* * *
Считалось, что на войне был Тесей, в то время как Ньют валял дурака Мерлин знает где. Ньют никогда не боролся с этим заблуждением и про войну не говорил. Однако при Альбусе как-то само собой вырвалось в беседе, что драконы в битве чаще всего испуганы, а потому бесполезны, просто высшее командование, как водится, не любит признавать свои ошибки. Альбус тогда посмотрел очень внимательно, оторвавшись от разглядывания компостера в магловском автобусе. — Если бы меня спросили, кому совершенно точно не место на войне, я бы назвал тебя, — произнёс Альбус, но Ньют не хотел это обсуждать. — А ты там был? — спросил он. — Да… Недолго. От людей вроде меня всегда ждут, что они возглавят других, поведут в атаку и, если не повезёт, героически погибнут от срикошетившего проклятия. Но я никогда добровольно не поведу других на верную смерть. А ты, значит, был с драконами? Ньют не ответил. Они медленно, очень медленно для любого мага проезжали какую-то улицу. Кажется, это была Риджент-стрит. Вывески магазинов и прохожие проплывали мимо, позволяя себя рассмотреть, что Ньют и делал. Впервые он заметил, что в этом сезоне, кажется, особенно популярны шляпки-клош — они были буквально на всех девушках. Ньют перегнулся через ограждение, скользя взглядом по перевёрнутым буквам «Maples», белым на чёрном лаковом борту. Со второго этажа автобус выглядел лучше, чем с земли, похожий, по глубокому убеждению Ньюта, на несуразную грузовую машину с козырьком-кепи, лихо нахлобученным на первый этаж. — Не будем обсуждать войну, — сказал Альбус, правильно истолковавший молчание. — И понадеемся, что она не повторится. — Ты в это веришь? — тут же спросил Ньют. — Моя вера здесь не имеет значения. Можно только наблюдать… и делать выводы. — Он улыбнулся. — Возможно, однажды ты её уже предотвратил. В его улыбке было столько гордости, что Ньют впервые за этот день вспомнил: Альбус же его бывший учитель. Стало неловко. Они сидели так близко друг к другу, что касались плечами, и в глазах Альбуса было много незнакомой до того теплоты — не такой, какая бывает при взгляде на любимых учеников. Прошибло осознанием, и Ньют понял, что краснеет; он потёр ребром ладони рот, пряча улыбку.* * *
— Пересеклись с Данном в лифте, он попросил отдать. — Ньют бросил Тесею на стол папку с бумагами. — Вряд ли что-то важное, если передали через меня. Брат щелчком пальцев закрыл дверь в кабинет, мельком просмотрел первый лист в папке и отточенным движением бросил её в мусорку. Мусорка утробно зачавкала, с удовольствием шурша бумагой. Ньют поднял брови. — Ты не представляешь, как восторженно некоторые отделы плодят бюрократию. Разрешения на разрешения, отчёты по малейшему чиху. Если бы я всё это копил, в моём кабинете свободного места бы не было. Тесей устало улыбнулся Ньюту и отложил толстенную стопку бумаг в сторону — скрепка-жучок слабо пискнула, обхватывая лапками листы. Ньют сел на стул для посетителей, взялся за подлокотники и тут же медленно разжал пальцы. Поначалу он хотел придвинуть стул ближе к Тесею, но потом решил, что не стоит. — Они все знают, что я твой брат. У меня на лице это написано? — Перестань, — отозвался Тесей рассеянно, сортируя разбросанные по столу бумаги. — Данн знает, потому что был нашим соседом. Помнишь зелёный дом на краю деревни? Они ещё фей разводили. Ньют уставился немигающе в окно, вспоминая. В зачарованные стёкла бились струи дождя. — Нет. Хотя стой, фей вроде помню. Тесей хмыкнул. — Ну, Данны уехали оттуда, когда тебе было лет десять. А ещё ты однажды выпустил их фей на свободу, собирали потом всей семьёй дня три. — А-а-а, — протянул Ньют. — Надеюсь, он не из-за меня переехал. Фыркнув, Тесей протянул руку через стол, осторожно убрал ладонь Ньюта с нужного документа. Коротко сжал пальцы, но тут же отпустил. — Ты иначе выглядишь, — мимоходом заметил Тесей. — Что-то случилось? Его тон был небрежен, но Ньют подобрался, опустил глаза с лица на шёлковый галстук — как всегда, идеально подходящий брату. — Нет, ничего. — Ньют помялся. — Виделся с Альбусом пару раз. Поднял взгляд и успел заметить, как рука Тесея замерла, прежде чем поставить подпись. Ньют себя мысленно отругал: зачем вообще решил поделиться? — Ясно, — произнёс Тесей. — Школьные воспоминания и всё такое? — Вроде того, — выдавил из себя Ньют. Ему стало очень неуютно, будто он в чём-то провинился перед Тесеем. Ничего ещё не было и, возможно, не будет. И вообще, это не Тесея дело, поэтому желание поставить его в известность удивило и самого Ньюта. Он окончательно стушевался и поднялся со стула. — Я, наверное, отвлекаю тебя, — сказал он. — Не особенно. Но если спешишь, что ж. Рад был повидаться. Тесей не удерживал, не дал понять, что хочет каких-то подробностей, и Ньют был ему за это благодарен. У него немного отлегло от сердца. Их отношения с Тесеем были сложнее, чем многие предполагали. Точнее, это Тесей однажды их усложнил донельзя. Но, возможно, всё осталось в прошлом.* * *
