***
Куроо был спокойным. Он никогда не цеплялся за нахождение менеджера. Девушки-менеджера. Что он, что Бокуто создавали вид безудержных и энергичных весельчаков, которые, казалось, имеют успех у женской половины населения. Но это заметно в его взгляде — даже когда Ямамото не затыкался о том, как всем командам, присутствовавшим в летнем лагере, повезло, а особенно Карасуно, Куроо смотрел на него безэмоционально, и даже не продолжал эту тему. А Некомата-сенсей знал, кому поручить обучение менеджера — и не ошибся. Куроо Тетсуро хоть и выглядит как хулиган, но он невероятно добр и, к удивлению многих, спокоен. Это и зацепило Рину. Парень мог быть шумным и азартным, с задорной широкой улыбкой, а иногда становился серьёзным, непривычно тихим и слишком взрослым. Даже будучи третьегодкой Куроо мыслил совершенно на другом уровне. Куроо хранил все подарки и письма, которые дарила всей команде девушка. Это было весьма странно, но приятно — Рина хотела оставить что-то после себя, поэтому её подарки всегда были сделаны вручную и имели связь с их жизнью. Время для неё мчалось невероятно быстро, и каждый день она старалась сделать отличным от вчерашнего, особенным. Вся галерея была забита фотографиями и видео, наполовину природой и окружающим миром, наполовину одноклассниками и волейболистами. Все в школе, да и за её пределами, любили Рину. Она была добра и мила со всеми, не обидчива, всегда смеялась и улыбалась, была самоотверженна и не позволяла никому грустить. Люди вокруг неё заряжались этой энергией, не в силах отвести взгляд. Некомата-сэнсэй лишь тихо посмеивался и улыбался, глядя на эту необычную сочетающуюся парочку, и морщины проявлялись на его лице. Он относился к Рине как к родной внучке — часто позволял ей больше положенного, забирал с уроков по причине «Нужна помощь в зале!» и подавал чай с угощениями. Он хотел ввести запрет на отношения с ней в клубе и на ухаживания со стороны волейболистов, но, глядя на Куроо и Рину, он решил отложить эту идею в дальний ящик.***
Мысли — одна сплошная свалка. Вязкие и неприятные, прямо как мусор. У него то же самое, но он этого не показывает. Падает на пол в изнеможении и выдыхает, то ли от радости, то ли от грусти. Точно можно сказать, что из-за конца. Даже если бы он был радостным, то ничего бы не изменилось - конец это конец, и после него всегда остается чувство опустошения. Он пожимает руки и обнимает своих соперников и возвращается обратно к команде, чтобы поблагодарить болельщиков. — Я читал твоё письмо. Как и Яку. — Ах, да?.. Думаю, что ему было не очень приятно. — Ему было очень неприятно, — Куроо откинулся спиной на стену, немного съезжая со скамьи и кладя голову на плечо девушки. — Я был счастлив в конце матча. — Я видела. Некоторые плакали, но ты выглядел очень довольным. — Старался, чтобы отчаяние и горечь не захватили меня. За окном было уже темно, через мутное стекло пробивался свет уличных фонарей и вывесок. Они сидели в коридоре гостиницы на первом этаже, пока другие боролись за место в ванную и готовились ко сну. Манабу-сан пару раз прошёл мимо них, кивнул Куроо и скрылся в своей комнате. После плотного ужина глаза слипались, и Тетсуро подумал, что готов поспать в этой неудобной позе на твёрдой лавке посреди тёмного коридора, только если Рина будет рядом. — Ты не выглядишь расстроенным. — С тобой куда легче переживать проигрыши. Девушка пару раз открывала рот, не в силах сказать что-либо, будто звуки застревали в горле. Тяжёлый давящий комок рыданий застрял в горле, но она не могла ни остановить его, ни выпустить наружу. Это будет слишком нечестно с её стороны — плакать, когда не плачет он. А может, и наоборот. Она будет рыдать, потому что он этого не делает. — Тетсу-кун, я… Я так счастлива, что оказалась в твоей команде. За это время я пережила столько, сколько не видела в предыдущих двух годах учебы в старшей школе. Я, со своим ужасным характером, никогда не позволяла команде падать духом. Вся печаль копилась во мне и это, пожалуй, тоже чертовски трудно, — она глубоко вдохнула и выдохнула, достаточно громко сглотнув. — Я бы хотела побыть со всеми вами ещё немного, но это невозможно. Я просто хочу, чтобы у тебя всё было хорошо. — Ну, во-первых, во-вторых и в-третьих, команда не «моя», а «наша». Да и кто сказал, что у меня всё будет хорошо? — У тебя всё будет хорошо. — У нас всё будет хорошо.***
— Эй, тут новый выпуск журнала о волейболе. Про нас говорится. В этот вечер все столпились над журналом. Тишина в зале была пугающей. — Капитан и менеджер… встречаются?.. На первой странице была распечатана фотография, на которой Куроо, согнувшись, смотрел в лицо Рины, которая держала полотенце у его лица. — Твою ж… — Рина-сан!