***
— У меня для тебя плохие новости. Слова Тоби обрушились на Кагами, как удар тяжелым камнем по голове. Она застыла, не в силах даже спросить, что произошло, но сердце отчаянно билось, так что даже стало больно под ребрами. Куноичи тупо смотрела на испачканную стеклянную веточку, и лежащее рядом с ней в протянутой ладони кольцо с обозначением «Шар», принадлежащее ранее Сасори. Итачи и Кисаме за ее спиной молча и серьезно взирали, как дрожащая рука Юрэй потянулась к веточке. Как только пальцы сомкнулись на стебле, Тоби отступил, пряча в кулаке кольцо и растворяясь в воздухе так же неожиданно, как и появился. Он не стал ничего говорить Кагами — как только увидел другого Учиху рядом, отпало все желание. Между ним и Итачи едва не проскочила опасная искра, от которой мог произойти настоящий взрыв. Оба понимали, что в тот момент это никому не нужно, потому что как-то само собой осознали, что сейчас важнее чувства убитой горем Кагами, а не их гнев. Отступить должен был один. «Мадара» понял, что пришла Юрэй не к нему — пусть и случайно, хотя и себе он тоже выпросил стеклянный шарик. И все же это его покоробило, но так выпал «жребий», и Учиха исчез. Кагами не обращала более внимания ни на кого. Ноги сами потихоньку несли ее куда-то. Плевать было на врагов, на погони, на все. Она не осознавала реальность. Лишь тупое «Мастер погиб» било по вискам, долбясь в черепную коробку, а разбитое сердце, кажется, и вовсе остановилось вместе с его. Юрэй даже сначала не поняла, почему вдруг обожгло щеки, а глаза защипало, а когда с точеных лепестков начало смывать кровь, тогда наконец пришло осознание — только сейчас пролились слезы. Из-за них она не увидела сразу длинную трещину вдоль стебля, что проступила ровно после того, как сердце мастера совершило последний удар. Колени подогнулись спустя непонятно сколько шагов. Куноичи не знала, как далеко ушла, не думала об этом — лишь о том, что мастер Сасори действительно мертв и его уже не вернуть. В душе словно оборвалась какая-то особо дорогая и ценная ниточка. Кагами едва не упала, как только почувствовала, что ноги больше не держат. Ее подхватили крепкие руки, на несколько мгновений задерживаясь, будто убеждаясь, что все в порядке. Те же руки аккуратно усадили на траву, по-прежнему не отпуская на всякий случай. Прикосновения эти отличались от тех, что она знала от «Мадары», но то были не грубые и большие ладони Кисаме, а значит, оставался только он. Итачи наклонился к ней буквально в следующее мгновение, все еще поддерживая под спину одной рукой, с беспокойной внимательностью осматривая ее раскрасневшееся лицо, потухшие алые глаза и подрагивающие губы. Юрэй глядела на него как потерявшийся ребенок, что в шоке не мог понять, куда вдруг делась мама. Ее широко распахнутые глаза безмолвно просили помощи, а слезы не прекращали стекать по щекам. Внезапно веточка в ее руках, покрывшись сеткой трещин, рассыпалась в пыль. Короткое мгновение осознания — и Учиха прижал растерянную куноичи к груди. Она слепым котенком ткнулась ему в шею, роняя серебристо-прозрачную стеклянную крошку на плащ и разрывая голос в громких рыданиях. Итачи оказался на удивление теплым — Кагами всегда думала, что он и сам, помимо ледяного выражения лица, холодный, как вода в источнике. Его руки покоились на подрагивающей спине, придерживая легко-легко, — Учиха испытывал некоторую неловкость, несмотря на свой довольно смелый жест. Он сам не понял, почему пошел за Юрэй, почему вдруг сорвался с места и слился с ее шагами, чтобы не напугать, но и не допустить, чтобы что-то случилось, пока враг был рядом. Кагами отчаянно нуждалась сейчас в ком-то, кто разделит ее горе, а Учиха просто по зову сердца решил не оставлять куноичи. «Мадара» не мог себе такого позволить, потому что Итачи был рядом. Он терпеливо ждал, пока рыдания приглушатся, и в какой-то момент даже его ладонь скользнула по мягким волосам, успокаивающе поглаживая. Итачи