Взлететь

— Ниа, пошли! — Ты же видишь, что я занят… — Ты каждый день этой ерундой занят. Пошли! — Я не хочу… — Ну, мало ли… Зато я хочу! Все равно ведь не отстану… — Мелло… — Пошли, тебе говорят! — Мелло буквально за шкирку отрывает Ниа от пола и его бесконечного пазла, заставляя встать на ноги. Ниа со вздохом поднимается и безнадежно смотрит на Мелло укоряющим взглядом: все равно не отцепится. Кивает головой и покорно направляется к выходу. Наполовину сложенная головоломка остается лежать на полу. — Так-то лучше! — самодовольно замечает Мелло, следуя за белоснежной фигуркой подростка. Целых пятнадцать минут угробил на то, чтобы уговорить этого придурка оторваться от своих ненаглядных игрушек и высунуть нос наружу! Нет, где это видано! Думая об этом, Мелло фыркает. Еще и не доволен, посмотрите-ка! И так бледный, как поганка, без конца сидит в общей комнате со своими игрушками. А тут — лето, солнце, погода отличная. Нет, ну, что сидеть в четырех стенах! Надо же хоть иногда свои запредельно гениальные мозги проветривать… На самом деле, Мелло нет дела до здоровья Ниа и его бледного вида. Просто сегодня из всех детей они остались в приюте вдвоем, и больше никаких других вариантов, кроме компании Ниа, нет. Мелло еще как-то продержался полдня, сделав все домашнее задание и даже сверх того — дополнительные задачи, в кои-то веки прибрался в своей комнате, и после ланча с полчаса без дела послонялся по приюту. Но на большее его не хватило. Тишина и одиночество тяготили непоседливого подростка. Да и теплое июньское солнце пригревает так ласково, так зовуще… Так что пусть уж лучше компания Ниа, чем совсем одному. Ничего, денечек можно и потерпеть. Мальчишки выходят во двор приюта, щурясь от ярких солнечных лучей. Теплый ветер дует им в лица, и они одновременно выдыхают от удовольствия. Как хорошо на улице! — Куда пойдем? — спрашивает Ниа. Он больше не ворчит и не сопротивляется. Похоже, понял, что идея с прогулкой была что надо. «Еще бы!» — хмыкает про себя Мелло, наблюдая за довольным лицом однокашника. — Да не знаю я… Все равно… Неважно… Побежали! — кричит вдруг он и стремительно несется прочь от опешившего Ниа. — Догоняй! Наконец-то можно поразмяться! Мелло рванул со всей силы, так, что перехватило дыхание, радуясь, что скопившуюся за полдня энергию теперь есть куда выпустить. Подросток наслаждается одновременно и своей скоростью и этим сумасшедшим, но таким ласковым ветром, развевающим его пшеничные волосы, и словно подталкивающим вперед. Уххх, класс! Ниа вздыхает, бегать он не любит, но деваться некуда. Пришлось побежать. Впрочем, это оказалось даже приятно. Приятно от теплых солнечных лучей, от летнего ветра, ласкающего лицо, раздувающего свободную одежду — белые рубашку и льняные домашние штаны, от самого движения, разгоняющего кровь по задеревеневшему от постоянного сидения тела. И даже видеть удаляющегося Мелло, одетого, как обычно, во все черное даже в такой теплый день, на фоне безоблачно-голубого неба тоже неожиданно приятно. …Странно… Мелло он, конечно, не догнал — запыхался намного раньше, поэтому в какой-то момент все же переходит с бега на неспешный шаг. Тем более, что Мелло сам остановился и терпеливо ждет своего далеко отставшего спутника. — Эх ты, спортсмен! — усмехается он, когда Ниа, наконец, приблизился. — Я не спортсмен, — начинает тот, не уловив иронии, но Мелло, ухмыляясь, его перебивает: — Да я уж вижу! — Так куда пойдем? — Куда пойдем, куда пойдем… Не все равно тебе? А ты сам куда бы пошел? — Я бы пошел за теплицы, — признается вдруг Ниа. На территории Вамми располагается несколько теплиц, снабжающих обитателей приюта свежими овощами и фруктами в любое время года. Правда, находятся они чуть не в полмили от основного здания. Дальше за теплицами стелятся одни поля… — Гм… да? А чего ты там забыл? — удивляется Мелло. Подросток смущенно пожимает плечами: — Да ничего… Просто никогда туда не ходил…  — Никогда?! — Мелло даже присвистывает от удивления. Конечно, ему трудно представить, что, несмотря на значительную территорию приюта, где-то можно было бы не побывать. Как так? А, впрочем, это же Ниа, которого иначе как за шкирку на свежий воздух не вытащить… — Ну, ты даешь! Ладно, пошли! И они поворачивают в сторону теплиц. — Слушай, а ты чего, кстати, со всеми-то на пикник не поехал? — спохватывается вдруг Мелло. Неужели Ниа наказали? Это и в голове-то не укладывается… Такой правильный до отвращения Ниа… — Меня врачи не отпустили, — неохотно отвечает тот. — Там