тик-так. тик-так. тик-так. тик-так. тик…
Минхо резко просыпается и ударяется головой о дверцу машины, как только его локоть соскальзывает из-за очередного наезда на выбоину. Он шипит и морщится, щурится, пытаясь рассмотреть пространство вокруг него, но тупое солнце светит прямо в глаза, от чего он не может поначалу разглядеть практически ничего, ему кажется, что его ослепило. Уж лучше бы так. тик-так. Минхо выпрямляется и поправляет смятую майку (на ней пятно от кетчупа из вчерашней забегаловки где-то вдоль шоссе), снова жмурится, дёргает на себя козырёк, но тот поддаётся даже не с первого раза и Минхо даже хочет дёрнуть сильнее, но чужая рука справа делает это быстрее и аккуратнее. Он поворачивается, чтобы сказать тихое «спасибо» и трёт глаза — состояние совсем убитое, жаль, что не физически, но, кажется, до этого осталось совсем немного. Хёнджин зевает и пытается словить волну какого-нибудь дерьмового радио, по которому передают старые песни какого-нибудь рока в стиле депеш мод или типа того. Минхо рассматривает его сонным взглядом и подмечает, что с удовольствием запечатлел бы его на фотографии такого едущего на угнанной у старшего брата тачке с растрёпанными от ветра волосами и этими крутыми очками, украденными на заправке в соседнем штате. Обязательно бы запечатлел, только время совсем неподходящее, будь это другой момент, Хёнджин бы сейчас улыбался, во всё горло пел бы песни, написанные его братом, и громко хлебал колу из пластикового стакана, но вместо этого сейчас он молча едет и ворчит из-за того, что солнце палит до жути сильно, а по радио одно дерьмо. Минхо вздыхает и отворачивается к окну. тик-так. Всё из-за Криса. Определённо из-за него, по-другому даже быть не может, потому что не будь Хёнджин таким пьяным, то не знакомился бы с ним в каком-то блядушнике, а если бы они не познакомились, то в дальнейшем Хёнджин бы не привёл его на тусовку к Феликсу, где тот уже познакомился с Минхо, а дальше… какая-то безумная искра, от которой разгорелся невероятный пожар, как от маленькой спички в сухой траве, только если бы это был пожар любви или страсти, ну, или ещё какого-нибудь дерьма, то, наверное, было бы не так больно. Кристофер мягко проводит пальцами вдоль руки Минхо и сцепляет их руки в замок, подносит к своим губам и целует. От этого ноги подкашиваются, как в первый раз и дыхание спирает, будто у Минхо это вовсе первое свидание. С Кристофером они недолго, всего два месяца, но Минхо почему-то кажется, что они всю жизнь знакомы и столько же вместе. — А ты бы бросил ради меня орден джедаев, если бы я попросил? Они пересматривают мультсериал по Звёздным Войнам, потому что только вчера закончили пересматривать все эпизоды, а чуть-чуть погрузиться во вселенную ещё раз захотелось. Минхо закинул ногу на него и лежит довольный, улыбается, смотрит на него снизу вверх, подмечает, что Кристоферу, вообще-то, нужно побриться, щетина его, конечно, украшает, но колется при поцелуях сильно, не то чтобы это мешало, но ходить с раздражённой кожей такая себе затея. — Конечно, — не задумываясь, отвечает Кристофер и берёт кусок пиццы. — Я бы стал наёмником. Минхо осторожно щипает его бок и тот роняет кусок салями себе на майку. — Ну вот, — раздосадовано и как-то чересчур наигранно расстраивается Кристофер. — Теперь придётся менять майку. — Подожди пока серию досмотрим, — Минхо так же показательно шикает на него и всё ещё улыбается из-за собственной удачной пакости. — Потом можешь хоть полностью раздеться. — А если придут ситхи, как я смогу тебя защитить, если на мне не будет вообще никакой одежды? — он смеётся и зарывается носом в чужие волосы, прижимая Минхо ближе к себе. — Ты же джедай, с тобой мне ничего нестрашно, — Минхо улыбается и тычется носом тому в шею. — Даже если они попытаются сломить твою волю, ты же никогда не сделаешь мне больно, так ведь? Минхо снова вздыхает и закрывает лицо ладонью. Они остановились на одной из заправок, чтобы пополнить запасы еды и полностью заполнить бак. До Мексики ещё хрен знает сколько, навигатор они выкинули два штата назад, а с географией у