Виолетт: Шанс на любовь

      Когда Виолетт писала картину, неожиданно раздался звонок. Она удивилась, что звонили не на мобильный, а на домашний телефон. Девушка уже и не знала, для чего им вообще был нужен стационарный телефон, но отец продолжал по привычке оплачивать услуги. Кто бы мог звонить на этот номер? Художница поспешила взять трубку, но её опередил папа.       — Да, алло, — неуверенно сказал он.        Девушка прислушалась.       — Учитель Фарэз? — удивился её отец.       На душе у Виолетт похолодело. Она боялась представить, зачем учитель позвонил, и надеялась, что он не скажет папе каких-нибудь глупостей.       — Что?.. Вы о чём? — всё более удивлённо говорил отец.       Девушка вся сжалась от переживания.       — Какой ещё хентай? — голос Армана становился всё громче. — Я не смотрю никакой хентай! Что это за слово такое?.. Что?! Какое это имеет отношение ко мне?!       Виолетт чуть не упала в обморок после этих слов. Неужели Фарэз всё ещё не понял, что живые люди не могут сниматься в хентае? Она не хотела даже думать, что подумает её отец.       — Вы что-то пили сегодня? — задал Арман вполне логичный вопрос. — Мсье Фарэз, я устал на работе, и я не хотел бы тратить время на обсуждение эротики с учителем моей дочери. И вообще, мне кажется, что это не лучшее увлечение для школьного учителя.       Девушка облегчённо выдохнула. Оказывается, её папа не настолько безумен, как Фарэз.       — Нет, я больше не намерен это обсуждать… нет, и не позову свою дочь к телефону. И не думаю, что ей будет интересна подобная тема! До свидания.       Арман положил трубку и тут же направился к Виолетт. Девушка поспешила в свою комнату и продолжила рисовать, сделав вид, что она не слышала разговора.       — Виолетт, — обратился отец к своей дочери, — звонил твой преподаватель. Он рассказывал какие-то глупости о…       Арман замялся.       — О чём? — спросила его Виолетт.       — Ну… о твоей однокласснице Розалии и… и её… В общем, глупости говорил всякие. Ты не замечала за учителем Фарэзом никаких странностей?       — Да, он иногда бывает немного странным, — прозвучал честный ответ.       — Я так и подумал. Кажется, он слегка не в себе. Возможно, обратиться к директору с этим вопросом?       — Нет-нет, — поспешила успокоить его дочь, — всё в порядке. Он просто бывает немного рассеянным.       — Ну, ладно. Возможно, человек перетрудился.       После этих слов отец вышел из комнаты, а Виолетт продолжила работу над картиной, уверенная, что всё обошлось.       Но на следующий день она была ошеломлена новостью о том, что учитель Фарэз созывает родительское собрание. На перемене к девушке подошла Розалия.       — Что это за срочное собрание? — спросила она.       Виолетт только сейчас поняла — подруга до сих пор не в курсе, что о ней думает Фарэз. Девушка поспешила пересказать подруге её разговор с учителем, а также рассказать о его звонке к ней домой. После услышанного Розалия была крайне потрясена.       — Ч-ч-что?! — от переживания она начала запинаться сильнее, чем Виолетт.       — Не переживай, — успокоила её подруга. — Всё равно никто не поверит в эти глупости.       — Как же! Не поверит! Все родители будут думать, что я… что я…       — Успокойся! — Виолетт говорила твёрдо, как никогда. — Всё будет хорошо.       Когда Розалия немного пришла в себя, девушки распрощались. Виолетт терпеливо дожидалась возвращения отца. Она очень переживала, но в то же время ей не терпелось узнать, что происходило на собрании.       Вечером, когда папа вернулся с работы, Виолетт не решилась задать ему вопрос, который её волновал. При этом Арман не упоминал ни школу, ни Фарэза, ни хентай. Уже после ужина девушка набралась смелости и обратилась к отцу с вопросом:       — Кстати, как прошло собрание?       — Ох, я совсем забыл! Это было очень странно.       И Арман поведал дочери о том, что происходило в школе после уроков.       Из-за того, что Фарэз сообщил о собрании за пару часов до его начала, в школу явилось всего несколько родителей. Не многие смогли найти время, чтобы покинуть работу и прибыть в школу непонятно для чего. Поэтому на встречу с Фарэзом, кроме Армана, пришли только родители Лизандра, которые как раз находились в городе, отцы Кентина и Натаниэля, и мать Мэлоди.       — Спасибо всем, что пришли, — начал учитель Фарэз. — Я бы хотел обсудить с вами очень важную тему. А точнее, моральное разложение учеников нашего класса.       — О чём это вы? — подал голос Франсис, отец Натаниэля и Амбэр. — Надеюсь, мой сын в этом не замешан? Вы только скажите! Я ему задам!       — Нет-нет! — успокоил его Фарэз. — Но я был не хотел, чтобы ваш сын или дочь попали под ядовитое влияние некоторых других учеников.       — Что-что?! — очень громко спросила пожилая мадам Жозьян, мама Лизандра. — Кто-то отравился?       — Нет, я имею в виду именно моральное разложение, — попытался объяснить Фарэз.       — Разложение! Что, кто-то умер в школе? — чуть ли не падая в обморок, спросила Жозьян.       Её тут же попытался успокоить муж:       — Он говорит о столовой. Продукты, видимо, несвежие. Уже разлагаются.       Фарэз понял, что собрание только началось, а он уже теряет контроль над происходящим.       — Да, нет же! Я про моральный облик нашей школы!       — Облик? — продолжила донимать его Жозьян. — Мой сын одевается очень хорошо! Кастиэль, я не думала, что ты можешь говорить такое о Лизандре у него за спиной.       — Я не Кастиэль! Я преподаватель вашего сына!       — Что-то вы слишком молодо выглядите для учителя, — засомневавшись, произнёс муж Жозьян. — Уже студентов берут детей учить?       Фарэз не знал, стоит ли считать это комплиментом. На выручку ему пришла Жозефа, мама Мэлоди. Работая учителем начальных классов, она привыкла очень серьёзно относиться к возможным помехам в учёбе:       — О чём вы говорите, мсье Фарэз? — спросила она. — Какие именно ученики, по вашему мнению, несут угрозу учебному процессу?       — В первую очередь меня беспокоит поведение Армина. Он уже не раз был замечен мной в неподобающих деяниях.       — Вот тебе раз! — прогромыхал в классе голос отца Кентина. — Я всегда подозревал, что этот Армин любит мальчиков! Этот женоподобный любитель шарфиков постоянно крутится возле Кентина! Но ничего, раз его родители спускают всё на тормозах, то я сам быстро научу его девочек любить!       Фарэз на этих словах не сразу нашёлся, что сказать:       — Я боюсь, мсье Жиль, что Армин уже знает, как любить девочек… и даже слишком хорошо.       — О-о-о-о, — внезапно подал голос пожилой Жорж, — помню, как я любил девочек!       — Хе-хе-хе, — тут же отозвалась его жена. — Точно. Ты ни дня не пропускал, чтобы меня не пощупать.       — А я и сейчас ничего так! — весело ответил на это Жорж.       В голове Фарэза помутилось, разговор шёл не по его сценарию.       — К моей дочери Амбэр он не приставал? — спросил Франсис.       — Нет-нет, что вы, кому бы захотелось… — на этом слове Фарэз осёкся.       — А к его сыну? — продолжил расспросы отец Кентина.       — Я вообще не замечал, чтобы Армин приставал к парням, — ответил Фарэз.       — Тогда в чём проблема?! — прорычал Жиль.       — Этот, позвольте заметить, молодой человек занимался не пойми чем с Розалией.       — Это отличная новость! — ответила Жозьян.       — Что? — воскликнул учитель. — Как это может быть отличной новостью?       — Лизандр так любит Розалию. Мы рады, что они обрели своё счастье.       — Мы не о вашем сыне говорим!       Фарэз уже не мог поддерживать равновесие и тяжело опустился на стул. На его лбу выступил пот и учитель уже не знал, как дальше вести собрание. Он не привык обсуждать с родителями своих учеников настолько интимные темы. И чего преподаватель совсем не ожидал, так это одобрения с их стороны похоти и разврата, свидетелем которых он стал. На помощь снова попыталась прийти учительница Жозэфа, но её вопрос только вогнал Фарэза в ещё больший ступор:       — Розалия беременна?       — Надеюсь… надеюсь, что нет.       Но Жозэфу такой ответ не удовлетворил:       — Вы же проходили с учениками тему контрацепции?       — Но… но я преподаватель истории! — выдавил из себя Фарэз.       — Это не имеет значения! Вы их наставник, и ваша задача — подготовить детей ко всем опасностям жизни.       Фарэз всё больше заливался краской и уже жалел о том, что затеял это собрание. Следующим на него набросился Франсис:       — Значит так, если моя Амбэр забеременеет в этой школе, то в этом будете виноваты вы, и именно вас привлекут к ответственности!       — Чт… чт… могу уверить… — Фарэз пытался совладать с языком, который перестал его слушаться. — Могу уверить вас, что Амбэр ничего не грозит! Ни один из учеников не захочет к ней прикоснуться!       — Я очень на это надеюсь! — ответил Франсис, даже не замечая, как двусмысленно прозвучала его фраза.       — А мы своему сыну всегда говорим, что девушки любят, когда их хорошо щупают, — никак не могла сменить тему Жозьян.       — Никто никого не будет щупать! — Фарэз уже с трудом сохранял спокойствие. — Кроме Армина!       — А как же Лизандр? — поддержал жену Жорж. — Неужели он не заслужил своего счастья?       