***
Как оказалось, в белокаменном городе быть рабом и участвовать в постройке стены не так почетно, как воином в дружине. Строителей оказалось не так много, поэтому к работе привлекали молодых бойцов из охраны города. Кормили каменщиков чуть хуже, чем в казарме, зато работу адски тяжелой тоже нельзя было назвать. В процессе стройки ЦзыТао узнал, что княжна решила возвести внешнюю стену города, чтобы расширить его границы, создав тем самым город в городе для дополнительной защиты при осаде. В дальнейшем было принято постановление, что между внутренней стеной и внешней будут жить работники и рабы. Однажды в разгар рабочей смены, чужеземцу посчастливилось увидеть Аксинью в сопровождении брата. Она осматривала текущие работы и обсуждала дела с прорабами. Ее лицо в этот момент было серьёзным и задумчивым, впрочем как и всегда, когда она решала затруднения или обдумывала решения, но бывший личный охранник был рад увидеть возлюбленную хотя бы издалека. Сердце при виде княжны радостно затрепетало, и он понял на сколько сильно соскучился по ней. Когда-то, по ночам он прижимал ее к себе и обнимал, а теперь спит на соломенных лежанках и таскает камни в тележках. Она была все так же прекрасна, однако за все пребывание на площадке, он ни разу не смог увидеть улыбку на ее лице. Когда обход подошел к завершению, молодой человек тяжело вздохнул и с сожалением проводил взглядом возлюбленную, когда та уходила. Соблазн поговорить с ней был велик, но он не осмелился подойти к княжне в подобном виде. Бывший личный охранник теперь одет в пыльную рабочую одежду, а не в доспехи, а кожа его стала бронзовой от постоянных работ под летним солнцем. Теперь он ничем не примечательный рабочий, как и множество других. Даже если бы он мог наплевать на запрет и не побояться последующего наказания от смотрящих, то про собственную гордость чужеземец забыть не мог. Увидеть в ее взгляде отвращение или пренебрежением по отношению к нему было бы унизительнее и больнее, нежели наказание розгами. Без преувеличения можно сказать, что подобное падение для влюбленного мужчины хуже смерти. Время шло и пребывание чужеземца в трудовом лагере продолжалось. Через пару недель покладистой работы на стройке, ЦзыТао снова перевели в казармы, чему он и другие воины были несказанно рады. Это был верный признак того, что бывший охранник княжны медленно движется к своей цели, и в скором времени его могут вернуть на прежнее место. Хотя он давал себе отчет, что если чудо не произойдет и княжна не сменит гнев на милость, то на худой конец, он останется воином и встретит свою кончину в бою. ЦзыТао вновь вернулся к тренировкам и изредка ловил на себе скользящий взгляд Константина. Воевода не подходил к бывшему охраннику княжны и не говорил с ним лично — лишь иногда делал замечания во время обучения, но не больше, чем остальным бойцам. Чуть погодя чужеземцу вновь доверили обучать воинов, и он радовался возможности отвлечься от дурных мыслей о княжне и ее брате. Однако, чем больше времени проходило, а изменений в статусе не происходило, тем больше воина мучила тоска. Особенно остро это ощущалось по ночам. Когда его названные братья по оружию мирно отдыхали и видели сны, ЦзыТао не мог сомкнуть глаз из-за тревожных дум. В последствии стенаний у молодого человека пропал аппетит — еда казалась ему безвкусной жижей, но он заставлял себя есть, чтобы организм не истощился после активных тренировок. Со временем его сон стал беспокойным, и засыпал он от усталости, но часто просыпался посреди ночи и потом долго не мог уснуть. «Неужели у меня началась тоска от любви, о которой я часто слышал в легендах в детстве? Я никудышный воин, раз мучаюсь от любви, вместо того, чтобы думать о долге» — корил себя чужеземец, но сердце и голова погрязли в разладе. Это душевное метание продолжалось до тех пор, пока однажды его сердце не сжалось, как в тисках. Незаметно для себя ЦзыТао начал рыдать посреди ночи. Сначала он пытался руками