— Рэй, пойми, я не возьмусь за это снова.
Палмер понимал, что это был дохлый номер, но попытаться нужно было всё равно. Поэтому Сара отправила именно его. Только он мог повлиять на решение Крафт.
Мужчина кивнул и уже начал подумывать над тем, что бы забрать документы из этого чёртового колледжа. Только так он мог быть ближе к подруге и пытаться убедить её вернуться к Легендам. Имя «Дин» почти к нему приросло и только наедине Дилан помогала не потеряться, называя таким привычным и своим «Рэй».
Атом медленно закивал, грустно улыбнувшись. Кофе в его чашке давно остыл и он благоразумно решил даже не пытаться как-то его залить в себя.
Крафт, сидевшая напротив и прибежавшая к нему в кафе прямо с собеседования, знала, что мужчина понял безнадёжность всех своих попыток. Ей было в какой-то степени жаль его — ни с кем он не нашёл настолько близких дружеских отношений, как с ней. Как и она. Тут они оба были в минусе.
— После смерти… Супермена, я завязала со всем этим. Тогда я прекрасно поняла, как чувствовала себя Сара: когда ты можешь что-то сделать, но нельзя, иначе будут невообразимые последствия.
Рэймонд опустил голову, понимая, что между Лэнс и Крафт поразительно много общего, но, к сожалению, не очень радужного: у них обеих погибли семьи, они обе потеряли своих любимых людей, и так же обе не могут ничего с этим поделать, иначе придётся смириться с катастрофическими последствиями. Замкнутый круг, один на Белую Канарейку и Голубого Фонаря, из которого нет выхода. В нём нельзя сделать разрыв.
Но так же Дилан не хотела видеть другую смерть во второй раз. Смерть Рэя.
Тогда в траншее Мик и Сара впервые услышали, как Крафт заорала, срывая связки к чёртовой матери. Впервые увидели такой безумный взгляд загнанного во флажки волка, на глазах которого браконьеры застрелили его семью. Впервые увидели, как Дилан Крафт, Голубой Фонарь, носитель кольца корпуса эмоции Надежды, зарыдала, смотря на упавшее с глухим стуком на землю тело Атома с зияющей дырой в груди. На его ещё бьющееся, на самом деле большое сердце, в руке Эобарда.
И пусть тот Рэй был анахронизмом. Он был Рэем Палмером. Лучшим другом Дилан Крафт. Единственной поддержкой. Единственным источником её персональной Надежды.
Крафт помотала головой, отгоняя от себя один из главных кошмаров, мучающий её на протяжении многих лет. Их было всего два, но они могли довести Крафт до сумасшествия и сбитых об стену в кровь костяшек ночью.
Второй заставлял рыдать и драть на себе волосы, как только шатенка вспомнит бездыханное тело Супермена на лапище Думсдэя. Тоже с дырой в груди. Лишь третий раз в жизни Крафт позволила себе зарыдать. Надрывно, задыхаясь, с колотящимся в глотке сердцем упасть на землю, ободрать колени и ладони о раздолбанный асфальт даже сквозь костюм.
Но он воскрес. Его вернули к жизни.
И он не вспомнил её.
Увидел в колледже и не вспомнил.
Но узнал её заново. А Крафт решила довольствоваться малым. Хотя бы просто видеть его. Живого, здорового и всё так же скромно и до скручивающихся кишок мило улыбающегося.
Нет. Она была не готова вернуться к Легендам. Возможно, даже не хотела.
И Рэй в который раз понял, что нога Голубого Фонаря больше не ступит на борт Волнолёта.
Грустно улыбнувшись, Палмер положил на стол несколько купюр и встав, подошёл к подруге.
— Я не могу, Рэй.
Та не решилась поднять на него взгляд, понимая, что делает ему больно. Но иначе она просто не могла.
Наклонившись, Палмер обхватил лицо Дилан своими огромными ладонями и прижался губами к её макушке, будто благословляя, прощая за все ошибки и от этого становилось тошно. Лучше бы он обиделся на неё. Но тогда это был бы не Рэй. Рэй — самый добрый, в меру наивный, понимающий человек на всём свете.
— Прощай, Ангел.
Мужчина зажмурил глаза, и быстро выпрямившись, отвернулся, чтобы она не видела его глаз. Глаз, которые могут быть только у человека, лишившегося своего родного, близкого близнеца.
— Прости меня…
Он услышал, хоть и был уже у выхода из кафе. Но не ответил. Лишь улыбнулся. Но не обиженно. Он не держит на неё зла за то, что оставила его. И ушёл.
Хотелось выть раненым волком. Но она не вернётся к Легендам.
Во многом сыграло роль то, что она стала важна для хронологии. Какая именно у неё роль — Джор-Эл промолчал.
Отец Кларка начал являться во снах избраннице своего сына не так давно, но уже достаточно успел ей поведать. Но об этом девушка решила умолчать.
А в небе, между высоток, почти над самим кафе полыхнул алый плащ, уносясь вслед за фигурой в синем облачении. Острый слух криптонцев оставлял далеко позади даже звериный.
