Искусство убеждения

Эта встреча в небольшом кафе, подобные которому Майкрофт всегда выбирал для действительно важных разговоров, была абсолютно незапланированной. На самом деле, Холмс действительно не понимал, когда успел утратить контроль до такой степени, что позволил Лейстрейду не только отчитать его при снующих вокруг полицейских и врачах на тему того, что он явно делал что-то не так в процессе воспитания своего младшего брата, но еще и совершенно наглым образом запихнуть себя в полицейскую машину и отвезти в какое-то сомнительное заведение с просто отвратительным (даже на вид) кофе. С инспектором у них всегда были крайне приятные и необременительные, к огромному счастью Майкрофта, отношения. Ещё с первой встречи Лейстрейд явно дал понять, что в подачках и запугиваниях не нуждается, но помощь Шерлока ценит и сотрудничать с ним (при условии, что тот бросит употреблять наркотики) продолжит. Майкрофта эта позиция целиком и полностью удовлетворяла, поэтому с Грегори они встречались крайне редко: чаще всего на местах преступлений, куда Холмс-старший приезжал, чтобы проконтролировать (в меньшей степени) и позлить (в куда большей) своего брата, и порой, когда ситуация становилась действительно критической и требующей срочного вмешательства, в кабинете Майкрофта, где они с инспектором коротко и сухо обсуждали дальнейший план действий. На самом деле, Майкрофт даже испытывал к этому человеку уважение, потому что Лейстрейд никогда не переходил границы дозволенного, не пытался лезть в его личную жизнь, но при этом совершенно не собирался выслуживаться перед ним или пытаться завоевать хоть какое-то расположение, всегда оставаясь честным и прямолинейным. Наверное, именно из-за этой странной и нелогичной привязанности, подпитанной доверием, которое, как считал Майкрофт, заслуживает любой человек, сумевший проработать с Шерлоком в течение практически пяти лет, при этом не убив его, Холмс и оказался сейчас на какой-то Богом забытой улочке на окраине города, сидя на чертовски неудобном стуле и пытаясь убедить себя, что вечер идет далеко не так плохо, как мог бы. Устало вздохнув и устроив подбородок на сцепленных в замок руках, Майкрофт стал разглядывать сидящего напротив человека. Во время поездки в машине и водитель, и пассажир сохраняли гробовое молчание. Майкрофт боялся, что своими словами спровоцирует у инспектора новую волну гнева, а, учитывая его экспрессивность, тот в порыве злости мог ненароком и въехать в кого-нибудь. А вот о чем думал Грегори, упрямо не говоря ни слова, Холмсу было не известно. Собственно, после того, как они вошли в кафе и устроились за дальним столиком, до которого едва ли доходил тусклый свет грязных ламп, ситуация мало изменилась – инспектор заказал им кофе, окинув официантку, которая мило улыбалась мужчинам, пытаясь как можно выгоднее продемонстрировать глубокий вырез декольте, равнодушным и безучастным взглядом, а после уставился на свои руки, о чем-то глубоко задумавшись. Расстроенная официантка, на прощание надув огромный пузырь из кислотно-розовой жвачки, ушла ни с чем, а Майкрофт попытался быстро проанализировать сложившуюся ситуацию и придумать наиболее оптимальную линию поведения. Но думать сейчас не хотелось совершенно: тяжелая трудовая неделя и очередная выходка Шерлока, здорово потрепавшая нервы старшего брата, окончательно вымотали политика, и если первые несколько минут он ещё и пытался сидеть прямо и смотреть на Лейстрейда осуждающим и скучающим взглядом, то потом забросил эти попытки куда подальше и просто стал ждать хоть какой-то реакции. Но инспектор начинать разговор явно не торопился. Дождавшись, когда им принесут кофе, он переключил всё своё внимание на него, шумно размешивая ложкой уже давно успевший к этому моменту раствориться сахар. Холмс же решил не удостаивать отвратный напиток, стоящий прямо перед ним, даже презрительным взглядом, потому что из-за одного только аромата ему уже хотелось отвернуться, сморщив нос. Спустя несколько минут Майкрофт уже было смирился, что инспектор окончательно ушёл в себя, решив полностью игнорировать присутствие за столиком кого-то ещё, но тот вдруг шумно выдохнул и, откинув в сторону ложку, которая