позволил ей выплакаться — до самой рези в глазах, когда даже от внутреннего света чакры становилось больно. Не обращая внимания на мокрый воротник плаща, Учиха продолжал медленно водить по макушке куноичи, даже когда рыдания сменились всхлипами, а руки перестали крепко стискивать черную ткань. Кагами смотрела на него со скорбной пустотой в глазах — потому что не ощущала ничего более. Слишком тяжело, слишком резко, слишком больно. От сердца будто оторвали еще один кусок, и таким — изодранным и половинчатым — оно уже не могло нормально биться. Юрэй отстранилась, прерывая действия Итачи. Тот убрал руку, внимательно глядя на бывшую напарницу, ожидая, что она скажет ему что-нибудь сама. Кагами мялась. Выплеснув на Учиху вот так неожиданно все свои эмоции, она даже не подумала о том, кто перед ней и почему вообще тут оказался. Ей было неловко, но боль в груди была сильнее. Куноичи постаралась принять невозмутимый вид, чтобы и дальше не компрометировать себя, — и так вывалила слишком ценный груз на того, кто, как она думала, ненавидит ее. Это была их первая осознанная встреча после долгого времени. Однако заговорить не решался никто. Кагами вдруг опустила глаза, а затем и вовсе отвернулась, чтобы Итачи не видел вновь произвольно накатывающих слез. А он чувствовал, что больше не может игнорировать ее, случайно ворвавшись в этот хрупкий надломленный мирок, что произвольно пустил его. Учиха ощутил, что ворота туда словно закрылись, осознав, что пришел чужак. Юрэй думала, что этого достаточно. Итачи считал, что нужен ей. — Он был так важен для тебя? — вопрос откровенно глупый, но почему-то другого в гениальную голову шиноби не пришло в тот момент. Кагами то ли не заметила, то ли сделала вид, но, когда осторожно повернулась, Итачи увидел лишь усталый тяжелый взгляд. — Тебе действительно хочется это знать? — покачала головой куноичи, давя из себя снисходительную полуулыбку. Получилось ужасно: больше походило на призыв о помощи, как будто Кагами стояла на краю. В тот момент ей было все равно на снующих вокруг шиноби Листа, наверняка следящего откуда-то Тоби. И почти плевать на Учиху — вроде бы они должны сторониться друг друга и ненавидеть, но он продолжал сидеть рядом, изучающе и взволнованно глядеть. Разбирал по крупицам, пытаясь понять природу ее чувств. Сопоставлял, отодвигая назад прошлые недомолвки и препирания, уцепившись за последнюю связавшую их двоих ниточку. И хотел сотворить новую. Просто не знал, как правильно. Одиночка по натуре, давно отказавшийся от каких-либо эмоций, запрятав их глубоко в душе, выделив там единственное местечко, Итачи тяжело раздвигал эти завалы недопонимания. Не решался спросить в лоб, сказать, что на самом деле думал. Почему — не знал. — Ты слишком эмоциональная для шиноби, тебе лучше поскорее забыть про все это, иначе… — Учиха, я прекрасно знаю, что ты лжешь, — Кагами заломила брови и снова покачала головой, взглянув прямо ему в глаза — глубокие черные, не спрятанные, вопреки обычному, под узором шарингана. — Я удивлена твоей заботой и ценю это. Но если ты остался, чтобы читать мне нотации о поведении истинного шиноби, то не надо — не хочу слушать это от нукенина. Возвращайся к Кисаме. Юрэй сглотнула непролитые слезы и поднялась, оправляя плащ и стряхивая с него остатки стеклянной пыли. Закусила больно губу — от обиды. Он не понимал ее даже сейчас, когда боль потери разрывала почти что на части, а чертов Учиха вознамерился учить жизни. И к чему тогда был тот акт успокоения? Что он хотел сказать этим? — Я прекрасно знаю, каково терять напарника, — вновь прозвучал голос Итачи. Но уже по-другому, как-то холодно-спокойно, с ноткой далекой грусти от нахлынувший воспоминаний. Куноичи вздрогнула, так и не сделав шаг. Почему он вдруг решил сказать это сейчас? — Я понимаю твои чувства. Не злись, но ты и правда слишком эмоциональна и в подобные моменты «взрыва» не думаешь об опасностях вокруг. Сейчас здесь