Ньют не любил первым проявлять инициативу, больше склонный подстраиваться. Но Альбус медлил, и они стояли друг напротив друга с ушедшим на долгую паузу разговором, пока Ньют не дёрнул упрямо головой, склоняясь к губам. Вдруг Альбус отстранился; во тьме поздних сумерек не было толком видно его лица. Руки тронули шею Ньюта, обвели линию челюсти и скулы. Напоследок Альбус опустил поднятый воротник пальто Ньюта, зачем-то пригладил его неторопливо. Он словно сомневался. — Ты необыкновенный человек, Ньют, — сказал Альбус с волнением в голосе. — Совершенно исключительный. Я это говорю не затем, чтобы тебе сейчас отказать, нет. Прости, что запутал. Он прервался, и возобновившуюся паузу заполнило шуршание осенней листвы, носимой ветром. Издалека, откуда-то из начала парка, донёсся пьяный смех. Альбус вынул из кармана дезиллюминатор, щёлкнул им, и дальний фонарь погас, погрузив их обоих в полнейшую тьму. — Поцелуй меня, пожалуйста, снова, — произнёс Альбус, оказавшись вдруг очень близко. Он повёл приоткрытыми губами от скулы ко рту. Было колко, влажно и сладко, Ньют охнул, вцепившись в чужое пальто. Альбус был очень нежен и нетороплив в поцелуе. Он посасывал губы, лизал их, и Ньюту пришлось отстраниться: слишком много неуместных желаний возникло в голове. Вдвоём они стояли какое-то время неподвижно. Альбус обнял, положив подбородок на плечо, из-за небольшой разницы в росте Ньюту пришлось склониться навстречу. Он слышал, как Альбус вздыхал, словно собирался что-то сказать и останавливался на полпути. Ньют хотел поинтересоваться, что они будут делать дальше, но осознал, что совершенно не представляет, как об этом говорят другие люди. Раньше всё было проще — на войне такими вопросами не задаёшься. А потом ему было уже не до отношений. — В воскресенье я свободен, — наконец пробормотал Ньют. — До пяти. На чай в родовое поместье должен приехать брат. Впрочем, тоже можешь заглянуть к нам, если хочешь. Приглашение вырвалось изо рта в обход головы. Альбус хмыкнул. — Не думаю, что Тесей будет рад меня видеть. Они разорвали объятие. Ньют, откровенно говоря, думал так же, однако на это у него было своё объяснение. Что же Альбус не поделил с братом?.. Прежде чем он успел задать вопрос, Альбус сказал, сжав пальцы на запястье: — Хорошо. Я приду.* * *
Ньют ненароком подслушал обрывок их разговора. По дороге в туалет остановился напротив двери в гостиную, заслышав голоса. Тесей и Альбус спорили негромко, но ожесточённо: — Вы должны понимать лучше, чем кто бы то ни было… — Я всё ещё не работаю на министерство, чтобы выполнять их приказы. Тут Тесей сказал холодно: — Если бы я не знал вас, подумал бы, что это трусость. Ньют потёр подбородок: даже так? Но, кажется, он стал понимать, о чём речь, когда Альбус ответил: — Ты можешь называть это как угодно, но смелость — это не всегда бросок навстречу врагу. Иногда война требует других мер. Дальше Ньют не стал слушать, а когда он вернулся в столовую, и Альбус, и Тесей были уже там и обсуждали с мамой новую поправку в закон о порталах. Только отрывистая речь Тесея показывала, что он ещё сердит, в остальном брат вёл себя как обычно. На плечи Ньюта весь вечер постоянно давило что-то, будто невидимые пальцы Тесея стискивали их, и это добавляло тревоги. Всё же плохая была идея. — Я слышал вашу ссору, — сказал Ньют уже в коридоре, когда настало время прощаться. Альбус обернулся, замерев с рукой в рукаве пальто. — Вы говорили про Гриндевальда? Альбус со вздохом оделся. — Я не буду спрашивать, какого ты мнения. — Дверь приветливо открылась перед ним, впустив в помещение прохладный воздух. — Надеюсь лишь, что не осуждаешь. Что-то в его голосе не понравилось Ньюту. Наверное, извиняющиеся нотки. — Нет, — сказал Ньют, засунув руки в карманы. Почему-то утверждение прозвучало вопросом. Альбус рассеянно улыбнулся, будто погружённый в себя, попрощался с подошедшим Тесеем и с миссис Скамандер. Ньют кивнул напоследок и ушёл в свою старую комнату. Тесей постучался к нему вскоре. Ньют как раз перебирал стоящие на книжной полке пузырьки с зельями, большая часть которых уже была непригодна для использования. Он давно не наведывался домой. — Что? — спросил Ньют не оборачиваясь. Брат маячил сзади, и его присутствие ощущалось в воздухе, как ощущается скорая гроза. Ну да, это ведь Ньют привёл Альбуса. — Я даже не буду спрашивать, — произнёс Тесей. — Ничего не хочу знать. — Правильно, — ответил Ньют, — это не твоё дело. Ваши разборки меня тоже не интересуют. Он сел на скрипнувшую кровать, Тесей рядом. — Просто рабочие дела, — сказал Тесей уже несколько мягче. Его рука оказалась на плече, и брат поцеловал в висок — как не делал уже несколько лет. Ньюту показалось, он ревновал. — Мы же решили, — произнёс Ньют, глядя на свои колени. — Мы с тобой решили. — Да. Тяжесть руки исчезла, но Ньют продолжал её чувствовать. Присутствие Тесея всегда было физически ощутимым. — Так ты против него? — всё-таки поинтересовался Ньют. Тесей встал, усмехнулся. — Как ты и сказал, это не моё дело. Ньют не нашёлся с другими словами, и Тесей вышел, закрыв за собой дверь. Звук удаляющихся шагов возник не сразу, словно брат не был в силах уйти окончательно. Наконец ручка щёлкнула, вернувшись на место — словно поставленная в разговоре точка. Упав спиной на покрывало, Ньют прижал к лицу пахнущую пылью подушку и глухо в неё застонал. Тесей вернулся после войны другим человеком. У него появились новые привычки: курить крепкий табак, вставать рано, просыпаться по ночам от собственных криков. А ещё — любить Ньюта. Тот всегда был глух к социальным расшаркиваниям, но смог спустя какое-то время распознать ухаживания в грубоватой нежности Тесея. Сначала был шокирован, потом проснулось любопытство. Для откровенного разговора пришлось выпить обоим. Ньют слушал нетрезвые излияния брата и смотрел на стену своей комнаты, где мирно спал на колдографии их давно почивший низл Оскар — мама любила Уайльда. Сначала Тесей говорил, что это всё глупости. После вспоминал войну, письма и прерывался на долгое молчание. Наверное, дело было в письмах: Ньют тогда ему писал пространно, с дурацкими подробностями, потому что понимал, что чем длиннее письмо — тем больше можно отдохнуть от реальности. Тесей редко писал столь же длинно, но в его письмах спустя какое-то время стало больше искренности, чем в живых разговорах с Ньютом. Они слишком отличались друг от друга, и только война смогла их свести и научила понимать. До солдатских пьяных баек они не дошли, потому что Тесей навалился сверху, взял лицо Ньюта в ладони и начал целовать. Закончилось всё тем, что они отдрочили друг другу, а утром решили, что продолжать подобное не стоит. Ньют хотел бы сказать, что выкинул эту ночь из головы. Хотел бы.* * *