с громким бряцаньем отлетела к самому краю, оставляя за собой некрасивый след, поднял на Майкрофта тяжелый, но решительный взгляд. Решив не отставать, политик слегка приподнял брови, внимательно смотря на мужчину в ответ. Когда спустя несколько мучительно долгих секунд Лейстрейд так и не заговорил, Майкрофт только раздраженно вздохнул, на пару мгновений прикрыв глаза. - Ну и какой цели вы добиваетесь, инспектор? Решили сыграть в молчанку? Что ж, я сдаюсь, полностью капитулирую и отдаю вам право зваться победителем. Теперь вы наконец-то объясните мне – что мы тут делаем? Грегори эта пламенная речь явно не впечатлила, потому что он только сильнее нахмурился, переводя задумчивый взгляд куда-то в сторону и окончательно лишая этим жестом Майкрофта остатков самообладания. - Бога ради, Лейстрейд, скажите уже хоть что-нибудь. Мне начинает казаться, что это не вы, а я привёл вас сюда, причем явно против вашей воли, и теперь устраиваю вам какой-то допрос с пристрастием. Вы хотели мне что-то сказать без свидетелей? Так говорите, уверен, милая дама, что так неуклюже пыталась соблазнить вас пару минут назад, никому ваших тайн не выдаст. - А мне всегда казалось, что вывести вас из себя просто невозможно. Или что для этого, по крайней мере, придётся как минимум взорвать какую-нибудь страну, - пробормотал Грегори, вновь опуская глаза на свой кофе. - Не может быть, он разговаривает! – раздраженно вздохнул Майкрофт, слегка закатывая глаза, - на месте преступления, хочу отметить, вы были куда более разговорчивым, пока перечисляли все минусы и недочёты моего подхода к воспитанию некого консультирующего детектива. Что же произошло потом? Вы внезапно осознали – что натворили, и сразу же в этом раскаялись, решив загладить вину этим отвратным кофе? Что ж, не стоило, я прощаю вас и так, - Холмс надменно усмехнулся, - а что касается моего самообладания – здесь вы не угадали. В том случае, если, как вы выразились «взорвут какую-нибудь страну», я буду совершенно спокоен. Потому что у меня существуют спланированные заранее сценарии для подобных происшествий. А вот что делать с упорно молчащим полицейским, который явно пытается чего-то добиться своим поведением – я совершенно не знаю. Так, может быть, вы просветите меня? - Вот всегда вы так. Что вы, что ваш брат, - печально улыбается Лейстрейд, поднимая глаза на Майкрофта и прожигая его внимательным взглядом, - только если Шерлок ещё хоть как-то реагирует на беспокойство и неравнодушие, пусть даже и показывает это по-своему, то вам как будто вообще наплевать. Вас совершенно не заботит, что кто-то может волноваться о вас. А я, между прочим, волнуюсь. Как будто я не вижу, как на вас влияют выходки вашего младшего брата. Если до этого момента Майкрофт обвинял своего собеседника в немногословности, то теперь сам впал в некое подобие ступора, смотря на Лейстрейда удивлённо и даже не пытаясь хоть как-то этот факт скрывать. Нет, само наличие беспокойства о нем не обескураживало: за Холмса старшего регулярно волновались родители, Антея и, как бы тот ни пытался прятаться за маской стервозности и язвительности, Шерлок. И это было вполне объяснимо и нормально, потому что все вышеперечисленные люди были либо частью семьи, либо Майкрофт был знаком с ними на протяжении очень долгих лет, доверял абсолютно и со своей стороны беспокоился не меньше. Но вот волнение о нём человека, с которым они всегда придерживались профессиональных отношений, и с которым их, по сути, объединяет только небезразличие по отношению к судьбе Шерлока, было невероятно непривычно и странно. Спустя десять секунд (которые самому политику показались непозволительно долгой паузой) Холмс наконец-то откашлялся, пронизывая Грегори взглядом. - Послушайте, инспектор… Вы, конечно, тоже не чужой мне человек, но я решительно не понимаю, чем вас могла так заинтересовать моя персона, что вы решили беспокоиться за её сохранность. Тем более, уверяю вас, никаких поводов для волнений и вовсе нет – я всегда держу всё под контролем. - Да-да, - хмыкнул Лейстрейд, делая глоток кофе. Лично он морщиться даже не собирался – после кофемашины в Ярде даже подобная будра будет казаться напитком Богов, - знаю я