шиноби Корня. Твое чутье затуманено горем, а взгляд ослеплен слезами. Тебе стоит быть осторожнее. Учиха замолчал на время, а потом по привычке вытащил наполовину руку из плаща, поправил воротник, будто собирался уходить. Кагами все еще не оборачивалась. — Я был юн и пережил много смертей: потерял лучшего друга, напарника, который, как оказалось, был мне даже чем-то дорог, в конце концов потерял родителей — по своей собственной вине. К сожалению, твоя месть мне не удастся, и мы оба знаем, почему. Поверь, Юрэй, ты не слабая, но ты не видишь опасности перед собой, а я не хочу потерять еще одного напарника. В ушах шумело, как при сильном свистящем ветре, а глаза и щеки горели от слез. Капля за каплей Учиха словно вливал оживляющий бальзам в израненное сердце — Кагами тогда еще не знала, — чтобы разбить его вновь. Но пока что то были слова, которые она никак не ожидала услышать от Итачи, — ждала, но не думала, что он действительно их скажет. — Так защити… — еле слышно прошептала куноичи, всхлипывая и поджимая губы. — Я не смогу всегда быть рядом, — но словно в противовес своим словам оказался прямо перед ней, легонько сжимая руками подрагивающие плечи, потом голову, заглядывая в помутневшие рубины, а после — опустил невесомый поцелуй на темную макушку и прошептал: — Но ты должна найти себе другую цель и смысл, кроме мести, — и жить, жить дальше. Юрэй словно молнией поразило; тело пронизывало какое-то странное теплое чувство, словно попавшее туда вместе с прикосновением губ Итачи. Это было чересчур необычно даже для него самого. Брату он бы отвесил привычный нравоучительный щелбан, но с ней не мог вести себя так. В тот момент Учихе показалось, что сделанный им жест самый подходящий. Кагами мигом зацвела пунцовым, округляя глаза, как раскрывшиеся бутоны полевых цветов. Итачи сделал несколько быстрых шагов назад и растворился в воздухе, оставляя за собой каркающий след из стаи черных воронов. Кагами была совершенно разбита. Она ощущала лишь пустоту, сожаление и боль. Прощался ли с ней Итачи? Неужели тоже решил покинуть ее? — Не пущу никуда, пусть даже ками захотят тебя забрать, — просипела сквозь зубы, через раз глотая слезы, куноичи. Она сжала кулаки — попытаться заглушить и свою скорбь, и не дать совершиться чему-то неизбежному, предчувствие которого внезапно дало о себе знать.***
Широким взмахом крыла разрезав воздух вокруг, на выставленную руку Саске, вцепившись когтями в кожу, приземлился орел с посланием. Данзо сообщал о секретной информации, перехваченной одним из шиноби Корня об Орочимару — якобы подосланный к саннину шпион Сасори должен встретиться с кукольником для передачи каких-то сведений. В частности, говорилось про то, что Орочимару ищет Саске для завершения эксперимента, но не может самостоятельно совершать действия после боя с Третьим хокаге из-за полученных ранений. Саннину был необходим шаринган, а за ним Орочимару и посылал своего лучшего помощника. Найти Саске и вернуть в убежище стояло приоритетной задачей. Оставлять столь важную информацию без внимания было бы чудовищной ошибкой, поэтому Данзо приказал разобраться с этой проблемой. Орочимару являлся угрозой номер один для Конохи, а его уничтожение как одного из самых разыскиваемых нукенинов, убийцы Третьего, могло принести успех предприятию Данзо, возвысить его статус в деревне и дать возможность претендовать на место хокаге. Совершить это руками лучшего подопечного вполне отвечало методам главы Корня, поэтому он возлагал большие надежды на младшего Учиху. Саске было совершенно плевать на амбициозные планы своего наставника, но тем не менее очень хотелось поквитаться с Орочимару за нанесенный ущерб и желание заполучить шаринган. Он решил рискнуть, полагаясь на свое прочное убеждение в том, что саннин обязательно лично прибудет на место встречи со шпионом — скорее всего, чтобы получить нужные сведения и сразу же отправиться, не теряя времени, в погоню за