Их с Альбусом редкие встречи приобретали уже некую определённость и зачастую шли по одному сценарию. Ньют в кафе показывал наброски книги, Альбус помогал редактировать отдельные места, делая описания более понятными широкому читателю. После они гуляли, и иногда поздним вечером Ньют аппарировал вместе с Альбусом в Хогсмид, чтобы без помех целоваться с ним в слабо освещённых безлюдных переулках. Альбус никогда не звал провести с ним ночь, и Ньют тоже медлил, сам плохо понимая почему. Ньюту казалось, что между ними стоит тень Тесея.* * *
Холода наступали слишком быстро, и деревья по утрам уже покрывались серебристым инеем, но в зачарованном саду Скамандеров всё ещё было тепло, как ранней осенью. Среди зелёных кустарников прятался низкий столик с двумя широкими скамьями по бокам. Они с Тесеем часто приходили сюда, когда Ньют ещё был школьником, и сейчас, сидя на покрытой пледом скамье, Ньют ощущал стойкое дежавю. Тесей привычно расположился напротив, забросив ноги на столик и явно вторгаясь в личное пространство Ньюта. Они встретились здесь случайно, разделив на двоих одну мысль: наведаться домой. Кажется, этой встречи никто не желал, потому что Ньют понимал, какой разговор она может повлечь за собой. Тесей глубоко вздохнул. Во всей его позе читалось: «Хватит откладывать неизбежное». — Ты любишь его? — спросил Тесей. Вот оно. Ньют на мгновение прикрыл глаза. — Ты собирался больше не поднимать эту тему. — И тем не менее. — Кувшин с лимонадом упадёт, — произнёс Ньют с прохладцей, когда стол качнулся на неустойчивых ножках. — Не упадёт. Тут сидят целых два мага, один из которых лишь притворяется посредственностью. Тесей улыбнулся ему с недобрым прищуром. Ньюту захотелось встать и уйти. — Предположим, люблю, — тихо сказал Ньют, и Тесей медленно убрал ноги со стола, склонился всем корпусом навстречу, напряжённый, как хищник на охоте. Тесей иногда пугал, но и восхищал тоже, и Ньют смог выдержать его взгляд. Брат расслабился, откинулся на скамейку. — Ну что ж, — сказал он небрежно. — Посмотрим, что из этого выйдет. Ньют не выдержал. — Если ты всё это время… если ты меня любил, то какого чёрта молчал? Тесей резко переменился в лице. Теперь он выглядел таким, каким Ньют его видел ночью, приходя на сдавленные крики: растерянным, злящимся на свою слабость. Они жили в соседних комнатах в семейном особняке. Сняв же квартиры в Лондоне, постарались оказаться как можно дальше друг от друга. — Тебе это не было нужно. — Но мы вдвоём решили… Тесей качнул головой. — Ты решил. Это было твоё предложение. — Не помню такого, — пробормотал Ньют. — Я не виню. Тебе надоела ещё и роль няньки при мне. Я понимаю. Ньют подавился невысказанными словами и замолк. — Теперь всё нормально? По ночам больше не просыпаешься? — наконец поинтересовался он. — Всё хорошо. Правда, Ньют. Они продолжали сидеть, но вокруг стало как будто холоднее. — Пошли в дом? — предложил Тесей. Когда они поднимались по ступенькам, Ньют едва не задел гнездо докси под низкой крышей и неловко дёрнулся в сторону Тесея. Тот удержал за плечи, мягко прижал к себе. Ньют подумал, что Тесей сейчас сделает что-нибудь — поцелует, например, но брат просто отпустил его и, открыв дверь, переступил порог. Ньют вошёл следом.* * *
Иногда Ньют думал, что он просто не создан для отношений, что все его привязанности раз за разом будут оборачиваться чем-то странным, тем, о чём неловко и неприятно вспоминать. Так было с Литой, так было с Тесеем. Может, так получится и с Альбусом. Ньют стоял, оперевшись на холодные перила моста, и думал, что хотел бы назвать это отношениями. Это — потому что других подходящих слов он не находил. Или боялся найти. Альбус отзеркалил позу, но его локоть был чуть в стороне от руки Ньюта и в то же время очень близко. Словно намёк на тот случай, если Ньют захочет сократить расстояние. Ньют не всегда хотел, и каждый раз у них был как первый, но Альбусу почему-то до сих пор не надоело. Впрочем, это являлось одной из его главных черт — Альбус был невероятно, очень по-учительски терпелив. — Нам нужно поговорить, — произнёс Ньют наконец, заставляя себя поднять глаза. Он хотел перед лицом этого человека быть увереннее, чем есть, или хотя бы выглядеть. Кажется, не получалось. Альбус понятливо склонил голову и отвернулся к реке, с которой, несмотря на начало апреля, ещё не сошёл до конца лёд, пятнавший тёмную воду светлыми кляксами. Туманная взвесь в воздухе наделяла окружающие предметы потусторонней призрачностью, и только Альбус казался очень настоящим — одетый в тёплые тона и словно противопоставленный зиме, которая никак не хотела уходить. — Хорошо, — ответил он. — И о чём же поговорим? Ньют собрался с духом и всё-таки отвёл взгляд, схватившись заиндевевшими пальцами за опору моста. — Мы оба не умеем высказываться вслух, верно? — произнёс он со смешком. Альбус поначалу долго молчал, и Ньют смотрел на вид, открывающийся с моста — на грязную Темзу, тонущую в тумане, на серое небо. Потом Альбус сказал: — Есть то, что ты обязан знать. Он подошёл к зеркалу медленно, склонив голову — словно шёл на эшафот. Шаг за шагом, всё ближе, пока наконец не заглянул в него со вздохом. Ньют смотрел из-за плеча, но в зеркале было лишь знакомое ему отражение. — Что я должен увидеть? — спросил он