MOONDUST

      Толстые тетради в потертых переплетах говорили о многом. О том, что их не единожды брали в руки, а листки говорили о том, как много на них было написано. Тетради топорщились, демонстрируя труды своей владелицы. Между некоторыми страницами торчали цветастые закладки, связанные из тонких нитей в причудливые косички. Некоторые листы раскладывались, представляя собой самые настоящие чертежи.       Драко с восхищением изучал рукописи, написанные мелким разборчивым почерком. В уголках частенько встречались наброски будущего дизайна и коротенькие замечания по типу дерева и покрытия. Юноше больше всего понравились зачарованные страницы, на которых демонстрировался процесс сборки, ремонта и накладывания чар. Он однажды применял такую магию, и то, чтобы подшутить над Поттером на уроке ЗОТИ. И его художественные навыки, мягко говоря, оставляли желать лучшего. — Я могу переписать части о ремонте? — спросила «Шейла», когда их чашки уже опустели и были отставлены на подносе в сторонку.       Это были впечатляющие труды, и Драко осознавал, что это, возможно, его единственный шанс починить Исчезательный шкаф. И если миссис Лив откажется сотрудничать, то ему придется применить силу. Он не мог колдовать вне Хогвартса, находясь под Надзором, но использовать зелья и прочие магические артефакты он был в состоянии. — Переписать? Ох, ну разумеется, моя дорогая, — закивала пожилая женщина. — Министерство Магии Британии так против этих артефактов! Считают их атрибутами лжецов и лицемеров. Они совершенно потеряли объективность в этом вопросе! Давайте ещё снесём Лондонский мост, потому что им пользуются магглы! Проклятые бюрократы, засели в своих креслах и лишают людей истории! Пройдет ещё пятьдесят лет, и всё волшебное обесценится, будем жить под семью печатями, палочки у нас конфискуют… Что-то у меня разболелась голова.       В комнате тут же появился эльф, протягивая миссис Лив хрустальную рюмку с коньяком. Женщина благодарно кивнула и осушила напиток, даже не поморщившись. — Ах, да. Пока я не ушла, ты можешь попросить у Крука всё, что тебе понадобится. А сейчас, прошу меня простить, мне необходимо прилечь.       Сьюзен удалилась, оставляя Драко в тишине библиотеки. Он сжимал в пальцах старые записи, находясь в полной прострации. Высокие часы с маятником затихли на мгновение и решительным боем оповестили о том, что пошел восьмой час пополудни. По спине Малфоя пробежались мурашки, и он невольно поморщился. Ему страшно хотелось принять душ и изучить подробнее тетради перед сном. Не говоря о том, чтобы принять порцию зелья.       Крук предусмотрительно набрал пенной ванны и учтиво покинул гостевую спальню, выделенную гостье. Малфой осмотрел комнату, обставленную в таких же кремовых тонах, как и гостиная, и остался доволен. Тут пахло свежестью простыней, не было типичных, для престарелых дам, обилия кружева и вязаных салфеток. На стенах были картины новых пейзажей, на этот раз это были цветущие вишни, перелетные птицы и густой лес, через чьи ветки пробивались солнечные лучи. Драко отметил, что композиция этих картин была куда более оптимистичной и теплой, нежели картины внизу.       Окна были плотно занавешены тяжелыми розоватыми шторами, но так как сейчас Малфой выдавал себя за девушку, он не акцентировал на них внимание. У кровати стоял его чемодан, а на туалетном столике напротив ютились всяческие баночки-скляночки, чье содержимое оставалось для слизеринца загадкой. Загадкой, которую он не хотел разгадывать.       Выгрузив тетради на столик с внушительным светильником, Драко скинул с себя вещи, и разметав волосы по плечам, вошел в ванну. Пар приятно обдал лицо теплом, поэтому холод кафельной плитки ощущался особенно остро. Юноша, не медля, опустился в горячую воду, чувствуя, как каждая клеточка его тела расслабляется. Он растекся по гладкому дну, откинув голову на бортик. Воздух приятно пах травами, навевая сонливость.       Юноша окунулся с головой, задержав ненадолго дыхание. Волосы налипли на лицо, по позвоночнику пробежала приятная нега. Драко долго и вдумчиво изучал взглядом свои ладони, робко переходя на место, где темнела метка. Змея притихла, глаза ее были закрыты, она, можно сказать, спала. И Малфой пожелал, чтобы это продлилось как можно дольше. Это мнимое спокойствие.       Обмотавшись длинным пушистым полотенцем, юноша вышел в комнату, открывая чемодан. В глаза ударили платья, колготки и расчески с заколками, словно Панси напоследок щедро обсыпала содержимое чемодана своими «дарами». Конечно, Драко не был уверен, что вся эта бижутерия принадлежала именно ей, но других предположений он не имел. Разложив на кровати одежду, замерзая, Малфой остервенело искал белье, чувствуя, как неприятно с волос вода стекает на поясницу.       Белье нашлось на самом дне чемодана, была лишь одна проблема. Это было не его белье. Это был набор из пяти кружевных трусиков черного, нежно-голубого и серого цветов. Щеки Драко тут же стали пунцовыми, он с яростью сжал их в руке, чувствуя характерный хруст. В одной из пар была спрятана записка, свернутая в маленький свиток. Панси не решилась положить тебе бельишко, Шейла! Зато решился я.

