Сделка

Сэм думает, что было бы, наверное, не так унизительно, возьми Ба’ал ее силой. Это она, как ей кажется, сможет пережить. Но добровольно… — Сделай это, Саманта, — повторяет он, насмешливо смотрит на нее, подцепляет пояс ее халата и развязывает его. — Для меня. — Пошел ты к черту, — качает она головой, пытаясь переварить его приказ. Надеется, что это шутка. Она ждет удара. Но Ба’ал снова удивляет ее. Он заходит ей за спину, кладет руки на ее плечи и скользит ладонями по предплечьям, попутно снимая халат, который падает бесформенной кучей к ее ногам. — Выбирай выражения, — говорит он чуть хрипловатым голосом, утыкаясь носом ей в висок, и горячее дыхание опаляет кожу. — И радуйся, что поблизости нет ни одной обитаемой планеты, которую я мог бы… Он не договаривает, но этого и не требуется. Сэм уже видела, как Ба’ал стирает с лица Вселенной планеты только потому, что она отказывает ему в чем-либо. Она сжимает кулаки. По телу ее пробегает дрожь, когда Ба’ал обхватывает ее поперек живота и прижимает спиной к своей груди, а вторую руку кладет на ее грудь и сжимает указательным и большим пальцами сосок. Сэм закусывает нижнюю губу, когда Ба’ал скользит ладонью по ее оголенному животу, мышцы которого подрагивают от его прикосновений. Вниз, к промежности. Касается пальцами складок, раздвигает их и задевает указательным пальцем клитор. Сэм пугают реакции ее тела на прикосновения гоа’улда. Пугают и удивляют. Это неправильно. Так не должно быть. Но она чувствует, как лоно вопреки крику разума увлажняется, а внизу живота разливается сладкое томление. Она сильнее закусывает губу, чтобы сдержать стон, когда Ба’ал начинает интенсивнее ласкать ее. Он только дразнит ее, кружа пальцами вокруг клитора и входа в лоно. И каким-то невероятным образом Сэм находит в себе силы, чтобы сказать: — Ты ответишь за все. Когда О’Нилл доберется до тебя… Рука, ласкавшая до этого ее грудь, теперь сжимается на ее горле. Дыхание перехватывает. Но вовсе не потому, что Ба’ал слишком сильно давит. И это пугает Сэм еще больше. — Не произноси это имя на моем корабле. Обещаю тебе, Саманта, этот глупый тау’ри никогда не найдет меня. И не сможет отнять то, что уже принадлежит мне. И больше никому… Сэм сводит бедра, пытаясь помешать Ба’алу продолжить ласкать ее. Но он только хрипло смеется. Сэм не спешит радоваться раньше времени, когда он оставляет ее в покое. И не ошибается, когда предполагает, что это было лишь начало: Ба’ал встает перед ней и… толкает спиной вперед на кровать. — А теперь закончи то, что начал я, — приказывает он. Желание утихомирить так некстати возникшее возбуждение слишком велико, и Сэм подчиняется. Она невольно вздрагивает, когда касается уже такой чувствительной точки и начинает ласкать себя под пристальным взглядом Ба’ала. Наблюдает из-под полуприкрытых век, как он запускает руку под полу халата и медленно двигает ею. Ей и видеть не надо, чтобы понять, что он делает. И это, как бы стыдно не было Сэм признаваться в этом даже только самой себе, возбуждает ее сильнее, чем хотелось бы. Ах, если бы это был просто дурной и невероятно безумный сон, где можно было бы прекратить все одним только желанием проснуться. Но это реальность, в которой ее неподчинение приведет к тому, что погибнут другие. У нее на глазах. Ба’ал непременно позаботится о том, чтобы Сэм видела, как сгорают заживо невинные. По ее вине. Этот ублюдок знает, на что надавить. Знает, что земляне скорее собой пожертвуют. Только вот еще никому не приходилось становиться секс-игрушкой в руках системного лорда. Многое повидала Сэм в глазах гоа’улдов: ненависть, презрение, гордыню, желание сжечь все живое на своем пути… Но неприкрытое вожделение ей еще не доводилось видеть. И в любой другой ситуации Сэм нашла бы забавным то, что некоторые человеческие вещи не чужды даже гоа’улдам. Но не сейчас, когда самой приходится быть объектом желания системного лорда. И Сэм в который раз задумывается: не слишком ли это большая цена за чужие жизни? Она выдыхает и невольно вскидывает бедра, когда Ба’ал кладет свободную руку поверх ее и начинает помогать ей, переплетая свои пальцы с ее и заставляя ласкать себя сильнее, жестче. И не сдерживает стона, когда наконец наступает момент желанной разрядки и волна оргазма накрывает ее. Сэм отрешенно смотрит в золотой потолок, испещренный древнеегипетскими иероглифами. И пытается отвлечь себя от дурных мыслей тем, что ищет знакомые символы. Потому что она чувствует себя разбитой, опустошенной. Больше морально, чем физически. Потому что, несомненно, это была только прелюдия к тому, что последует потом, когда Ба’ал возжелает большего — обладать ее телом, а не только смотреть, как она ласкает себя под его взглядом. Сэм не сомневается, что КЗВ сделает все возможное, чтобы найти ее. Потому что они не бросают своих. Потому что Джек не позволит им этого сделать, даже если кто-то не слишком умный посчитает, что ее можно и со счетов уже списать. Ни на мгновение не верит, что у него могут опуститься руки искать ее. Она верит, что «когда», а не «если». Нужно только найти способ дать о себе знать. Сэм почти засыпает, когда неожиданно понимает, что Ба’ал, ослепленный яростью в моменты ее неподчинения, все уже сделал за нее. Она улыбается, потому что просто невозможно не заметить тот кровавый след, который он оставляет за собой. А ей нужно только продержаться, поиграть по его правилам, позволить думать, что он победил. И не забывать оставлять «хлебные крошки». Да, это будет очень болезненная сделка с собственной совестью, но… Сэм чуть поворачивает голову в сторону спящего Ба’ала и тихо шепчет: — Ты ответишь за все, не сомневайся.