***
Питер приземлился на балконе и, недолго думая, попытался открыть дверь. — Чёрт! — Она оказалась заперта, и, если бы Питер воспользовался мозгом, он вспомнил бы, что Джарвис всегда запирал балконную дверь. — Эй, Джарвис, как ты смотришь на то, чтобы открыть дверь? — устало спросил Питер. Больше всего на свете ему хотелось завалиться в кровать и уснуть — может, если бы он поспал, этот кошмар закончился бы. — Конечно, сэр, — отозвался Джарвис. После щелчка Питер открыл дверь и невольно вздрогнул, когда она захлопнулась за ним и вновь щёлкнула, запертая Джарвисом. Он сорвал маску и небрежно швырнул её в угол, даже не потрудившись включить свет; за ней последовала верхняя часть костюма, упавшая на диван, и, наконец, нижняя (он едва не упал, когда снимал плотный спандекс). Питер юркнул в свою комнату, стянул с себя боксеры и швырнул их в корзину для белья. После на ощупь отыскал свежее бельё и пару пижамных штанов. И тут же споткнулся о свою смехотворно большую и неудобную кровать. На его восемнадцатилетие отец подарил ему целый этаж в башне — прямо под этажом родителей. Здесь жил папа, пока не переехал к отцу. И, конечно, этот этаж был столь же роскошен, сколь и отведённый самому Старку — но, на взгляд Питера, всё тут было немного чересчур. — Сэр? — позвал его Джарвис. — Да? — приглушённо пробормотал Питер. — Я сообщил мистеру Роджерсу и мистеру Старку о том, что вы вернулись домой. Сказать им что-то ещё? — Скажи, что я ложусь спать, — сонно пробормотал Питер. — Разумеется, сэр. Доброй ночи, мистер Паркер. — Доброй ночи, Джарвис, — зевнул Питер и уснул. — Ох, Паучок. Дэдпул возлежал на кухонном столе Питера. Он был обнажён, не считая маски и нескольких блинчиков, украшающих его мускулистое тело; Питер никогда раньше не думал, что блинчики могут быть настолько сексуальными. Дэдпул подарил ему пристальный взгляд, хотя через маску и нельзя было передать «пристальный взгляд». — У нас закончились тарелки, но… — он выудил из воздуха бутылку кленового сиропа и вылил себе на грудь, — ты можешь съесть их все с меня. Питер проснулся от собственной дрожи; его ноги запутались в простынях, и он с воплем рухнул на пол. Питер застонал от боли и замер. Мокрый сон с участием Дэдпула, который ему приснился, вернулся вдруг с ужасающими подробностями. Он закрыл пылающее лицо руками. — О господи. И, кроме всего прочего, у него встал. — Б-б-блядь.***
После того как Питер принял долгий, холодный душ, он натянул джинсы и толстовку и отправился к отцам на завтрак. Несмотря на то, что у него была своя собственная кухня, он редко ел на этом этаже, и его холодильник всегда пустовал. — Доброе утро, Питер, — поприветствовали его из кухни, стоило ему выйти из лифта. — Доброе, пап. Что у нас на завтрак? — Блинчики! — ответил Стив, как только Питер завернул за угол. Питер позеленел. Никаких больше блинчиков. — Нет, спасибо, пожалуй, я сегодня не в блинном настроении. Стив вскинул бровь: — Но ты же так их любишь. Питер пожал плечами и выудил из шкафа коробку хлопьев. — Где отец? — спросил он, насыпая хлопья в миску, и Стив со вздохом перевернул блинчик. — Работает. — Ясно, — Питер сочувственно похлопал папу по плечу: ему ли было не знать, как Стив скучал по Тони, пока тот зависал в лаборатории — никто не мог сказать наверняка, сколько дней он мог там проторчать, но обычно после этого Тони пару дней отсыпался. — И давно? Стив уселся за стол напротив Питера. — Два дня. — Ты просил Джарвиса проверить его? — спросил Питер. — Как обычно, — ответил его папа и тут же спросил: — Как