отрывисто. — Ничего, — просто ответил Альбус. — Это зеркало так устроено, что второй случайно оказавшийся рядом человек ничего не заподозрит. Но если встать прямо перед ним… Он отодвинулся в сторону. — Давай, Ньют. Но предупреждаю: это единственный раз, больше я заглянуть тебе в него не позволю. Ньют мимоходом удивился, но покорно сделал шаг. Миг, другой… А потом что-то начало меняться. Ньют в зеркале из озадаченного становился счастливым; на его лбу больше не было задумчивой складки, которая стала заметной уже сейчас, только улыбчивые морщинки лучами протянулись из уголков глаз. А рядом стоял Альбус. Ньют смотрел и безотчётно прижимался ладонями к стеклу, жадно рассматривал Альбуса-в-отражении и двух низлов в ногах — рыжего и белого. Как раз таких, которых хотел завести. Кажется, он начал понимать и с большим трудом оторвался от услужливо показанной ему картины собственного счастья. Он был в замешательстве — и не только потому, что зеркало выволокло наружу очень интимное желание, в котором Ньют боялся признаться даже себе. — Я думал, — Ньют сглотнул и беспомощно обернулся, — я думал, что увижу спасённых мной животных, живущих на воле, увижу, что счастливы они. Он совсем забыл, что Альбус сейчас не мог видеть показанного в зеркале, так же, как и сам Ньют до того озадаченно смотрел на отражение. Но каким-то сверхъестественным образом Альбус точно понял, о чём Ньют говорил. — Даже когда кажется, что больше всего на свете хочешь чего-то огромного, общечеловеческого — вроде мира во всём мире, — в итоге наши желания сводятся к чему-то… весьма личному. Каждый человек — любой — хочет счастья в первую очередь лишь для самого себя. Это не хорошо и не плохо. Просто так происходит. Он ни о чём не спрашивал, но Ньюту казалось, что его потаённые желания были для Альбуса как на ладони. Он смотрел с пониманием. Вот зачем они пришли сюда. Альбус ждал вопроса, и Ньют не стал обманывать его ожидания. — Что видишь в зеркале ты? — спросил он. Губы Альбуса слабо дёрнулись, но складывались они не в столь привычную Ньюту улыбку, а наоборот: уголки опустились, на переносице появилась хмурая складка. — Я тебя не осужу, — сказал он до того печально, что сердце Ньюта ёкнуло. — Если ты уйдёшь. Он снова подошёл к зеркалу, впечатывая каждый шаг, встал перед ним и взмахнул палочкой, вызывая из ниоткуда Омут памяти — Ньют сразу узнал этот сосуд с руническими письменами по бокам, хоть и видел подобный всего единожды. Альбус, продолжая смотреть в зеркало, коснулся палочкой виска, и серебристая, слабо светящаяся мысль повисла на её кончике, а потом опустилась в Омут. Альбус отступил в тень кабинета, и Ньют с волнением заглянул в сосуд. И в зеркальном отражении увидел Гриндевальда. Мгновения ему хватило, чтобы осознать, но Ньют продолжал смотреть, словно надеялся: изображение исчезнет, а без того странный их роман с Альбусом не превратится во что-то совсем уж запутанное. Как разрубить этот гордиев узел, Ньют теперь не знал и с запозданием понял, что изо всех сил впивается ногтями в свою ладонь. — Вот как, — произнёс Ньют, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Прости меня. Ньют хотел спросить: «Тогда почему?..» — но ответ и так был очевиден. Альбус вышел из тени, и его походка напомнила Ньюту настороженное приближение раненого животного, желавшего помощи, но боявшегося просить о ней. Нужно было что-то сделать, и Ньют вдруг ринулся навстречу и, не давая себе времени передумать, обнял, ощутив колючий поцелуй на виске. — У меня хотя бы есть шанс? — спросил Ньют безнадёжно. — Конечно, — пробормотал Альбус в самое ухо с явным облегчением. — Конечно. Ты лучший из людей, которых я знаю. Если я не полюблю тебя, то буду распоследним идиотом и даже откажусь от Премии Варнавы Финкли, которой некогда оценили мою никчёмную голову. Ньют не смог не улыбнуться, уткнувшись носом в плечо Альбуса, и Альбус обнимал в ответ. Глубоко в душе Ньюта словно жалобно кричали авгуреи.* * *
Доступ в квартиру Тесея был всегда открыт для Ньюта, но он предпочитал не вторгаться к брату в его отсутствие. Однако сегодня был особый случай. Ньют открыл дверь, входя в прихожую, прошёлся по коридору, заглядывая в помещения. Тесей любил блюсти порядок, но, похоже, в последние дни ему было не до того. Квартира имела подзаброшенный вид, на кухне стояли в мойке немытые тарелки. Ньют взмахнул палочкой — и губка начала их лениво намыливать. Брат вернулся поздно, кивнул Ньюту без удивления, заглянув в спальню. — Так и знал, что это ты, — сказал, снимая пальто. — На тебе мои охранные заклинания работают иначе. В чём дело? Ньют сам подошёл и положил ладонь на затылок. Тесей замер, нервно втянул носом воздух — и поцеловал, больше не продолжая расспросы. Тесей целовался так, словно навёрстывал упущенное. Почти сразу же он подтолкнул к разобранной кровати и повалил на одеяло; расстегнул жилет, вынул рубашку Ньюта из брюк. Его пальцы подрагивали, когда он гладил кожу, расстёгивая пуговицы рубашки свободной рукой. Потом он склонился, чтобы лизнуть сосок, и Ньют подался вверх, потёрся пахом о бедро и понял: кажется, он действительно хочет Тесея. — У вас что-то случилось, — сказал брат совершенно нормальным голосом, лишь слегка задыхаясь, и погладил член Ньюта через брюки. — С Альбусом. Иначе ты бы ко мне не пришёл. — Да, — нехотя согласился Ньют, высвобождая член Тесея из белья. Провёл ладонью от головки к основанию несколько раз, надавил на грудь, заставляя отстраниться и лечь. Тесей подчинился, и Ньют обхватил губами головку, тут же услышав удивлённый вздох. Тесей прикрыл глаза и кусал губы — Ньют посматривал на него, когда отстранялся. Брат давно не выглядел