the third person and i

      Мерфи мог рвать и метать, раскидывать вещи, бить посуду. Но ничто не помогало от непрекращающихся боли и отчаяния внутри. Беллами было все равно. Блейк никак не реагировал на истерии Джона. Иногда брюнет поднимал осуддаюший взгляд на парня, но не более. Мерфи же от этого еще больше бесился. Равнодушие его парня, с которым они были вместе уже почти два года, медленно убивало его изнутри.       По ночам Джон молча плакал, вытирая слезы краем одеяла, в то время как на другой стороне кровати, отвернувшись от него, спал Беллами, укутавшийся в обособленное одеяло. По утрам Беллами больше не будил его нежными поцелуями, не готовил ему кофе. Из-за этого Мерфи часто стал опаздывать на работу, иногда не слыша звон будильника, иногда просто его выключая. Возвращаясь с работы, он все еще готовил ужин на двоих, ждал Блейка, но за столом они обменивались лишь дежурными фразами. Джон часто рассказывал о своем дне во всех красках, объясняя каждый раз, с какими даунами он работал. Беллами молчал. Спустя какое-то время Мерфи прекращал свой рассказ, начиная усерднее запихивать еду себе в рот, лишь бы побыстрее уйти. Звенящая пустота убивала его каждый день. По вечерам Беллами сидел в телефоне, полностью погрузившись в общение с кем-то, кто явно не был Джоном. Джон же в это время молча наблюдал за парнем, прикрывшись книгой. Когда Блейк поднимал вопросительный взгляд, Джон тут же прятался за одним и тем же томиком. Беллами прекрасно знал, что Мерфи ненавидел чтение, но никак не реагировал на такие очевидные вещи.       Именно поэтому, в очередной раз придя раньше Беллами с работы, Джон впопыхах собрал свой чемодан и ушел, оглядев последний раз квартиру, в которую, казалось бы, так недавно они въехали, будучи счастливыми и влюбленными. Он не оставил ни записки, ни намека на то, что он когда-либо был здесь. Да, какое-то время ему будет больно, какое-то время он поживет у мамы, возможно, рыдая по ночам еще сильнее, чем тут. Но это ведь пройдет. Когда-нибудь ему, как и Беллами, станет все равно.