ваше «под контролем». Будете изводить себя до тех пор, пока не свалитесь в обморок, - воспитательные речи явно вернули мужчине былую уверенность, потому что он удобнее уселся на стуле, расправляя плечи, и сложил руки на груди, - и Шерлок недавно обмолвился о том, что вы сидите на диете. Это правда? Если да, то, будьте уверены, я беру свои собственные мысли назад, и больше не буду считать вас умнее вашего брата. Шерлока хотя бы можно накормить или заставить поесть, если он забывает делать это самолично, а что на счёт вас? Откуда, скажите на милость, ваши гениальные мозги должны брать энергию и необходимые силы? Майкрофт был возмущен. Он негодовал. Да с какой стати этот человек читает ему лекцию о морали? Он взрослый и самостоятельный мужчина, в конце концов, он и сам прекрасно может о себе позаботиться. Политик уже открыл рот, чтобы возмутиться, но его снова наглым образом прервали. - И не нужно сейчас пытаться «ставить меня на место» и убеждать в том, что «самый влиятельный человек Британии уж как-нибудь сможет самостоятельно регулировать процесс поглощения пищи». Я слишком хорошо вас знаю, меня этим не проведёшь, - Грегори с какой-то непонятной заботой и участием посмотрел на Холмса, - вы стройный. Даже худой. Вам не нужны все эти диеты. Что вам действительно нужно, так это регулярный отдых и человек, который будет напоминать вам о том, что вы вовсе не всемогущий робот. Майкрофт тяжело вздохнул, обреченно смотря на сидящего напротив мужчину. Спорить с тем явно было бесполезно, поэтому Холмс решил заняться тем, что мысленно ужасно ругал себя за неравнодушие. Будь на месте Лейстрейда другой человек, его бы уже уводила отсюда охрана политика, но вот Грегори Майкрофт уважал и, если уж быть до конца честным, даже немного (а может и не немного) восхищался. Но об этом, естественно, никто никогда не узнает. - И вы решили, что прекрасно подходите на роль этого самого человека? – тихо проговорил Майкрофт, смотря в глаза своему персональному кошмару, - ладно, не спорю, вы обладаете всеми качествами, чтобы выступать в качестве заботливой и надоедливой няни, но вам самому-то это зачем сдалось? В своё время вы отказались получать материальную выгоду в качестве платы за беспокойство о Шерлоке. Если вы передумали, то могли бы просто сказать, а не искать какие-то нелепые поводы для получения желаемого. Нет, порой Грегори решительно не понимал братьев Холмс. Они, бесспорно, были просто невероятно умны, были способны создавать в своих головах целые вселенные, составлять многоходовые логические цепочки. Как-то раз Лейстрейд забежал на Бейкер-стрит, чтобы обговорить с Шерлоком детали нового дела, и застал диалог братьев на тему какого-то старого нераскрытого преступления. Грегори не понял практически ни слова, и после чувствовал себя точно также, как в пять лет, когда мать взяла его с собой в театр на какую-то безумно дорогостоящую и популярную оперу - полнейшим идиотом, который совсем не разбирается в этой жизни и не понимает возвышенности, живя в скучном мире с низменными потребностями и желаниями. В общем, Холмсы были безумно умными, но их гениальные мозги явно давали слабину, стоило только затронуть сферу чувств, а не холодного разума. Только вот если Холмс-младший огрызался на весь окружающий мир из-за того, что явно просто никогда не сталкивался в нём с приятными представителями, и был априори обижен на всех и вся, то Майкрофт в возможность существования чего-то светлого явно просто не верил, а уж бескорыстные проявления подобного в свой адрес и вовсе считал невозможным даже чисто гипотетически. - Майкрофт, - вкрадчиво начал мужчина, заглядывая в чужие глаза. Ему сейчас одновременно настолько сильно хотелось добродушно рассмеяться и как следует дать по чужой заумной голове, чтобы разом вышибить из неё всю дурь, что он даже не заметил, как впервые в жизни обратился к своему собеседнику по имени. Даже во время «промывания костей», случившегося несколькими часами ранее на месте преступления, он использовал обращение «мистер Холмс», - я вот все никак не пойму: то ли вы обо мне такого плохого мнения, что считаете, будто я внезапно решил изобразить небезразличного к вашей судьбе