Спасибо, Шелдон

      — Пенни, — стук, — Пенни, — стук, — Пенни, — стук.       Пенни едва разлепила веки и, нащупав на прикроватной тумбочке телефон, взглянула на заставку. 2:36. Два чертовых часа ночи.       — Пенни, — дверь в их с Леонардом спальню приоткрылась, и такой знакомый голос стал слышен лучше. — Ты одета?       — Да, Шелдон, я ведь всегда ложусь спать как минимум в футболке и джинсах. Сегодня вообще надела кардиган, — пробормотала Пенни раздраженно и покрепче укуталась в одеяло.       — Это отлично, — бодро заметил Шелдон, показавшись на пороге, и внезапно сдвинул брови к переносице. — Или это был сарказм?       Пенни высунула из-под одеяла руку с поднятым вверх большим пальцем и полюбопытствовала:       — Что ты вообще здесь делаешь?       — Ну… там гроза. — Шелдон с неприязнью покосился на окно, за которым сегодня разразилась настоящая стихия: молнии сверкали, и по размеру были раз в сто больше, чем та, что на лбу у Гарри Поттера. Гром тоже не отставал, и Шелдон только сильнее пугался каждого нового раската. — Леонард в командировке, и я подумал, тебе может быть страшно… Он просил присматривать за тобой.       Пенни вздохнула, борясь со сном.       — Ты боишься грозы, Шелдон?       Он опустился на край ее кровати и быстро кивнул.       — Ты прямо как Мунданс, моя домашняя свинка, — усмехнулась Пенни.       — Та, которую твой отец раздавил трактором? — уточнил Шелдон.       — Ага. Тебе повезло, что в Пасадене нет тракторов, Шелдон. — Пенни мстительно фыркнула, откидывая одеяло, и мужчина тут же в ужасе закрыл глаза обеими ладонями. — Успокойся, я в пижаме, — она тихо рассмеялась.       — Хорошо, — Шелдон перевел дух. — Потому что я не был уверен, каков социальный протокол, учитывая, что моя жена тоже в отъезде.       — Социальный протокол такой, что я сейчас сварю тебе какао, дождусь, пока ты уснешь, и ты больше не будешь приходить ко мне в квартиру посреди ночи. — Пенни укуталась в теплый махровый халат и строго посмотрела на Шелдона. — Ты все понял, пирожочек?       — Хей! — возмутился Шелдон. — Только бабуля может называть меня пирожочком!       — Тогда выметайся отсюда, и никакого какао.       Шелдон на мгновение задумался, прикидывая свои варианты, но сверкнувшая за окном молния тут же привела его в чувство, и он покорно кивнул:       — Ладно, можешь называть, но только сегодня.       — Так-то, — снова фыркнула Пенни. Шелдон поплелся за ней на кухню и, усевшись на один из высоких стульев, стал внимательно наблюдать за тем, сколько какао-порошка она высыпает в чашку, чтобы пропорция получилась идеальной. Впрочем, за столько лет Пенни давно запомнила его рецепт (две ложки какао без горки, одна ложка сахара, 300 миллилитров молока, и ни миллилитром больше, сварить и немного взбить, а главное — не забыть соломинку).       — Не забудь взбить, — напомнил Шелдон, пока молоко закипало.       — Знаешь, во время грозы Мунданс забивалась под кровать и молча тряслась там от страха, — вкрадчиво сообщила Пенни, поднимаясь на цыпочки и доставая миксер с верхней полки.       — Начинаю завидовать твоим детям, — протянул Шелдон и мгновенно добавил: — Бугагашенька.       — О, спасибо, Шелдон, — не скрывая раздражения, произнесла Пенни. Он, кажется, не заметил ее состояния и даже удивился:       — Пожалуйста, Пенни. Надеюсь, ты уловила сарказм.       Она вздохнула:       — Нет. Спасибо, что пояснил.       Шелдон нахмурился, не понимая, что за социальная ситуация наступила:       — Что-то не так?       — Все так, Шелдон. Спасибо, что уверенно подкрепляешь мои сомнения и делаешь так, что мне снова хочется вернуться в прошлое и никогда не вырастать. — Пенни выключила миксер и поставила перед ним чашку теплого какао. Шелдон сделал глоток и признался:       — Я не понимаю, о чем ты. Если, конечно, ты не грустишь о том, что никто до сих пор не изобрел машину времени, но я почему-то сомневаюсь, что дело в этом.       Пенни опустилась на стул напротив и грустно улыбнулась:       — Я боюсь, что буду плохой матерью, Шелдон.       Шелдон удивленно поднял брови.       — Оу… оу. Не знаю, что сказать. Если тебя это успокоит, я уверен, что буду хорошим дядей для ваших с Леонардом детей. Даже если вы станете самыми ужасными на свете родителями, я все равно буду водить их в магазин комиксов и музей поездов по воскресеньям. Ну или мы с Эми можем забирать их иногда посреди недели. Если у нас будет не очень много работы, естественно.       — Да… мои страхи исчезли просто за секунду, — хмыкнула Пенни.       — Был рад помочь.       — Господи, да что с тобой сегодня такое? — поразилась Пенни. — Ты ведь стал гораздо лучше разбираться с сарказмом в последние пару лет. Или это гроза так действует на тебя?       Оторвавшись от поглощения любимого сладкого напитка, Шелдон кивнул:       — Она нервирует мои верхние четверохолмия.       Пенни вздохнула:       — Не хочу знать, что это значит, но можешь поспать сегодня в своей старой комнате, если хочешь.       — Хорошо, что вы не успели переоборудовать ее в детскую, — довольно заметил он.       — Мы, вероятно, и не будем, — Пенни неловко пожала плечами. Они пока не собирались никому говорить — особенно Шелдону — но сегодняшняя ночь вдруг показалась ей подходящей для подобной беседы.       — Как это? — удивился он. — Где же будут спать ваши дети?       — Ну… это не такая большая квартира, — медленно произнесла Пенни. — И их будет сразу двое, так что… Мы с Леонардом решили, что пора подумать о переезде.       — О переезде?! — Шелдон смотрел на нее с настоящим ужасом. — Но вы не можете переехать!       — Я знаю, что тебе нужно переваривать эту информацию, милый, — мягко сказала Пенни. — И мы съедем не так скоро, нужно еще переоборудовать кое-что в новом доме, и…       — Вы уже купили дом? — потерянно перебил ее Шелдон. Пенни молчала. — Вы купили дом? — повторил он.       — Да, но он очень близко, — быстро проговорила Пенни. — На одной улице с Говардом и Бернадетт. Так что мы точно также будем ходить друг к другу в гости, и ничего вообще не поменяется. К тому же, только представь, если бы мы остались, через семь месяцев в квартире напротив появилось бы сразу двое плачущих младенцев, — она воспользовалась аргументом, который они с Леонардом решили использовать в конце как самый главный. — Ты бы просыпался каждую ночь, даже не по одному разу, — настойчиво добавила она. — Было бы ужасно, да?       — Но я… уже купил звуконепроницаемые наушники для нас с Эми и высчитал несколько оптимальных дней в каждом месяце, когда смогу заменять вас, — Шелдон смотрел на нее растерянно.       — «Заменять» нас? — удивленно переспросила Пенни. — О чем это ты?       — Ну, сам я никогда не растил близнецов, но наслышан об этом от своей мамы, — Шелдон усмехнулся. — И хотя я был почти идеальным ребенком, Мисси доставляла проблем за нас обоих.       — Уверена, все было наоборот, — засмеялась Пенни.       — Хей!!       — Ладно, пирожочек, продолжай.       Шелдон смерил ее недовольным взглядом, но новый глоток какао примирил его с реальностью, и он продолжил:       — Чтобы вы с Леонардом не умерли от перенапряжения, я подумал, что мог бы пропускать сон 3-4 раза в месяц, забирать детей на ночь и давать вам выспаться.       — Оу, Шелдон… — Пенни даже растерялась. — Это очень мило с твоей стороны.       — Предложение распространяется только в пределах данного здания, — быстро добавил он, допивая какао.       