Межсезонье

«В подтверждение добрых намерений я стану принадлежать тебе, Герой» — сколько раз с тех пор сезоны сменяли друг друга? Ничуть не меньше, чем Герой оставлял супружескую постель, отлучаясь из дому, заставляя поначалу сомневаться, что не тяготится навязанной ролью. «Я равна тебе, я такой же воин — вспомни орды демонов. Вспомни, что я жду тебя!» — негодовала Дьявол, пряча горечь за безмятежной улыбкой. Люди любят такую, все без исключения. Но откуда им было знать, что любит Дьявол, особенно когда он — такая красивая женщина: внимание только к своей персоне, обожание тысячу четыреста сорок минут в сутки. Не считая себя при этом обязанной давать что-то в ответ. Но Дьявол быстро полюбила делиться: знаниями и теплом, которых немало скопилось внутри нее, и всем лучшим, что у нее было, — своей внутренней силой, своим Героем, в конце концов. Пусть даже пришла она к этому с большим трудом. Она сперва решила спасти мир, а затем только полюбила его целиком, беспредельно — со всеми бывшими врагами-людьми, когда поближе узнала их. Она сперва назвалась принадлежащей Герою и лишь затем стала по-настоящему любить его и нуждаться в его близости больше всего на свете. Скрепя сердце она позволяла ему быть собой, все еще оставаясь при этом тем, кем была рождена, — идеальным стратегом и управленцем. Но теперь, идя на такие жертвы, она становилась еще и Героиней. А возможность их приносить придала ей что-то, отчего взгляд возвратившегося Героя становился все более теплым. Мир менялся медленно, как и их отношения, и времена, в которые Дьяволу казалось, что проще снять с полей три-четыре смены урожая, чем добиться встречного шага Героя, давно ушли в прошлое. Она начала понимать Героя — он не мог отказать кому-то в помощи, а Дьявола игнорировал. Он был такой же, как она сама, как это выяснилось теперь, и, только оставаясь собой, он мог быть достоин ее. «Я вернусь, когда замерзнет пруд за свекличным полем», — так написал Герой еще до прихода весны. Дьявол больше не видела в этом корыстной цели провести в комфорте холодные месяцы, как могло быть раньше. Герой был бесхитростен и прямолинеен, он никогда — это было теперь очевидно — не согласился бы считать Дьявола своей, если б желал только достигнуть мира между их расами. Он хотел вернуться не чтобы она обогрела его, а чтобы самому ее согреть. Поверив, что Герой любит ее, Дьявол ощутила в себе силу изменить мир. Обретя мудрость, она поняла, что этому миру, каким бы прекрасным ему ни удалось стать, всегда нужны будут подвиги и знания. Что означало, ему всегда будут необходимы они с Героем. Это лучше, чем исчезнуть, состарившись — накопить в разлуке побольше нежности, чтобы затем щедро одарить ею друг друга. У них есть бессчетное количество сладких встреч и рыхлая, не по разу вспаханная земля, теплая, несмотря на студеность воздуха, совсем как ладони Героя, в которые он навсегда принял ее тонкие руки. И вела его при этом не внешняя красота, не расчет, а нечто большее — нечто, чего Дьявол раньше в себе не замечала. И теперь, когда труднопроходимое, немного вязкое под ногами свекличное поле пройдено, она видит это в глазах своего отражения и больше не терзается желанием, чтобы вода скорее покрылась льдом.