Lonely

      Лос-Анджелес прекрасен ночью. Тьма скрывает все недостатки и уродства города, а холодный дождь омывает улицы от грязи. Люди прячутся от непогоды в своих домах или барах и клубах. Какой дурак останется мокнуть в такое время? Дурак, которого вы знаете. Темная фигура медленно плелась вниз по улице. Она выглядела хуже, чем обычно и вы точно не захотели бы встречаться с подобным ночью: перепачканное кровью пальто, лицо с кучей мелких порезов и кровавых потеков и уставший взгляд, не выражавший никаких эмоций.       Джон Константин добрел до какого-то магазинчика и встал под его козырек, пытаясь хоть как-то укрыться от ливня. Он даже не мог покурить, ведь пачка сигарет уже насквозь промокла. Его трясло. Несколько часов назад он загнал очередного демона в ад. Вместе с его заказчиком. Женщина просто хотела вернуть сына, но что-то, так бывает, пошло не так. Отвратный день. Не то чтобы этот как-то выделялся из прочих подобных дней, но он был таким.       Мужчина задумался, а когда было по-другому? Когда никто не умирал? Когда рядом был кто-то, кто мог любить его? А было ли за что?       Может быть, так было когда-то. Но не теперь.       Константин смотрел на мокрый асфальт, по которому текли ручьи, уносившие вдаль мусор и грязь с улиц. Из раздумий о сущности бытия мужчину вырвал голос. Мужской голос, такой волнительный и приятный. Он мог сказать самую глупую ложь и вы бы поверили, а мог раскрыть и самую горькую правду и вы бы не расстроились. Таким прекрасным этот голос был. — Привет, красавчик. Ты выглядишь одиноким...       Джон приподнял голову в склонил её набок, пытаясь рассмотреть говорившего, хотя он и так узнал этот голос. Ангельский голос.       Розово-фиолетовое свечение неоновых вывесок подчеркивало строгие линии прекрасного лица, на котором желтые радужки смотрелись ещё эффектнее. — Я могу исправить это, — Мужчина приблизился к экзорцисту и провел по его щеке тыльной стороной тонких пальцев, на что Константин непроизвольно поддался, как щенок, которого чешут за ухом. — Люци... Мне надо... — Я знаю, Джон, — Дьявол приобнял мужчину за плечи, — Я знаю.

***

      Сидеть за барной стойкой было куда приятнее, чем мокнуть под дождем. Посетителей было на удивление мало, а потому в зале было бы вовсе тихо, если бы мистер Морнингстар не решил сесть за рояль, оставив Джона наедине с бутылкой какого-то дорогого алкоголя. Константин болтал остаток напитка в стакане и опять пытался понять. Понять, как вышло так, что Сатана является его самым близким человеком. Единственным близким человеком. — Тебе лучше? — невзначай спросил блондин со шрамом, оказавшись прямо за спиной Джона.       Мужчина проигнорировал его и задал встречный вопрос: — Почему я?       Легкая улыбка пропала с лица бывшего архангела. — Я ведь уже говорил тебе. И вообще, — Люцифер сел на соседний стул и отпил мартини, — Любят не за что-то, а просто так. — Это... Не практично. — Согласен. Но ты же не собираешься спорить с законами Мироздания? Бесполезное и неблагодарное занятие, по себе знаю.       Морнингстар посмотрел в сторону, уставившись в какую-то точку в пространстве, вспоминая его падение и все те проклятия, которыми его щедро одаривают миллиарды "благодарных" людей каждый день. — Ладно, не важно, пойдем уже спать. — Вот так просто? — Джон посмотрел на Дьявола без какого-либо удивления. — Просто никогда не бывает, — улыбнулся мистер Морнингстар. А потом был секс.       Не такой секс, к которому все привыкли, со стонами, криками, порчей одежды и мебели. Нет. Они были похожи на двух супругов, которые просто исполняли "супружеский долг" и за долгое время совместной жизни знали всё о своей второй половинке: где поцеловать, что погладить, куда нажать и когда и в каком темпе двигаться. Не то, чтобы в этом не было страсти. В этом была любовь. Простое желание сделать любимому человеку приятно.       Именно это и нужно было Джону. Нужно было им обоим.       А когда дело было сделано, они лежали в тишине, и пока Константин щелкал выключателем лампы на прикроватной тумбочке, Дьявол чертил какие-то линии на спине мужчины пальцем. — Люци. — Да, милый? — Мы всегда будем вместе?       Сатана не врёт. Просто не умеет, да и не может в принципе. Но ещё никогда ему не хотелось так сильно соврать.       Блондин поджал губы и, уперевшись лбом в спину экзорциста, он честно пытался соврать. Два звука никак не хотели складываться в это простое "да". Они вставали комом в горле и Люцифер в самом деле давился ими, откашливая звуки по очереди, но Константин и так всё понял.       Детектив уткнулся лицом в подушку, то ли пряча слезы, которые он так долго держал в себе, то ли пытаясь умереть от удушья.       А Люцифер... Ещё никогда он не чувствовал себя таким бесполезным, таким беспомощным и жалким. Всё что он мог, это обнимать Джона, целуя в затылок и шею, пытаясь успокоить.