целью. Учиха не прогадал — интуиция не подвела его: Орочимару действительно явился в то же место, где должна была состояться встреча шпиона и кукольника Сасори. Вероятно, змей думал, что хорошо спрятался, однако Саске тоже неплохо замаскировался, поэтому саннин предстал как на ладони. С противоположной стороны моста, где стоял «шпион» Орочимару, мелькнула чья-то тень. Учиха насторожился: до обозначенного в послании времени встречи нукенина из Акацки и его доверенного оставалось не менее часа. Саннин оставался неподвижным. Тень постепенно превратилась в знакомый черный плащ с алыми облаками. Таким же знакомым алым полыхнуло из-под пушистых ресниц — ровно в ту сторону, где находился Учиха, а после — в сторону Орочимару. Напротив неожиданно возник тот самый шпион. Опасный блеск стекол очков и зеленое пламя чакры заставили отпрянуть Кагами — пришедшей оказалась именно она. — Кабуто… — почти что прошипела куноичи. Корить себя за то, что не распознала вовремя чакру, такую знакомую и такую отличную от других, что она видела и даже тех, что присутствовали здесь незримыми гостями. Благодаря сенсору она сразу же заметила и Саске, и змеиного саннина. Напряжение билось под кожей, заколачивая в голову тревожные мысли. Не так давно после завершения миссии в Суне по поимке Однохвостого Юрэй получила анонимное послание, в котором некий «доброжелатель» категорически настаивал на встрече, оставив намек, что они знакомы и куноичи может понять это, просканировав чакру, которой скреплялся текст. Эти слова насторожили Кагами, потому что лишь немногие знали о ее способностях. Даже не все члены Акацки были в курсе того, что она — сенсор. Поэтому организация сразу же отметалась. Оставались те немногие шиноби, с которыми Кагами близко контактировала последнее время. На ум никто подходящий толком не шел, поэтому Юрэй решила рискнуть, согласившись прийти на встречу, чтобы узнать, что нужно от нее этому «доброжелателю». Она совершенно забыла включить в круг взаимодействовавших с ней лиц и доподлинно знающих о ее сенсорных способностях Кабуто и Орочимару. Первый стоял напротив и коварно скалился, чакру второго Кагами чувствовала даже на расстоянии. Однако неподалеку находилась еще одна, тоже знакомая, но непонятно было, что ее обладатель тут делал. Спустя еще пару секунд анализа куноичи расшифровала, кто прятался в других кустах, помимо Орочимару. Вот только что Саске Учиха забыл в подобном месте и как о нем узнал — пока оставалось загадкой. Больше, правда, хотелось понять, чего хотели Орочимару и Кабуто. Широкая довольная улыбка расчертила лицо ирьёнина, когда Кагами ступила на мост. Она держала безопасное расстояние, восстановив в памяти тренировки в убежище саннина. Если, конечно, Кабуто не обучился каким-либо новым техникам дальнего боя, то в принципе, куноичи оставалась в относительной безопасности, если вообще можно было о ней говорить, находясь в окружении трех шиноби, точащих на нее не просто зуб, а целую челюсть. По крайней мере, момент и место для маневра у Юрэй точно были. — А ты, оказывается, не настолько умна, как я про тебя думал, — заявил Кабуто, продолжая скалиться. — Неужели не поняла, кто отправил тебе то письмо, раз явилась? — Поняла, что этот человек явно хорошо меня знает, а таких немного, — парировала куноичи, сканируя пространство на предмет ловушек. — Ты ведь в любом случае все рассчитал так, чтобы я пришла, верно? Так что оставь эти речи про мою глупость. Я уже не та маленькая девочка, которая доверяется первому встречному. Кабуто расхохотался. На него с противоположной стороны полыхнул раздраженный взгляд алых глаз. Кагами прятала руки и половину лица в рукавах и широком воротнике плаща, чтобы не было видно сжимающихся кулаков со скрытыми в них на всякий случай шариками из стекла и стиснутые от злости зубы. — Хорошо, немного ума у тебя, пожалуй, прибавилось с нашей последней встречи. Однако это уж очень мешает, как и ты сама. Из-за