***
Спустя месяц
Уже ставшие родными очертания главного зала дома Элов стали более чёткими. Белый, скорее какого-то молочного цвета туман стелился по полу, скрывая ноги по середину икр невидимой завесой.
В середине зала стояла детская кроватка, около которой сидела Лара. Женщина легко и осторожно укачивала ребёнка, не сводя с него полного любви и нежности материнского взгляда, казалось, не замечая ничего вокруг.
— Если бы всё было иначе… — прозвучал откуда-то сзади мягкий мужской голос.
Дилан расслабилась, узнав его обладателя и даже не обернулась, продолжая с упоением наблюдать за Ларой Ван-Эл. — всё было бы именно так.
Из проёма, в котором не было стены, полился мягкий свет заходящего солнца, открывая потрясающий вид на то, что было снаружи.
Диковинные для простой землянки сооружения криптонцев поражали своей невообразимой архитектурой, хоть Дилан и видит их не в первый раз. Во снах. Но не в первый.
— Вы не жалеете. — более утверждала шатенка, подставляя лицо солнечным лучам, имея в виду гибель планеты.
— Криптон был обречён, — произнёс Джор-Эл, встав рядом с девушкой, в очередной раз ненавязчиво её рассмотрев — она напоминала Лару: такая же каштановолосая и светлоглазая. Такая же добрая и широкая улыбка. — но я спас часть того единственного, что было мне дороже всего. Да, я ни о чём не жалею.
По наитию повернувшись, Дилан застала момент, когда Лара вытаскивала закутанного в ткани малыша из кроватки и аккуратно устраивала на своих руках. Любознательный малыш заозирался по сторонам и поймал в поле зрения отца и девушку.
Дилан заглянула в глаза крохи. И пропала. Будто её резко опустили в ледяную воду и воздух выбило из лёгких как от удара. Такие знакомые и родные. Точно такие же, как и у его матери. Кристально голубые, чистые.
— Кларк…
Стоило шатенке произнести его земное имя, ребёнок что-то угукнул и потянул к ней ручки. Как загипнотизированная, девушка медленно двинулась к малышу и женщине, не сводя с Кал-Эла удивлённого и радостного взгляда.
Стоило ей только подойти, как Лара с улыбкой доверчиво протянула ей кулёк. С огромной благодарностью посмотрев на маму своего наречённого, Дилан склонилась к ребёнку и аккуратно, с благоговением взяла его на руки.
В тот же момент малыш громко засмеялся, так, как умеют только дети: искренне, зычно и радостно. Протянув ручки к лицу зеленоглазки, кроха снова что-то смешно угукнул и притянув к себе девушку, ткнулся своим носиком в её. Будто бы обнять пытался.
— Ты моё солнышко… — чувствуя резь в глазах, Крафт улыбнулась, глядя в чистые, доверчивые и огромные глаза Кал-Эла. — Ты — мой мир… — по щекам потекли слёзы, обжигая и кусая кожу.
Но вдруг почувствовала руку на плече. Подняв растерянный взгляд, Фонарь встретилась с добрыми глазами Лары.
— С тобой он будет счастлив. Только с тобой он обретёт покой. Но только рядом с ним ты сможешь забыть прошлое.
***
— Лара!
Вскочив с кровати, Дилан пыталась ухватиться за образ женщины, которая вмиг стала такой близкой.
— Дилан, всё хорошо, родная, всё хорошо, — подорвавшись вслед за возлюбленной, Кларк прижал её к себе, стальными обьятиями выбивая весь воздух из лёгких и остатки сна из головы. — я рядом.
— Мама… — шептала девушка, хватаясь за мужчину. Тот мягко уложил вздрагивающее миниатюрное тельце к себе под бок, заново накрывая одеялом и обнимая так крепко и надёжно, что казалось, ничто не заставит его разомкнуть руки, только бы она была в безопасности. — Мне приснилась твоя мама…
Кларк был в смятении. Судя по вскрику, Дилан приснилась его биологическая мама. Но что она хотела сказать? Ведь не просто так Лара разговаривала уже не с сыном, а с его избранницей.
— Всё хорошо, малыш. — он так трепетно, так нежно прижимал зеленоглазку к себе, но контролировал свою мощь, будто держал в руках жизнь свою, по сути не важную без этого маленького существа. — Что тебе сказала мама?
Запах родного и любимого мужчины успокаивал, как и его крепкие, по-настоящему стальные объятия, жар его кожи под её пальцами. В сон, теперь уже без сновидений, начало клонить сильнее.
— Она сказала, что очень любит тебя, — девушка удобнее устроила голову на руке Супермена, закрыв глаза. — и если я не буду тебя беречь ото всего, даст мне по щам.
Кент беззвучно усмехнулся, но на уже сопевшую и убаюканную его теплом и стуком сердца под ухом наречённую недоверчиво покосился. Разумно решив, что разговор, как этот, так и тот, что был на счёт Легенд, который он имел смелость подслушать сегодня на расстоянии нескольких десятков метров над кафе, он ей припомнит завтра.