Пенни снисходительно улыбнулась:       — Дорогой, я правда очень благодарна, но мы уже все решили. Однажды вы с Эми тоже переедете, и в эти квартиры заселится кто-то новый… может, в вашу снова переедет молодая девчонка, которая понятия не имеет, чего хочет от жизни, и тоже найдет здесь замечательных друзей, о которых она и мечтать не могла.       — Лесть тебе не поможет, Пенни.       — Как насчет «Теплого пушистого котенка», и я закрою глаза на то, что ты не болен?       Шелдон сдался:       — Ну ладно. И в такие моменты я правда завидую твоим детям. Без бугагашеньки. — Он слез со стула и направился к своей старой комнате, где Пенни немедленно закрыла окна шторами, чтобы молнии не нервировали его верхние четверохолмия или как их там.       — Ну ты же знаешь, что мы Леонардом будем любить тебя несмотря ни на что, да? — Пенни улыбнулась, подоткнув одеяло этому великовозрастному ребенку, и присела на край его старой кровати. За окном послышался новый громовой раскат, и Шелдон вздрогнул так сильно, что Пенни на мгновение показалось, будто его схватила судорога. — Хей, это же просто гром. Звуковое явление в атмосфере, — успокаивающе произнесла она, и Шелдон в изумлении уставился на нее. Она рассмеялась: — Расслабься, я загуглила это, пока ты ложился. Подумала, наука тебя успокоит.       — Мама всегда говорила, что гром приходит на Землю, когда Бог возмущается действиями местных жителей, — Шелдон еле заметно усмехнулся.       — Готова поспорить, это тебя мало успокаивало, — улыбнулась Пенни.       — Звуковая волна, которая может достигать 120 децибел, против возмущения выдуманного персонажа… Дай-ка подумать… — Шелдон тоже улыбнулся, правда, через уже секунду снова помрачнел, заметив свет от сверкнувшей молнии даже через штору.       — О, просто закрой глаза и спи, ты, большой ребенок, — не выдержала Пенни, накидывая ему одеяло на голову. Шелдон оставил себе маленькую дырку для воздуха и спокойно вздохнул: в кромешной темноте оказалось действительно лучше. — Вот так. — Она собралась с мыслями и начала петь его любимую колыбельную: — Теплый пушистый котен…       — Пенни, — перебил ее Шелдон из-под одеяла.       — Ну что еще? Учти, я не буду перепевать по десять раз, так ты можешь капризничать только во время болезни, — предупредила его Пенни.       Шелдон едва заметно улыбнулся.       — Я был не прав.       — Ух ты, Шелдон Купер, кажется, впервые в жизни признал свою неправоту? — язвительно переспросила Пенни. — Знаешь, я даже не буду уточнять, в чем именно. Просто отмечу этот день в календаре.       — Я был не прав, когда сказал, что не знаю, какой мамой ты будешь, — пояснил Шелдон. — Я знаю. Будешь пичкать своих детей брюссельской капустой и бить их по рукам глянцевыми журналами, если они не доедят ужин. Если глянец не умрет к этому времени, конечно. Своруешь моего «Теплого пушистого котенка» для них, но я не в претензии. Будешь любить их, даже если они достанут тебя своими непонятными уравнениями в три часа ночи.       — Ты что, только что… описал свою маму, заменив Библию на глянцевые журналы? — Пенни засмеялась.       — Кто, ты думаешь, частично заменял мне ее последние двенадцать лет? — Шелдон высунулся из-под одеяла и тут же спрятался снова, услышав громовой раскат.       — Эмм… это одновременно очень мило и очень жутко. Наверное… спасибо, Шелдон?       — Пожалуйста, Пенни. Спокойной ночи. И да… просто запомни, что у тебя больше шансов стать жертвой шаровой молнии, чем быть плохой мамой.       Пенни улыбнулась.       — Спокойной ночи, Шелдон.       Она впервые спела «Теплого пушистого котенка» не только для него, и ей впервые не было страшно от этой мысли.