них у обоих плохо. Солнце всё ещё дико палит, от чего Минхо машет на себя картой, забыв про всякие попытки найти более короткую дорогу, даже выход из машины и тень ему не особо помогли. Через пять минут ему в лицо прилетает пакет чипсов, он еле его ловит и возмущённо смотрит на Хёнджина. — Не хмурься, — говорит тот и достаёт из кармана потёртых джинсов пачку сигарет. — Если бы Джинён увидел, он бы заставил тебя выкурить при нём сразу всю пачку, чтобы ты потом неделю блевал, но курить точно больше не захотел. Хёнджин опирается спиной о стену и выдыхает дым. Минхо смотрит куда-то в одну точку, сверля взглядом полосу леса через дорогу, он старается тупо не зависнуть и не уснуть прямо так, он даже не помнит, когда в последний раз нормально спал. — По телеку сказали, что нашли ещё одну гору фарша, — слишком спокойно внезапно говорит Хёнджин. — Нам надо сматываться отсюда, тут полно средств связи и мне кажется, я в отражении видел её, а может это были глюки, но на всякий случай надо валить. Минхо только кивает и идёт к машине. Ему кажется, что уже некуда торопиться, что, возможно, всё не так плохо и их не ёбнет сразу же, потому что вроде как они до сих пор живы, в отличие от… Хёнджин громко хлопает дверцей машины. — Если не будем останавливаться, то через пару часов будем в Сан-Антонио, там найдём, где укрыться, но это надо выехать на 1863, а с неё на 3009, не знаю, насколько так будет быстрее, но выбора у нас не особо. Надеюсь, тебе не захочется останавливаться отлить где-нибудь в Спринг-Крике, названия там, конечно, по этой дороге просто пиздец. Минхо застёгивает ремень безопасности и усмехается. Хёнджин давно столько много не говорил. Они заклеивают окна и все щели красной изолентой сразу же, как только заселяются в придорожный отель близ Сан-Антонио. По сути они могли даже не останавливаться здесь, но им обоим срочно нужно нормально поесть и поспать, поэтому выбора, как кроме остаться в номере дешевенького мотеля с одной кроватью и отсутствием всяких штук для связи у них даже не было. Ну, разве что разбираться в автомобильной аварии, врезавшись в задницу грузовика тупо из-за недосыпа и голода. И если с голодом ещё хоть как-то можно совладать, то с недосыпом всё гораздо сложнее. Хёнджин пластом упал на кровать, как только они закончили, и тяжело вздохнул: — Я заебался от такой жизни, — кряхтит он и закрывает глаза рукой. — Я тоже, — подтверждает Минхо и смотрит на свои ладони и изоленту в руках. — Чья это вообще идея была с изолентами? — Хуй знает, — Хёнджин закуривает прямо в номере, хотя знает, что они уже запечатались и это чревато. — Это, наверное, тараканы Криса так сказали, а тот уже решил распиздеть тебе, когда в принципе начал говорить об этих штуках. Главное, чтобы не осталось ни одного проблеска, а то если стук, то сразу нам пиздец, ты же знаешь. Минхо нервно кусает губы и опускает голову. Ему совершенно не хочется вспоминать то, что произошло буквально две недели назад. Самые ужасные две недели в его жизни, смешно, что они, вероятно, его последние. Он отрывает зубами кусок изоленты и клеит его на окно, закрывая последнюю тонкую полоску света. — Нам надо будет потом как-то выбраться, ты же понимаешь это, — Минхо отбрасывает ленту в угол комнаты и садится на кровать. Хёнджин недовольно поднимает голову и смотрит на него слишком устало: — Уже выбирались и в этот раз тоже сможем, не ной, пожалуйста. Хёнджину дико страшно, хоть он этого старается и не показывать. Каждый раз, когда они останавливаются в мотелях, он боится, что в этот раз они закроют не все щели, что что-то пойдёт не так, что кто-то из них задержится и умрёт первым. Хёнджин пообещал Минхо, что оторвёт Крису голову, если они не смогут добраться вдвоём до Мехико. Минхо никогда не любил тупые страшилки и фильмы ужасов, всякие там городские легенды и всё прочее, что должно навевать ужас, но когда Крис пропал на неделю, он не на шутку испугался. Не то чтобы пропадать на неделю или больше было как-то странно для Криса, просто обычно о его местонахождении знал хотя бы кто-то, Уджин, например, или его старший брат