закрыть рот, но получалось плохо и его всхлипы стали отчетливо слышны в спальне казармы. Эта борьба с самим собой продолжалась до тех пор,пока рыдания чужеземца не разбудили бывалого воина на соседней лежанке. У этого бедняги судьба оказалась не завидная — он тоже был знатного рода, но при смене власти вся его семья погибла, а ему приходится скрывать свою личность, нанявшись воякой в дружину княжны. Будучи одиноким в почтительном возрасте, он по какой-то неведомой причине питал особые чувства к чужеземцу и заботился о нем по мере возможности как к родному сыну. — Эй, малой, ты чего скулишь среди ночи? Рана старая заныла? — шёпотом спросил он у ЦзыТао, заботливо трогая его за плечо, но увидел, как младший отрицательно мотнуть головой. — Чего ревёшь тогда, как малец потерявший мамку? — улыбаясь уточнил мужчина. — У меня болит здесь… — ответил чужеземец, размазывая слёзы по лицу и показывая на грудь в области сердца. — Душа болит… — Вон оно чего, — понимающе протянул мужчина. — По родине заскучал или полюбил кого? — предположил старший, а когда увидел, что малой утвердительно кивнул на последней фразе, продолжил. — А чего так? Ей ты не мил? Признался, а она отвергла твои чувства? — Нет, я не могу ей признаться в чувствах. Я её не достоин… Я всего лишь раб для неё, и воин тоже не очень хороший… После услышанного на лице бывалого вояки промелькнуло беспокойство и он задумчиво погладил свою бороду. — Ты вздумал княжну полюбить? — шёпотом спросил он и опасливо огляделся вокруг, а ЦзыТао опустил глаза и принялся нервно мусолить губу зубами. — Вот это дела… — протянул старший, видя что угадал. — Ладно, поревел и будет… Спать ложись. Утро вечера мудренее. Что-нибудь придумаем… Чужеземец не до конца понял смысл сказанной фразы, но послушно лег под одеяло и замолк, чтобы не тревожить чужой сон.***
С той ночи, ЦзыТао больше не позволял себе вольности и еще больше погрузился в тренировки, не жалея сил. Может он по происхождению из семьи рыбака и не годится благородной княжне в подметки, но чужеземец решил стать лучшим и самым ценным воином в ее войске. Тогда Константин будет смотреть на него с уважением, а не нахмурив брови как раньше. В тренировках дни сплетались в недели и течение времени перестало иметь значение. Даже когда наступили холода, ЦзыТао не покинуло упрямство и он продолжал тренироваться один по вечерам, даже после основных учений. Ему уже начало казаться, что он никогда больше не будет личным воином княжны и навсегда потерял близость в общении с ней и еë братом-воеводой. Как будто молодой человек заснул и ему приснился сон, который он продолжил помнить даже когда проснулся. Однако, его любовь не была наваждением — это он знал точно. Стоило ему увидеть княжну, пусть даже издалека проходящий мимо силуэт, как влюбленное сердце начинало выпрыгивать из груди, а душа метаться, как в плену. Какое было бы облегчение, если бы княжна заколола его кинжалом на площади, потому что у живого не было покоя не во сне, не наяву. Однако судьба шутница… Однажды, глубокой ночью, когда весь город мирно спал, ЦзыТао проснулся от першения в горле. Прокашлявшись он открыл глаза и отчетливо почувствовал, что пахнет гарью. Однако, что могло гореть посреди ночи? На дворе стояла прохладная дождливая осенняя погода, а запах был не от греющей печи казармы. Может быть что-то горит за пределами комнаты? Пожар? Пожар!!! Молодой человек вскочил с лежанки и принялся будить старшего. Пока тот приходил в себя, юнец уже выбежал на улицу, где увидел торопящихся дежурных. — Что случилось? — быстро спросил ЦзыТао, поймав одного их них за ворот рубахи. — На кухне возник небольшой пожар, но из-за ветреной погоды он быстро распространяется и мы не смогли самостоятельно его потушить. Необходимо всех вызвать на помощь, чтобы огонь не перекинулся на территории двора, — поспешно на ходу отчитался ночной сторожевой и продолжил движение. Горит кухня? Бывший личный охранник княжны моментально вспомнил, что