У города ее лицо

— Таких, как они, надо расстреливать, — бросает мне в лицо Марта. Она каждое воскресенье ходит в церковь, исповедуется перед Пасхой и учит детей молиться на ночь. Марта искренне верит, что движется в направлении Рая. Надеюсь, на том свете мы разминемся. . — Это все фигня, просто не попался нормальный мужик, — дышит на меня перегаром Вадим. Он высокий и сильный, у него зарплата в долларах и подстриженная бородка. Вадим жалуется на девушек, которым нужны только деньги, и предлагает дунуть. Я отказываюсь и мысленно желаю ему встретить нормального мужика. . — Гендер, гендер… Надо сидеть на заднице ровно, молчать, и никто никого трогать не будет, — зевает Вася. Он ненавидит рифмы и возбуждается от эстетики мертвых городов. Пишет стихи, рисует картины, профессионально занимается просветлением. Читает лекции, организовывает фестивали и проводит конкурсы анемичных поэтов. У Васи — клинические диагнозы и постоянные визиты к психотерапевту, которыми он гордится так же, как кандидатской. Он — не серая масса. Он — лидер мнений и сформирована личность. У него всегда есть, что сказать, даже если ты не успел задать вопрос. Вася любит себя. И это вызывает у меня уважение. Но он презирает других. А это уже противно. . Марта угощает коллег пирогом, а Вадим признается, что любит смотреть, как целуются девушки. Вася — просто Вася: он не с нами, он уже где-то сверху. Наблюдает за гниющим миром и пишет очередную оду музе, которая, слава стальным яйцам Жадана, не пьет смузи. . Засыпая, я вспоминаю, что закончилось молоко. Ставлю будильник на шесть. За сотни километров спит моя прекрасная леди. Возможно, наши круги тоже когда-то будут пересекаться.