ты, Питер? Вчера ты пришёл домой так поздно. Проблемы на патрулировании? — Э-э, не то чтобы проблемы… — проблеял Питер, зачерпывая хлопья ложкой. Если, конечно, не считать влюблённость в Дэдпула, мысленно добавил он. — Ты уверен? Похоже, сегодня ты слегка не в себе, парень, — подтолкнул его Стив. Питер не мог заставить себя взглянуть Стиву в глаза. Похоже, у его папы была какая-то особая суперсила, заключавшаяся в том, что Питер выдавал ему всё как на духу при зрительном контакте, так что он сосредоточился на своей миске и выдавил: — В смысле, это… это не то чтобы так уж важно… — Я не стану давить на тебя, ты взрослый человек, но ты всегда можешь всем со мной поделиться, — Питер поднял голову, и Стив ободряюще улыбнулся ему. — Ну… — Питер повозил ложкой по хлопьям. — Как ты понял, что любишь отца? — Я… что? — Стив выглядел откровенно смущённым — такого вопроса он явно не ожидал. — Неважно, это был глупый вопрос, — торопливо сказал Питер. Он закинул тарелку в посудомоечную машину и намеревался уже сбежать из кухни, когда Стив поймал его за запястье и усадил обратно на стул. — Нет, нет. Сиди. Я просто не ожидал, что ты об этом спросишь, — взгляд Стива говорил, что лучше бы Питеру оставаться на месте, и тот смущённо сел. — Впервые я понял, что люблю Тони, во время Нью-Йоркской битвы, при нападении Локи. Тогда мне показалось, что я потерял его, и то, как это меня напугало, дало мне понять, как он на самом деле был для меня важен. Мне потребовалось очень много времени, чтобы признаться ему. Ты же знаешь, мы не слишком ладили, — при этом Стив усмехнулся, и Питер, слышавший уже тысячу историй про вражду своих отцов, усмехнулся тоже. — Хорошо, что в конце концов я признался Тони, потому что было ясно, что он сам ни за что бы мне не признался, хоть и был влюблён в меня тоже. Жаль только, что я не набрался смелости сделать это раньше, — закончил Стив с улыбкой. — Ясно. Спасибо, что рассказал мне… то есть… — Питер нервно растягивал рукава толстовки. — Не за что, сынок. Но мне интересно, почему ты об этом спросил, — и Стив послал ему любопытный взгляд. — Ну… — Питер был не готов встретиться с ним взглядом, поэтому упрямо смотрел куда-то поверх плеча Стива. — Возможно, я… немножко… влюблён в кое-кого… — Понимаю, — серьёзно кивнул Стив. — И ты не думал признаться? — Э-э, нет. Наверное, это всего лишь увлечение. В плане… я не могу и правда любить его, — Питер отчаянно взмахнул рукой. Стив долго смотрел на него, и Питер ёрзал, как смущённый пятилетка, потому что взгляд отца как бы говорил ему: «Ну, если ты и правда это чувствуешь…» — Спасибо, что выслушал, но мне, пожалуй, пора, — Питер поднялся на ноги и медленно начал покидать поле боя. — Питер. — Да, пап? — он замер в дверях. — Думаю, тебе стоит всерьёз подумать над тем, чтобы рассказать Уэйду о своих чувствах. — Подожди, что? Кто вообще говорил об Уэйде? — Глаза Питера комично расширились, и он попытался рассмеяться, но лишь запаниковал сильнее. Стив взглянул на него. — Не так уж и сложно догадаться. В последнее время ты вечно пропадаешь с ним. Питер застонал и резко обмяк, прислонившись к стене. — Пожалуйста, не говори отцу. Хотя бы не сейчас — он ещё мечтает выпотрошить Уэйда. Стив усмехнулся и кивнул в знак согласия: — Я не скажу ему, пока не буду уверен, что он не причинит вреда Уэйду. — Спасибо, пап, — Питер обнял его, — ты лучший. — Только не говори об этом отцу!***