Джебом, но сейчас на все вопросы касательно того, а где чёртов Кристофер Бан, ответа никто не знает. Джебом разрешил Минхо покопаться в вещах Криса, сказал, что его исчезновение слишком странное, может, как и в глупых фильмах, Кристофер оставил что-то, что может понять только Минхо. Ему почему-то от этих мыслей не до смеха, но он всё равно кивает на слова Джебома о том, что если что, он и Ёнджэ в гостиной смотрят «секс в большом городе», а Минхо может потом присоединиться, съесть пиццу и выпить пиво, чтобы расслабиться. Джебом на самом деле тоже волнуется, просто не хочет этого показывать, ведь Крис всегда возвращается домой, верно? Минхо проходит в комнату Криса осторожно, тихо закрывает за собой двери и осматривается. Джебом ничего не трогал, тут всё так, как было, когда Минхо заходил в последний раз: кровать расстелена и одеяло жутко сбито, одна из подушек свисает с кровати и рискует упасть на пол, на столе куча книг и бумаги в беспорядке, на полу валяются ручки и шмотки Криса, жалюзи слегка сломаны и Минхо может увидеть, что на улице до сих пор не прекратился ливень, но где-то на горизонте видна полоска желтого неба — Крис постоянно живёт в таком беспорядке. Минхо переступает через старый системник, который стоит чуть ли не на пороге комнаты и осматривается. Крис никогда не показывал ему какие-то тайники в своей комнате и не говорил, что у них могут быть какие-нибудь секретные фразы, о которых будут знать только они вдвоём. Это вполне обычные отношения без таких изысков и непонятных друг другу вещей, до этой недели, конечно. Теперь Минхо даже жалеет, что у них не было таких понятных только им кодовых фразочек, потому что он без понятия, что ему искать, чтобы найти Криса по его собственным следам, оставленным в своей комнате. Минхо случайно задевает какой-то провод и валится на кровать, когда за спиной что-то похожее на тряпку падает. Он поворачивает голову и сначала смотрит на пол: там лежит чёрная ткань, а над ней через полоску света сквозь жалюзи можно рассмотреть поднявшуюся в воздухе пыль. Минхо отталкивается от кровати, переводит взгляд выше и видит маркерную доску с фотографиями, статьями, какими-то измерениями, где всё соединено красной нитью — прямо, как в старых детективных фильмах. Минхо сначала кажется, что он в одной из серий волчонка, но красные нити не ведут по всей комнате, а Крис явно не Стайлз Стилински, чтобы разработать настолько хитрую схему, что Минхо пришлось бы полчаса ходить по комнате, ведя пальцами от одного конца нити к другому, чтобы найти разгадку. Он окончательно встаёт и осторожно направляется к доске так, чтобы не задеть в этом бардаке ещё что-нибудь. У Криса, судя по всему, была какая-то разработка или типа того, но очень много статей про какие-то частоты, про убийства, графики скачков напряжения или показателей частотомера, какие-то непонятные страшные фотографии и все они соединены к середине, к фотографии какой-то девушки в белом. Минхо зажимает красные нитки между большим и указательным пальцем, проводит по каждой и у него по спине пробегают мурашки от каждого вырванного куска текста с этих вырезок. Он смотрит на фото девушки ещё раз и видит, что внизу на полароиде написано почерком Криса «Мехико». Минхо не понимает, что это может значить. Разве этот тупой гремлин бросил бы всё и уехал в Мехико? Наверное, да, это же, чёрт возьми, Крис. В кармане неожиданно раздался трек вондер гёрлс (это Крис поставил как-то, когда Минхо сказал, что ему треки девочек очень нравятся, но он постоянно забывает поменять мелодию звонка и вообще не может выбрать, какой именно трек хочет поставить). Минхо поспешно достаёт телефон из кармана и на экране видит номер Феликса. — Минхо, ты сейчас у Криса? — Феликс звучит достаточно обеспокоено, но сам Минхо не понимает от чего. — Да, ничего непонятно, тут какая-то доска и стрёмные фотки… а что-то случилось? — Чанбин пропал четыре дня назад, — он начинает говорить тише. — Я не думал, что это что-то серьезное, думал, он опять в музыку с головой ушёл или типа того, но позавчера он прислал сообщение, сказал, что