Твой страстный фанат, З.

P.S. Всё ещё умираю со смеху ☺☺☺ — Блейз, ублюдок! — грязно выругался Малфой, сминая в руке записку. — Ну, я вернусь!.. Но делать было нечего, в грязном белье он точно не намерен находиться, а без белья и подавно. Мысль о том, чтобы вручную постирать свои вещи даже не закралась в голову Драко, он не делал этого без палочки прежде и не намеревался дальше. И эльфу передать вещи на стирку не представлялось возможным, ведь мужское белье вызовет вопросы. Поэтому вязаное платье отправилось в бельевую корзину, а трусы — на дно чемодана.       В кружеве Драко чувствовал себя неуютно и беззащитно. Хоть с размером Забини не прогадал, но все состояние будоражило нервы и чувствительную кожу. Благо его шелковая пижама осталась на месте, но непривычные ощущения раздражали и вскоре, Драко лежал в постели, мучительно сдвинув колени. Пульсирующий член прозорливо выглянул из-за кромки кружева и сочился смазкой, требуя к себе внимания.       По правде сказать, Драко не помнил, как давно он снимал напряжение. Он был загнан учебой и заданием, которое висело над ним как Дамоклов меч. Как бы не пытался Драко казаться взрослым и зрелым, но его тело жаждало чужой близости. Роскошь, которую он никак не мог себе позволить. И сейчас, находясь за сотни миль вдалеке от Хогвартса и Мэнора, ему удается выделить время на себя и свои потребности.       Бурно кончив в ладонь, перепачкав пальцы в густой, вязкой сперме, Драко еще несколько мгновений слабо содрогался, чувствуя, как электрические импульсы пробегают по мышцам паха. Перед глазами какое-то время плясали цветастые кляксы, а в ушах шумело, как на оживленной улице. Сердце ускоренно стучало, разгоняя кровь, пока Малфой шумно выдыхал через нос. — Oh mon dieu*… — пролепетал он, по чуть-чуть восстанавливая дыхание.       На дрожащей левой руке, юноша приподнялся, хватая полотенце со спинки кровати. Его сперму было почти не видно на белоснежной ворсистой ткани, и он понадеялся, что таким же незамеченным это останется и для домашнего эльфа миссис Сьюзен. Мысли о хозяйке коттеджа моментально сбивали спесь и студили голову. Тяжело упав на подушки, мягко пружинившие под ним, Драко опрокинул склянку зелья и обновил время на часах. Они должны были разбудить его через следующие шесть часов.       Сон был легким и ненавязчивым, по пробуждению от вибрирующих часов, Драко смутно помнил, что в нем происходило, зато его не покидали воспоминания об ощущениях простоты и непринужденности. Приведя себя в порядок, он даже частично свыкся с трущими ощущениями в паху. Он надел просторный синий сарафан поверх ажурной рубашки с высоким горлом. Вдоль плоских перламутровых пуговиц тянулись крупные тесемки. Волосы ему подвязала зачарованная резинка, сплетая длинные пряди в тугой колосок. Осталось принять зелье, и он неотразим.       Позавтракав в круглой, небольшой столовой, миссис Лив оставила Драко в кабинете, а сама ушла садовничать в теплицы. Что она там выращивает, еще и в такую погоду, Малфою было не очень интересно. Он сидел, мерно и терпеливо переписывая главу за главой, вникая в процесс строения артефакта. Аккуратно перечерчивал формулы заклинаний и стадии, когда накладывать заклинания.       