Несмотря на советы папы, Питер избегал Дэдпула всеми силами. Он видел, как Уэйд сидел на крыше и ждал его — и в такие моменты Питер стремительно сваливал. Или, слыша, как Уэйд кричал и махал руками, привлекая его внимание, делал вид, что не видел его. По прошествии нескольких недель Дэдпул начал замечать это. Он больше не кричал: «Паучок!», когда Питер проносился мимо, и больше не ждал его на крышах. Питер почти не видел его теперь, и от этого его сердце сходило с ума. Да, это было подло и ужасно, но Питеру нужно было принять и осознать свои чувства вдали от Дэдпула. Питер вздохнул и опустился на балкон. Ситуация выходила из-под контроля, и этой ночью он должен был наконец признаться — и боялся, что если остановится сейчас, то уже не наберётся смелости для нужных слов. Он уже собирался покинуть балкон, как вдруг заметил большую коробку, обклеенную, кажется, вырезкой из какого-то комикса и красной клейкой лентой. Питер осторожно приблизился к коробке — будучи супергероем, ты никогда не можешь быть уверен в безопасности того, что лежит внутри, — и обнаружил нацарапанное неуклюжим детским почерком послание: «кому: Паучку; от: Дэдпула». Питер растерянно моргнул и присел рядом с коробкой. Ничего не тикало; он ткнул пальцем в коробку, чтобы убедиться, что внутри нет какого-нибудь животного, но ничего не произошло. Паучье чутьё молчало, так что, наверное, в коробке и впрямь не было ничего страшного. Он разорвал комикс. Из-за клейкой ленты было сложно вскрыть упаковку, но Питер сделал это без церемоний — и чуть не закричал, открыв коробку. — О господи! — прохрипел он. В коробке лежал огромный паук. Мохнатый, пугающий и… это было чучело. Грёбаное очень реалистичное чучело паука. Что ж, ладно, это было круто. Рядом красовались две игрушки, которые были… яичком и простатой? Что за хрень. И, наконец, ещё в коробке лежал банановый леденец в форме скорпиона, что было ещё более странным. В самом низу лежала самодельная открытка с нарисованными на ней Дэдпулом и Человеком-пауком, державшимися за руки. Когда Питер прочитал её, он почувствовал себя распоследним мудаком. Вот что там было написано: Дорогой Паучок, Я хотел сказать, что мне жаль, если я что-то сделал не так. Ты избегаешь меня, так что нетрудно догадаться, что я где-то облажался. Я пойму, если ты не захочешь больше со мной дружить (если вообще считал меня другом), и обещаю, что никому не раскрою тайну твоей личности, потому что ты навеки мой бро. Надеюсь, тебе понравятся подарки. Твой друг-на-всю-жизнь, Дэдпул P.S. Сначала я хотел купить леденец в форме паука, но потом подумал, что это будет каннибализмом. Будет же? Питер застонал и уткнулся лицом в ладони. Уэйд решил, что Питер возненавидел его! Как Питер мог так облажаться? Он покачал головой. Теперь он знал, что надо сделать — надо извиниться перед Уэйдом. Питер упаковал все свои слегка жутковатые, но всё же милые подарки обратно в коробку и с нею под мышкой вернулся в дом. Коробка осталась на журнальном столике, а сам Питер задумался, как ему следовало прийти к Уэйду: в костюме или в штатском? Но Джарвис прервал его. — Сэр, поблизости что-то происходит. Вы хотите, чтобы я вызвал других Мстителей? — Нет, Джарвис, я сам разберусь. Дай мне координаты. Уэйд мог немного подождать.***
