Окей, гугл

Юнги не чувствует себя виноватым, когда при уборке, находит очередной пакет с разноцветными таблетками. То есть да, конечно какая-то доля вины присутствует, потому что в любом случае себя чувствуешь обязанным тем, кому продал эту дрянь. Будь это красотка-блондинка с первого курса универа, которая решила попробовать взрослую, развязную жизнь на вкус или старый мужчина, которого бросила жена и забрала с собой детей, оставив мужика у разбитого корыта. Нет, он, конечно, мудак. Но вину не особо чувствует, потому что он лишь продает удовольствие, он не всовывает таблетки или траву людям в руки, нет, что вы, это полный абсурд, такого просто не бывает, чтобы наркобарон так себя вел. Люди сами делают выбор и Юнги тут совершенно не при чем, так и запишите там, в своей книжечке для его грехов, потому что он точно знает, что просто дает людям то, зачем они и пришли. Удовольствие, забвение, омут чертей, способ уйти в свои мысли, а может, даже возможность лишиться собственного дыхание, превратив себя в лед. Но в любом случае его это не касается. У него кроме этих всех таблеток есть и другая работа. Нормальная, чтобы родители, когда в Сеул приезжали, точно могли знать, что Юнги хороший мальчик, просто сейчас учится и вот так себе на жизнь подрабатывает, стоя за кассой и делая милым людям кофеечек в ночное время. Никаких демонов-искусителей. Конечно, никто не догадывается, что в ночное время он и есть демон искуситель. Только вот сам Юнги наркотики не принимает. Довольно глупо было бы ширяться, учитывая то, что он продает это дерьмо. Нет, его разум всегда должен быть чист от ненужных мыслей, он всегда должен знать, сколько ему дают денег, всегда должен видеть бегающие глазки, всегда. А еще ему кажется, что чашка горячего или холодного, как кому угодно, только Юнги больше со льдом нравится. В общем, чашка кофе в принципе намного лучше, чем гора разноцветных таблеточек, которые встанут поперек горла, когда кожа гнить начнет. Как хорошо, что его клиенты, как и постоянные, так и новые, все поголовно тупые и отчаянные люди, которые готовы платить деньги за веревку на их шее. А Юнги что? Если так посмотреть, он просто продавец в хозяйственном отделе. Он просто продает веревки, просто продает мыло. Нет, он ни разу не виноват. Нарушает ли он закон? Безусловно, но только вот кто из нас его не нарушает? Кто из нас, скажем, курит в отведенных для этого местах? Кто из нас не пьет алкоголь до совершеннолетия? Кто из нас не едет на красный? Кто из нас не идет на красный? Кто из нас не занимается вандализмом? Кто из нас никогда ничего не крал? Пусть человек без греха кинет в Юнги камень, если такой найдется, конечно, а пока есть смысл толкать разноцветные таблетки изо дня в день, каждый час своей ночной смены выходить покурить, как только за углом кофейни вырисовывается новая фигура, а мессенджер оповещает веселым "какао!". Только вот однажды он задумался, что делает что-то не то в своей жизни, когда на улице увидел не взрослого мужика, размалеванную телку или чего хуже, какого-то избитого жизнью почти что жмурика. Нет, он увидел что-то страшнее, что-то глубже и неприменимо что-то более злое, чем все это отрепье, он увидел самого дьявола во плоти, что говорит устами младенца. И тогда поселилось то сомнение, когда он увидел пустые глаза, совершенно спокойное лицо, будто парень делает это не первый раз, будто бы каждый день принимает. Как оказалось, действительно каждый день принимает. Он приходил аккурат в полночь, каждый день, покупал пару таблеток, стоял ровно, но совсем..безучастно, будто его это и не касается совсем, что не у него, походу, скоро ломка будет или что не он сейчас наркотики принимать будет, а будто это Юнги обоссаный бомж, который даже сочувствия к себе не может вызвать. Странное ощущение вины, которое рвало изнутри на рассвете, когда Юнги шел домой после смены и говорил себе, что он больше не будет продавать пацану таблетки, не станет, хоть убей, но не станет, это все лужа грязная для ребенка. Он ноги мочит, потому что ему весело, а потом заболеет и помрет. Но на следующий день этот пустой взгляд настолько добивал, настолько до костей пробивал, что Юнги не мог отказать, видел, что нужно. И никогда даже не отказывал.

