Магистр с гор Мэйлин

      Линь Шу всё утро ворчал, что ремесло некроманта совершенно не позволяет выспаться. Минувшая ночь снова выдалась беспокойной: пришло паническое сообщение из городской тюрьмы. Почтенный смотритель дорог и мостов, поднятый Вэй Ином ради свидетельства на суде, судом не удовольствовался и не отправился в могилу под причитания родственников, а явился доделывать начатое — видно, не слишком-то полагался на справедливость властей. Вэй Ин встревожился было, зная по опыту, сколько нерастраченной обиды и горечи может скрываться в самых тихих маленьких людях и вырываться на волю после смерти, но дело оказалось не слишком сложным. Цзянши не стал крушить стены и проламывать головы стражникам, он даже к своим убийцам не притронулся и пальцем — всего лишь со всей вежливостью навестил каждого из арестованных и постоял на пороге камеры; а уж лютый ужас доделал остальное. Трое умерли, в том числе главарь; двое помешались в рассудке; ещё трое отделались сединой и трясучкой всех конечностей. Даже флейта почти не понадобилась: закончив своё дело, мертвец очень по-человечески вздохнул и мирно вернулся на тихое городское кладбище, и уже там дослушал «Покой», лёжа в удобном богатом гробу. Вэй Ин от души пожелал ему стать в новой жизни судьёй: «У тебя отлично получается!» «То принимать в гостях молодого Яня, то выслушивать молодого Ша, то бегать за покойником! — негодовал Линь Шу. — А с утра опять развлекать этих юных бездельников, да уж, праздник!» Излишне было бы говорить, что именно Линь Шу их и развлекал.       Самому Вэй Ину под предлогом отдыха удалось выкроить время подумать.       Он давно отошёл от дел своего родного мира, довольствуясь лишь отголосками и отрывочными сведениями о благополучии близких… бывших близких. Известие о том, что Вэнь Нин жив и нуждается в помощи, свалилось на него как камнепад и настойчиво требовало действий — а ведь он понятия не имел, что и куда поменялось за это время хотя бы в той же Башне Кои; он и прежде-то не слишком много знал о главной резиденции Ордена Цзинь, теперь же, с воцарением там Мэн Яо, это и вовсе была неизведанная территория. Освободить Вэнь Нина, вытащить его из темницы и спрятать — три части одной задачи и все три хороши, каждая сложнее другой. Где можно спрятать лютого мертвеца, да ещё так, чтобы его никто не нашёл даже случайно? как протащить этого мертвеца через все охранные заклинания и посты стражи на волю из темницы? как покинуть Ланьлин и оторваться от погони? Что всё это удастся выполнить незаметно — таких иллюзий Вэй Ин не питал. И для начала: как удалось им вообще удержать Вэнь Нина в плену? Не попытаться ли в следующий свой визит порыться основательно в библиотеке хоть той же Башни Кои, чтобы понять, какие на сей счёт существуют заклинания и печати? А эти то ли гвозди, то ли шпильки, что вбиты бедняге в голову, — не они ли отняли у него рассудок и силу? Если даже удастся их вытащить — обретёт ли Вэнь Нин снова сознание? станет ли слушаться? Или в слепой ярости просто разнесёт тюремное подземелье Ланьлина и испортит всё дело?       Он думал об этом, пока Линь Шу принимал просителей в доме Цзянцзо и поднимался на крышу с молодыми господами Янь и Сяо. Взглянуть на праздник получилось лишь мельком — воистину душа не лежала к веселью. Рядом стучались мысли Линь Шу: тот просчитывал, достаточно ли услуг оказано юным шалопаям и не предложить ли им ещё и денег на дневные развлечения; Вэй Ин усмехнулся, вспомнив себя: беззастенчиво залезал в кошелёк Цзян Чэна, помнится! От двух клубящихся потоков понемногу разболелась голова, Линь Шу сварливо вздохнул и пообещал, что напоит брата А-Сяня самыми горькими лекарскими снадобьями — «Да что с тобой сегодня творится?!» Пришлось потихоньку спуститься с крыши и отправиться обратно на корабль, даже не заходя в приёмный зал — чтобы не попасться очередным просителям.       Получилось к лучшему: застали на палубе Чжэнь Пина — тот тоже смотрел на веселящуюся набережную. «Не рано ли ты поднялся на ноги?» — встревожился Линь Шу. Бывший десятник поклонился коротким военным поклоном: «Благодарю за заботу, глава. Мне намного лучше, ваши лекари воистину мастера своего дела». «Лекари?» Чжэнь Пин усмехнулся: «Особенно господин Чэнь! этот и мёртвого научит ходить». Знал бы ты, друг, до чего же ты прав… Линь Шу строгим голосом посоветовал не спешить с выздоровлением: «тот же господин Чэнь обещал, что сам проверит твои боевые навыки, прежде чем разрешит тебе считаться полностью готовым к службе, — и, не выдержав, тихо добавил: — а в город пока не ходи, подождём». Вэй Ин улыбнулся сочувственно; по его личному мнению, Чжэнь Пина там кинулись бы расспрашивать и угощать со всем радушием, как освобождённого героя, но кто знает, какие глупости могут прийти в голову главе Шаунча! Чжэнь Пин нахмурился. «Простите, что со мной столько хлопот, глава Мэй». Вэй Ину нравилось, как чётко произносит этот бывший солдат титул своего нового начальника — словно подчёркивает что-то. «Сяо Шу, тебе не кажется, что он догадался?» — «Кажется. Пусть этим займётся Ли Ган». Они одинаково вздохнули хором. Старина старшина Ли не впервые отводил глаза слишком сообразительным бывшим солдатам армии Чиянь… с тех пор как ему самому проболтался Вэй Чжэн на радостях.       В спальной комнате Линь Шу со счастливым стоном повалился на постель и укутался с головой в одеяло. Увидев своего главу в такой позе, все домашние обычно начинали ходить на цыпочках — кроме неугомонного Линь Чэня, который бесцеремонно лез щупать пульс и поить лекарствами.       «Что с тобой в самом деле, Вэй Ин? Ты чем-то озабочен с тех пор, как вернулся из своего мира. Что-то случилось?»       Он почувствовал себя виноватым. У бедняги Линь Шу только-только заскрипели наконец колёсики начинающегося дела, кое-как становясь на верный путь, а тут вдруг я со своими непрошенными проблемами…       «Ты встретил кого-то и теперь грустишь?»       