Всё болело. Питер был уверен, что у него было как минимум два сломанных ребра и, похоже, ещё вывихнутое запястье. Плохой парень реально надирал ему зад, а Питер даже имени его не мог вспомнить — кажется, это было что-то связанное со змеёй или ящерицей, но Питера столько раз приложили головой, что лицо злодея расплывалось перед глазами и невозможно было различить черты. Что-то устремилось к его лицу, и он отшатнулся; нога соскользнула с края крыши, на которой шёл бой, и он нелепо замахал руками в попытке обрести равновесие и не рухнуть вниз, навстречу смерти. А затем кто-то схватил его за костюм и оттащил от края, и Питер оказался прижат к широкой мускулистой груди. — А вот это, малыш, было очень близко, — у красно-чёрного пятна был голос Дэдпула, и Питер растерянно моргнул. — Уэйд… — Он самый, Паучок. Знаешь, ты сейчас выглядишь не очень… в плане, ты всегда горяч, даже с синяками и переломами, — голос Уэйда стал мягче, — но, похоже, этот мудак тебя поимел, сладенький. Питер кивнул и застонал — от этого движения головокружение лишь усилилось. — Где он?.. — Кто? — Уэйд смотрел на него обеспокоенно. — Плохой парень, как-там-его… — Питера внезапно начало клонить в сон, а грудь Уэйда казалась такой удобной, что он задумался, не было ли бы странным, если бы он прикорнул на ней. — А. Не парься. Я разобрался с ним, — быстро ответил Уэйд, всё ещё глядя на него. — Я не прикончил его, но теперь думаю, что стоило бы. — Никаких убийств, — пробормотал Питер. — Мы можем где-нибудь сесть? Кажется, меня сейчас вырвет. — Конечно, малыш. Я связался с твоими отцами, так что скоро кто-то из них прибудет сюда, — Уэйд сел, но Питера из объятий не выпустил. И указал на его маску. — Не возражаешь, если я сниму её? Хочу взглянуть на твою голову. — Конечно. Уэйд осторожно снял с него маску и неожиданно нежно взял лицо Питера в ладони, взглянув ему в глаза. — Кажется, у тебя сотрясение, Паучок. Уэйд заставил его наклонить голову, чтобы взглянуть на затылок, и коснулся раны, отчего Питер зашипел. — Прости, малыш, — смущённо сказал Уэйд, торопливо убирая руки, и Питер с неясной болью заметил, что та из них, которая коснулась его головы, была перепачкана в крови. Они долго сидели молча, и Питер обнаружил вдруг, что прижимается изо всех сил к этому тёплому телу, оберегающему его. — Спасибо, что спас меня. Уэйд усмехнулся, и от этого в его груди раздалась приятная вибрация. — О, не стоит благодарности. Я не мог не спасти своего любимого маленького Мстителя. — Нет, правда, — Питер поднял голову и взглянул ему в глаза. — Спасибо. Уэйд смущённо наклонил голову. Питер был уверен, что, не будь на нём маски, Уэйд покраснел бы. — И… — голос Питера стал тише. — Прости, что избегал тебя все эти дни. Уэйд покачал головой и невесело рассмеялся. — Нет, я всё понимаю. С чего бы тебе хотеть со мной тусоваться? — Уэ-э-эйд… — простонал Питер, и это звучало почти как скулёж. — Дело не в том, что я не хотел с тобой тусоваться. Я скучал по тебе. Уэйд фыркнул и вновь покачал головой, словно не мог заставить себя поверить словам Питера. Питер зарычал от разочарования. — Да почему ты мне не веришь, тупая ты… морда? — грустно спросил он. И на всякий случай спихнул всё мысленно на сотрясение мозга. Уэйд истерически хохотнул. — Хорошая попытка, Паучок. — Заткнись, придурок, — Питер вполсилы ударил его по груди. — И как я вообще мог влюбиться в такую задницу, как ты? Смех Уэйда внезапно оборвался. — Что ты сказал? — его голос стал предельно серьёзным. Когда до Питера дошло, что он только что ляпнул, он залился краской. Дерьмодерьмодерьмо, грёбаное сотрясение… Его невнятный лепет был прерван звуком голоса отца, зовущего его. Питер повернулся и увидел, как Тони в костюме Железного Человека планирует на крышу; его волосы взметнул вверх порыв ветра, и, подняв голову, он обнаружил над собой несколько вертолётов, в одном из которых сидел папа. И залился краской. Это уж точно не было необходимостью… Пошатываясь, он поднялся