Садовый дракон? Ночная Фурия!

Возвращаться было легче. На душе царствовала обалденная эйфория, и впереди не ждала возможная смерть. Драконы сожгли до жаренного мяса и костей тело Красной Смерти, закружив над ней радостным, победным, разноцветным вихрем. Иккинг не стал дожидаться конца и полетел прочь, Беззубик был полностью согласен — ему совсем не хотелось оставаться здесь дольше необходимого. Дагур догнал его. — Иккинг, куда ты теперь? — Не знаю. Я думал о том, чтобы сбежать с Олуха, а сейчас… не знаю, просто не знаю, где мое место. Может, моего места и вовсе нет, — он задумчиво посмотрел на темнеющее небо. Иккинг, что странно, не чувствовал холода, хотя даже Дагур невольно ежился. Он словно и не здесь. Дагур с минуту смотрел на Иккинга, потом откинулся на седле и сказал: — Я же предлагал тебе перекочевать у меня, — Иккинг посмотрел на него. Дагур поднял бровь и закрыл глаза, пребывая в каких-то своих забвениях. — Предложение все еще в силе, — и покивал головой в подтверждение. — Спасибо, — подумав, произнес Иккинг. — А твой отец? Он не будет против? — Он — не говори ему, что я сказал это, — человек умный. Разлюбезный, Жуть ему в зад! А, так, э-э-э, он не будет портить отношения с тем, кто говорит на языке драконов, да и нравишься ты папаше. Кстати, не забывай, ты обещал научить меня. — Я, Дагур, обещал попытаться, — напомнил ему Иккинг, вспоминая свой тогдашний ступор. Будь его воля, он бы ни за что не согласился обучать кого-то драконьему языку по простой причине, что он понятия не имеет, как это сделать, но Дагур не оставил ему выбора, втянув в нерушимую клятву. — Да-да, — отмахнулся Дагур. Иккинг вздохнул.

***

На Олух они не возвращались. Драконы полетели к викингам, негодующим, почему это драконы уже второй раз улетели без спроса. Дагур поймал за хвост Жуткую Жуть, быстро накарябал письмо на смятой бумажке, которую где-то откопал Иккинг вместе с углем, и отправил к отцу. Через два часа они настигли остров Берсерков. Иккинг никогда здесь не был, поэтому сначала даже не различил дома и мостики между высоченных деревьев. Он впервые видел такое устройство поселения. Почти над каждым домом стояла мачта с гнездом, в котором спали Жуткие Жути, завернувшись в старые и порванные паруса. В зеленом море лесного полога Берсерки пробирались по лабиринту веревочных мостов. Он протянулся по всему острову и образовывал гигантскую паутину. Весь остров представлял собой один сплошной лес. Деревья гуще елок, стволы — толще самого старого дуба, высота — с небольшую гору. Самое высокое дерево разместилось в середине острова, выглядывая словно из высокой травы. Между деревьями, как с облегчением увидел Иккинг, были не только веревочные мосты, но и из прочного дерева. Вопрос «Как драконы живут здесь?» рассеялся, стоило им залететь внутрь леса. А здесь, оказывается, довольно просторно. Они приземлились на вместительную площадку, будто специально выстроенную для посадок, хотя так и было, наверное. Не успел Иккинг слезть с Беззубика, как вокруг собрались зеваки и выпучили на Ночную Фурию свои темные глазенки. Дагур проигнорировал их всех. — У нас тут куча свободных домов, особенно около моего. Поселишься где-нибудь рядышком. — Твоего? Ты живешь отдельно от отца? — удивился Иккинг, проходя мимо детишек, благоговейно уставившихся на Беззубика. Беззубик для вида выпятил грудь и поднял голову, смотря на все и всех свысока. Какая-то девочка уронила куклу, но даже не обратила внимания. — Ну да, — фыркнул Дагур — для него это в порядке вещей. — Мне ж девятнадцать в конце-концов. А отселился я от него в тринадцать, чтоб было где уединиться с кем бы то ни было, если ты понимаешь о чем я, — он посмотрел на Иккинга через плечо и поиграл бровями. Иккинг неловко покашлял. Дагур рассмеялся.