в опасной близости находятся покои княжны, а Константин ушёл в очередной поход. Голова чужеземца начала быстро соображать, а страх за жизнь любимой придал ему сил, и добежав до нужного места, он увидел, что во дворе уже стоял дым. Вокруг суетились люди с ведрами воды, но горели запасы масел и провизии с кухни, их невозможно было побороть лишь водой. «Только бы успеть», — пронеслось в голове у чужеземца. — «Если дом от огня деформируется, то княжна не сможет открыть дубовую массивную дверь, ведущую в ее покои и задохнется внутри покоев от едкого дыма». Быстро метнувшись к дому княжны, спаситель увидел запасной топор для колки дров и, схватив его, в пару прыжков преодолел лестницу, ведущую к покоям Аксиньи. К сожалению, он оказался прав и дверь заклинило, когда он попытался её открыть. — Аксинья, ты меня слышишь? Отойди от двери, я сейчас начну её ломать. Закрой нос и рот смоченной тканью! Я знаю, что рядом с лежанкой у тебя всегда плашка с водой, поэтому намочи подол рубахи, в который спишь и дыши через нее! — начал торопливо говорить испуганный влюбленный, слыша по ту сторону двери кашель. Попросив помощи у небес для спасения княжны, молодой человек закрыл нос рукавом рубахи, сделал глубокий вдох, а после задержав дыхание, начал наносить удары по двери. Послышался треск древесины и в разные стороны полетели щепки. Надежная дверь, которая должна была защищать и охранять градоначальницу, могла послужить причиной ее гибели. Дверь начала разрушаться под шквалом мощных и торопливых ударов топора, но не слишком быстро. На счастье, бывший охранник заметил, как прибежала Настасья и панически смотрела на его действия. — Слава богам, хоть ты смогла выйти из своих покоев! Позови кого-нибудь мне на помощь с топорами, иначе я один могу не справиться и не успеть вовремя, — выкрикнул ЦзыТао и, увидев, что девушка метнулась за помощью, продолжил истязать дверь. Чужеземец сам начал задыхаться и кашлять от едкого дыма, которые проникал в горло, глаза и нос, но на его счастье, дверь поддалась и издала последний скрип. Одна половина дверного полотна благополучно упала, освободив проход в покои княжны. Не теряя времени, ЦзыТао забежал внутрь комнаты и его сердце пропустило удар от зрелища, представшего его взгляду. Княжна лежала на полу вниз лицом, но всё же держала смоченную тряпку у носа. Спаситель поднял на руки драгоценное бессознательное тело и вынес из комнаты, наполненной дымом. Так как Аксинья оказалась внутри в одной тонкой ночной рубашке, а надо было думать не только о спасение жизни, но и репутации, китаец сдернул меховое покрывало с лежанки и будучи в безопасном крыльце, закутал её в шкуру. Как только чужеземец вернулся во двор, паника набрала силу и бушевала не хуже пожара. Люди сновали туда-сюда с ведрами воды, вещами, не обращая особого внимания на молодого человека с ношей, закутанной в меховую накидку. Увидев, что подоспевшая дружина в сопровождении Настасьи сначала проникла в покои княжны, а затем в панике начали искать глазами похитителя, ЦзыТо злорадно хмыкнул и ничего не сказав, направился к зданию лечебницы. Чужеземец решил преподать урок жителям города, которые бросились спасать провизию, а не княжну. Как только молодой человек вошел внутрь приемной и положил свернутый кулек на смотровую лежанку, к нему подошел дежуривший ученик лекаря, думая, что это очередной пострадавший от пожара или дыма, но когда он открыл шкуру и увидел лицо княжны, подскочил на месте, ойкнул и побежал на старшим. — Куда я могу её положить? — уже более властно рявкнул ЦзыТао, когда к лежанке подоспел главный лекарь, понимая, что надо торопиться. Тот указал рукой на ближайшую свободную больничную лежанку, а затем трясущимися руками развернул княжну. — Боги, спасите нас… Княжна жива… — прошептал лекарь, наклонившись ухом к лицу Аксиньи и услышав ее дыхание. Только в этот момент, услышав заветные слова, чужеземец от усталости сел рядом на пол и пытался отдышаться. В его горле