на ноги, и отец устремился к нему. Маска была поднята, и Питер хорошо видел встревоженное лицо Тони. — Ты в порядке? — Тони взял его лицо в ладони. Питер попытался сжать его пальцы, но голова снова закружилась, и он упал бы, не подхвати его крепкие руки отца. — Что-то мне нехорошо, — пробормотал Питер. — Я вижу, Пити. Пойдём домой, и дядя Брюс взглянет на тебя. — Да, отец. Он смутно осознавал, что его сажают в вертолёт рядом с отцом; последним, что он увидел, был Уэйд, стоявший на крыше и провожавший улетающий вертолёт взглядом.***
Питер проснулся с болью в висках и рёбрах. Он был в своей комнате — но не в своей квартире, а в детской, на этаже родителей. Его запястье было забинтовано, и когда он дотронулся до головы, то обнаружил, что и голова была забинтована тоже. — Сэр? — позвал его Джарвис. — Да, Джарвис? — его голос охрип, и он, закашлявшись, потянулся за стаканом воды. — Мне сообщить мистеру Старку и мистеру Роджерсу о том, что вы пришли в себя? — Конечно, — ответил Питер. Его отцы появились в комнате почти сразу — должно быть, они ожидали его пробуждения в гостиной. — Как ты себя чувствуешь? — спросил отец, вставая справа от его кровати, в то время как папа встал слева. — Голова болит, рёбра побаливают, а в остальном всё хорошо, — улыбнулся Питер. — Ты нас так сильно напугал, сынок, — сказал Стив. Питер покраснел и отвёл взгляд: — Извини. — Не могу поверить, что говорю это, но если бы не Уилсон, твои травмы были бы намного серьёзнее, — сказал Тони, неверяще качая головой. Питер неловко поёрзал в постели. — Кстати, об Уэйде… Я могу пригласить его сюда? Тони начал закипать, и Питер торопливо добавил: — Чтобы поблагодарить его! Он же спас меня, — он бросил на папу умоляющий взгляд, и тот заговорщически улыбнулся. — Я заставлю Тони снять ограничение на вход Уэйда в Башню, — сказал Стив, угрожающе взглянув на готового запротестовать мужа. — Ладно, ладно! — Тони поднял руки в воздух. — Но если он что-то сломает, это будет на вашей совести. — Конечно, дорогой, — Стив понимающе похлопал его по спине и увёл из комнаты Питера. Питер подождал, пока дверь за ними закроется, и схватил с прикроватной тумбочки телефон. Перерыл контакты, отыскал номер Уэйда и отправил ему сообщение. Ты не мог бы, пожалуйста, прийти в Башню? Нам надо поговорить. Питер ждал ответа не больше минуты. Конечно, малыш. Уже в пути. В этом сообщении не было привычных смайликов, так любимых Уэйдом, но, по крайней мере, он не проигнорировал сообщение и согласился прийти.***
Питер почти уснул, когда Уэйд наконец-то добрался до его комнаты. Он всё ещё был в костюме Дэдпула и неловко стоял в дверном проёме, будто не был уверен, можно ли ему пройти дальше. Питер сел на кровать и провёл рукой по спутанным каштановым волосам. — Привет. Ты смог попасть в Башню? Похоже, отец не слишком тебя доставал. Уэйд почесал затылок и отвёл взгляд, будто боялся посмотреть Питеру в глаза. — Эм, нет. Капитан Америка увёл его из комнаты, как только я пришёл. — Это хорошо… — Питер неловко замолчал. — Да… — вторил ему Уэйд. — Ой! — воскликнул Питер, заставив Уэйда вздрогнуть. — Я забыл поблагодарить тебя за подарки! Они классные. Я собираюсь разместить паука в своей комнате — может, даже удастся напугать им отцов. Он так похож на настоящего. Правда, мне они очень понравились, хотя они и немного жуткие. Но ты не должен был присылать их мне. Я вёл себя как мудак, избегал тебя… Это просто… — Питер глубоко вздохнул. Теперь Уэйд смотрел на него, и, быть может, пришло время использовать совет папы. — То, что я