таким беззащитным. Поступать так было нечестно по отношению к Тесею, и Ньют знал это. Брат наверняка понимал, но отчего-то не оттолкнул. Он не позволил Ньюту довести его до разрядки и, перехватив инициативу, начал ласкать. Ньют закрыл глаза, чувствуя прикосновения губ за ухом, на шее, у ключицы, а рука Тесея меж тем искала нужный ритм, подстраиваясь под рваные выдохи Ньюта. Они кончили почти одновременно, в ладонь Тесея. Тот закусил плечо Ньюта, сдерживая стон, и Ньют застонал следом, толкнувшись последний раз в скользкий от спермы кулак брата. Всё закончилось. Они с Тесеем лежали практически друг на друге, волосы брата, такие же тёмные с рыжиной, щекотали шею. Горечь, желание забыться — всё ушло, и Ньют с ужасом подумал: что же он наделал?.. — И как, легче стало? — иронично поинтересовался Тесей. Его голос звучал глухо из-за того, что брат говорил наполовину в подушку. — Прости, — пробормотал Ньют, мучимый виной. Тесей невесело хмыкнул и потянулся за палочкой. Убрав белёсые потёки с их тел, он положил палочку на прикроватный столик и обвёл пальцем длинный шрам у Ньюта под рёбрами. — Это дракон, — ответил Ньют на незаданный вопрос. — Я неудачно полез успокаивать, но ему было больно и он ничего не замечал, кроме своей боли. Слова ещё не прозвучали до конца, а Ньют уже понял, что говорит не только о драконе. Это он сам ни черта не замечает, не видит дальше своего носа и делает больно дорогим для себя людям. Резко захотелось как-нибудь загладить вину. Пока он собирался с мыслями, Тесей взял сигарету. — Ну рассказывай, что у тебя с ним, — произнёс он, закуривая. — Не могу. Это чужая тайна, не моя. — Та-а-айны, — насмешливо протянул Тесей, и Ньют решился. Рассказывать он старался ровно, без лишних эмоций, но когда дошёл до Гриндевальда, голос предательски дрогнул. Тесей не подал виду, выслушал серьёзно, стряхивая пепел в парящую рядом пепельницу. — Ты должен это всё прекратить, — произнёс он спокойно и внушительно. — Я, как ты сам понимаешь, пристрастен, но ничего хорошего у вас с Альбусом и так не выйдет. Ньюта немного пугало то, как Тесей говорил о своей любви. Словно о хронической болезни, которая стала уже чем-то привычным, и над ней можно без стеснения подшучивать. В том, что Тесей именно любил, Ньют уже не сомневался. И конечно же, Тесей был прав — как и всегда. Старший всегда прав. «Старшего брата надо слушать, — говорила мама. — Тесей видел на целых восемь зим больше, чем ты!» Удивительно, но со временем Тесей стал выглядеть моложе Ньюта, только изредка угрюмые складки у уголков рта и усталость в глазах выдавали его реальные годы. Чем дальше, тем менее существенной становилась разница в возрасте. Вот они уже и ошибки совершают одинаковые.* * *
Ньют говорил — себе и другим, — что уехал в Исландию. Но скорее он сбежал. Исландскую недружелюбную погоду уравновешивали приветливые местные жители, которые охотно пересказывали Ньюту легенды про трётлей, местную разновидность троллей. Однако сказки так и оставались сказками, и уже спустя пару недель Ньют понял: с него хватит. Проблемы, приехавшие с ним из Англии, висели на плечах неснимаемой тяжестью, и их нужно было решать. Ньют дважды брался за письма: сначала Тесею, потом Альбусу — и дважды бросал, едва успев написать несколько слов. Говорить нужно было лицом к лицу. В итоге он спрятался и от Исландии тоже, от всей окружающей его реальности, уйдя в чемодан. Прерываясь лишь на еду в кафе у гостиницы, он всё остальное время проводил со своими животными, постепенно дичая. Однажды, проснувшись, он вышел в гостиничный номер и встал перед грязноватым зеркалом. Причесался впервые за несколько дней и сказал негромко, глядя себе в глаза: — Я люблю Альбуса. А потом: — Я люблю Тесея. Отражение посмотрело на него осуждающе, и Ньют припечатал финальным: — Я трус. Зеркало было обычным, немагическим, и никак слова Ньюта не прокомментировало. А вот домашнее наверняка бы сказало что-то вроде «не беда, приятель, ты справишься!». — Не беда, приятель! — сказал Ньют сам себе и фыркнул. Пожалуй, и вправду помогает. Ньют побрился, собрался наскоро, перепроверив всех своих подопечных по списку, и купил билет на ближайший рейс до Лондона. Подумал-подумал — и послал сову с короткой запиской Альбусу. Ньют сам до конца не был уверен, почему решил начать с него. Наверное, потому что подозревал: ему объясниться будет сложнее. Когда Альбус опустился рядом на скамью в Риджентс-парке, Ньют тут же понял, что это он, хоть и не смотрел в его сторону. Альбус всегда пах каким-то сложным новомодным парфюмом. — Здравствуй, — произнёс он. — Рад, что ты написал. Ньют кивнул, резко потеряв способность говорить. — Ты что-то хотел обсудить? Ньют потёр губы, взглянул исподлобья, сплетя на коленях пальцы. Альбус склонил голову и неожиданно достал из кармана пальто свежий «Пророк», развернул. — Ничего, — произнёс Альбус мирно. — Скажи, когда будешь готов. И он углубился в чтение передовицы. Шуршали газетные листы, ловя слабый весенний ветер. В озере неподалёку неспешно плавали утки; то и дело раздавались тихие всплески, когда они окунали в воду головы и встряхивались, шумя крыльями. К воде подошёл прохожий, бросил кусочек булки птицам. «Уткам же нельзя хлеб, — подумал Ньют с досадой. — Но никто не знает об этом». Он подавил порыв окликнуть прохожего и тут понял, что наконец-то готов прервать молчание. Альбус как почуял: выпрямился, сложил газету. — Я слушаю, Ньют, — сказал он серьёзно. Ньют нашёл в себе силы поднять глаза. — Я не только о нас с тобой хочу поговорить, но и о брате. — Тесей? — В голосе Альбуса было явственное удивление. — Теряюсь в догадках. — Есть вещи, о которых