человека, только чтобы в итоге получить от вас деньги, то ли вы не слишком уверены в себе, раз думаете, что не можете просто банально понравиться кому-то. Если у вас вдруг остались ещё какие-то сомнения, то я на всякий случай уточню – вы действительно мне нравитесь, - Грег сделал еще один глоток кофе, а после отставил чашку, слегка приподнимая брови и внимательно следя за чужой реакцией, чтобы не пропустить ни малейшей детали, - и не пытайтесь искать причину. Сами прекрасно знаете, что это бесполезно – ваши деньги, информация и влияние мне вовсе не сдались. Что ж, если до этого Майкрофт был удивлен, то сейчас он и вовсе впал в некое подобие шока. Несомненно, мужчина привык к тому, что люди в большинстве своём очень непостоянные, противоречивые и импульсивные существа, но к подобным поворотам судьбы его жизнь явно не готовила. И если его гениальный мозг ещё мог принять, что он нравится сидящему напротив человеку, то причину этой симпатии он понимать отказывался напрочь. - Послушайте, - вкрадчиво начал Холмс, а после замолчал на несколько секунд, пытаясь подобрать нужные слова, - послушайте, Грегори. Я понимаю, что вы испытываете ко мне некого рода привязанность, что совершенно нормально, ведь мы знакомы уже много лет и прошли вместе через немалое количество трудных и напряжённых ситуаций. Я понимаю, что вы считаете меня не чужим человеком и переносите на меня некоторые чувства, которые испытываете по отношению к моему брату – то есть, заботу, беспокойство и чувство ответственности. Но я спешу заверить вас – вы просто запутались. Во мне нет каких-то выдающихся качеств, которые могли бы вызвать у вас симпатию по отношению лично ко мне. Я, конечно же, безумно ценю вашу заинтересованность моей персоной, но, боюсь, вы создали в своей голове образ, которому я вовсе не соответствую в действительности. Внимательно слушая собеседника, Грегори начал хмуриться всё сильнее и сильнее с каждым новым сказанным словом. Когда Майкрофт наконец-то закончил, он несколько долгих секунд сверлил его тяжёлым взглядом, а после шумно выдохнул, потирая глаза. - Я… Майкрофт, я ведь не идиот. И за все годы знакомства с Шерлоком успел сполна убедиться в том, что люди не всесильны и не всемогущи. У всех нас есть недостатки и слабости. Все мы чего-то боимся, чего-то стесняемся и хотим что-то в себе изменить. И я вовсе не идеализирую вас. И не пытаюсь приписать вам те качества, которыми вы не обладаете. И я уж точно не переношу на вас свои чувства по отношению к вашему брату. Вы просто нравитесь мне. Не из-за того, что я считаю вас всемогущим Богом. Как раз таки из-за того, что я вижу в вас реального человека. Нужно отдать инспектору должное – он умел удивлять. И не менее хорошо умел добиваться того, чего хочет, потому что сейчас он, очевидно, очень хотел лишить Майкрофта дара речи и возможности ловко апеллировать фактами, доказывающими, что в теории Лейстрейда полно недочётов. И ему это вполне успешно удавалось. - Хорошо, - кивнул Холмс скорее самому себе, чем собеседнику, - допустим, я вам действительно нравлюсь. Допустим, вы очень хорошо разбираетесь в людях и можете увидеть то, что незаметно остальным. В свою очередь, не буду отрицать, что тоже испытываю к вам некую симпатию, иначе меня попросту бы здесь не было. Вашему обаянию действительно крайне сложно противостоять. Но, инспектор, я не могу понять только одного, - Майкрофт посмотрел в чужие глаза выжидающим и очень внимательным взглядом, - чего вы от меня хотите? Чтобы я излил вам душу? Поверьте, вам не понравится её содержимое. Чтобы я позволил вам заботу о себе? Но я ведь не поменяюсь. Я такой, какой есть. Со своими недостатками и, как бы ни прискорбно мне было это признавать, человечностью. Я привык так жить, и, боюсь, моя профессия лишила меня возможности легко изменять своим привычкам. Я даже не смогу стать вам другом, в вашем понимании этого слова. Не потому что не хочу, а потому что у меня просто нет для этого возможностей. Я практически всё время занят, даже если и нахожусь дома, я попросту не умею «развлекаться» и отпускать ситуацию. В конце концов, я терпеть не могу спортивные бары и фаст-фуд. Я абсолютно безнадёжен в этом всём. Ваше желание