сказал на крыше, было правдой. Я действительно люблю тебя. Он сделал это. Он смог сказать это. Питер взглянул на Уэйда, чей рот безмолвно распахнулся, и, быть может, стоило отметить красным в календаре тот день, когда он сумел заставить Уэйда замолчать. Пусть будет официальным праздником. Но вместо этого он продолжил говорить — Уэйд имел право знать, почему Питер так долго избегал его. — Я понял это в тот день, когда мы ели блинчики на крыше, помнишь? — Уэйд молча кивнул. — И я вроде как… запаниковал. Не потому, что это был ты, — просто я никогда не был влюблён, ни в Гвен, ни в ЭмДжей, ни даже в Джонни Сторма, а я, знаешь ли, фанател от него в свои тринадцать. — Соберись, Питер, ты поворачиваешь не туда. — В любом случае, я просто решил, что нужно рассказать тебе, что я влюблён в тебя и что… что я хотел бы пойти с тобой на свидание или что-то вроде того. Питер замолчал и смущённо завозился с одеялом. Казалось, Уэйду потребовалось много времени, чтобы заставить свой печально известный рот вновь работать, но, когда он сделал это, он недоверчиво переспросил: — Ты, Питер Паркер-Старк-Роджерс, влюблён в меня, Уэйда Уилсона? — Да, — Питер постарался придать своему голосу больше уверенности. — Ага, — сказал Уэйд, склоняясь к самому лицу Питера, — не мог бы ты повторить это ещё разок? Просто хочу убедиться, что это не очередная моя галлюцинация. Питер слегка улыбнулся. — Я влюблён в тебя, Уэйд Уилсон. — О-о, супер. Ты уверен? — Уэйд вдруг сорвал маску и дико оскалился. Его глаза были широко распахнуты, и выглядел он жутко. — Потому что, знаешь ли, я не в твоей лиге. Вообще ни в чьей лиге в этом смысле. Питер поднялся на ноги, игнорируя протестующее восклицание Уэйда, и приблизился к нему, взяв в ладони его лицо. — Меня не волнуют твои шрамы или твой рак. И я думаю, что ты горяч как чёрт, потому что, серьёзно, ты видел, как ты выглядишь в этом костюме? Ты невероятно сексуален. К тому времени, как он закончил, большую часть лица Уэйда покрыл румянец, и, по мнению Питера, это было самой прекрасной вещью, которую он когда-либо видел. Он просто не смог устоять — не обнять Уэйда за шею и не прижаться своими губами к его. Уэйд ахнул, и Питер воспользовался возможностью скользнуть языком ему в рот. Когда он отстранился, Уэйд покраснел и начал задыхаться, и это определённо подняло Питеру самооценку. — Так ты правда влюблён в меня? — нерешительно спросил Уэйд, но в глазах его сияла надежда. Питер засмеялся. — Да, влюблён! Сколько ещё раз мне нужно это повторить? — Ещё раз, малыш, — лицо Уэйда преобразилось от удовольствия. Питер закатил глаза, изображая раздражение. — Я люблю тебя, Уэйд. Уэйд широко и глупо улыбнулся и уткнулся лицом хохочущему Питеру в шею. — Что ж, пирожок, я влюбился в тебя, как только увидел твою паучью задницу в спандексе. — Питер покраснел и ударил его по плечу, а Уэйд рассмеялся. — Так, куда бы ты хотел сходить на свидание? — спросил Уэйд, прижимаясь губами к его шее и заставляя Питера захихикать. — Сомневаюсь, что мне позволят покинуть Башню, так что как насчёт того, чтобы смотреть фильмы в обнимку? Уэйд отстранился и закивал так сильно, что Питер забеспокоился за сохранность его шеи. Затем подхватил вскрикнувшего Питера на руки и утащил к кровати, укладывая у стенки. И снял ботинки, прежде чем сесть рядом. Питер моментально устроился на его коленях, и Уэйд обнял его за талию, пристраивая подбородок на его плече. И уже позже, когда они пересматривали принесённые Джарвисом диски, Питер подумал, что это, должно быть, будет лучший день на свете.