озера, все будут купаться, а я немного простыл… Роджер волновался, чтобы я совсем не разболелся, и доктор Соммерс порекомендовал остаться в приюте. — И ты согласился?! — Конечно, — невозмутимо отвечает Ниа, — это же была врачебная рекомендация! — Ты все-таки болван, Ниа! В кои-то веки нас вывезли на пикник, и ты согласился его пропустить из-за какого-то несчастного насморка! — Ну, не нас, во всяком случае, — парирует уязвленный мальчик. — Ты ведь тоже не поехал…  — Меня наказали, — самодовольно объясняет Мелло. — Да я уж знаю, — смешок. — Откуда? — Ты шутишь? Весь Вамми сегодня с утра только об этом и говорил. Ты подрался с Чейзом, а Роджер тебя за это наказал и оставил в приюте. — Точно! Минуту парни идут в молчании. — А из-за чего вы подрались? — Ниа неловко спрашивать, но он рискнул. — Ну… — неопределенно тянет Мелло, хмурясь. Накануне, они и впрямь поцапались с Чейзом — старшеклассником на пару лет старше четырнадцатилетнего Мелло. Чейз отчего-то вдруг прицепился к Мелло и начал шутить по поводу его внешности, обозвав «голубоглазой блондиночкой». Начал, но не закончил, немедленно получив кулаком прямо в зубы. Парней растащили, так что Чейз дать сдачи не успел, из-за чего был признан Роджером пострадавшей стороной. А Мелло оказался виновником. Как результат — наказание. И — прощай долгожданный пикник и купание в озерах. Верный Мэтт хотел было остаться тоже — из солидарности, но Мелло буквально принудил лучшего друга уехать с остальными. «Хочешь, чтоб я себя должником перед тобой чувствовал?» — прикрикнул Мелло, выпихивая того из здания приюта сегодняшним ранним утром. Делать было нечего — Мэтт уехал. Так Мелло остался один на весь день. Уроки, по случаю пикника, конечно, отменили. Тем более, что большинство преподавателей тоже уехало. — Что «ну»? — спрашивает Ниа, так и не дождавшись ответа. — Да ничего… Так, ерунда, — Мелло неопределенно отмахивается. — Говорить не хочешь? — Слушай, задолбал ты своими вопросами! — Мелло тут же вскипает. — Ну, и ладно… — бормочет обиженный Ниа. — Просто хотел поддержать разговор. Мелло хмыкает, но остывает. «Чего это я, правда?» — удивляется он сам себе. Потом соображает: это ж Ниа. А ему завести вспыльчивого Мелло ничего не стоит. Так уж повелось. Но сегодня Мелло не хочется злиться. Несмотря на пропущенный пикник, настроение вернулось, и даже присутствие рядом извечного соперника не раздражает. Даже странно. Наверное, все дело в прекрасной погоде. И непривычной тишине. Лишь непрерывный цокот насекомых в траве, и отдаленное пение каких-то невидимых птиц, да гудение этого теплого ветра… Чарующие звуки июня… Вскоре подростки дошли до теплиц, пересекли их, и вышли на бескрайнее поле. Оба молчат, но уже не обиженно, а скорей, зачарованно… Кругом — никого. Густая трава и полевые цветы (Мелло не знает их названия, да и какая разница?) ростом уже чуть ли не по пояс, поле тянется на несколько миль вдаль, а дальше — небо, невероятно голубое… и глубокое… …Словно глаза Мелло… — думается Ниа. И сладкий соблазняющий запах травы и бесконечно-теплого ветра, и этого лета… Они вдвоем… словно в мире и вовсе нет никого, нет их обоюдной вражды, нет приюта, нет пресловутого наследства недосягаемого L… Вдруг раскатистый рычащий звук. Мелло, задумавшись, не сразу обращает на него внимание. — Мелло, смотри! Реактивный самолет! — вдруг кричит Ниа так пронзительно, что заставляет своего спутника вздрогнуть. — Ну, самолет. Ну, и что? — пытаясь прочистить заложившее от крика ухо, бурчит недовольный подросток. — Чего орать-то? Но Ниа уже ничего другого не замечает. Шагнув вперед, он воздевает руки к небу, словно сам готовясь взлететь. — Это так здорово! Так здорово, Мелло! Самолет так высоко в небе… летит со скоростью… около тысячи километров в час! А высота, Мелло! Как подумаешь… Дух захватывает! Я бы хотел… хотел уметь летать, как этот самолет! — возбужденно выкрикивает Ниа, не замечая изумленного взгляда Мелло и его буквально отпавшей челюсти: он впервые видит Ниа таким. Ниа продолжает что-то говорить о высоте, скорости и своей мечте… вновь поднимает руки… И душа Мелло взмывает ввысь. Р-раз! И дыхания не хватает, он высоко — уже парит, и словно видит с высоты самолета их две фигурки: черную и белую — в объятиях высокой травы. Он видит, как ветер трепет белоснежные волосы восторженного парнишки, как полощет его одежду, как, словно играя, забирается ему под рубашку… Мурашки бегут по телу Мелло от шеи и ниже. Губы сохнут, жадно ловят ускользающий кислород, пытаясь