this is halloween

Marilyn Manson - This is Halloween

У Германики из рваных чёрных прядей торчат аккуратные велюровые рожки и Жозеф думает, что именно этой детали ему всегда не хватало в шефе. Главный зал Башни Дождя завешан паутиной гирлянд, лампочек и полтергейстического рванья из белых простыней - "ну прямо как в Хогвартсе" с ухмылкой отпускает Тадеуш, пиная переспевшую тыкву; Квамби делает вид, что понимает шутку. У Германики в рваных прядях чёрных волос дьявольские велюровые рожки, но Жозеф смотрит совершенно не туда. Он смотрит на её счастливую улыбку /впервые за полвека - искреннюю/ и думает о том, что, пожалуй, планета перевернулась, на Авалон завезли лсд или как минимум произошло что-то из ряда вон. А ещё он думает, глядя на лёд в её "кровавой Мэри", что почтенная Юки-сама в этом году расщедрилась, закатив такую тусовку в честь Самайна. - Жози, солнце, - мурлычет напарница, цепляя кончиками пальцев накладные кошачьи уши в тёмных кудрях африканского зверодушца. - пойдём танцева-ать? Квамби давит полуулыбку и взгляд бесстыдно теряется в вырезе её декольте. Он мог бы сказать, что Германика пьяна, но за весь вечер она не одолела и треть собственной алкогольной нормы: всего пара коктейлей и стакан глинтвейна. За диджейским пультом кто-то звучно ударяет по кнопке и по залу растекается звук знаменитого Хэллоуинского хита. Улыбка Бодден стоит оттоптанных ног, поэтому Жозеф позволяет себе лёгкую вольность, хоть и знает, что на следующий день будет больнее прощаться с такой Германикой. Музыкальные пальцы ложатся на паутину шёлка на талии /просто-танец-господи-боже-просто-постарайся-не-умереть-от-такой-близости/ начальницы. Квамби опрокидывает в себя остатки пунша, заранее разбавленного виски. И думает, что жизнь катится к чертям где-то среди этих нот. Это даже выглядит парадоксально: ласково льнущая ближе немка, так дурманяще пахнущая травяным одеколоном и лимонным сорбетом, приглущённый свет, всполохи софитов и стук каблуков. В их полувальсе Жозеф толерантен и мил. У Германики в чёрных рваных прядях велюровые дьявольские рожки; Квамби вспоминает об этом, только прижимая тело начальницы к стылому камню коридорной стены и позволяя себя всего один наглый поцелуй /а после ещё один, и ещё, и ещё/. Бодден улыбается немного пьяно, отвечая на поцелуй, тихо шепчет "Жози" и зверодушца нещадно ведёт. Тонкие шпильки врезаются в тыкву, на которой стоит Бодден, чтобы доставать до чужих губ. - Фройлян Бодден... - Господи, Квамби, просто заткнись. И он затыкается, потому что когда тебе приказывает девушка с дьявольскими рожками и кровавой Мэри в крови, лучше подчиниться. Они не возвращаются на вечеринку; просто стоят и целуются, как сорвавшиеся с цепи; у Германики на бёдрах остаются следы от мужских пальцев, а по колготкам в сеточку бегут стрелки. А потом они просто смотрят на салют с балкона под голос Мэнсона на бесконечном repeat'е. Он смотрит на её счастливую улыбку /впервые за полвека - искреннюю/ и думает о том, что, пожалуй, произошло что-то из ряда вон.