он в Мехико. Чжисон сорвался туда, сказал, чтобы я сидел дома и вообще ничего не делал… а теперь они вдвоём не отвечают на сообщения и звонки. Минхо… мне страшно. Минхо вздыхает, сжимает в кулак свободную руку и поднимает взгляд на полароид. — Я думаю, что тебе надо послушать Чжисона, мы с этим как-нибудь разберёмся, ладно? Хёнджин не может уснуть уже часа два, наверное. Минхо, повёрнутый к нему спиной, точно отрубился сразу же, как только его голова коснулась подушки. А Хёнджин сверлит красную изоленту на окнах и думает о том, что всё могло бы быть иначе. Не то чтобы он боялся за свою жизнь, но да, он боится до тремора в руках и дрожи в коленках, до сих пор коря себя за две вещи: за то, что познакомился с Крисом, и за то, что попросил Минхо тогда поставить гребаный звонок на громкую. Минхо же так отчаянно любит Криса, что готов был ради на него на всё, даже предложил эту авантюру с поездкой в Мехико, заболел этой идеей буквально, сказал, что они ещё могут всё исправить. Хёнджину ничего не оставалось кроме того, чтобы согласиться. Он трёт глаза и садится на кровать, осматривается. От красного уже болят глаза и голова. Он щурится и тянется к рюкзаку на полу, достаёт оттуда кошелёк и медленно его открывает. Там внутри, помимо оставшихся денег, фотография Чонина. Старый полароид, сделанный на дне рождения Сынмина. У Чонина тупой колпак и щёки в торте, это, вроде как, Чжисон тогда обмазал его, а Феликс успел сфотографировать неловкую улыбку — самое красивое, что Хёнджин видел в своей жизни. Дома его ждёт Чонин. Хёнджин сказал ему, что они буквально на месяц уедут. Это было бы быстрее, если бы у них двоих хватило денег на самолёт, но этого у них не оказалось, поэтому Хёнджину пришлось выкручиваться и брать тачку у Джинёна. Тот, конечно, узнал об этом, но вряд ли смог дозвониться — Минхо и Хёнджин выбросили телефоны сразу же, как только сели в машину. Рассказывать Чонину Хёнджин ничего не стал, он же не тупой дебил Кристофер, который будет рисковать жизнью человека, которого любит, потому что не умеет держать язык за зубами, впрочем, как и ещё пара людей, которые, судя по всему, работали с Крисом в команде, потому что смотреть на то, что произошло с Феликсом, было страшно, а идентичные катастрофически ужасающие случаи, которые полиция никак не могла связать, произошли раза три за две недели. Хёнджин до сих пор не знает, как они с Минхо продержались уже эти самые две. Хёнджин кладёт фотографию обратно в кошелёк и откидывается обратно на кровать. Ему дико осточертела такая жизнь за эти последние дни, но делать нечего, если продолжать жить хочется, а гребаная сука в белом не даёт покоя и избавиться от неё вообще никак. Иногда Хёнджину хочется выйти на улицу и ждать её, чтобы она просто набросилась на него и разорвала к чертям, потому что иногда кажется, что всё это их маленькое путешествие совершенно бесполезное. — Я не знаю, Хёнджин, это просто пиздец, — Минхо садится в кресло и кладёт телефон на кофейный столик. — Я когда прочитал все эти статьи и посмотрел на ту фотку, то чуть не сдох от страха, такая жесть. Я не верю, что Крис занимается чем-то подобным, это же убийство всех нервных клеток. — Да он никогда не отличался умом, — Хёнджин смеётся и ложится на диван напротив, закидывает ноги в кедах прямо на него, Джинёна всё равно дома не будет ещё несколько часов, так что можно себе это позволить. — Может, это типа для проекта в универ на Хэллоуин, он же там буквально через месяц? — Это не выглядит, как проект в универ… — Минхо отводит взгляд и тяжело вздыхает. — К тому же, Феликс звонил и говорил, что Чанбин каким-то хуем оказался в Мехико вместе с Крисом по ходу, за ними Чжисон поехал и, ну, они исчезли… — Похоже на сюжет отстойного хоррора. — Да уж… Они сидят в полнейшей тишине где-то минут пять, Минхо смотрит на свои ладони и тёмный экран телефона, а Хёнджин мотает одной ногой и смотрит в потолок. Ситуация какая-то дерьмовая, даже и добавить нечего. Феликс дома отсиживается и постоянно проверяет телефон на наличие новых сообщений — совсем жалко его. В тот момент, когда Минхо