Любопытство сгубило кошку. Чем Наруто хуже?

Минато неуверенно метался по комнате, не зная даже, что сделать первым - подумать, как помочь хрипящей от усилий жене, позвать кого-нибудь на помощь или попытаться таки совладать со своей же истерикой. Он вообще был до невозможности эмоциональным человеком, сильно переживал за других и воспринимал всё слишком близко к сердцу. Кушина была сильнее своего мужа. Морально, конечно, хотя кто её знает - проверить на себе способности легендарной Кровавой Хабанеро никто пока не решился. Никто, кроме одной таинственной личности, сидящей внутри неё уже многие годы и сейчас успешно овладевая телом своей тюремщицы. Это был уже не Кьюби, нет. Последние крохи лисьего сознания минуту назад исчезли из печати на теле женщины, оставив только дикую, необузданную ненависть ко всему живому. И неживому, судя по разбившемуся об стену стулу. - Минато, твою ж мать, сделай хоть что-нибудь! - гаркнула на мужа Кушина, с боем выдирая из лап демона бразды правления телом. - Он... не должен выйти! Минато, резко подскочив к столу, сорвал крышку со шкатулки и попытался наделить на вырвавшуюся из печати чакру сдерживающую печать, но та только вспыхнула и осыпалась пеплом. Из чакры сформировался третий хвост, и Кушина, взвыв от боли, упала на колени. Кожа её словно сгорала в чакре. Минато замер, не зная, что делать - ведь раньше его жена сама усмиряла лиса, не дав появиться и одному хвосту, а тут... - Расенган! - послышалось из-за спины Намиказе, и дубовая дверь, глухо треснув, разлетелась в щепки. - Если входа нет, его всегда можно сделать!.. Неуместно-задорный голос сына буквально взбесил и без того подкошенного ситуацией Минато. Какого чёрта этот неумёха забыл тут, в этом месте и в это время? Какого чёрта он выломал дорогую дверь, ещё и смеясь? Какого чёрта он вообще родился?! - Проваливай! - рявкнул на него Минато, но Наруто его словно и не слышал - быстрым, но осторожным шагом приближался к согнувшейся от боли матери. Намиказе нервно дёрнулся, используя свою технику и схватил сына за плечо, отбрасывая в сторону. Мальчишка в воздухе перевернулся и, на лету оттолкнувшись от стены, снова попытался приблизиться к матери. Но отец и в этот раз схватил его за руку, оттягивая от жены. - Убирайся! Тебе нельзя здесь быть! - Не твоё дело, что мне нельзя, - процедил сквозь зубы Узумаки, встречаясь с отцом взглядом. Только сейчас он не играл - те нотки стали, за которые когда-то зацепился Какаши, сейчас ледяным металлом словно бы разлились по дну его глаз, отражая всю уверенность их обладателя. Уверенность и силу, с которой Минато столкнулся впервые. - Папа, отпусти его! Наруто помо... - заскочив в кабинет, закричала Менма, но её слова потонули в животном глухом рычании. Кушиной овладела ненависть девятихвостого. Резко сбросив руку отца, Наруто кинулся наперерез обезумевшей матери, на бегу покрываясь такой же кроваво-красной чакрой. Со стороны двери послышался тихий хлопок и Менма, узнав его, отскочила в сторону, одновременно оттесняя отца к стене и фактически повисая на нём, чтобы Минато не смог вмешаться, хрипло шепнула. - Доверься ему, он сможет! Хоть раз поверь в него, папа! Наруто сцепился с Кушиной, повалив её на пол, но она с силой ударила ногой ему в живот, надеясь ослабить его хватку. Но мальчишка даже не дёрнулся, получив неслабый удар, - напротив, он перехватил запястья женщины и с силой вжал их в пол, пользуясь мгновениями своего превосходства. Кушина, почувствовав страх, стала извиваться, тщетно пытаясь вырваться из хватки, и, раскрыв рот, словно бы выплюнула в сына сгусток чистой чакры - пародию на бомбу хвостатых. - Даттебайо! - успев вовремя увернуться, цыкнул Наруто, и, пока Курама, орудуя тремя материализовавшимися хвостами, раскидывал в стороны обломки потолка, вновь перехватил только было поднявшуюся женщину и потянул её на себя. Благо, режим отшельника позволял игнорировать боль в руке и сдерживать треснувшую кость в должном положении. Пора было действовать - сеннин-модо мог продержаться ещё около двух минут, а время обязывало спешить. Узумаки, одним из хвостов сбив с ног мать, уронил её на пол и, с невообразимой скоростью повторяя диктуемые Курамой печати, резко ударил ладонью по месту печати, раскрутив