стояла горечь и он начал кашлять, беспрерывно и тяжело, потому что сам во время спасения наглотался дыма. Голова молодого человека буквально раскалывалась от боли, а затем его начало тошнить. Ощущая слабость во всем теле он еле держался, чтобы не рухнуть на пол без сил. Когда его желудок успокоился и перестал бунтовать, он смог сесть и следуя наставлениям, принялся пить воду маленькими глотками. После очищающих процедур, голова болела уже значительно меньше, но тошнота и головокружение не проходили. Собрав волю в кулак и найдя силы, он поднялся на ноги, чтобы подойти к лекарю и спросить о состоянии княжны, как услышал звон в ушах, в глазах потемнело и безвольное тело рухнуло на пол без чувств.***
Очнулся спаситель спустя время, когда через окно пробивалось солнце, и лежа на больничной койке, он огляделся. Рядом с ним лежало несколько пострадавших, видимо тоже в последствии пожара. В голове молнией пронеслась мысль о княжне. — Как княжна? Мне надо её увидеть, — вскрикнул он и хотел было встать на ноги, но они с болью подкосились и ЦзыТао снова рухнул. К бравому чужеземцу подошёл лекарь и с улыбкой, с которой смотрят на детей, посмотрел на него. — Резвый молодой человек, только пришли в себя, а уже побежать хотите? — Как княжна? Я должен её увидеть… — начал сбивчиво объяснять ЦзыТао, но тот остановил его легким жестом руки и подал деревянную плашку с водой. — Княжна пришла в себя, не волнуйся, но она всё ещё слаба. Её долго отпаивали и теперь она спит. Думаю за своё спасение она тебя одарит, — отчитался старец и вновь улыбнулся, но на этот раз хитро. — Когда она проснется, я позову тебя. Она спрашивала о своем личном охраннике. От этих слов на душе ЦзыТао расцвели цветы и запели соловьи, поэтому, не став спорить с лекарем, он спокойно лег обратно и довольно улыбнулся. С ней всё в порядке… Можно отдохнуть и набраться сил перед встречей.***
Пустили спасителя к княжне только на третий день. На слабых ногах он вошел в отдельные покои и увидел, как она спасённая сидела на лежанке опустив ноги на пол. Молодой человек без раздумий направился к ней, и упав на колени, принялся целовать мягкие женские ладони. От неожиданности Аксинья сначала попыталась его оттолкнуть, но ЦзыТао крепче обхватил её ноги руками. — Я больше не смогу тебя оставить… Пусть я буду рабом, твоей тенью… Лучше убей меня сразу, но не прогоняй больше. Клянусь, что буду защищать тебя ценой своей жизни и это уже не по долгу службы, а по велению сердца. Раб не должен говорить княжне такие смелые слова… Но я люблю тебя… Опустив смиренно голову, чужеземец ждал реакции на своё признание… Пусть обругает, накажет, но он был готов принять абсолютно любую кару. Однако женская рука начала гладить его по голове, а затем принялась нежно перебирать спутанные жесткие волосы. — Глупый мальчишка, — хриплым голосом произнесла княжна. ЦзыТао предупреждали, что ее голос может первое время осипнуть, потому что пары едкого и горячего дыма успели повредить горло, и слышать как ее медовая речь превратилась в сиплый шепот было невыносимо. Слезы сожаления, что он не успел спасти ее сразу же, потекли по смуглым мужским щекам. Девушка прервала момент самобичевания своего охранника и жестом руки заставила посмотреть на себя. Подняв взгляд, он видел улыбку на лице возлюбленной и глаза, смотрящие на него с умилением. — Ты спас мою жизнь, почему я должна тебя наказывать? Проси чего хочешь… — Я снова хочу быть твоим личным воином, и на этот раз до конца жизни. Твоей или моей, — произнеся свое желание, он обратно положил свою голову ей на колени. — Ты мог попросить свободу, но вновь выбрал рабство и на этот раз добровольно… — тихо произнесла Аксинья. — Это моя свобода, быть рядом с тобой. Ты мой дом и моя семья, куда и зачем мне еще куда-то уходить?***