***

Солнце мягко заходило за горизонт, красным окрашивая улицы, заканчивая этот прекрасный, свежий летний день, когда все дети уже разбежались по домам, птички разлетелись по гнездам, а Юнги плелся на работу. Обычный день. когда он даже не вспоминает о пацане от утренней мыль, до самой их встречи. Он только и может, что сонно смотреть себе под ноги, зевать и следить за своей непокорной тенью, которой уже давно сказано было не падать от него на землю, а вести себя как нормальная личность и идти рядом. Ладно, Юнги сонный, ему можно простить столь ребяческие мысли, пока он не сделал себе крепкий кофе со льдом, который его разбудит. Он сворачивает, снова зевая и вытирая слезы, которые проступили из-за зевка и идет дальше. Рюкзак с книжкой Шекспира, которая была своего рода коробкой для пакета с таблетками бьется о задницу. А что, отличная идея. Все знаю Юнги как умного смарт чувака, никто и не станет смотреть книгу Шекспира, никому в наше время не интересен Гамлет. Правда, перед тем, как вырезать в нем небольшое отверстие и окончательно повредить книгу, Юнги все таки прочитал ее. Грех — пропадать такому хорошему томику в переноске наркотиков непрочитанным. Правда, это был второй том. Жалко, что на барахолке не нашлось первого и третьего. На работе все как обычно. Отсутствующие лица работников, милые посетители, который скоро сменятся паршивыми кофеманами и пошлыми парочками лет семнадцати, которым негде целоваться и распускать свои руки, кроме как тут. И конечно же, скоро будут подходить потенциальные клиенты. Юнги переодевается, надевает фартуг, когда коллега по смене что-то спрашивает у своего телефона, что не может не вызывать интерес. Юнги, право, хорошо в гаджетах разбирается, но скорее в их свойствах и наполнении, нежели в функционале и всякой такой шняге, как разговоры. Оказывается, можно с гуглом разговаривать. Нихуя себе. От такого немного мозги лопаются, потому что Юнги, привыкший только набирать текстик ручками и не подозревал, что сейчас этот мудак на букву Г может понимать его речь. Нет, он, конечно же, слышал о Сири, но это же Эпл, они там все поголовно ебнутые им можно простить разговоры с телефонами. Но гугл можно заставить искать что-то голосом..Юнги, как ленивый человек, не может не оценить эту крайне важную особенность, так скажем. Поэту весь вечер между заказами он болтает с гуглом. Просит найти его картинки спагетти, спрашивает какая средняя длина членов в америке, пытается понять, есть ли у пингвинов колени и какова высота самой низкой горы и является ли она горой. В общем, "Окей, Гугл" от Юнги каждую секунду происходит, даже когда он выходит на заказное Какао! и возвращается обратно на работу. Он слишком увлечен. Даже полуночное Какао! не отвлекает от новой игрушки, пока он не видит этот пустой взгляд снова. Это принятие, смешанное и безразличием, опущенные руки, школьный ранец за спиной, сегодня еще и разбитая губа и деньги, которые ему всучили. — Окей, гугл.. — Начинает Юнги, вглядываясь в чужое лицо и пытаясь понять, что же там вообще можно найти живого и точно ли это малолетний шкет. Вроде малолетний шкет, только взгляд как у старика, который вот-вот на эшафот пойдет. — Почему у меня покупает наркотики подросток? К его удивлению, физиономия на мгновение оживляется. Будто вопрос был волшебным, будто этот парень отчаянно ждал, что хоть кто-нибудь спросит его. прекратит эти ужасные стенания под наркотиками. Этот парень смотрит так, будто Юнги единственный, кому на его существование не плевать. Но спустя мгновение, спустя всего секунду огонек меркнет и лицо снова становится мертвым. — Да так, сложная жизнь. — Отвечает он, смотря в пол и ожидая, когда же ему дадут то, зачем он пришел.