Сегодня будет гроза

Уронив голову так низко, что ниже уже, кажется, нельзя, за старым деревянным столом сидел (можно даже сказать, лежал) мужчина. Теплый полуприглушенный свет торшера из дальнего угла этой небольшой комнаты едва освещал его силуэт; тянулся как только мог, словно был живым существом и хотел оказать поддержку человеку, закрывая его дырявой шалью своих неярких бликов. Откупоренная бутылка, проверенная не менее сотни раз на наличие ядов, кислот и другой дряни, способной убить, прятала за своим непрозрачным стеклом мутноватую жидкость, которая, быть может, вовсе и не была мутной, а лишь казалась такой в плохом освещении. Блеклые искры света отражались от граней стакана, наполненного болью, горечью и разочарованием; на самом его дне даже осталось немного. Волшебная палочка из дерева какого-то болотного оттенка дополняла общий пейзаж окружения отшельника. Даже сейчас его исполосованная шрамами и глубокими рубцами рука бессознательно находилась рядом с оружием. В тяжелом ночном воздухе, попадающем в комнату через приоткрытую старую деревянную форточку с наполовину облупившейся краской и поцарапанной ржавой металлической ручкой, расположенную чересчур высоко, чувствовалось сильное электричество. "Сегодня, кажется, будет гроза", - подумал волшебник, окинув беглым взглядом комнату, словно убеждаясь, что никого лишнего здесь нет, - "Никогда не стоит верить маггловским прогнозам погоды - они всегда врут." Едва переставляя ноги от усталости, он направляется к книжной полке и берет оттуда небольшой уже распечатанный конверт с гербом Хогвартса. Он возвращается к столу, берет недопитую бутылку виски и, дойдя до старого пыльного кресла, обдуваемого холодом незажженного камина, падает в него. Это письмо он получил чуть больше недели назад. В нем его старый друг Альбус Дамблдор просил его побыть преподавателем Защиты от Темных искусств. Довольно странная просьба к мракоборцу в отставке. Ему просто нужна помощь в защите Мальчика-Который-Выжил. Преподаватели Хогвартса - сильнейшие волшебники, так неужели они не могут защитить мальчишку? В любом случае, он еще подумает об этом. Но позже. Сейчас ему нужно отдохнуть. Вопреки всем законам июльской грозы, эта выдалась слишком холодной. Деревья едва ли не вырывало с самым корнем, и казалось, что слышны их крики боли, когда ветер утихал на несколько секунд. Он сделал большой глоток прямо из бутылки. Где-то вдалеке слабо сверкнула молния, сияние которой за сотую долю секунды окутало все близ находящееся и отразилось в его единственном глазу.

~~~

- Аластор, молния! - испуганно пискнула девушка лет шестнадцати, инстинктивно отскочив назад к двери. Она всегда слишком сильно переживала обо всем, а особенно за него. Вот и сейчас в ее больших и ясных глазах мелькали тени тревоги. - Может, не стоит тебе никуда идти сейчас? - тихо произнесла она, набросив на голову капюшон и сильнее кутаясь в тоненькую куртку. - Фил, что за ерунду ты несешь? - раздраженно отозвался Грюм. - Молния не так опасна, как Пожиратели: она не будет пытать тебя Круциатусом. - Но ведь вас могут послать в небо сегодня, и... -Успокойся. Ничего не случится. Иди в дом, Фил, я вернусь скоро. Понятия не имею, что им так срочно понадобилось от меня, но, обещаю, скоро вернусь. Девушка вздохнула с такой необъятной горечью, словно чувствовала на себе груз вины за что-то ужасное. Она сунула руки в карманы и небыстрым шагом направилась к крыльцу. После смерти их родителей он всегда был рядом с ней. Ей часто снились кошмары по ночам. Он был рядом. Она боялась будущего. Она боялась войны. Она боялась смерти. Она много чего боялась, а он всегда был рядом. А по вечерам и ночью и вовсе не мог оставить ее одну. Но в этот раз Мракоборческому Центру приспичило вызвать его именно поздним вечером, на ночь глядя. Ничего, он скоро вернется. Он не оставит свою Фил одну надолго. - Аластор, будет гроза. Он никогда не отличался проницательностью и не заметил слез в ее голосе. - Я знаю, Фил.

~~~

Той ночью он потерял ее. Последнего дорогого человека в жизни. Ее просто не было. Нигде. Потом она появилась. Как призрак из прошлого, но потерявшая саму себя. Она была под Империо. Ему пришлось. Он спас сотни жизней, но какой ценой... Он снова вернулся к столу. Трясущейся рукой раскидывая размашистые буквы по пергаменту, написал ответное письмо Дамблдору. Взял стакан с недопитым виски и подошел к окну. - Сегодня будет гроза, - прохрипел он, наблюдая, как новая вспышка озаряет густо-черное небо. Он опрокинул в себя последние капли горя. До дна. Забрав все снова в себя. Тяжелые капли уже давно отбивали на крышах какой-то совершенно сумасшедший ритм, а ветер насвистывал не менее нездоровую симфонию. Вспышки становились чаще, все предметы за окном окончательно растворились в густой текучей темноте. Теплый приглушенный свет торшера в углу уже не был таким теплым и не стремился поддержать мужчину. Даже он стал другим. Странным, бесполезным, деградирующим. Боль всегда такая. Она протыкает тебя насквозь отравленным копьем, а потом уходит, дожидаясь, пока раны почти затянутся, чтобы нанести новый удар, который будет еще больнее предыдущего. Это предел. Гроза кончится, и откроется новый мир, начнется заживление. А, может, ничего не изменится. Но, в любом случае, потом должно быть легче.