В течение недели, после происшествия, восстановили дом княжны и по окончанию работ она поселилась в нем, но уже не одна, а с личным охранником. Вскоре вернулся из похода Константин и узнал о произошедших событиях в подробностях от сестры. Сначала он, нахмурившись, слушал ее рассказ, а затем дал распоряжение отстроить новую безопасную кухню, подальше от покоев княжны и наказать виновных, по чьей халатности случилась трагедия. Аксинья еще несколько дней анализировала случившееся, и однажды ночью, после очередного акта любви, поделилась мыслью с ЦзыТао, что скорее всего это было покушение, а не случайность, поэтому не препятствовала наказанию дежуривших на кухне работников в ту злополучную ночь. Состоялась показательная казнь на злополучной площади, где когда то в свое время понес наказание и ЦзыТао, но был помилован и остался жив. Княжна на ней не присутствовала, лишь послушала отчет брата, который наблюдал, чтобы все прошло должным образом. Жизнь продолжалась своим чередом. Спустя время, после основной тренировки, Константин подошел к ЦзыТао и усмехнувшись, одобрительно похлопал по плечу. — Что-то случилось? Вы хотите дать мне очередное задание? — задал вопрос чужеземец, удивленно взирая на брата княжны. — Теперь ты похож на мужчину: у тебя натренированное тело и появилась смелость во взгляде. С этого дня я уверенно доверяю тебе жизнь сестры… — сквозь улыбку ответил воевода и продолжил свой путь, как ни в чем не бывало, оставив за спиной озадаченного охранника княжны. В ту ночь ЦзыТао заснул полностью счастливым. Он понял, что засыпал и просыпался обнимая княжну. Хоть Аксинья не ответила ему на слова любви, но молодой человек слышал ответы в её стонах и чувствовал ее жаркие объятия, в которые она заключала его по ночам. Днём за делами он иногда ловил её взгляд на себе и видел улыбку: иногда нежную, а иногда хищную. От последней его бросало в жар и смущение, потому что он знал, что она сулит ему страстную ночь. Так они дожили до весны, и чужеземец радовался как ребенок, когда они с княжной снова начали выходить на поляну на прогулки. Он заметил, что в такие моменты Константин и Настасья все больше уединяются и идут не рядом, а чуть позади. Молодой человек не стал заострять внимание присутствующих и решил спросить у возлюбленной, когда они будут наедине. — Между ними что-то происходит? — спросил ЦзыТао у Аксиньи, когда они лежали рядом перед сном. — Я же тебе говорила, они повязаны. У них общая судьба и чем раньше они это поймут, тем меньше потеряют времени, — спокойно ответила девушка на вопрос про брата и свою помощницу. — Мы с тобой тоже повязаны? — вдруг между делом спросил чужеземец, сделав необдуманное предположение. Аксинья подняла голову с мужской груди и внимательно посмотрела на возлюбленного. — Ты это понял? — Мы правда повязаны? — удивленно уточнил молодой человек. Княжна сначала недоверчиво посмотрела на собеседника, затем огорченно покачала головой. Она сделала поспешный вывод, что чужеземец понял суть их взаимоотношений без ее подсказок. — Ты не хочешь этого признавать? — разочарованно спросила она и закрылась одеялом. — Я не совсем понимаю значение этого слова… Я же сказал, что люблю тебя, но не могу осознать, что значит быть повязанным… — Ты сказал, что хочешь быть рядом всегда и при любых обстоятельствах… — упавшим голосом произнесла она и опустила лицо, чтобы мужчина не видел назревающих слез в ее глазах. — Прости меня, ты же знаешь, что я глупый… — встрепенулся чужеземец. — Я ещё не до конца понимаю язык. Я действительно хочу быть с тобой до конца. Это правда, — и обняв возлюбленную, начал целовать ее лицо. — Когда я вижу твои слёзы, моё сердце сжимается от боли… Хочешь — ударь меня за глупость, только не плачь. Пытаясь подбодрить упавшую духом княжну, охранник начал заглядывать ей в глаза и призывно улыбаться. — Я сделаю что ты хочешь… Если хочешь, то накажи, я подчинюсь… — продолжил охранник, надеясь получить прощение. — Я хочу, чтобы на ближайшем празднике ты прыгнул со мной через костёр, — коротко ответила она и по её взгляду он понял, что должен согласиться. Он вновь не понимал, что это значит, но согласился. Они будут делать это вместе, значит это не так страшно, как звучит.***