Получилось засмеяться. Не будь Вэнь Нин в темнице, как я был бы рад и счастлив от встречи с ним и с новой Вэнь Цин!       «Я надеялся, что мне ничего не придётся там доделывать, Сяо Шу. Что моя смерть всё закончила и подвела всему итог. Но…»       Линь Шу вздохнул. «Да разве что-то заканчивается смертью? Рассказывай».       Вэй Ин завернул рукав, тронул кончиками пальцев подживающий второй рубец. Рука отозвалась знакомой ноющей болью. Шрам под названием «Вернись в столицу», второе желание призыва. Осталось всего-то несколько шагов, и колёса уже крутятся… и отвлекаться никак нельзя.       «Может быть, позже. Мне нужно подумать. А пока поговорим о наших здешних делах! Ты уже выбрал, кто будет сопровождать Инь-шифу домой? он повезёт важные свидетельства, с ним ничего не должно случиться по дороге».       Линь Шу нахмурился — сидел напротив, на низкой скамейке, и сквозь него просвечивали занавеси и полки с книгами. «Да: поедет Дань Цючжэнь со своими братьями. Заодно я передам с ним письма для Сун Чжао».       «Тогда пиши», — кивнул Вэй Ин и позволил телу подняться и перебраться за стол. Вся работа с бумагами у них была возложена на Линь Шу: сам Вэй Ин до сих пор читал местное начертание иероглифов с трудом, а уж писать и вовсе не рисковал. Они хором фыркнули, вспомнив, как пришлось солгать про внезапно пропавшее зрение и как забавно переполошился лекарь Янь, услышав, что подопечный почти ослеп и поэтому не может прочитать лекарские предписания. С тех пор Вэй Ин научился мастерски выкручиваться в подобных ситуациях: «Брат Ли, у Чжао ужасный почерк, прочти мне сам!», «Пусть напишет Вэй Чжэн, не хочу, чтобы видели мою руку». Линь Шу, впрочем, писать тоже не любил: ворчал, что их палач по имени Линь Чэнь перестарался, когда своими пыточными приспособлениями вытягивал пальцы Мэй Чансу, и теперь руки похожи на какой-то студень со щупальцами. Вэй Ин только посмеивался над такими обвинениями — главное, что почерк у нового тела совершенно переменился и Линь Шу никогда не смогли бы опознать по руке.       Указания для столичных братьев союза Цзянцзо отняли добрую половину дня. Брат Дань на удивление не огорчился, узнав, что ему придётся уехать в разгар праздника; Ли Ган ещё надавал ему поручений от себя и в завершение велел беречь почтенного настоятеля как собственные глаза — Инь-шифу уезжал с такими доказательствами, которые могли утопить в канале сразу парочку министров вместе с министерствами. Дань Цючжэнь отбыл, вооружив свой отряд до зубов; на корабле ненадолго воцарилась ленивая тишина, потом вернулся из города Линь Чэнь с Фей Лю в охапке: «Нет, вы послушайте, что сотворил этот негодный мальчишка!» — и стало снова не до покоя… а ближе к вечеру праздничная суета и вовсе едва не закончилась бедой.       Вэй Ин не поверил своим ушам, когда ворвавшийся в комнату Ли Ган доложил, что срочно нужны две лодки. Ещё труднее оказалось сдержать возмущённый вопль, выслушав доклад о том, почему они нужны. Гун Юй, влюблённая дурочка, разве для этого я дал тебе талисман подобия?! но когда эту девчонку привели под руки к нему в комнату, Линь Шу удержал его за плечо — предстояло сперва вылечить, а уж потом отругать.       — Простите, глава, — прошептала она и уткнулась лицом в циновку. — Я не должна была…       Вэй Ин, не церемонясь, поднял ей голову и уставился в лицо: кажется, глаз был цел, но губы и щека стремительно распухали, а рубец наливался багровой кровью. Линь Шу резким жестом выгнал всех из комнаты.       — Я просил тебя смешаться с толпой и послушать, о чём говорят на празднике. — У Мэй Чансу тряслись руки, когда он стирал белую краску с этого лица и прикладывал к шраму ладонь. Тёмная ци устремилась по нежной коже, жадно пожирая боль и кровь. — Тебе мало было написать для них эту пьесу? непременно хотелось выступить самой? Тебе что, не хватает столичной славы?!       — Глава Ша поступил опрометчиво, напав на актёров, — с порога спальни проговорил Вэй Чжэн: к нему никакие запреты не относились. — Тысячная толпа была свидетелем его ярости и его позора. Ваши гости не посрамили себя, молодой командующий.       — Не стоило того, — отрезал Вэй Ин. Шрам шевелился у него под пальцами, словно змея, которая пытается уползти. — А из меня плохой целитель, Гун Юй! тебе придётся потерпеть.       Она с готовностью кивнула, будто принимая заслуженное наказание.       — Ещё одна такая выходка — и я больше никогда не возьму тебя с собой, — свирепо пообещал Линь Шу. — Надеюсь, вы хоть следы замели?       — Спасибо лекарю Яню, — сообщил ещё один человек, для которого эта комната всегда была открыта. Линь Чэнь вошёл, обмахиваясь веером, словно вокруг стояла летняя жара. — У молодого Лу на щеке останется небольшая царапина, и он будет уверен, что это его ударили на сцене. Надеюсь, новая флейта, купленная на денежки наших знатных транжир, станет для него достойной наградой!       Шрам на девичьей щеке застыл и понемногу стал истончаться. Вэй Ин перевёл дыхание и сменил руку, приложив к ране левую ладонь вместо правой.       — Когда-нибудь я всё-таки пойму, как ты это делаешь, демон, — проворчал Линь Чэнь, устраиваясь рядом с Гун Юй и наблюдая за лечением. — Жаль, что самого себя ты не можешь исцелять подобным образом!       — Тьма не ест сама себя, — отозвался Вэй Ин, — а чужой тьме со мной не справиться. Вам, Линь-дайфу, предстоит ещё долго тренироваться в смирении, чтобы хоть немного накопить истинных тёмных сил!       — Обойдусь и обычной ци, — усмехнулся этот самоуверенный лекарь, бесцеремонно отодвинул руку Вэй Ина и погладил барышню Гун по щеке кончиками пальцев. Шрам посветлел ещё на тон, посыпались мелкие чешуйки сухой кожи. Вэй Чжэн, давно ко всему привыкший, только покачал головой.       — Отведи нашу артистку к Ляо-мэй, — распорядился Вэй Ин, — и уложите её в постель. — Ли Ган посторонился на пороге, пропуская их: Вэй Чжэн обнимал барышню Гун за плечи, будто и впрямь сестру. — Что, труппа отбыла из города?       — Благополучно отбыла, глава, — поклонился старшина Ли. — Я распоряжусь, чтобы за ними присматривали.       — Ты знал? — сурово перебил его Линь Шу.       Ли Ган бухнулся на колени там же на пороге:       — Я ничего не знал, глава! Я пришёл, когда представление уже началось. Вы же знаете, барышня Гун всегда гримируется сама, и мы…       — А что молодого Лу напоили в доме Цзянцзо «вином весёлых снов», ты тоже не знал? — вздохнул Вэй Ин. — Кажется, нам пора сменить не только главу братства Шаунча, но и управителя нашего здешнего хозяйства! — И уже про себя договорил со вздохом: «Жаль, что мы не можем сменить заодно и барышню Гун!»       — Не брани её сверх меры, — лениво посоветовал Линь Чэнь. — Надо же ей на чём-то практиковаться! иначе зачем ты её вообще обучал? Ладно, твои гости хорошо проявили себя и заслужили хороший ужин! Ты идёшь?       — Нет, — вздохнул Мэй Чансу и наконец-то остался один.       Можно было снова лечь, что он с удовольствием и сделал. Любая работа с тёмной ци в этом мире отнимала немало сил; хорошо ещё, что тьмы здесь было в избытке и восстановиться получалось быстро. Сюда бы десяток сильных заклинателей, а лучше сотню: почистить здешние пределы от накопившегося зла! но тогда первым изгонят меня самого — как зло наиглавнейшее.       «Сяо Шу, — внезапно решился он, — мне нужно тебе кое-что сказать, пока Линь Чэнь не подслушивает».       Неудивительно, что они пропустили ужин. Линь Шу умел слушать: впитывал, осмысливал, изредка задавал точные вопросы. К концу рассказа снова разболелась голова, всё-таки две сущности этому телу содержать было трудновато… особенно когда эти две сущности думают каждая о своём!       «Этого мало, — закончил Вэй Ин со вздохом, — но я побоялся задерживаться и узнавать больше. С призраками вроде меня у нас там разговор короткий: сперва "Удержание", потом "Расспрос", потом "Покой"! и плакали наши планы».       Линь Шу зябко дёрнул плечами (с некоторых пор две сущности переняли друг у друга и любимые знаки).       «Понимаю, брат Сянь. Будь спокоен, я пойду туда и разузнаю всё что смогу».       «Спасибо, брат. — Вэй Ин сложил ладони и поклонился по всем правилам. — Я знаю, у нас много других дел…»       «Этой ночью нас точно никто не побеспокоит, — усмехнулся Линь Шу. — Наш строгий лекарь уже доложил гостям, что господин Су слаб здоровьем и нуждается в отдыхе; а сам он выпьет достаточно, чтобы тоже отправиться почивать как простолюдин!»       Вэй Ин посмотрел ему в лицо. Глаза Линь Шу горели знакомым огоньком.       «Ты хочешь пойти сейчас?..»       «Когда же ещё! — этот нетерпеливый даже вскочил уже на ноги. — Ночь — самое лучшее время для прогулок тёмных сил!»       Вэй Ин жестом потянул его обратно.       «Барышня Гун спит после ранения. Тебя некому будет позвать».       Линь Шу усмехнулся.       «И хорошо, что спит: значит, не полезет этой ночью в новые приключения. Позовёшь меня сам — помнишь нашу метку?»       Вэй Ин кивнул. Свеча на всякий случай всегда горела где-нибудь поблизости и сейчас освещала дрожащим огоньком изголовье постели.       «Я буду осторожен и стану расспрашивать только тех, кто и так не прочь поболтать, — заверил Линь Шу. — Куда посоветуешь мне отправиться, брат?»       Вэй Ин ненадолго задумался: он знал о нынешнем положении Орденов ровно столько же, сколько Линь Шу — то есть почти ничего. «Куда-нибудь на границу владений Цзиней и гусуланьцев, в городок помельче и поспокойнее».       «Линьшу подойдёт? — фыркнул этот насмешник. — Я бывал там, когда подружился с ланьшаньскими разбойниками; мне понравилось».       «…тебя могли там запомнить!»       Молодой командующий возвёл глаза к небу.       «Я же не в телесном облике там разгуливал! за кого ты меня считаешь?! Вернусь к началу мирного кролика! если вдруг задержусь — позови понастойчивее! — И уже откуда-то издали договорил: — Да не бойся обжечь руку, великий Линь Чэнь мигом вылечит ожог!»       Или устроит новый пламенем своего гнева, вздохнул Вэй Ин, устраиваясь поудобнее в тёплом коконе из одеял. После «выздоровления» он в этом новом теле Мэя Чансу постоянно мёрз, никакие жаровни не помогали; где те счастливые времена, когда мог нырять и плавать в ледяной зимней воде, не замечая холода!       Мучила совесть. Линь Шу, хоть и научился от нового «брата» ворчать и жаловаться на усталость, всё же в самом деле уставал и тратил больше, чем мог восполнить, — иногда его тень становилась совсем прозрачной. За их общее тело теперь отвечал Вэй Ин и делал всё что мог, позабыв о прежних своих безалаберных привычках… даже честно пытался выдерживать распорядок дня, предписанный лекарями; но что ж поделаешь, жизнь в цзянху непредсказуема, а путь мстителя — и того более.       Он всё-таки задремал (если верить дальнему отзвуку, с Линь Шу на неведомых тропах округа Линьшу всё было благополучно, да убережёт эту душу забавное созвучье имён!) и проснулся в тусклых рассветных сумерках будто подброшенный: пора!.. В комнату, протискиваясь под дверью, вползал туман, цветом похожий на одеяния Линь Чэня: корабль, должно быть, снова отошёл к середине реки, соблюдая обычную ночную предосторожность.       Вэй Ин сел на постели и поднёс свечу к внутренней стороне запястья — там будет больнее.       Линь Шу, должно быть, уже был на полдороге домой, потому что отозвался сразу и появился почти вслед за зовом, когда Вэй Ин ещё и ожог зализать не успел; молча подождал, пока «тело» смажет запястье пахучим снадобьем из яшмовой коробочки, и с усталым вздохом повалился на циновку рядом с постелью.       — Удалось? — осторожно спросил Вэй Ин. Они теперь часто говорили вслух, когда оставались одни: Линь Шу отчаянно цеплялся за любые доступные ему знаки «настоящей жизни»; впрочем, особо остерегаться не приходилось: ближнее окружение быстро привыкло, что глава Мэй иногда разговаривает сам с собой.       — Удалось кое-что, — кивнул дух. — Налей-ка нам чаю, а то я пьян как портовый грузчик и могу захмелить тебя.       В роли рассказчика Линь Шу не блистал: предпочитал стиль коротких военных донесений, — поэтому выходил из положения, просто пересказывая наизусть главное из увиденного и услышанного. Городок, куда отправился этот призрак во плоти, был самым обычным заштатным городком, а значит, можно было не любоваться домами и окрестностями, а идти напрямую в шумный трактир на задах главного рынка. Первым же собеседником попался весьма разговорчивый лавочник и за пару чарок местного вина готов был сидеть со щедрым проезжим сколько угодно, разве что поначалу удивился-таки: «Где же вы были, молодой господин, что ничего не знаете?» «Я был ранен и долго лечился», — почти не соврал Линь Шу. «Тогда понятно, — покивал как подобало толстяк, — а то бы знали, что после смерти Старейшины Илина ходячих мертвецов стало не меньше, а больше. Он-то кого поднимал, тех потом и упокаивал, а нынешние если уж встали, то так и бродят, сил набираясь да разные пакости творя; и пока-то дозовёшься кого!.. В здешние ведь места разве бродячие забираются; да ещё, говорят, Ханьгуан-цзюнь, с тех пор как на ноги встал… он ведь, говорят, болел долго, вроде вот как вы». «А что с ним случилось?» — поддержал беседу Линь Шу, понятия не имея, о ком спрашивает. «Да говорили, Старейшина Илина его поранил на Луаньцзан. Тут-то все и пошли Старейшину воевать, не стерпели. Да вы с бродячими поговорите, молодой господин, вон они ужинают! Они получше меня расскажут. Надеюсь, ныне ваше здравие в порядке? тогда ещё по чарочке за удачу!»       Они, числом трое, и впрямь рассказали. Вэй Ин только диву давался, до чего их слова не совпадали со словами лавочника. У этой троицы — двух мужчин и девушки — получалось, что Цзинь Гуанъяо вовсе не так уж плох в роли Верховного заклинателя и добросовестно выполняет свои обязанности. Он разослал наблюдателей во все крупные города («в точности надзорные пункты Вэнь», проворчал Вэй Ин), а в глуши строит смотровые башни усилиями всех Орденов, и теперь передавать вести и поднимать тревогу стало намного легче («неплохая сеть шпионов, хвалю, Мэн Яо!»). К тому же, Верховный заклинатель поддерживает дружеские и даже братские отношения со всеми Великими Орденами, ну разве что кроме раскольников из ослабевшего Юньмэн Цзян («Умница, Цзян Чэн!»), и на орденских землях воистину воцарились мир и порядок. Девушка — круглолицая, невысокая, с простенькой причёской, — умилённо добавила от себя, что господин Гуанъяо самый лучший в свете муж, хотя и настоящий красавец, весь в своего покойного отца; братья хором шикнули на неё и поведали, что Верховный заклинатель очень щедр и устраивает в Ланьлине роскошные праздники для всех желающих: «Вам бы там побывать, молодой господин!»       Выслушав всё это, Вэй Ин мрачно задумался. Выходило, как и всегда, что любое начинание можно использовать и во зло, и для добрых дел; но главное — протащить Призрачного Генерала через эту частую сеть вряд ли будет возможно: по тёмному следу за ним бросится сразу целая свора охотников.       — Непростая задача, — эхом согласился Линь Шу. — Я полагаю, нужно всё обдумать… да и вообще, стоит ли спешить с этим побегом? Пусть твой Генерал пока остаётся там, вреда это не принесёт.       Вэй Ин уставился на него в изумлении. Линь Шу, конечно, был прежде всего стратегом, но не настолько же?..       — А если Цзинь Гуанъяо всё-таки найдёт способ его подчинить? — нашёл он первое весомое возражение. — Тогда в руках Ордена Цзинь окажется оружие страшной разрушительной силы!       — И что с того? — возразил Линь Шу. — Они всё равно не смогут его использовать: ведь ты умер и на тебя это преступление не свалишь.       — Но что если они разгадают мою методику и начнут создавать новых Генералов десятками?       — У них нет никого, кто хоть немного мог бы сравниться с тобой по силе и безрассудству, — бесцеремонно вмешался в разговор голос Линь Чэня.       Оба оглянулись, застигнутые врасплох. Молодой хозяин Архива по обыкновению вошёл в комнату через окно и теперь сидел на помосте у стола, полускрытый лиловой занавесью. «И с чего я взял, что он не услышит Возвращение?..»       — Если бы Цзини могли разгадать твои методы, то давно бы сделали это, — подхватил Линь Шу, почуяв поддержку. — Думаю, ты можешь быть спокоен: им не по зубам твои заклинания. Нет никого, кто мог бы тебя заменить хоть частично… мне там поведали, что глава Цзян вылавливает всех практикующих Тёмный путь и после жутких пыток забивает их насмерть.       Вэй Ин поморщился от короткой боли. Цзян Чэн никогда меня не простит, знаю, но лучше бы он не подкармливал подобной жестокостью свою собственную Тьму…       — Так что советую пока оставить всё как есть, — твёрдо подвёл итог Линь Шу. — К тому же, если забрать Генерала из Башни Кои, то мы лишимся важнейшей улики против Ордена Цзинь.       Вэй Ин уставился на Линь Шу, не веря своим ушам.       — Вэнь Нин мой друг, а не какая-то улика! Вспомни, как ты умолял спасти Вэй Чжэна!       Теперь поморщился Линь Шу.       — Призрачный Генерал не человек, он не чувствует ни боли, ни жажды, ни усталости. Если он лишён сознания, то пытка ему ничем не вредит. Нужно подождать, и…       — Подождать? — перебил его Вэй Ин, стискивая край одеяла насколько хватало сил в новых слабых пальцах. — Какое расследование, Сяо Шу, о чём ты?! Никто там ничего расследовать не собирается!       — Так заставь их, — стремительно бросил этот одержимый. — Заставь пересмотреть твоё дело!       Вэй Ин устало рассмеялся и снова лёг.       — Пересмотреть дело Старейшины Илина? За мной не стоят семьдесят тысяч невинно погубленных душ.       — А Вэни твоей деревни? Разве они не достойны упокоения и поминовения?       — Сяо Шу, — Вэй Ин перевёл дыхание, — в моём мире всё иначе. У нас там нет своего цзянху. Те, кто меня там знал, дружно меня ненавидят и считают отступником.       — Меня тоже считают предателем.       — За меня никто не вступился.       — За нас тоже.       — У меня нет верных. Таких, как Ли Ган и Вэй Чжэн, как хозяин Долины Лекарств, как… — Он покосился на Линь Чэня: смеющиеся глаза над полуоткрытым веером. — У меня даже своего принца Цзина нет.       — Ой ли? — усмехнулся Линь Шу.       Кажется, лицо Мэй Чансу отлично умеет краснеть.       — И долго вы собираетесь выяснять, кто из вас кого несчастнее? — лениво вмешался Линь Чэнь.       Оба они оглянулись на непрошенного слушателя.       — Могу я узнать наконец, почему вы держите военный совет среди ночи, да ещё на какие-то посторонние темы? — осведомился тот и устроился поудобнее, полулёжа, опираясь на локоть: приготовился к длинному рассказу.       Рассказ у Вэй Ина получился совсем не длинным. О судьбе последних Вэней Линь Чэнь знал ещё из бесед с пациентом в Архиве Ланъя: в дни долгого исцеления было переговорено решительно всё обо всём, и теперь подробное жизнеописание Старейшины Илина хранилось в недрах Архива, запрятанное за семью печатями. Весть о перерождении Вэнь Цин и находке Вэнь Нина в подземельях Ордена Цзинь не слишком-то удивила молодого хозяина — он пробормотал что-то вроде «следовало ожидать!» и повернулся к Линь Шу:       — Добавь ещё, Сяо Шу, что у Вэй Усяня есть в том мире и свой Линь Чэнь! — И картинно развернул веер, подняв лёгкий ветерок. — Тот, кто не вмешивается открыто, но всегда всё и про всех знает… Ну? — Он требовательно ткнул веером в сторону Вэй Ина.       — Не Хуайсан? — ошарашенно переспросил тот. Мысли мчались как пришпоренные кони. — Ты говоришь про Не-сюна? Откуда ты?..       — Интересно, от чего так рано умер молодой Не Минцзюэ? — задумчиво протянул Линь Чэнь и встал. — А про этого вашего пленного покойника я скажу так: столь занятное существо заслуживает бережного обращения. Мой вердикт: спасти и спрятать. И все вещественные доказательства, вроде тех цепей, приберечь до времени.       — Спрятать? — усмехнулся Линь Шу, не готовый сдаваться. — Я ничего не понимаю в колдовских делах, но брат Сянь говорил, что в его мире хорошо умеют охотиться на нежить!       — Истинно так, — хмуро кивнул Вэй Ин. — Рано или поздно его обнаружат, и последствия нетрудно предсказать.       — А если переправить его сюда? — вдруг предложил Линь Шу словно бы впоперёк своим же недавним словам. — Здесь бы нам такой воин очень пригодился!       — Не уверен, что это возможно, — возразил Вэй Ин. — Только духи или демоны могут путешествовать между мирами.       — Ну, и бессмертные, — уронил Линь Чэнь, устраиваясь поближе к чайному подносу. Так вот оно что! всё-таки нашёл нашу тропинку? — Но ты прав: слишком опасно так смешивать два наших мира. Хранители могут разгневаться и навеки закрыть путь… так, я этого не говорил, а вы этого не слышали! — Он смешно хлопнул себя ладонью по губам, будто загоняя беглые слова обратно. — Мы и без того достаточно взбаламутили воду Междумирья… — «Мы?» — …так что лучше подумаем, как сделать вашего Вэнь Нина из нечисти человеком.       И только-то? в изнеможении рассмеялся Вэй Ин.       — Я пытался, — сказал он вслух. — Я смог вернуть ему часть души, он обрёл разум… такого прежде никто не делал. Но полностью оживить…       Линь Шу смотрел в упор на Линь Чэня; тот безмятежно наливал в чашку остывший чай — тонкой изящной струйкой.       — Говорят, бессмертные такое умеют.       — Некоторые умеют, — уклончиво отозвался Линь Чэнь. — Но, насколько я помню, бессмертные мира заклинателей не любят вмешиваться в текущие события. К делу: ответь мне, колдун, что такое «восставший мертвец»?       Вэй Ин ощутил себя вновь на уроке в школьном зале Ордена Гусу Лань.       — Это преображённый труп, обычно человеческий, лишённый сознания, — доложил он, «отвечая учителю». — Подразделяются на простых «оживших» и «лютых». Последние отличаются огромной силой и свирепостью, первые же не столь опасны, — и договорил от себя: — на них даже тренируются ученики.       — Вэнь Нин был «лютым»?       Вэй Ин поёжился и кивнул.       — Как можно отыскать лютого мертвеца, если он прячется? — продолжал допрос Линь Чэнь.       — По скоплению тёмной энергии. К тому же, такое скопление будет притягивать к себе всю окрестную нечисть, как магнитный камень. Не завидую той местности, где он будет скрываться! — Вэй Ин сжал слабые пальцы в кулаки. — А я ведь ещё и сделал компас-указатель, когда работал на Луаньцзан… если в нём смогли разобраться.       Линь Шу коротко кивнул: смогли.       — Значит, нужно, чтобы Вэнь Нин перестал быть лютым мертвецом, — заключил Линь Чэнь и победно опрокинул в рот чашку чая, словно дорогое вино.       Повисло молчание, и нарушил его, как ни странно, Линь Шу.       — Почтенный Линь-дайфу хочет сказать, что Генерала надо оживить? — Линь Чэнь пожал плечами: «а вы видите другой способ?» — Тогда не подскажет ли почтенный мастер, как это сделать?       Вэй Ин запоздало дёрнул его за рукав. Линь Шу сегодня тоже был в праздничном, хватать за обшлага было удобно.       — А я думал, что хоть немного научил вас обоих мыслить, — вздохнул Линь Чэнь. — Ладно, начнём с начала. Вэнь Нин двигается: ходит, бегает, таскает дрова, машет кулаками и прочее. Так?       — Сажает редис, — прошептал Вэй Ин, снова вспомнив неподвижное тело в тяжёлых цепях.       Линь Шу сжал его запястье: со времён лечения они так утешали друг друга. Вэй Ин, хоть и хотел бы сердиться, не мог — сам ведь чувствовал себя виноватым… да и не стоило ссориться с тем, с кем делишь одно тело и одну голову! Бедный глава Мэй: вместо одного живого в нём двое мёртвых, да ещё таких… таких!       — Значит, в теле Вэнь Нина не полностью утрачена душа по, — продолжал свои учёные выводы Линь Чэнь. — Она либо не успела уйти в землю, либо смогла вернуться обратно. Его тело обладает способностью к регенерации?       Вэй Ин кивнул.       — Но при этом — холодное? и ток крови не восстановлен?       — Да. — Он прикусил губы, вспоминая, как в Илине промозглыми вечерами Вэнь Цин согревала руки брата в своих ладонях. — В его жилах текло что-то иное. Даже при ранениях эта субстанция не вытекала наружу: лишь на миг показывалась и скрывалась снова.       — Чёрная кровь, — уверенно назвал Линь Чэнь. — Значит, в теле Вэнь Нина живёт иньская часть души по, но не хватает янской — тёплой.       Вэй Ин наконец разозлился.       — Что ты понимаешь в душах, человечий лекарь?!       — Ты забыл, кто лечил Фэй Лю? — напомнил Линь Чэнь.       Вэй Ин осёкся. В самом деле, не тот ли самый это был случай?       Фэй Лю однажды пришёл на голос флейты, когда Мэй Чансу играл в горах неподалёку от Синаня. Был зимний день, они не успевали добраться до постоялого двора и заночевали в жалкой хижине дровосека прямо в ущелье; и перед сном Вэй Ин решил поговорить с местными духами лавин и попросить у них тишины и спокойствия. Поспать им в ту ночь так и не пришлось: замёрзший и невероятно голодный ребёнок, которого с трудом удалось поймать в кустах и на скалах, сперва отбивался изо всех сил — а сил у него оказалось неожиданно много, — потом снова угомонился под ласковую мелодию, а потом его принялись кормить и отогревать и пичкать лекарствами. Особенно его очаровали танхулу, которые Линь Чэнь вытащил откуда-то из необъятных своих рукавов, на миг остро напомнив Вэй Ину Лань Чжаня; с тех пор Фэй Лю признал двух этих путников своими друзьями и слушался только их — когда вообще слушался.       — У Фэй Лю иная, но схожая беда, — задумчиво продолжал Линь Чэнь, — непомерными практиками и жестокими тренировками из его тела изгнали душу хунь, а души шэнь и по сплавились воедино. Не знаю, кем после смерти станет этот маленький демон… пока что никому не удалось его убить!       Смех, как всегда, помог: в комнате явственно стало светлее.       — Я давно ищу способ исцелить Фэй Лю, но пока не нашёл, — вздохнул Линь Чэнь, нехотя приоткрывая, зачем наведывался в мир заклинателей. — Вернёмся к вашему лютому другу. Итак, в нём живёт иньская по и управляет телом. Какую часть разума ты сумел ему вернуть, отчаянный храбрец?       Вэй Ин задумался. Возможно ли, что в мире заклинателей всё устроено как-то по-иному? или и там душ у всех по три?       — Он вспомнил нас всех, прошлое тоже помнил, хоть и с провалами, — сказал он наконец. — Фэй Лю же, напротив, даже себя самого не помнил. — «И повторял шёпотом своё имя, всё, что у него осталось». — Получается, к Вэнь Нину вернулась душа хунь, а душа шэнь так и бродит где-то?       — Хунь тоже имеет двоякую природу, — голосом даосского мудреца поведал Линь Чэнь. — Думаю, тебе удалось ухватить её иньскую часть: ту, что живёт в печени. А та, что живёт в глазах… кто знает! Эти души летучи и любят путешествовать, забираясь даже в Междумирье; не удивлюсь, если она сейчас где-нибудь здесь. Он был к тебе привязан?       — Он мой друг, — выговорил Вэй Ин. И кто сказал, что призраки не плачут…       Линь Шу снова сжал его руку.       — И как же собрать воедино всю эту россыпь? — «Сосед» был прежде всего воин и поэтому был практичен.       — Это может сделать только душа шэнь, — вздохнул Линь Чэнь. — Если, конечно, пожелает вернуться с небес.       — Пожелает, — убеждённо сказал Линь Шу. — Но как с ней связаться? Отправиться к воротам Небесного Дворца?       И получил звонкий щелчок сложенным веером по лбу.       — На что я тратил своё драгоценное время?! Ещё предложи взять Дворец штурмом!       — Недостойный не смеет, — покаянно пробормотал Линь Шу. — Недостойный смиренно просит мудрого учителя дать совет.       — Думай сам, — отрубил Линь Чэнь. Вэй Ин давно не видел его таким сердитым: с того самого дня, как Мэй Чансу слишком рано и слишком резко встал с постели и повалился на пол, едва не сломав себе ногу заново. — Что является вместилищем души? Перед чем вы возжигаете благовония и отдаёте поклоны?       Теперь Линь Шу хлопнул себя по лбу сам.       — Ну конечно же! Табличка шэньвэй! Этот ученик глуп как тыква!       — Не относись пренебрежительно к почтенному овощу, — нахмурился Линь Чэнь, — он честно выполняет своё предназначение. Итак, повторим: нам нужно попытаться заполучить душу шэнь и частицы двух прочих душ, а для этого — создать табличку и провести ритуал поминовения. И лучше всего, чтобы всё это сделал кровный родственник, совсем хорошо — если младший.       — Вэнь Цин? — вскинулся Вэй Ин. — Она хоть и старшая сестра, но…       Линь Чэнь покачал головой.       — Она родня ему по душе и по слову, но уже не родня по крови.       Вэй Ин снова сник.       — Боюсь, никого больше в живых не осталось. В Илине заклинатели добили последних. Вэнь Цин сама говорила мне, что там собралась вся её уцелевшая родня.       Они все проходили перед его глазами заново, как живые. Худенькая смешливая бабуся, коренастый умница шестой дядюшка, тётушка Цань, что так хорошо готовила суп из лебеды… маленький Вэнь Юань, смешно ковыляющий на слабых ногах. Даже тел не осталось — он проверял.       Теперь его взяли за обе руки, с двух сторон. Линь Шу накрыл пальцы ладонью, Линь Чэнь ухватил за запястье, словно считывая ритм биения крови. Хватка у молодого лекаря была железная.       — Нужно будет спросить эту новую Вэнь Цин. Если кто-то чудом уцелел, она сможет его найти. Ну а если нет — будем справляться своими силами. Друзья — это тоже немало для бесприютной души. И вот ещё что… — Линь Чэнь посмотрел Вэй Ину в глаза. — Никто не знает, каким станет Вэнь Нин, если у нас всё получится. Нужно подумать и об этом.       — Для начала нужно его спасти, — буркнул Линь Шу у другого плеча. — Не в подземельи же проводить все эти ритуалы!       — Да, — согласился Линь Чэнь, возвращаясь в свой обычный тон скучающего превосходства. — Даже если в темницы легко пройти призраку, это ещё не означает, что оттуда легко вытащить что-то телесное и почти живое. Как ты собираешься освобождать своего друга, колдун?       — Мне надо подумать, — устало отозвался Вэй Ин. Голова раскалывалась от боли. — И да: в одиночку я не справлюсь. Я не рискну появиться в моём мире в облике «осязаемого призрака», меня слишком легко узнать. Сяо Шу, ты решительно не хочешь мне помочь? без тебя некому даже вытащить гвозди у Вэнь Нина из головы…       Линь Шу вздрогнул, будто от боли.       — Я ни в чём не откажу тебе, брат.       — Хоть и считаешь эту затею неразумной, — вздохнул Линь Чэнь. — Истинно дружеские чувства! Ну хорошо, Вэнь Нин пока вне опасности, думайте не спеша. А теперь вернёмся к нашим здешним вопросам! и я хочу поговорить с Мэй Чансу. — И новым, деловым тоном осведомился: — Тебя ещё не пригласили в столицу?       Глава Мэй открыл глаза. Вокруг была привычная тишина спальни, за окнами брезжил рассвет, а Линь Чэнь сидел напротив постели, по ту сторону жаровни, и терпеливо ждал.       — Ещё нет, — вздохнул Мэй Чансу, потирая ноющий висок. — Юйцзинь уже дважды открывал рот, ведь он мой дважды должник; но мне требуется приглашение от Цзинжуя.       — Так ли разумно идти самому в логово тигра?       — Мы уже обсуждали это. — В нём шевельнулся вполне вэйиновский гнев. — Се Юй не тигр, а всего лишь крыса, раздувшаяся до размеров собаки.       Линь Чэнь расхохотался и с треском сложил веер.       — Недурно, друг мой! Но почему бы не принять приглашение Юйцзиня? Разве в доме хоу Яня тебе не будет спокойнее?       — Юйцзинь не настолько свободен в поступках, как Цзинжуй. К тому же, хоу Янь ведёт жизнь отшельника, и появление в их доме гостя всем покажется странным. Не будем спорить, Линь Чэнь, всё уже решено.       — Хотел бы я хоть раз переспорить тебя, — вздохнул его бесценный дайфу. — Хорошо, поступай как решил. В сущности, мне всё равно, в какую усадьбу прокрадываться тайком! и в поместье Се даже забавнее: ведь хоу так кичится выучкой своей стражи! В столице всё готово?       — Почти. Они ждут моего приезда. А когда почтенный молодой хозяин вернётся в Архив?       Линь Чэнь прищурился.       — Зачем? там знают, что делать, и сделают всё как надо. Лично встречаться с принцами хозяину Архива ни к чему!       — Ты уверен, что на принца Юя покушались именно люди Тяньцюань?       — Ты сам видел письмо, что принёс голубь. Принц Юй вместо того, чтобы поспешить в столицу из инспекционной поездки, задержался на почтовой станции, дожидаясь посла, и едва не угодил там в ловушку. Кто ещё рискнул бы напасть на него?       — Значит, чайник и впрямь вот-вот закипит, — раздумчиво подытожил Мэй Чансу. — И наследному принцу, и принцу Юю некуда отступать.       — Нам всем некуда, — поправил его Линь Чэнь. — Что ж, твоя победа в Северной Янь создала тебе громкую славу! оба принца из кожи вылезут, чтобы заполучить тебя на службу и выиграть гонку за трон.       Вэй Ин отмахнулся. В Северной Янь всё обошлось без особых хлопот: тамошний князь свято верил в пророчества, и когда все знамения и оракулы земные и небесные вдруг дружно указали на младшего сына — не понадобилось другой хитрости, чтобы сделать этого честного и старательного юношу наследником престола в обход троих старших.       — Такой сосед в будущем станет очень удобен для нашей Великой Лян: он робок и не стремится воевать, — бросил Линь Шу. Племянник императора и сын полководца воистину радел за родную страну и искал патриотические обоснования для всех вэйиновых интриг. — С ним будет легко заключить выгодный союз, если действовать честно и с открытыми руками.       Веер в руке Линь Чэня затрепетал от сдерживаемого смеха.       — Батюшка всегда учил меня: не заглядывать за горизонт, — изрёк этот мудрец. — Лучше скажи: ты намерен и дальше прятать барышню Гун от Юйцзиня? Пусть встретятся, вреда от этого не будет: он не станет болтать; а она, может быть, немного от тебя отвлечётся!       Мэй Чансу укоризненно нахмурился.       — Почему у молодого господина Линя вечно одни барышни на уме? — фыркнул Линь Шу. — Нет, я тоже полагаю, что она молодому Яню под стать! но пусть уж ухаживает сам, когда вернётся в столицу.       — Кстати, — спохватился Мэй Чансу, когда в спальню уже постучался Ли Ган с тазом для умывания, — рысью шкуру нашему охотнику привезли или нет?       — Если запоздают, я Шаня-четвёртого сам на шкурки пущу! — кровожадно пообещал Линь Чэнь. — А чтобы барышня больше не попадала в неприятности, отошли её побыстрее домой под надзор дядюшки — и вся печаль.       — Тринадцатый дядя будет безмерно счастлив увидеть жемчужину дома Мяоинь с рубцом на щеке, — вздохнул Мэй Чансу из-под полотенца. — И к тому же, кто будет играть нашим бродячим душам путеводные песни?       — Ты недооцениваешь моё искусство, — горько упрекнул Линь Чэнь. — На её лице и следа не останется! и играть песенки на флейте я могу ничуть не хуже. Особенно если наш брат Линь Шу правильно запишет мелодию под диктовку Вэй Усяня.       Мэй Чансу нахмурился заново.       — Глава Линь, вы произносите какие-то странные имена; в добром ли вы здравии?       — Жадина, — буркнул Линь Чэнь, снова остро напомнив Вэй Ину Цзян Чэна.       Барышня Гун, которую они навестили перед завтраком, и впрямь выглядела почти как всегда — от рубца виднелась только тонкая ниточка, по которой Юнь Пяоляо, хмурясь, катала туда-сюда нефритовый массажный «жёлудь». Увидев мрачного главу на пороге каюты, провинившаяся флейтистка снова попыталась упасть на колени; лекарка удержала её с неженской твёрдостью. Объяснения барышни были, разумеется, обычным лепетом влюблённой девушки: она-де хотела, чтобы никто не сомневался в смелости и благородстве главы Мэя — как будто в Ланчжоу ещё водились сомневающиеся!       — Впредь чтоб и шагу не делала без моего дозволения, — вынес приговор Линь Шу со всей твёрдостью командира. — Сестра Ляо, пока мы в Ланчжоу, не спускай с неё глаз, пожалуйста. Полагаюсь на тебя. — И на взгляд непокорной подчинённой сурово пригрозил: — Не то приставлю к тебе Фэй Лю!       