хочет взять телефон, резко раздаётся мелодия звонка и экран загорается. Он смотрит на него и, кажется, перестаёт дышать. — Это Крис… Хёнджин даже подскакивает с дивана и внимательно смотрит на телефон: — Ставь на громкую, чтобы я тоже слышал оправдания этого придурка. Минхо делает всё так, как сказал Хёнджин. Руки трясутся дико, но он ничего не может сделать с этим, боится разве что уронить телефон и разбить и так побитый экран, но он этого избегает. Приходится выдохнуть прежде, чем нажать кнопку принятия вызова. — Минхо? У названного, кажется, сердце замирает от одного лишь голоса Криса, потому что он так давно его не слышал совсем, что уже даже не волнует, что он там скажет, пусть оправдывается, как пожелает — это уже всё неважно, главное, что он жив и говорит сейчас с ним. — Крис, я тут, — собственный голос дрожит и срывается, в горле, кажется, сразу же пересыхает от одного лишь имени, слетевшего с языка. — Я надеюсь, ты в порядке, — на фоне слышны какие-то помехи и голос у него совсем хриплый, наверное, чуть приболел. — Мы сейчас в Мехико вместе с Чанбином и Чжисоном, знаешь, тут случилось такое дерьмо… — Он как-то болезненно и тихо смеётся, Минхо сжимает пальцами джинсы на коленках. — Я надеюсь, ты не был у меня дома и не видел… — Доску с фотками и статьями? — Чёрт, — на некоторое время воцаряется молчание, Минхо напрягается от этого и смотрит на Хёнджина, тот тоже выглядит довольно растерянно. — Вот именно это дерьмо случилось, мы готовились к проекту в университете и откопали какую-то дико старую легенду из Мексики. Она была в библиотеке в одной из книг с пометкой на утилизацию, но мы её выхватили и зря… — Я не понимаю, Крис… — Короче, есть легенда о девушке в белом, если ты видел доску, ты знаешь, как она выглядит, стрёмная пиздец, её в Мексике называют Ла Муерто Бланко или типа того, проще говоря, Белая Смерть и она убивает всех, кто знает о её существовании. Знаешь, мы тоже посмеялись, а потом во время одного из экспериментов дома у Чжисона случайно словили какую-то частоту… Чанбин тогда чуть не обосрался, когда мы поняли, что это частота этой девушки или… я не знаю, это просто оно, я без понятия, что это… Оно страшное, Минхо, понимаешь? — В его голосе начинают слышаться предпосылки истерики. — Я чисто по приколу поехал в Мехико, снял квартиру и каким-то образом смог изменить частоту этого… теперь эта штука, я не знаю, как её назвать, она просто существует там, где есть связь, понимаешь? — Подожди, — у Минхо окончательно пересохло во рту и он глотает слюну в надежде, что хоть как-то сможет нормально разговаривать без того, чтобы его голос звучал как-то сломано, — ты сказал, что оно убивает всех, кто о ней знает, и поэтому ты позвонил мне? Крис, чёрт возьми… — Ты и так уже о ней знал... Прости, солнце, — если бы ситуация не была такой отвратительной и мерзкой, то у Минхо бы от этого «солнце» пошли бы мурашки по коже, сейчас же они появились от жуткого ощущения липкого предательства, если всё это правда, а его парень в компании их друзей попросту не обкурились травы и не придумали какую-нибудь ахинею (на самом деле Минхо надеется, что Крис сейчас скажет, что всё это шутка, но этого не происходит не через мгновение, ни через пять минут). — Оно будет стучать в дверь, ты можешь попытаться сбежать, но оно всё равно догонит… Закупись красной изолентой, она каким-то образом перекрывает частоту этой твари и не даёт ей пройти. Прости меня. — Крис! Постой, что ей нужно? Может, есть способы откупиться… я не знаю… хоть что-нибудь? — Ей нужно то, чего у неё нет — твоя жизнь, — это он выдаёт на выдохе и прежде, чем отключиться, говорит последнее: — Я люблю тебя. Звонок обрывается и Минхо не знает, что делать. Хёнджин молча сидит на диване и пытается сообразить, что ему делать. У него во взгляде полная пустота и не понимание всей ситуации, а внутри такое ощущение, что по сердцу топором проехались, причём довольно знатно, что кровь теперь заполняет все лёгкие и вверх по глотке, не давая дышать. Это, конечно, метафорически, но если всё это дерьмо — правда, то ждать такой участи, судя