Война

Госпожа Джина сидела с маленькой дочкой на руках. Шел третий год войны. Порко Россо (или Марко Паготт) воевал на Восточном фронте. После того, как он чудесным образом был расколдован. Он решил податься снова в армию и стал одним из лучших пилотов итальянских ВВС. Джина предполагала это и даже предсказывала это. Она каждый день боялась весточки с фронта. Ведь ей не раз приходилось читать письма о смерти своих друзей (мужей). Она снова вспомнила себя, когда была совсем юной. Все четверо парней были ее друзьями, и все они были влюблены в нее. И теперь жив, остался только Марко. Он же был ее утешением и ее последней опорой. Единственное, что грело ей душу. Это годовалая дочка, которая родилась в июне 1942 года. Тогда стало ясно, что война может закончиться не в пользу Италии. Девочка вдруг захныкала и заерзала. Сейчас, сейчас Мари. Подожди, — сказала Джина и убрала ткань платья с груди. Приложив к ней малышку. Ребенок тут же перестал плакать и начал сосать грудь. Девочка была еще такой маленькой, но она была очень похожа на Марко. Ведь он снова стал человеком. Благо, у него не было больше этого пяточка (Джина впервые улыбнулась). Она подумала о том, какие бы дети получились, если бы она вышла замуж за поросенка. Хотя теперь об этом можно было не беспокоиться. Ведь у нее есть Мари. И все же, ей не хотелось терять его. Двор и сад ее дома-отеля оставался все таким же красивым. Однако теперь тут не было большого количества посетителей. В основном, военные и те, у кого были деньги, чтобы заплатить за выпивку. Напитки здесь были дорогие. Раньше она могла общаться с женами военных и других посетителей. Теперь их нет. Даже Фио стала первой женщиной добровольцем на Восточном Фронте. Она помогала итальянским и немецким инженерам и возила бинты для раненых. Интересно, как она там поживает? — подумала Джина. Я знала, что она сорвиголова. Но чтобы так лететь на Восточный Фронт, где русские защищают свою страну от немцев. И что мы забыли на этой войне. Русские нам никогда не мешали. Ну да, у них Сталин. У нас Муссолини. У Германии Гитлер. Но воевать с такой страной. Это безумие. Россия — это непросто страна, а часть мира. Не слишком ли мы мелко плаваем для такого. Да и вообще. Зачем решили помогать этому черту (Гитлеру). Он же безумен. Его доктрина о достойных и недостойных. Это просто не поддается никакому логическому осмыслению. Издеваться и уничтожаться людей только потому, что они евреи, славяне и. тд. Это безумие. И как дуче мог согласиться на такое. Джина пыталась найти логику во всем этом, но безрезультатно. Все это было пустой тратой времени. Вдруг в саду появились люди в серой униформе. Джина посмотрела на них, но не встала. Она не знала кто это. Но судя по форме. Это были люди не из итальянской полиции. Это были эсэсовцы, но что они тут делали. Это другой вопрос. Прошу прощения, — пытался быть вежливым эсэсовец, — вы миссис Джина Паготт, не так ли? Да, это я. Что-нибудь случилось? — спросила она. Мы приехали к вам, чтобы сказать о вашем муже. Он… — эсэсовец вдруг замолчал. Что случилось с Марко? — спросила Джина и захотела было встать, но эсэсовец положил ей руку на плечо. Вы можете не беспокоиться, мадам, — сказал эсэсовский офицер, спокойный тоном, — ваш муж жив. Тогда почему именно вы, а не… Я хотел начать с плохой новости, чтобы затем перейти к хорошей. Но все сложилось иначе. Похоже, мне придется сказать вам правду. Дивизия и воздушные части, где служил ваш муж, перешли на сторону русских, — подчеркнул он. Джина не знала что делать. Плакать или радоваться этому. Ведь Марко мог погибнуть и там, и там. Но что-то ей шептало, что это было правильное решение. И что же вы хотите? — поинтересовалась она, все еще держа ребенка, — вы арестуете меня как жену предателя. Не имеете права, ваша юрисдикция не распространяется на Италию и… Теперь распространяется, — ответил он и подал ей документы. Согласно данному приказу. Гестапо, СД и другие организации военного типа могут осуществлять аресты наравне с другими. Дуче. Вы меня арестовывать все-таки пришли, — отметила она спокойным тоном. Нет, не это, — сказал эсэсовец, — мы теперь будем следить за вашим отелем, и всеми кто сюда приходит. Если вдруг ваш муж или кто из его родственников окажутся здесь. Мы их арестуем. Ясно, — указала Джина. Что ж, хорошо. Меня зовут Отто Монтеньи. Я родом из северной Италии. Тем не менее, я являюсь гражданином Рейха, — заметил он и одел фуражку. — Помните, что если вдруг он каким-то образом появится у вас. Вы понесете ту же ответственность и наказание, что и он. Зачем вам это мне говорить. Вы могли без труда итак установить слежку? — полюбопытствовала Джина. — Иль вы боитесь, что я почувствовав неладное, просто сбегу. Мне все равно, что вы предпримете. Я не собираюсь вас пытать, — равнодушно заметил гестаповец, — мое дело вас предупредить. Всего доброго. Странно, — подумала Джина. — Они могли меня забрать, но почему-то не стали этого делать. Очевидно, что у них на меня ничего нет. И все же, безопасность не помешает. Через полчаса она поняла, что бояться больше нечего. Марко теперь в плену, значит, его жизни больше ничего не угрожает. Другое дело, если он начнет воевать за русских. Это уже проблема. Она так разволновалась, что забыла про малышку. Но девочка спала и не шевелилась. Хотя бы теперь я знаю, что причин для беспокойства у меня нет.