её. Кушина зарычала и попыталась напасть на того, кто причинил ей боль, но Наруто только притянул её к себе и обнял. Так и она сможет успокоиться, и ему меньше шансов схлопотать пару лишних переломов. Наруто, прикрыв глаза, проник сразу в два подсознания, которые объединила в одно печать, и вздохнул, вспомнив, как когда-то вместе с мамой попросту отнимал чакру у самого Курамы. Сейчас было наоборот - чакру пришлось отбирать у матери, которая бессильно лежала на полу в своей части подсознания, и передавать сущности лиса, ликовавшего от осознания подвернувшейся возможности вернуть любимое-родное. Ухватившись за маячивший поблизости клочок тёмно-багровой чакры, Наруто почувствовал почти родное, уютное тепло той чакры, с которой он уже сроднился. Сложно было даже представить, как приятно было получать свою чакру самому Кураме, если даже Узумаки был бесстыдно счастлив, перетягивая на свою сторону сопротивлявшуюся "инь" своего товарища. А из покрова Кушины тем временем один за другим исчезли сначала один, а потом и второй, и третий хвосты. Чакра, рассыпаясь словно на языки пламени, перетекала в покров её сына, более тёмным, нежели его чакра, потоком по спирали перетекая в его печать. Когда последний хвост рассыпался огненной пылью, Наруто осторожно опустил бессознательную мать на пол и одновременно убрал все три хвоста покрова, слабо улыбаясь. - Я оставил ей часть чакры, чтобы залечить раны, - протянул Курама уставшим, но донельзя удовлетворённым голосом. - Чувствую себя как никогда полноценным! - Я рад за тебя, Ку... - натянув на лицо слабую улыбку, Наруто поднялся на ноги и отошёл на пару шагов от Кушины. Менма тут же подскочила к матери, прощупывая её пульс, оставив отца недвижимо стоять в стороне. К нему и направился Наруто. - Что ты сделал? Кто ты такой? - постепенно отходя от удивления и беря себя в руки, холодно спросил Минато, с немного поубавившимся скептицизмом глядя на мальчишку. - Забрал Кьюби себе, - холодно сказал Наруто, поморщившись, когда Курама залечил перелом, и с почти осязаемым презрением посмотрев на отца жёлтыми жабьими глазами. - И я - твой неумеха-сын, на которого ты давно махнул рукой, не так ли, папаня? Знаешь, что-то мне сейчас дико хочется кое-что повторить... - он подошёл к отцу и, сделав резкий выпад вперёд, с силой сеннина всадил кулак тому в живот. Минато с хрипом сплюнул кровь, рухнув на колени. - Какое уместное Deja Vu! - с ухмылкой прокомментировал ситуацию лис, - Осталось сказать пару пафосных слов и... - Зачем ты так со мной поступил?! - рявкнул, сглотнув ком в горле, Наруто. - Ты знаешь, как тяжело жить, когда в тебя не верит собственный отец!? Да ты морально убил собственного сына, даттебайо! - Что... - прохрипел, пытаясь выпрямиться, Минато. - Кто ты? - Я - Наруто, - уверенным, твёрдым голосом проговорил мальчишка. - И мне параллельно, что ты себе надумаешь. Сейчас ни о чём я говорить не собираюсь. Отнеси маму в кровать и попроси у клана Акимичи пару восстанавливающих пилюль - с ними ей станет лучше. Менма! - Да, Наруто? - обернувшись, отозвалась девчонка, положившая голову матери себе на колени. - Попытайся передать маме немного сен-чакры, это хоть как-то заполнит пробелы в системе циркуляции, - серьёзным тоном сказал Наруто, пользуясь режимом отшельника и на последних секундах вправляя себе плечо. - А мне нужно развеяться... Кучиёсе но дзютцу! Послышался хлопок, и в облачке дыма появилась небольшая оранжевая жаба. - Гамакичи, призови меня на скалы. Подправим немного ландшафт, - усмехнулся блондин, чувствуя, что без режима отшельника вряд ли сможет сдержать рвущуюся наружу силу. Её было непривычно много, и благоразумнее было бы выбросить часть на ветер. В прямом смысле. Жабёнок кивнул и, сложив пару печатей, исчез. Следом за ним пропал и Наруто. - Менма, скажи, что случилось с моим сыном? - недоумённо переспросил Минато, сопоставив кружившие его голову мысли, имя которым были "Кьюби", "Сеннин-модо" и "Расенганн". - Прости, пап, но это не моя тайна, - виновато улыбнулась девчонка, пожав плечами. - Он сам тебе расскажет, когда сочтёт нужным. Минато замолчал, проглотив те слова, которыми собирался возразить дочери, и опустил плечи. Неужели его сын и вправду так вырос, сумев обогнать отца?