Зачарованная акварель парила неподалеку, готовая подставить кисть, когда это было нужно. Драко окрасил детали и перенес на бумагу цвета дерева при обработке. К сожалению, одним лишь заклинанием Джеминим сыт не будешь, и двери шкафа в Выручай комнате кричали о капитальном ремонте. Малфой подробно вычитывал процесс нанесения клея, в каких пропорциях его смешать с древесной стружкой и каким шпателем наносить. — Нанести тонкий слой поверх поврежденной поверхности. Разгладить кругами (по часовой стрелке) узким шпателем из черненого серебра. Посыпать древесной стружкой (из того же материала, что и шкаф) и прижать полоски пергамента. Наносить заклинание «Оверграу» (важно произносить заклинание через звук «а» с ударением на первый слог) один раз в час на протяжении пяти часов. Не допускайте сквозняков или контактов с водой. По прошествии пяти часов примените заклинание «Конфринго», чтобы сжечь пергамент и закрепить эффект клея.       Драко задумчиво прикусил кончик пера и потер уставшие глаза. Он писал уже много часов подряд, натянутый как струна. Малфой встал из-за стола и сладко потянулся, разминая затекшие мышцы. Спина и плечи отдали легкой ноющей болью, вскоре сменяясь едва ощутимым покалыванием. — Какая трудолюбивая девочка, — зашептала женщина с портрета в деревянной, резной раме. — Моему бы сыну такой усидчивости. — Твой сын помер давно, — забухтел на неё портрет бородатого мужчины, висящий рядом. — Кхэ-кхэм, я всё слышу! — возмутился портрет, висящий чуть пониже. На нем как раз был изображен мужчина лет тридцати с подпаленными черными усами и лысеющей головой. — Ну и слушай себе на здоровье! — огрызнулась «матушка». — Он у-мер! — по слогам напомнил «муж». — Спасибо, что заметили! Спустя неделю! — Ну, кто же знал, что тебя, раздолбая, понесет в лес пилить секвойю! Одного! СЕКВОЙЮ! — Да и оставалось-то от тебя маловато, если честно, — заметил отец, потирая бороду. — Ой, да ну вас! — оскорбился портрет «сына».       Драко улыбнулся краешком губ, но не стал комментировать «семейную ссору». Выведя на бумаге последнее заклинание для формирования пути между шкафами, юноша сложил записи и хотел было отправиться наверх, когда его перехватила миссис Лив. Она походила на большого шмеля, стоя перед ним в фартуке, круглых желтых очках и длинных прорезиненных перчатках. — О, Шейла, дорогая, Вы уже закончили? — поинтересовалась она, внимательно осматривая Драко. Его часы начинали легонько вибрировать, оповещая о том, что действие зелья подходит к концу. — Да, хотела отложить записи и переодеться, — натянуто улыбнулся Малфой, а его сердце пускалось во все тяжкие. — Переодеться это замечательная мысль! Я как раз ожидаю к ужину гостей! Надеюсь, вы поладите, среди них будут и твои ровесники, скажу по секрету, мальчики, — женщина заговорщически улыбнулась. — Может тебе понравится кто? — О, благодарю. Тогда я поспешу одеваться, а потом занесу ваши записи в кабинет. — Как скажешь, как скажешь. Ну, ступай.       Юноша вихрем взлетел по лестнице, захлопывая за собой дверь. Часы завибрировали особенно сильно, и через мгновение в зеркале отразилось его острое, скуластое лицо. Под воротником кадыка не было видно, но на бледной коже он бы выпирал достаточно явно. Пальцы удлинились, а плечи стали заметно шире. — Это было близко, — пробормотал слизеринец, откинувшись головой на дверь.       Новость о гостях несколько напрягала его, ведь это усложняет прием зелья. Хотя, если задуматься, то под предлогом «припудрить носик», он вполне мог улизнуть на несколько минут и принять новую дозу. В идеале было бы сказаться больным, но это могло повлечь за собой цепочку непредсказуемого сопереживания со стороны пожилой хозяйки. И тогда часами напролет его бы караулила либо миссис Лив, либо ее молчаливый домашний эльф. Все, что оставалось Малфою это принять новую порцию и с улыбкой спустится к гостям, когда те прибудут. Отужинать, поговорить о погоде, как нередко это делают взрослые, и уйти пораньше, сославшись на усталость. Осталось только воплотить этот план в действие. И надеть то серебристое платье, которое Панси всучила ему под угрозой проклятья. *О, Боже мой — французский