по всему, ему осталось недолго. — Нам надо съездить к Феликсу, — говорит Хёнджин внезапно и встаёт с дивана, Минхо делает это вслед за ним. Самое страшное было не то, что дверь квартиры Феликса оказалась открытой, а то, что самого Феликса по сути там не было. По крайней мере Минхо именно так сначала и показалось, потому что на вид всё было так, как и всегда — разбросанные шмотки и куча каких-то тетрадок (видимо, после того, как Чанбин уехал в Мехико, Феликс ничего не трогал), но потом Минхо видит кровь, очень много крови и закрывает рот ладонью, отходя назад на пару шагов. Хёнджин услышав негромкое оханье направился к нему, но тут же сам попятился назад. Спальня выглядела как кровавое месиво и больше напоминала сцену из хоррора, чем комнату их друга. Минхо хотел бы пройти вперёд, присмотреться, что за каша лежит на постели, но Хёнджин одёргивает его и видит, что на одном из кровавых ошмётков блестит кольцо Феликса — подарок Чанбина, его ни с чем не перепутаешь. Минхо закрывает лицо и старается не закричать, он только обнимает Хёнджина и прячет лицо в его толстовке. Ему хочется плакать и непонятно от чего: от того, что эта кровавая каша, стекающая с постели по одеялу на пол — Феликс, от того, что ему очень страшно, или от всего сразу — Минхо готов поставить на последнее. Хёнджин буквально всем телом чувствует, как сильно дрожит Минхо. Он старается не смотреть на кровавые разводы и брызги по стенам и полу, но получается очень плохо. Тошнота подбирается к горлу и хочется проблеваться прямо сейчас, но он старается держать себя в руках, чтобы быть хотя бы одним не потерявшим рассудок в этой ситуации. Ему кажется, что Минхо отчего-то может быть на грани. Внезапно сам Минхо что-то шепчет, но Хёнджин не с первого раза слышит и просит повторить. Минхо вздыхает. — Нам нужно в Мехико. Сегодня. Они чудом выбираются из мотеля, им даже удаётся нормально перекусить и выспаться часов по десять каждому. Минхо проверяет деньги: помнит, что есть платные дороги и им придётся пересечь границу. — Ехать где-то девятьсот миль, — говорит Хёнджин, заводя мотор, а затем смотря на наручные часы, на них одиннадцать утра. — Если будем останавливаться только на то, чтобы отлить и заправиться, то через часов шестнадцать через I-35 S будем в округе. Согласен на такой расклад? — Ага, — кивает Минхо и пристёгивается. — Надеюсь, ты не просрал ту бумажку, которую мы нашли у Феликса. Он лезет в бардачок и копается внутри: там две запечатанные пачки сигарет, какие-то обёртки, складной нож, аптечки и вот он, тетрадный лист, сложенный пополам, по бокам с каплями крови. Минхо ёжится, смотря на это, но берёт его в руки и медленно разворачивает, вслух читая адрес. — Спросим у местных, если что. Они доезжают почти без проблем ровно за шестнадцать часов. Правда, у Минхо чуть не случился нервный срыв, когда они застряли в пробке из-за аварии в трёх километрах от Мехико. Ему уже хотелось выйти из машины и бегом добираться до нужного адреса, Хёнджин потянул его обратно и сказал сидеть, оторвав от одного мотка изоленты кусок и наклеив тому на рот, поэтому остаток пути Минхо едет насупившись и нервно стучит пальцами по подлокотнику на дверце. Когда они подъезжают к многоэтажному дому Минхо даже не сразу верит, что они наконец-то здесь, что это вообще с ними происходит, что в одной из квартир сидят те трое и помогут решить им эту проблему. Звучит слишком хорошо, чтобы стать правдой, но кто сказал, что нельзя верить в чудо? Минхо очень хочется верить, но почему-то противный внутренний голос на задворках подсознания твердит, что всё станет только хуже, стоим им только переступить порог съёмной квартиры. Хёнджин входит первый, открывает массивную дверь и сразу же зажимает нос от вони вокруг. Квартира и так не в лучшем состоянии, но тут на полу прогнившая еда и тараканы, даже труп крысы валяется возле какой-то тумбы, стоящей на почти выцветших грязных газетах. Хёнджин морщится и переступает через всё это, но стоит ему сделать ещё два шага и он пятится обратно. — Не смотри, — говорит он, обращаясь к Минхо. Тот, не