невозможно догадаться. Альбус тревожно нахмурился. — Не бойся говорить прямо. Не передо мной. «Альбус ужаснётся, — произнёс внутренний голос Ньюта. — Он ужаснётся, извинится и уйдёт. Он знал тебя и Тесея ещё в школе. Он не согласится. Он… разочаруется». — Я и Тесей... — начал Ньют и прервался. — Я хочу, чтобы вы оба были со мной, — выпалил вдруг разом. — Ты. Он. Чтобы мы втроём… Я знаю, что это скорее всего невозможно. — Альбус повернулся к нему всем корпусом, недоумевающий, но, кажется, уже начинающий понимать. — Прости, что оказался не таким, каким ты меня, наверное, считал. — У тебя отношения с Тесеем? — хмуро уточнил Альбус. Ньют вздрогнул, как от удара. — Да... Наверное. Альбус откинулся на спинку скамьи, посмотрел на озеро. По его берегу бегали дети, размахивая игрушечными корабликами. Один из корабликов был опущен в воду, но его мачта из длинной палки потянула всю конструкцию вбок, и кораблик опрокинулся, всплыл кверху дном. Тут Альбус произнёс: — Неожиданно. Всего одно слово. Потом добавил мягко: — Когда я показал тебе зеркало, ты взял паузу на несколько недель. Теперь пауза нужна мне. Хорошо? — Да. — Что ещё Ньют мог сказать?.. Альбус не торопился уходить, и его ладонь легла на ладонь Ньюта. — Тесей знает? — О нас с тобой — да. О том, что я хочу быть с вами обоими — пока нет. Ньют склонился, опёрся локтями на колени, и Пикетт, до того спавший, выглянул из кармана. Ньют не обратил на него внимания, и обиженная лечурка снова нырнула в укромное тепло. Альбус встал. — Я напишу тебе, — произнёс он, поправляя шляпу. — Что бы я ни решил, напишу обязательно. Ньют слабо улыбнулся, поймал ответную улыбку Альбуса, и на душе немного потеплело.* * *
— Ты опять? — спросил Ньют с жалостью, поглаживая мокрые от пота волосы Тесея. — А говорил… — Я много чего говорил, — пробормотал Тесей. Его глаза лихорадочно блестели в ночной темноте. Ньют коснулся ладонью щеки брата — она была мокрой от слёз — и выбрался из-под одеяла. Сегодня он впервые пришёл ночевать к Тесею и в первый же раз уснул рядом с ним. Тесей никак не прокомментировал внезапное появление брата на пороге квартиры и просто посторонился, впуская Ньюта. Ни словом он не упомянул и ту короткую близость, что случилась между ними пару недель назад, лишь с приближением ночи буднично поинтересовался, нужно ли стелить Ньюту отдельно на диване. Ньют ответил отрицательно. — Теперь я долго не усну, — сказал Тесей, утирая лицо уголком одеяла. Посмотрел на плотно занавешенное шторами окно, свесил ноги на пол. — Досыпай, если хочешь. Ньют качнул головой и спросил: — Может, чаю? Он дождался кивка и поднялся первым, слыша, как сзади со вздохом заворочался брат. Ресницы Тесея были слипшимися, а руки подрагивали, когда он поднимал чашку. Та звякнула о блюдце, и звук показался очень громким в тишине ночи. — Ты в Мунго был? — В Мунго такое не лечат. — А маглы?.. Тесей поднял насмешливо брови, и Ньют пожал плечами, отпил из своей чашки. — Ну а что? — Ничего, Ньют, — ответил Тесей. — Просто не надо. Я справлюсь. — Да ну? — Ты же теперь со мной. — Тесей испытующе посмотрел поверх чашки, словно просил подтверждения своим словам. Вот оно. Ньют не хотел начинать этот разговор ночью, тем более когда Тесей в таком состоянии, но что ж… — Мне не нравится выражение твоего лица, — сказал Тесей. — Ты выглядел так же, когда признавался в освобождении фей. — Ну тебя, — отмахнулся Ньют и запахнул на себе Тесеев халат. — Я… хотел бы кое-что предложить. Это касается нас с тобой и Альбуса. — И Альбуса, — эхом откликнулся Тесей, грея о чашку пальцы. Он выглядел очень уязвимым с этими слипшимися ресницами и спутанными вихрами обычно тщательно уложенных волос. — Если ты откажешься, я пойму. — Не тяни. Вечно ты... Ньют сделал ещё глоток, собираясь с мыслями. Его пугала перспектива высказать вслух своё тайное желание, но почему-то перед Тесеем было не так страшно. Тесей, наверное, просто слишком хорошо его знал. — Я хотел попробовать втроём, — сказал Ньют, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. — Можно же это сделать хотя бы один раз, а если не получится, то ничего. Альбусу уже сказал, и он… Какой-то странный звук донёсся со стороны Тесея, будто тот подавился чаем. Мгновение — и брат коротко истерично рассмеялся. Ньют ждал. — Не знал про тебя такого. Значит, позвал его, — проговорил Тесей и устало потёр лоб. — Ты позвал его и зовёшь меня. — Я просто… — Ты сумасшедший, — перебил Тесей. — Сумасшедший, прямо как наш свихнувшийся дед, любивший ходить в грифонюшни голым. Ладно, я согласен. Ньют оторопело уставился на него. Тесей поморщился. — Лучше я буду видеть вас воочию, — пояснил он неохотно, — чем просто знать, что ты с ним. Видеть и делить на равных, хоть мне это и не нравится. Но не требуй от меня чувств к Альбусу. — И не собирался, — твёрдо сказал Ньют. Он помялся. — Спасибо. — За что? — усмехнулся Тесей и снова посерьёзнел. — Он согласился? Ньют ответил не сразу. — Альбус сказал, что ему нужно время. — Я смотрю, любит он время тянуть. Ньюту не понравился этот выпад. — Опять Гриндевальд? Я тебе уже рассказал о причине. И давай… давай оставлять рабочее на работе. Тесей на это ничего не сказал. Допил одним глотком чай и вдруг отрывисто поинтересовался: — Вроде бы твой чемодан при тебе?.. — Сюда могут прийти лунтелята и стоять над душой. Так себе ощущение, когда резко просыпаешься, но сегодня они плотно поели и много играли, поэтому скорее всего будут крепко спать, — быстро пояснял Ньют, готовя постель прямо на свежей траве. — Кажется, из крупных нас больше никто не побеспокоит, но всё же приглуши на время свои аврорские инстинкты и не убей моих зверей случайно, если они вдруг разбудят. — Хорошо, — покладисто согласился Тесей, взбивая подушку. — Ложись уже. Ньюту было жарко, и он опустился поверх одеяла, Тесей же накрылся, но руку выпростал, положил её на грудь Ньюта. — Скажи, — начал Тесей тихо, — почему у нас сегодня секса не было? — Потому что мы идиоты. — Похоже на то. — Брат тихо засмеялся. — А ещё я боялся разговора. — Действительно идиот, не соврал. Ньют хмыкнул, развернулся к Тесею боком и поцеловал в щёку, прежде чем закрыть глаза.* * *
