нет

три. шесть. девять. двенадцать. джехен сбивается на ста семидесяти четырех. все в его жизни теперь кратно трем: три подушки, три полотенца на раковине, три стула, три порции рамена, три кружки кофе на завтрак – черный, с молочной пенкой и со льдом (тэен, очевидно, совсем больной, раз пьет холодный кофе по утрам). всего по три, вот только недоразумение одно. у них с тэеном на запястьях – одинаковое имя. длинное, витиевато выведенное, отчего непонятное еще больше, но прекрасно сокращаемое до простого «тен». у самого тена под ключицей имя всего одно. джехен просто третье колесо. и то сломанное. у них в тэгу маленькая студия на троих, и как бы он ни пытался в их отношения не лезть, все равно не выходит. спят они все вместе на раскладном диване; от скрипящих пружин и вырывающихся стонов чон купил себе наушники и альбом gorillaz на itunes. иногда он старается задерживаться на работе подольше и приходить домой ближе к двум, но потом понимает, что это не самая лучшая идея – тэен работает по ночам. сидит на кухне, пишет что-то на пяти разных листах под светом вытяжки. джехен старается не звенеть ключами и мелочью в кармане, но тен все равно ворочается. – я купил лед, – говорит. «для твоего дурацкого холодного кофе» – глотает вместе с таблеткой от горла. тэен даже глаза от бумаги не отрывает. он сидит в расстегнутой рубашке и домашних штанах, светит свежим засосом на молочной коже. джехен фыркает и нарочно задевает его плечо своим рюкзаком. раздевается, складывает одежду по швам и ложится. закидывает руку тену на талию, проходится губами вдоль позвоночника и целует в висок. тот во сне ворочается, сползает на простынях ниже и утыкается ему куда-то в межреберье. джехен знает – тен тэена любит, а к нему ластится жалостливо. на самом-то деле он ни в чем не виноват – это просто джехен такой невезучий, раз уж вселенная никому его не предназначила; это просто тен такой прекрасный, раз уж он предназначен двоим. тэен долго не высиживает. диван под ним скрипит, он ложится рядом с джехеном. отворачивается. они лежат, соприкасаясь голыми спинами, и ритмично дышат. чон тена притягивает к себе ближе, а тэен тянет на себя одеяло. перед тем, как уснуть окончательно, джехен думает, что даже ненавидит его. с утра он не понимает, как можно быть таким картонным, когда рядом тен кетчупом рисует яичнице улыбку. тэен лишь приобнимает его за плечи и кидает в стакан пару кубиков льда. он кладет ноги на соседний стул и утыкается в очередную экзистенциальную книгу – все нарочно, ведь джехену теперь некуда сесть. тен смущенно улыбается и желает ему хорошего дня. а у джехена желание возвращаться обратно и вовсе пропадает. в автобусе он думает, что тэен как ледяное море – признаки жизни в нем спрятаны где-то глубоко, лениво лижет кудрявыми волнами лодыжки до стука зубов, но в воду проще зайти, окунуться с головой – будет теплее. джехен держится и все еще стоит на берегу – он морозоустойчивый. тен на выходных уезжает с сестрой в чеджу, и джехену хочется вскрыться. разговаривать им с тэеном не о чем, поэтому чон дома наушники даже не снимает и прослушивает всю свою медиатеку несколько раз. готовить все равно приходится на двоих – тэен же ведь не соизволит ничего поесть, если его не заставят. ужинают они молча, сидят рядом; их руки лежат совсем близко, но это, кажется, никого не смущает. тэен даже моет посуду, а потом закрывается в ванной. джехен за это время успевает разобрать их коробки с переезда, посмотреть серию невнятной дорамы, запутаться в чистом пододеяльнике и записать тену три голосовых. часа через полтора он все же напрягается и стучит в дверь; замка там хоть и нет, но джехен предпочитает сначала спросить: – хэй? со звуком шумящей воды мешается какая-то возня. – хен, все нормально? он бесится с этой тишины и дергает ручку. тэен сидит на краю ванны, сосредоточенный и совершенно отрешенный. сзади вода почти переливается через край – у него уже футболка на спине намокла. в руках у него чернила и толстая иголка. – ты что делаешь? кажется, джехен впервые видит на его лице хоть какие-то эмоции. тэен напуган – нет, он в ужасе. чуть не теряет равновесие и не переворачивается в ванну с ледяной водой, но джехен хватает его за запястье. тэен кричит до надрыва и просит отпустить, но чон смотрит на смазанное имя на его руке, выступившие алые пятна и чернила на своих ладонях. он крошится. крошится под взглядом заплаканных глаз тэена, под собственными изломанными мыслями – вода уже переливается через край и мочит ему ноги. – зачем? спрашивает он даже больше вынужденно; а что еще тут скажешь? тэен не отвечает, давится слезами и растирает по лицу черные пятна. он сползает на колени – ему на голову текут ледяные реки и мешаются с его собственными, солеными. джехена, если честно, самого ноги не держат. его будто в правый бок подстрелили, и в этом огнестрельном ранении – всепоглощающая агония, смесь из не самых понятных для него чувств. он смотрит вниз: тэен сидит на холодном кафеле, носом уткнувшись в дырки на своих джинсах, и замерзает. взгляд цепляется за почти микроскопические буквы на левом ухе, рядом с двумя серебряными сережками в хряще. у тэена типографическим шрифтом клеймо – «чон джехен». – зачем? – спрашивает еще раз. он жмет худыми плечами. – ты не полюбишь. у джехена полное нежелание верить в происходящее, затопленная ванная и пол в черных разводах. он усаживает тэена на кухню, выдает ему аптечку – как он будет бинтовать свое запястье одной рукой, джехена не волнует – и ставит кофе на огонь. слышит за спиной копошение, но оборачиваться, а тем более помогать, он не собирается. – пей. кофе обжигающий, тэен такой просто терпеть не может, но послушно всыпает туда два пакетика сахара и делает глоток. джехен больше ничего говорить ему не собирается. вообще никогда. ему завтра на работу рано, поэтому он по привычке вставляет в уши наушники и ложится на самый край. он не слышит, как рядом тэен скидывает мокрую одежду, но чувствует, когда тот прислоняется влажной и холодной спиной к его. джехен двигается и думает даже спать на полу, но тэен к нему больше не лезет. просыпаются они лицом друг к другу. апельсиновый рассвет бьет по глазам и преломляется через зеленые шторы. у тэена на лице цветные блики и пылинки в волосах, и один единственный вопрос на губах: – полюбишь? у джехена кровопотеря и не вынутая из бока пуля, и один единственный ответ: – нет.