тебя Орочимару-сама упустил Саске Учиху. Я следил за тобой, Кагами. Твой близкий контакт с его старшим братом тоже становится большой помехой нашим планам. Более того, ты так или иначе сблизилась со всеми оставшимися в живых обладателями шарингана. Чем тебя так привлек Итачи Учиха? Неужели забыла обо всех своих мстительных планах ему? Ну а Саске? Зачем тебе понадобился он? Хотела его брату насолить или что? — Слишком много вопросов, Кабуто, — перебила его Юрэй. Незаметно скосила взгляд на сидящего в засаде младшего Учиху. Тот определенно был не за одно с Орочимару, к тому же на нем была маска Корня, а значит, он прибыл сюда по приказу главы организации и целью его была либо сама Кагами, либо змеиный саннин со своим помощником. — Насколько я знаю, Орочимару давно отрекся от идеи овладения шаринганом Итачи, потому что тот оказался ему не по зубам. И что же сейчас? Ты вызвал меня сюда, чтобы что? Расправиться, потому что я не дала Орочимару заполучить Саске и его шаринган? Да, верно, мне хотелось насолить его брату. Но теперь у каждого свой путь, и я не связана ни с кем из них. Последние слова дались куноичи особенно трудно. Как бы она ни хотела вновь вернуться в старую команду, вернуться к Итачи, сейчас это все меньше становилось возможным. Он ушел сам, и не собирался давать ей шанс. Все же Кагами поняла его слова как прощание. Итачи решался на что-то и Юрэй верно думала, что то был долг перед братом. Его он поставил на первое место, видимо, увидев, что Саске уже готов. — Переживаешь, что тебя отвергли? — ехидно заметил Кабуто. Алые глаза напротив яростно вспыхнули, полы плаща взметнулись, обнажая облаченные в высокие сандалии ноги. Юрэй в несколько мгновений добралась до ирьёнина, тормозя прямо перед ним для нанесения удара. Била сама, укрепив кулак броней из стекла и чакры. Не ожидавший подобного выпада Кабуто едва не пропустил опасный удар, но вовремя поставил блок. Завязался бой. Саске выжидал, как и Орочимару. Последний не мог сражаться в силу нанесенного Третьим хокаге проклятья. Однако он лично хотел присутствовать при встрече с бывшей подопечной. Не вмешивался — лишь следил, впрочем, зная, что Кагами обнаружила его. Поразило то, как выросла она и улучшились ее дзюцу. Кабуто был опасным противником хотя бы потому, что время от времени следил за куноичи и знал почти весь арсенал техник, но Юрэй хорошо держалась. Кабуто выматывал ее, обороняясь, провоцируя редкими атаками, заставляя выходить из себя, терять контроль и нападать. Это не была сильная сторона Кагами, что они оба прекрасно знали, но в крайнем случае, таком, как сейчас, например, куноичи могла выстоять. Не все же ей прятаться в тылу за спинами напарников, особенно когда ни одного из них — бывших или настоящего не оказывалось рядом. Кагами определенно могла спокойно выстоять в бою с Кабуто, если бы не несколько «но»: во-первых, она сама не была спокойна, а во-вторых, ирьёнин умело подстраивался под ее выпады, правильно предполагая, какое дзюцу Юрэй применит следующим. Бой затягивался, Саске терял терпение, как и Кагами, но не вмешивался, чтобы не выдать себя. Куноичи удалось нанести несколько ранений противнику, но и тот без ответа не остался. Объективно, это больше напоминало бессмысленную драку, чем нормальный бой. Кабуто решил, что пора заканчивать с этим. Кагами в очередной раз атаковала, почти достав стеклянным кунаем врага, собираясь толкнуть его прямо в объятия теневого клона, что затащил бы Кабуто в Зеркало, но тот вывернул руку и выбросил что-то вперед. Куноичи вдруг почувствовала, как в глаза полетела какая-то пыль — судя по мгновенно начавшемуся жжению, ядовитая. А после нее врезалось что-то плотное, взявшееся из ниоткуда. Краем глаза заметила, что в нескольких сантиметрах от виска промелькнула горящая зеленоватым огнем чакры то ли короткая стрела, то ли нечто подобное. Воздух выбило из легких сначала от удара, а потом при неудачном приземлении