Как только молодой человек проснулся, то увидел лицо Аксиньи, которая хитро улыбалась. — Почему ты такая довольная с утра? — с улыбкой спросил он и потянулся к её губам за поцелуем, однако она отстранилась, но продолжила смотреть на него. — Сегодня день, когда ты должен выполнить обещание, — многозначительно ответила княжна и поднялась с постели. ЦзыТао начал судорожно вспоминать о своих обещаниях, видя, что она не собирается пояснять ему свои слова. Если честно, он начал волноваться от неведения. Даже когда они вышли на улицу после трапезы, чужеземец продолжал думать о словах княжны и был крайне озадачен, когда увидел прохожих улыбающимися и пританцовывающими. — ЦзыТао, сегодня Ярилин день. Сегодня праздник и никто не работает… — сжалившись пояснила княжна, когда увидела удивленный взгляд возлюбленного. Оказалось, что стена города закончена и даже рабы сегодня отдыхают. Как оказалось, она несла важную функцию — дополнительная охрана города и к сегодняшнему празднику все работы закончены. Пока влюбленные гуляли, княжна рассказывала чужеземцу, что многочисленные племена и государства, которые их окружают, всегда хотят отнять этот город, завоевать народ, а так же при набегах уводили мирное население в рабство. Это тянется так давно, что они и не помнят, когда это началось. Два поколения назад главы соседних государств, которые разделяют только небольшое море, поняли, что им лучше объединиться, и начали своих дочерей выдавать замуж за местных князей. Так мать Аксиньи была выдана замуж за местного князя, после чего родилась Аксинья, а затем и её младший брат. Её бабушка тоже была очень уважаемой женщиной в городе, потому что лечила людей, собирала травы и была провидицей, которая могла видеть будущее и влиять на события. Она очень многому научила Аксинью и когда умирала, то передала ей свой дар и предупредила, что судьба её будет непростой, но и жизнь нельзя будет назвать скучной. Переданный дар её в последствии и спас, когда брат отца решил после смерти матери все-таки сместить брата, а она убежала к родственникам матери. Во время повествования, молодые люди вышли из основного города и чужеземец заметил, что рабы действительно занимаются своими делами, а двери города открыты. Дети и старики ходили по полю, заходили в лес и собирали травы. Позже к этому занятию присоединилась и Аксинья. Рядом с ней моментально образовалась толпа детей, а она им объясняла, что и как надо собирать. Её слушали и никто не смел перебивать. Чужеземец смотрел на это со стороны и понимал, что Аксинья такая же уважаемая женщина в городе, как и её бабушка. Молодого азиата переполняли мысли и чувства к княжне, и он благодарил всех богов за то, что повезло ему, простому смертному, встретить её. — Почему именно сегодня все собирают травы? — спросил молодой человек, обнимая девушку сзади, когда жители города ушли далеко в лес. — Сегодня день, когда определенные травы созрели и набрались силы для лечения. В определенное время нужно собирать определенные травы, а сегодня чистые люди — это дети и старики. Они могут собирать их и лечить настоями всю семью на протяжении года, поэтому все жители, даже рабы, идут в лес на сборы. Сегодня сбудется и твоя мечта, — с улыбкой сказала Аксинья, и ЦзыТао удивленно посмотрел на неё. — Что ты имеешь в виду? — решил уточнить молодой человек. — Ты сможешь пойти на берег моря и поплавать в нём. Найди тихое место, далекое от посторонних глаз и нужно успеть до захода солнца. Потом начнут жечь костры на берегу и водить хороводы. Чужеземец закивал и счастливо улыбаясь попытался ее обнять и поцеловать, но она снова увернулась. — Что случилось? Я тебя обидел? Почему ты не даешь себя целовать сегодня? — не понимал он. — До обряда с костром ты не можешь меня целовать, потерпи до ночи, — строго ответила княжна и охраннику пришлось принять этот факт и ждать, что будет дальше в неведении.