Письмо от Альбуса пришло через неделю, и он был согласен. Ньют долго смотрел на короткую записку и не понимал самого себя. Всё пока удачно складывается, почему же он не рад?.. Это не давало ему покоя, и он едва не положил мяса вместо сена стерегущему домашних гиппогрифов глиноклоку. Ругнулся, поменял вёдра и поставил мясо перед Графиней. Она неспешно вышла из тени, величавая, самая крупная из первого маминого выводка. Она уже почти отжила недолгий гиппогрифий век. — У меня такое чувство, словно я их принуждаю, — пожаловался Ньют, гладя крылья. — Ведь единственное, что их объединяет — я. Графиня преспокойно ела, едва не роняя ведро — с возрастом она стала неловкой. Ньют поставил ведро устойчивей, тронул прощально клюв — и вышел из денника. Когда был свободен Тесей, он знал, о выходных Альбуса догадывался и потому черкнул обоим короткие письма, в которых назначил место встречи — собственную квартиру — и время: вечер воскресенья. Пока он писал, запечатывал послания и привязывал свитки к лапкам сов, его не оставляло ощущение, что он делает что-то не так. — Всё хорошо, — сказал он самому себе. — Всё будет хорошо. Лондон всю оставшуюся неделю казался слишком тесным, и потому Ньют ночевал в родительском особняке к вящему удивлению матери и тётки: реже дома бывал только Тесей. До воскресенья Ньют не хотел видеть ни брата, ни Альбуса, ни стены своей квартиры, а потому днём не уходил с этажа, где в министерстве располагался его отдел, а вечерами по старой памяти седлал гиппогрифов и долго летал над лугами. Но воскресенье настало, как старательно Ньют ни пытался отодвинуть его приближение. Близился назначенный час, и Ньют аппарировал в свою квартиру. Первым прибыл Тесей. Пришёл словно гость — вежливо постучавшись в дверь. — Он тут? — спросил брат первым делом, кивая в сторону комнаты. — Нет. — Хорошо, — сказал Тесей. И поцеловал. Ньюту пришлось сделать шаг назад и схватиться за вешалку. Тесей будто хотел утвердить своё первенство, и Ньюту это совсем не нравилось, так что когда брат коснулся губами шеи, повёл ниже и всосал кожу, Ньют нажал ладонями ему на грудь, отстраняя. — Что ты делаешь? Тесей наверняка знал, как выглядят его действия. Не отвечая, он взлохматил волосы Ньюта и прошёл в комнату, на ходу сняв пальто. Ньют последовал за ним. Хотелось отпустить язвительный комментарий, но он сдержался. Тесей просто нервничал, так же, как и он, и не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы это понять. Наверняка и действиями Тесея руководило нечто иное, то, благодаря чему брат пришёл, а не послал его к троллю сразу же после предложения. Стоило промолчать хотя бы в благодарность. Хотя, может, это и странно — благодарить за любовь. Снова раздался стук в дверь, и Ньют впустил в квартиру Альбуса. Тот снял шляпу, повесил на крючок. — Всё в силе? — тихо спросил Альбус, а потом заметил Тесея. Они кивнули друг другу, оба напряжённые, хоть Альбус и выглядел внешне спокойным. Однако движения рук Альбуса, когда тот вешал пальто на крючок, стали резче. — Ладно, — сказал нервно Ньют. — Ладно… Нам нужно поговорить. Он встал между ними, ощущая себя словно между Сциллой и Харибдой. Тесей откинулся спиной на кровать, опираясь на локти, Альбус же сел на подлокотник кресла. — Я вас принудил, — произнёс Ньют. — Вы на самом деле не того хотели. — Это не было принуждением, — спокойно возразил Альбус. — И всё равно — так я чувствую. Тесей усмехнулся. — Брат всегда был мнительным, — сказал он в воздух, словно не хотел обращаться к Альбусу напрямую. — Мы в этой комнате, Ньют, потому что хотим быть здесь, — произнёс Альбус внушительно. — Полагаю, что выражу и мнение Тесея тоже. Тот рассеянно кивнул. — Я люблю вас обоих, — признался Ньют. — Только и всего. Слово прозвучало — короткое и значительное, оно будто отразилось эхом от всех стен сразу, сглаживая напряжение, неловкость. Ньют помедлил и взялся за пуговицы жилета, услышал шорох рядом — Тесей привстал на кровати и тоже начал раздеваться. Альбус неспешно отстегнул цепочку часов, убрал в карман жилета. Чьи-то рука коснулась Ньюта — Тесей. Они стали расстёгивать друг другу рубашки, Тесей трогал обнажающуюся кожу Ньюта, вёл по ней пальцами. Из-за плеча брата Ньют посмотрел просительно на Альбуса, и тот тоже приблизился, поцеловал — глубоко и влажно, вовлёк Ньюта в полуобъятие, и он закрыл глаза, продолжив раздевать на ощупь обоих. Поцелуй продолжил Тесей, потираясь об уже обнажённого Ньюта бёдрами. Руки Тесея и Альбуса встречались и отдёргивались, и снова встречались, и гладили в унисон. Наверное, со стороны это выглядело как соперничество, но Ньют старался, как мог, свести его на нет, и когда он взялся ладонями за оба члена сразу, и Тесей с Альбусом одновременно удивлённо вздохнули, обменялись взглядами — тогда он подумал, что, наверное, у них всё получится. Ньют потянул их за собой на кровать, они легли по разные стороны от него. Ловя ласку от обоих, чувствуя, как встречаются пальцы Альбуса и Тесея на его члене, Ньют стонал в голос, приподнимая бёдра. Вскоре, с неохотой убрав их руки, он кинул вопросительный взгляд на Тесея, поймал его безмолвное согласие и лёг между ног