на спину. Перед глазами все плыло, но с помощью сенсора Юрэй поняла, что над ней возвышался, закрывая собой, «Мадара» — вероятно, оттолкнул ее от опасной стрелы. Его чакру она не перепутала бы ни с какой другой. Разъяренный, Учиха пылал раздражением и гневом, активированный шаринган прибавлял темноты чакре. Он обменялся с Кабуто короткими атаками, но тот, похоже, понял, что добить Юрэй не удастся, а значит, пора отступать. Шорох в кустах возвестил о том, что одновременно со своих мест подорвались сразу двое — Орочимару не хотел взаимодействовать с Тоби, как и Кабуто, а потому лучшим решением было покинуть место боя. В то же время Саске не мог упустить саннина. Нукенин в маске, один из тех, чье короткое досье хранилось в особой папке с высшим рейтингом опасности и секретности, конечно, был привлекательной целью, но младший Учиха не планировал сегодня им заниматься. Он уже понял, что к этому типу в рыжей маске при желании можно подобраться через девчонку. Достаточно подвергнуть ее опасности — как сейчас — и этот «Мадара» Учиха обязательно явится выручать свою напарницу. Он наверняка наблюдал откуда-то со стороны, а потом появился прямо из воздуха, когда тот странно свернулся спиралью — неизвестная Саске техника межпространственного перехода. Он лишь слышал, что такие существуют, но вживую видел впервые. С обычным шаринганом такого не достичь. Возможно, отправься Саске с Орочимару тогда — мог бы прокачать шаринган и владеть подобными техниками… «А потом стать марионеткой этого чокнутого змея», — одернул сам себя младший Учиха, тайком преследуя Кабуто и саннина. Скорее всего нукенины Акацки заметили его присутствие, но погони не устроили, оставшись на поле боя. — Что ты здесь делала? — обрушился холодом резкий вопрос. Дыхание, как назло, восстанавливалось медленно, и Кагами выставила руку вперед, жестом демонстрируя, что ей надо хотя бы перевести дух. Глаза открыть не получалось. Жжение усиливалось, слезы текли неконтролируемым потоком. Воды под рукой не было. Куноичи ничего не видела, кроме свечения чакры — человеческой, природной. Особенно ничего не поменялось, кроме того, что теперь это напоминало хождение в кромешной темноте. Хотя смотреть только таким зрением было непривычно и сложно. Тоби протягивал ей руку. Кагами схватилась за нее, кое-как поднимаясь. В груди болело от удара, но это было всяко лучше истекания кровью или торчащего куная. — Получила анонимное послание. Меня позвали сюда, — пожала плечами куноичи, хватаясь за руку Тоби обеими ладонями. — Ты теперь бежишь на зов любого, кто тебя окликнет? Итачи тоже в тот раз тебя позвал? — почти что прорычал на ухо «Мадара», вцепившись напарнице в плечо. — А мне даже не удосуживаешься сообщить, куда собираешься. — Какое тебе вообще дело до того, куда я ухожу? — попыталась вырваться Юрэй из мертвой хватки, но безуспешно. Она рукавом стерла слезы, намереваясь выцепить свою руку и отправиться искать какой-нибдь пруд, но Учиха не позволял. — И причем тут Итачи? Ревнуешь что ли? — А если и так, то что? — голос Тоби опасно смягчился до ядовито-обманчивого, скользкого, неприятного. — Я уже не раз говорила, что не связана с ним. Просто у него остался один из моих шариков с тех времен, когда мы еще были в одной команде. Я не виновата, что Итачи оказался ближе всего. На меня нападали шиноби Корня, тут не до раздумий, к кому я попаду после перехода! Засунь свою ревность в пасть демону и отпусти мою руку, мне нужно промыть глаза! Юрэй не могла наблюдать изменившееся выражение лица Тоби, но хватка тут же ослабла. Куноичи не думала, что он сдастся так быстро. Непонятным осталось, что послужило причиной, — то ли слова вняли к совести нукенина, то ли предчувствие и приближающиеся голоса других шиноби заставили его подхватить Кагами на руки и исчезнуть до того, как возле моста начала свои приготовления к встрече со шпионом Сасори команда Конохи, еще не зная, что ничего не состоится.