успокоить сбитое дыхание, бешено бьющееся сердце, готовое разорваться от впервые испытываемого невыразимо-сладостного чувства. А глаза вдруг чуть ли не слезятся… Солнечные лучи падают на белые одежды и, отражаясь, слепят ошеломленного Мелло. Что это? Почему? Мелло не в силах найти ответа. Объяснения нет. Есть — лишь белоснежный двенадцатилетний гений в густой высокой траве, невероятно слепящий, непредсказуемый, восхищенный и восхищающий. …Не оторвать глаз… Мелло чувствует, как растворяется его тело, он перестает существовать, сливается с летним ветром, одному которому доступно так интимно обнимать белую фигурку за плечи, фривольно играть с его волосами, бесстыже ласкать нежную кожу… "Я схожу с ума", — понимает Мелло. И эта мысль, наконец, вырывает его из плена непонятного чувства, возвращает его потрясенную душу на землю. — Пойдем уже домой, — чуть охрипнув, выдавливает Мелло, вырывая Ниа из состояния возбуждения. Самолет давно улетел… — Пойдем, — легко соглашается Ниа, поворачиваясь к нему лицом… — Мелло, с тобой все в порядке? Ты побледнел… — Тебе показалось, — Мелло не хочет грубить, но не в силах сдержать неприязненный тон. Он словно подкошен и теперь злится. Опять этот Ниа… Он резко отворачивается: — Ну, ты идешь? Ниа растерянно кивает и послушно шагает за Мелло. Ему не понятен неожиданный скачок в настроении однокашника, и нет объяснения вновь накатившему раздражению Мелло. «Мне никогда не понять его», — отчего эта мысль темной тоской омрачает настроение Ниа? И отчего Мелло так старательно избегает его взгляда? Так, в полной тишине, они возвращаются в приют. На веранде Мелло разворачивается, чтобы уйти в свою комнату, но Ниа удерживает его робкой фразой: — Мелло… спасибо! — Это еще за что? — цедит тот сквозь зубы. И по-прежнему не смотрит в антрацитовые глаза. — За прогулку, — следует смущенный ответ. У Мелло нет желания разговаривать. Ему не нужна эта благодарность… Но повода нагрубить нет, и он с усилием выдавливает из себя: — Не за что. — И… прости… — Тьфу ты! А это еще за что? Ниа вздыхает: Мелло вновь завелся — ни с того ни с сего. — Я не знаю… Но ты злишься… Наверное, я чем-то расстроил тебя. — Не говори ерунды, — Мелло уже откровенно груб. — И не извиняйся, если не знаешь за что. Так поступают только идиоты! Надоел ты мне! Вот и все… И Мелло уходит. Не помня себя, он добирается до своей комнаты, рывком открывает дверь и с чувством захлопывает ее за собой. Бросается на кровать. Лежит, уставившись в потолок. «Что со мной?» Нет ответа. Чертов Ниа… Что за…? Мелло подскакивает, бросается к столу, достает из ящика плитку шоколада. С остервенением откусывает большой кусок и чуть-чуть успокаивается. Уффф… так лучше. Наверное, это просто солнце… Слишком жаркое, голову напекло, вот и полезли какие-то бредовые мысли… И еще этот дурацкий самолет… и такие же дурацкие бредни Ниа… Он мечтает научиться летать… Мелло презрительно фыркает, пытаясь скинуть с себя давящее ощущение неловкости и вины. Не стоило вести себя так грубо. Причины ведь нет… Судорожно вздыхает и поворачивается на бок, пытаясь отмахнуться от назойливых мыслей. Закрывает глаза. О чем мечтается Мелло? Он хочет стать ветром. Беспечным ветром. Вольно гулять над землей, гудеть в унисон с летящим самолетом, волновать высокую полевую траву. Он хочет кружиться вокруг белой фигурки, протягивающей тонкие руки к небу. Хочет невидимой ладонью погладить нежную щеку, невесомыми пальцами прикоснуться к сухим теплым губам, ярким солнечным лучом заглянуть в бездонные глаза. Теребить белоснежные волосы. Это бред, — убеждает себя Мелло. И, забыв про тающий в руке шоколад, продолжает мечтать. …Ниа сидит на полу, вернувшись к брошенному пазлу. Глаза находят нужный кусочек, и подросток автоматически ставит его на место. Мысли Ниа далеки от головоломки. Это был чудесный день. Прогулка… Только от чего вдруг разозлился Мелло? За что нагрубил? И почему избегал потом его взгляда? «Наверное, потому что ненавидит меня. Все по-прежнему», — с грустью думает Ниа. Может, все дело во внезапной вспышке Ниа? Его чрезмерной откровенности? Научиться летать — такая детская, такая наивная мечта. Но она живет глубоко в душе мальчика. И увидев тот самолет, под влиянием волшебства летнего знойного ветра, он не смог сдержаться перед Мелло. …Не стоило, наверное… В нем самом нет ненависти к Мелло. И даже — наоборот. Пожалуй, Ниа думает о нем слишком часто… Вот только Мелло никогда не узнать об этом… Ниа тихо вздыхает и возвращается к любимому пазлу.