послушав, срывается и становится за спиной Хёнджина, когда перед его глазами снова ошмётки мяса и куча костей. Он сглатывает и закрывает рот рукой, тошнота рвётся наружу вперемешку с криком, но Минхо держит себя в руках, стараясь не закричать, второй рукой держась за локоть Хёнджина. — Ты же не думаешь, что это кто-то из них? — у Минхо ужасная паника, он крепче сжимает пальцы на чужой руке и отворачивается. — Ты кого-нибудь здесь кроме нас видишь? Минхо мотает головой и утыкается носом в плечо Хёнджина, ему кажется, что он вот-вот и расплачется, потому что это всё слишком невыносимо. Нет, он правда старался держаться все эти дни, но осознание того, что они опоздали, бьёт по нему сильнее чего-либо. Минхо всё ещё винит тупого Криса за то, что это он как обычно со своими глупыми идеями на грани с безумием довёл всё до того, что сейчас все их друзья мертвы, а Минхо и Хёнджин находятся на краю пропасти, теперь уже точно не зная, что им делать. В глубине квартиры раздаётся какой-то грохот. Хёнджин хочет пройти вперёд, но Минхо рвётся первым, тот даже не успевает ухватить его за рукав рубашки или хотя бы просто за ладонь, он слишком быстро выскальзывает и торопится на звук, чтобы случайно не потерять его, пока тот отбивается эхом о гнилые стены квартиры. Они становятся возле двери и Минхо на пробу толкает её, но ничего не выходит и вывод напрашивается сам собой — она заперта изнутри. Заперта. Или заклеена. Минхо из-за собственных мыслей падает на колени и смотрит на щель между полом и дверью — там красная лента, это определённо она. Хёнджин подходит ближе и поднимает Минхо с пола, отряхивает его джинсы и не понимает, почему тот резко изменился в настроении и даже совсем немного улыбается. — Там кто-то есть, — шепчет Минхо. — Но надо открыть дверь. Хёнджин считает, что терять уже нечего, поэтому слегка отходит назад и с разбега выбивает дверь. Она глухо стучит о какое-то препятствие вроде стула и, кажется, этот самый стул валится на пол вместе со всем, что там лежало. Минхо вбегает и почти сразу же бледнеет, потому что перед его глазами чёртов Крис сидит зажмурившись на кровати и держит пистолет под подбородком. Руки дрожат неистово, ноги совсем не держат, но он находит в себе силы, чтобы мгновенно подбежать к Крису и обнять его. — Твоюматьтвоюматьтвоюмать, — тараторит Минхо, обнимая его за шею, убирая из совсем слабых рук пистолет. — Я готов простить тебе то, что ты нас всех похоронил, просто из-за того, что ты, мать твою, жив. Крис совершенно не верит в происходящее, почему-то это кажется очередным бредовым сном из-за давящих стен, красной изоленты и отвратной жёлтой лампы, стоящей на полу и освещающей, дай бог, четверть комнаты. Всё вокруг завалено книгами, Крис как будто выстроил свой огромный храм, не желая оттуда уходить, но кроме книг, кровати, лампы и еды у него тут ничего нет. Ещё и красная изолента, конечно (однажды, он пробежался в магазин за пять минут и не умер за это время, костлявая прогнившая рука еле-еле коснулась его, но он смог этого избежать). Он глотает вязкую слюну, опускает ладонь с пистолетом и вторую как-то неловко кладёт на чужое плечо. Ему с трудом верится, что перед ним Минхо, потому что он совершенно не был уверен в том, что тот жив до сих пор после того, как Крис совершил вторую по главенству ошибку в своей жизни — рассказал ему о Белой Смерти. — Крис… Шёпотом ласкает слух. Он не слышал собственного имени от Минхо уже две недели. Он переводит на него взгляд, а потом за спину — там Хёнджин закрывает двери в комнату, всё-таки должен был здесь хотя бы один умный человек, который не действует на эмоциях. — Что ты… что он… что вы тут делаете? Крис выглядит плохо, волосы жутко спутанные, с отросшими корнями, он сильно похудел, а голос такой хриплый, что даже страшно, глаза совершенно пустые — Минхо не узнаёт в нём своего Кристофера. Этот Кристофер больше похож на осунувшийся скелет, чем на того, кто с энтузиазмом брался за все проекты университета. И вот, к чему они привели… — Хёнджин был тогда со мной, когда ты звонил… и он всё слышал, — Минхо снова обнимает