Фарэз не знал, как разговаривать с родителями, которые сами толкают сына к таким непотребным действиям. Преподаватель начал задумываться, что стоит присмотреться и к Лизандру. Чего можно ожидать от ученика, которому родители советуют такое?       — Я боюсь, — попытался Фарэз вернуть обсуждение в нужное русло, — что следующей от рук Армина может пострадать Виолетт.       На этих словах Арман напрягся. До этого момента он не слишком серьёзно воспринимал Фарэза, считая, что тот немного не в себе.       — Что вы хотите сказать? — обеспокоенно спросил отец Виолетт.       Но как только Фарэз собрался ответить, его прервал голос Жозьян:       — А-а-а-а, Виолетт! Да, хорошая девочка. И Лизандр её очень хвалил.       Арману было приятно услышать такое, но следующая фраза повергла его в шок:       — Вот только слишком она худенькая. Нужно бы ей получше кушать. А то кто же такую замуж возьмёт.       — Я… — начал было Фарэз, но осёкся. — Я бы хотел предупредить, что Армин слишком назойлив и чересчур активно проявляет интерес к моей Виолетт… то есть, к вашей Виолетт.       — И в чём этот интерес проявляется? — стараясь быть спокойным, спросил Арман.       — Ну… я видел их в магазине… и там Армин явно приставал к Розалии.       — К Розалии? — удивился Арман. — Вы хотели сказать, к Виолетт?       — Нет, именно к Розалии. Виолетт в это время находилась неподалёку… — Фарэз начал понимать, что его слова об опасности, которая грозит Виолетт, начинают звучать неубедительно. — А ещё он разглядывал её в этом платье…       — Да, — согласился Арман. — И не удивительно, такая одежда совсем нетипична для моей дочери. Я думаю, что многим было… непривычно видеть её в таком наряде. Так что реакцию Армина даже можно понять. Что ещё?       Тут Фарэз с ужасом осознал, что на этом его аргументы закончились, и отец Виолетт совершенно не убеждён в опасности, которую представляет для неё Армин.       — Да, Розалия очень любит наряжаться, — снова встряла в разговор мадам Жозьян. — У неё талант!       Но на её слова уже никто не обратил внимания. Все родители, наблюдая за Фарэзом, начали понимать, что с этим собранием что-то не так. Учитель сидел за столом, жадно глотая воздух. На его лице читалась бессильная злоба пополам с ужасом. Он больше не мог вымолвить ни одного предложения и только повторял:       — Но ведь Армин… он же… Армин просто…       — Я всё понял, — подытожил за учителя собрание Франсис. — Если это всё, то я пойду. Ещё работы куча.       — Армин… — ещё раз шёпотом повторил Фарэз.       — Спасибо, что пригласили, — произнёс на прощание пожилой мсье Жорж. — Мы поняли, что вы очень гордитесь своим учеником. Обязательно скажем Лизандру, что он должен во всём равняться на Армина.       Фарэз только выпучил глаза и в бессилии попытался прошептать что-то, но из его губ срывалось только слово: «Армин».       На этом собрание завершилось, и родители стали поспешно собираться. Лишь мадам Жозэфа поинтересовалась у других, не нужно ли вызвать скорую учителю Фарэзу.       — Ничего с ним не случится! — успокоил её отец Кентина. — Фарэз — мужик! Сейчас оклемается!       На этих словах Жиль хлопнул классного руководителя по плечу, но тот был в таком шоке, что даже не пискнул. Хотя в обычной обстановке он побеспокоился бы о целости своей лопатки и уже бежал в травмпункт.       На этом Арман завершил рассказ. Виолетт не могла поверить в то, что всё описанное происходило на самом деле.       — Мне показалось, что ваш преподаватель нуждается в помощи.       — Помощи с чем?       — Я понимаю, что работа учителя может быть тяжёлой для психики. И мне кажется, что мсье Фарэз уже на грани. Вы его не слишком донимаете на уроках?       — Нет, что ты, — ответила девушка. — Учителя Фарэза все любят, и на его уроках все ведут себя очень хорошо.       — Хм, тогда, возможно, у него проблемы в личной жизни. Как думаешь, может стоить поговорить об этом с директором? Мы могли бы скинуться ему на хорошего психиатра.       — Нет-нет, — испугалась Виолетт. — Я уверена, что с ним всё будет нормально.       После этого отец с дочерью пожелали друг другу спокойной ночи, и Виолетт отправилась к себе в комнату.       Засыпая, она подумала о чувствах учителя Фарэза к Розалии. Даже если не брать во внимание разницу в возрасте, у Розалии есть парень, и со стороны мсье Фарэза было бы нехорошо проявлять к ней внимание. Возможно, стоит поговорить об этом с подругой?       Тут девушка уснула, и ей приснилась красивая свадьба Розалии и Фарэза, на которой сама Виолетт шла под руку с Алекси.