общаться точно не будет долгим. Грегори уже не хмурится, просто устало смотрит на сидящего напротив человека. Он внимательно выслушивает пламенную речь Майкрофта, а потом поднимает руку, словно бы пытаясь сказать таким жестом «стоп». - Вы всё сказали? – уточняет он, ухмыляясь. Ухмылку эту, правда, только с натяжкой можно назвать весёлой. Дождавшись ответа в виде удивлённого взгляда и сдержанного кивка, он продолжает, - тогда теперь говорить буду я, - инспектор опирается руками о столешницу, подаваясь вперёд, - а вы – внимательно слушать. Надо же, не ожидал от вас такой реакции. Я был готов к чему угодно – что вы прикажете увезти меня из этого чёртового кафе куда-нибудь в глушь и тихо-спокойно ликвидировать без лишних свидетелей, что вы заявите, что я – всего лишь очередной тупой идиот, с которым вы не хотите иметь ничего общего. Бога ради, Майкрофт, я скорее ожидал, что вы улетите отсюда на своём извечном зонтике, чем то, что вы просто не сможете понять и принять один совершенно простой и очевидный факт – я абсолютно, - мужчина выдерживает небольшую паузу и выразительно приподнимает брови, - абсолютно ничего от вас не хочу. Совсем. Вот ни капли. Лейстрейд вновь откидывается на спинку стула и складывает руки на груди, с вызовом смотря на собеседника. Собеседник в ответ только буравит его взглядом, а после очень устало (и даже как-то несчастно) вздыхает, окончательно теряет свою идеальную осанку и выглядит уже скорее смирившимся со своей судьбой, а не озадаченным ею же. - И что тогда вы прикажете нам со всем этим делать? – тихо спрашивает он, слегка разводя руками в стороны, - даже я не умею читать мысли, Грегори. А понять конкретно ваши, как оказалось, мне абсолютно не по силам. Если вы ничего от меня не хотите, тогда к чему весь этот фарс? Хотели воочию убедиться, что под маской всесильного политика живёт человек? Думаю, убедились. Как и в моём к вам доверии. Но что теперь? И я бы никогда не приказал вас устранить, не говорите ерунды. Вы вовсе не «очередной тупой идиот», чтобы действительно в это верить. Лейстрейд внезапно широко и искренне улыбается, чем ставит Майкрофта в тупик окончательно. - Правильно ли я понимаю, - медленно говорит мужчина, с плохо скрываемым весельем смотря в чужие глаза, - что я вам нравлюсь, вы мне доверяете и не считаете придурком? – по выражению лица Майкрофта сразу становится понятно, что с последним пунктом он уже готов поспорить, и сейчас явно снова начнёт заумными выражениями пытаться донести до инспектора всю нелепость сложившейся ситуации, поэтому тот спешит продолжить, - не усложняйте. Просто скажите – да или нет? - Ну, предположим, да. И что вы в таком слу… - Майкрофт послушно замолкает (и этот факт оказывается тем ещё открытием для самого Холмса), когда его снова останавливает поднятая рука. - В таком случае, - довольно отвечает Грегори, - я беру свои слова обратно. Я всё-таки кое-что от вас хочу, - наткнувшись на вопросительный и самую малость раздражённый взгляд, Лейстрейд только снова улыбается, поднимаясь со своего места и обходя стол, - вам абсолютно точно необходим один конкретный «не-идиот», чтобы ежедневно напоминать о своей симпатии. Так что, Бога ради, не передумайте в ближайшие несколько минут на счёт ликвидации. - Что вы собираетесь делать? Грегори? Грег? Что вымхммфф… «Снова пидорасы» - устало подумала официантка, выдувая очередной пузырь из жвачки и смотря на двух самозабвенно целующихся мужчин – «Совсем уже нормальных мужиков не осталось». А вот один из этих самых «пидорасов» в этот момент совершенно ни о чём не думал. Только притянул инспектора за воротник рубашки ещё ближе, зарываясь пальцами в серебристые волосы. В конце концов, усложнить всё на свете он ещё успеет. Когда отвезёт Грегори к себе домой и наглядно объяснит, что с «регулированием процесса поглощения пищи» смирится только в случае компенсации в виде набора, кхм… специфических физических упражнений. Потому что Майкрофт Холмс, как-никак, никогда не изменяет своим устоявшимся привычкам. Зато вполне согласен завести парочку новых, если уж на его голову (и тут скорее всё-таки подойдёт «к счастью», а не «к сожалению») свалился один обаятельный «не-идиот».