Криса, старается прижаться максимально близко, чтобы точно быть самому уверенным, что это не глупый сон. Но лучше бы, конечно, всё это на самом деле оказалось каким-нибудь сном, чтобы Минхо прямо сейчас проснулся в постели, обнимал Криса и думал о том, как сдать кучу лабораторных через неделю, а не был на какой-то затхлой квартире в Мехико и не думал о том, как бы тупо выжить. — А где Чанбин и Чжисон? — внезапно спрашивает Хёнджин и садится на кровать. — Они… — Минхо чувствует, как резко вздрагивает Крис, и рефлекторно старается обнять его крепче, утыкаясь носом в шею. — Она их забрала… первым был Чжисон, сразу же после звонка Феликсу около двух недель назад, наверное? Я запутался во времени… — Минхо успокаивающе гладит его по волосам, стараясь не думать о том, что именно из-за него они в такой жопе. — Он просто позвонил ему, а в этот же момент появилась эта тварь и… она его разорвала на части и превратила в кашу… — Крис тяжело вздыхает и старается собраться с мыслями, потому что каждая фраза даётся ему с огромным трудом. Его никто никуда не торопит. — Я затолкал Чанбина в эту комнату, потому что мы её заранее полностью перекрыли красной изолентой, я правда не знаю, как это работает… Вышли только через пару дней, нам было стрёмно всё это убирать, поэтому то, что вы уже, наверное, видели, это… да. — Он снова переводит дыхание и одной ладонью проводит вверх по шее Минхо. — Чанбин решил сходить поздним вечером в магазин, я следил за ним через окно, магазин буквально через дорогу… эта тварь распотрошила его на подходе к дому, я тут же закрыл все щели и сидел тут с того момента… Что с Феликсом? Я боюсь представить, что с ним будет, когда он… Крис на мгновение переводит взгляд на Хёнджина, который после слов о Феликсе как-то поник и отвёл взгляд, а затем на Минхо, тот поджал губы и опустил голову. — Вы хотите сказать, что… нет… не может быть… — Мы не знаем, почему с ним всё случилось так быстро… Крис закрывает ладонями лицо и в панике мотает головой, повторяя лишь одно: «что я наделал». И правда, тот же Хёнджин не имеет привычки кого-то обвинять в чём-то, но тут он готов обвинить Криса во всех смертных грехах (себя заодно тоже, потому что не нужно было просить Минхо, нужно было просто уйти в кухню пить чай и писать Чонину о любви или вроде того, а не вот это всё). Минхо только успокаивающе проводит пальцами по чужим волосам и целует куда-то в висок. Кажется, что Крису можно всё простить, что они смогут выбраться и исправить ситуацию, не сидеть же здесь всю оставшуюся. — Чанбин звонил кому-нибудь? — внезапно спрашивает Хёнджин. — Да, одному из однокурсников, кажется… случайно сболтнул про это. — Тогда понятно, откуда ещё жертвы, — Хёнджин вздыхает. — В твоих этих книжках не было ничего о том, чем её можно остановить? — Нет, там было лишь то, что у неё невероятная жажда истребить всех, кто знает о ней, типа при жизни хотела совсем исчезнуть и теперь что-то вроде мстительного духа. Там ещё что-то про стуки в дверь было, я не особо запомнил зависимость количества стуков в дверь от чего-то там, но в любом случае нам вроде ничего не грозит, пока мы эти самые стуки не слышим и… — Крис прерывается и внезапно смотрит в одну точку куда-то ближе к потолку. Соседи сверху затопили ещё вчера, но Крис не стал идти проверять, вроде не так и много затопило, только кусок потолка и почти не задело стену, но он тут же всё подклеил, чтобы мало ли, но видимо, что-то пошло не так, раз прямо сейчас куски изоленты отклеились и осветили часть потолка светом лампы с улицы. Крис в панике подскакивает с постели в тот момент, когда Хёнджин ловит его обеспокоенный взгляд. Им кажется, что они всё успевают, Минхо даже вовремя подкидывает изоленту с пола, её хватает ровно на то, чтобы исправить эту проблему. Крис облегченно выдыхает и слезает с одной из тумб возле окна. Он позволяет себе тихо усмехнуться, даже хочет что-то сказать, что-то вроде «классно, что мы всё ещё живы», но не успевает. Хёнджин замечает не заклеенную в дверных щелях брешь, возникшую при открытии. В дверь стучат.Часть 1
31 октября 2018 г. в 18:28