?! Ты же беременна. Тебе нельзя сильные таблетки принимать. А сейчас успокаивайся, в твоём положении нервничать категорически запрещено. Ты родителям, когда будешь рассказывать?  — Вечером, когда они вернутся. Ты побудешь со мной в тот момент?  — Конечно. Внезапно дверь кто-то позвонил, Аля пошла, открывать, а потом принесла мне цветы и белый конверт. Я всё это взяла и нашла в цветах записку и прочла её вслух:

Маринетт, прости меня. Прости, что сегодня ушёл и ничего тебе не объяснил. Я не смог сказать тебе правду в глаза. Мари, я не готов к семейной жизни, я хочу ещё погулять, повеселиться. И, конечно же, начать карьеру художника, а ребёнок не даст мне этого сделать. Прости меня за всё, если конечно сможешь. В конверте я прислал тебе деньги, как я понял, аборт ты делать не хочешь, поэтому этих средств тебе хватит на некоторое время. Там ровно семьсот франков. Прощай, Маринетт Дюпен-Чен

 — Ах, девочка моя, не грусти. Твои родители и я поможем тебе воспитать малыша. Только не волнуйся, — внизу хлопнула дверь, наверное, родители пришли.  — Мам, пап, мне нужно вам кое-что сказать.  — Да, доченька, говори.  — Я беременна, — тихо сказала я.  — Что?! — удивлённо переспросил папа.  — Мистер Дюпен-Чен, моя подруга беременна, а парень бросил её, когда узнал это.  — Мари, ты не переживай. Мы любим тебя и будем во всём помогать тебе.  — Спасибо, простите меня, за то, что я такая у вас.  — О чём ты говоришь, доченька?! Всё хорошо! — воскликнули родители. — Ну, вот и хорошо, что всё закончилось не так плохо! Ладно, я пойду домой, а то меня, наверное, уже мама потеряла, — сказала моя лучшая подруга.  — Конечно, иди, не нужно волновать свою мать, — высказалась моя мамочка.  — А вы тут присматривайте за моей подругой, я её чуть успокоила. Считай весь день, проплакала, — Аля ушла, а я с родителями пошли ужинать. Мама быстро разлила по тарелкам луковый суп с тёртым сыром и и горячий шоколад по-льежски. Мы все едим, как вдруг я говорю:  — Мам, а у нас есть сыр Сент-мор-де-Туреном?  — Есть, но ты же его обычно не ешь.  — Я знаю, но вот что-то захотелось.  — Вот, что значит беременность. Держи, — говорила мама, доставая и подавая мне кусочек сыра из холодильника. Я всё съела, как вдруг почувствовала снова тошноту и побежала в туалет, а мама за мной. Когда я умылась, то спросила:  — - Мам, а так будет все девять месяцев?  — Нет, только первые два месяца.  — Я пожалуй, пойду спать, а то завтра экзамен по французскому языку.  — Хорошо, иди. Доброй ночи.  — Спокойной ночи.