Альбуса. Отстраняясь, Ньют видел лицо брата — тот ревниво смотрел, как Ньют облизывает головку, но рука его двигалась вдоль собственного члена. Он ревновал, да, но ему нравилось. Ньют попытался представить, как выглядит со стороны для брата — и неудержимо покраснел. Ладонь Альбуса легла ему на голову, заставляя взять глубже, и он склонился ниже, но едва успел двинуть губами пару раз вдоль ствола, как его притянули за плечи. Кажется, в четыре руки. Целуемый поочерёдно, ласкаемый пальцами и губами, Ньют кончил первый в рот Тесею. Струйка вязкой жидкости вытекла изо рта брата, и вдруг Альбус потянулся, стёр её ребром ладони. Тесей ошарашенно отшатнулся. — Помочь? — спросил Альбус непринуждённо. Возникла неловкая пауза: Тесей решал. Наконец он с заминкой кивнул, подсел ближе. Ньют жадно наблюдал, как Альбус берёт член Тесея, проводит по влажной головке большим пальцем. Ньют похлопал по кровати рядом с собой, и Альбус лёг — спиной к груди Ньюта, опираясь на локоть. Ньют положил подбородок ему на плечо и обхватил внизу, попытался приноровиться к ритму его руки. Когда Тесей кончил — тихо, лишь едва слышно вздохнув, Альбус через пару мгновений тоже излился в руку Ньюта с негромким стоном, а потом обессиленно опустился на кровать. Поначалу они просто лежали и дышали, убрав чарами семя. Теперь Альбус был посередине, и Ньют потянулся его приобнять, погладил грудь. Рука Тесея легла поверх его ладони. — Всё хорошо, — сказал Тесей, отвечая на незаданный вопрос. Альбус просто без слов дотянулся губами до щеки, и Ньют понял: эти встречи продолжатся. Может быть, недолго, может быть, однажды они поймут, что быть втроём чересчур сложно, но пока… ...Пока Ньют обнимал их обоих и думал, что, пожалуй, сегодня может назвать себя вполне счастливым.* * *
Несколько месяцев спустя — Альбус придёт? — спросила мама, откладывая книгу. Ньют присмотрелся к обложке: надо же, нынче не поэзия, а детектив. — Возможно, — ответил он уклончиво. В действительности он сам очень ждал его — не только потому, что всегда был рад его видеть, но и потому, что Тесей тоже обещал явиться на ужин, а втроём они собирались достаточно редко. В общем-то, всего несколько раз за полгода. «Это всё твои разъезды, — говорил Тесей. — Где ты был в этот раз, напомни?» «Перу», — отвечал Ньют и улыбался. Альбусу тогда понравился его загар. Из-за беготни по тропическим лесам Ньют вдобавок стал более поджарым и похожим на Тесея; Альбус ничего не говорил на этот счёт, но Ньют знал: их теперешняя схожесть с Тесеем нравится ему, наверное, даже больше. Ньют на пробу в постели как-то раз назвал Тесея братом, а не по имени, как обычно, и успел заметить участившееся дыхание Альбуса. Ждать ужина оставалось недолго, времени на проверку животных толком не было, и Ньют пошёл к грифонюшням, но остановился на полпути: у тропы играли котята маминого низла. Папа их был обычным дворовым котом, и потому котята обещали вырасти поглупее собратьев, но никого в доме это не волновало. — Здравствуй, — раздалось сзади. Альбус вышел вперёд и поддёрнул брюки, садясь на корточки. Котята настороженно взирали на него, самый мелкий улепетнул в кусты. Ньют положил руку на плечо. — Хотите взять одного? Я не могу, а мать с тётей, боюсь, со всеми не справятся. Да и девать котят куда-то надо. — Полунизлы? — поинтересовался Альбус. Ньют ответил утвердительно. — Маглы, я слышал, котят топят. — Я тоже слышал, — мрачно отозвался Ньют. Альбус поморщился. — Не знаю, зачем я это сказал, прости. Тесей в доме? Мы собирались прибыть вместе, но разминулись по дороге. Ньюта очень грело это «мы». — Ещё нет. Подождём внутри? Они повернули обратно. Идя по намеренно запущенному, неприбранному саду, покрытому ковром из листьев, Ньют подумал: ведь прошёл почти год с тех пор, как они с Альбусом встретились в министерском кафе. Ньют тогда ему рассказывал о своей книге. А теперь он готовил второе издание. Многое изменилось с тех пор. Альбус опустил ладонь на его талию, обнял. Несмотря на то, что недавно начался учебный год со всей его суматохой и треволнениями, Альбус выглядел умиротворённым. — Мы давно в магловское кино не ходили, — подал голос Ньют и поймал удивлённый взгляд. — Не ожидал, что ты предложишь. И ты ведь только вернулся из Перу. — Тесей, к слову, опять забыл, куда я уезжал. — Не ворчи, — мягко осадил его Альбус. — А, только гнома помяни — он тут как тут. Тесей, собиравшийся открыть дверь, обернулся на голос, сошёл с крыльца на тропу. Ньют вложил пальцы в его ладонь, брат сжал их — уже привычная скудная ласка. Потом Тесей тронул и предплечье Альбуса. В самом начале они все были нескладывающейся головоломкой: двое и двое, разные детали, не подогнанные друг к другу. Теперь, втроём, они сумели сложиться в единое целое. Ньют уже точно знал, что Альбус останется в их доме на ночь, как знал и то, что они снова проведут её все вместе. Наверное, лучше всего подойдёт комната Тесея, а кровать они расширят чарами. Альбус снова будет колко целовать — уже не только Ньюта, а обоих, и Тесей, наверное, сможет наконец-то уснуть рядом с ними после, не опасаясь опять проснуться от кошмара. А Альбус, может быть, наконец скажет то, что Ньют от него уже давно надеется услышать. Хотя вполне возможно, что Тесей снова спровадит их из своей комнаты, и Альбус промолчит, опять не произнеся то самое нужное слово. Но Ньют подождёт. Они ведь втроём никуда не торопятся, верно? Тесей открыл дверь. — Пойдёмте, — сказал, и с крыльца на них пахнуло теплом и ароматом готовящегося ужина. Ньют задержался, впуская в дом котят, дождался самого мелкого, с трудом преодолевшего ступеньки. И, взяв котёнка на руки, затворил за собой дверь.