Юнь Пяоляо поклонилась, словно тоже служила в союзе Цзянцзо.       — Дозволит ли глава этим двум бедным женщинам посмотреть на вечернее веселье?       — Только с охраной! — отрезал Вэй Ин. — И пусть супруг пойдёт с тобой, но непременно под талисманом!       — Будет исполнено, глава! — звонко отозвалась госпожа Вэй, заалев румянцем. За год брака ни она, ни её муж так и не привыкли именоваться «супруг» и «супруга».       — Из тебя бы получился хороший армейский сотник, — посетовал Линь Чэнь, когда они снова вышли на палубу. — Бедняжка пострадала, заботясь о твоей славе, а ты рычишь на неё, как надзиратель в тюрьме! Разве можно так обращаться с красавицами?!       — О своей славе я позабочусь сам, — отрезал Мэй Чансу и с ласковой улыбкой повернулся к Юйцзиню и Цзинжую, спешившим осведомиться о его здоровье.       Оба молодых господина переоделись во всё праздничное, высушенное и вычищенное. Юйцзинь нацепил на пояс ещё три яшмовые подвески и сиял новой шпилькой с аметистовым навершием; Цзинжуй выглядел скромнее, но тоже сменил простую ленту в причёске на вышитую серебром и хорошенько начистил ножны своего дорожного меча. К завтраку подали суп из налимьих щёк и дымящиеся «мешочки»-цзунцзы с десятком разнообразных начинок; гости отдали должное и вину — янтарное хуанцзю подогрели в самую меру, и терпкий аромат зимних ягод реял над палубой и улетал вместе с речным ветерком.       Со стороны города доносился многоголосый шум. За ночь корабль отошёл к противоположному берегу, и теперь все пять ли гонки были как на ладони — залиты серебряным солнцем. Выше по течению, в начале дистанции, уже спускали на воду лодки и суетились на длинных мостках, шла последняя предстартовая подготовка; ниже, возле двух скал, похожих на ворота, натягивали до середины реки канат с яркими флажками между двух кораблей — на этих лоучуанях должны были присутствовать судьи, чтобы следить за финишем и определить победителя.       Юйцзинь едва не приплясывал от нетерпения. Мэй Чансу поглядывал на него, стараясь угадать, на которую из лодок этот повеса поставил свои предпоследние деньги.       — Начнут ровно в гонг часа у, — произнёс Цзинжуй. Он держался спокойнее, но явно тоже волновался; неужели и он поддался азарту? — Кому посулит победу господин Су?       — Я не силён в состязаниях и редко бываю даже зрителем, — скромно поклонился Мэй Чансу. — Уповаю, что выиграет достойнейший. В этом мире много несправедливостей, пусть хотя бы гонка драконьих лодок станет исключением!       Цзинжуй повернулся к нему, словно позабыв о реке и лодках.       — Господин полагает…       — Зачем омрачать славный праздник? — мягко улыбнулся Линь Шу. — Для серьёзных разговоров есть много других дней! Но кстати: не желают ли молодые господа подняться повыше, чтобы лучше видеть всю гонку?       Юйцзинь с опаской покосился на вершину мачты, где на краешке реи устроился Фэй Лю.       — Повыше?..       Линь Шу едва сдержал смех.       — Я не доставлю вам затруднений, молодой господин Янь, — пообещал он и махнул рукой, отдавая приказ.       На палубе мигом закипела слаженная работа. Матросы в серых тюрбанах сноровисто сняли крышку с люка посреди помоста, оттуда выдвинулся, будто спина чудовища, чёрный обод огромного колеса. С каждой из четырёх мачт подхватили по два каната, умело закрепили их в железных ушках по углам люковой крышки, ещё одним канатом обтянули её по окружности, на высоте плеч, — получилась площадка с перилами, вполне достаточная для трёх—четырёх человек. Колесо шевельнулось, канаты пришли в движение — подъёмник оторвался на локоть от палубы и повис, ожидая пассажиров.       Юйцзинь захлопал в ладоши, как на выступлении акробатов.       — Корабль господина Су — настоящее чудо ума! — провозгласил он. — Мне просто не поверят, когда я стану об этом рассказывать! Но сможет ли это приспособление поднять в воздух несколько взрослых мужчин? сколько понадобится крутильщиков?       — Я подсмотрел подобную конструкцию, когда осмотривал крепость Синань и их систему доставки на стены метательных камней, — пояснил Мэй Чансу, заслужив ещё один внимательный взгляд от Цзинжуя, — и перенёс её на корабль, только и всего. Что же до вращения колеса — доверим этот труд течению реки.       «…и силе её обитателей», закончил Вэй Ин уже не вслух. Договор с народом цзяожэнь обошёлся ему всего-то в две корзины душистых гроздьев глицинии: водным оборотням редко перепадали эти цветы, ибо глициниевые деревья не любят сырости и плохо растут по берегам, а старинный обычай пускать по реке венки и гирлянды хоть и соблюдался в Ланчжоу, но использовал пионы и розы. От себя Вэй Ин добавил к оплате штуку расшитого шёлка в цвет тем же лиловым глициниям и получил порцию улыбок за щедрый подарок. Ну вот кому бы пришло в голову истреблять такую милую нечисть!       Юйцзинь уже стоял на платформе, вцепившись обеими руками в перильный канат, и звал остальных. Цзинжуй оглянулся на Мэй Чансу:       — Господин?..       Линь Шу слабо махнул рукой:       — Я буду смотреть отсюда. Пусть господин Чэнь составит вам компанию.       — Вечно стараешься от меня отделаться! — буркнул сей последний и легко ступил на парящую платформу. Колесо начало мерно вращаться, канаты натянулись, и подъёмник взмыл в синее небо, почти на высоту мачтовых верхушек. Оттуда долетел восторженный вопль Юйцзиня: дистанция гонки лежала прямо у их ног.       «Надеюсь, наш военный инженер правильно рассчитал нагрузки», — проговорил Вэй Ин, когда колесо перестало вращаться. Линь Шу похлопал его по плечу: «Он и не такое строил, когда служил в армии моего отца! к тому же, там с ними Линь Чэнь и Фэй Лю поблизости, они не дадут гостям свалиться. О, а вот и гонг! ты совсем не хочешь смотреть?»       «Смотри», — разрешил Вэй Ин, мысленно закрывая глаза и возвращаясь раздумьями на далёкие тропы своего мира. Кандалы на руках и ногах Вэнь Нина явно не просто тяжёлые, но и налиты удерживающими заклинаниями; хорошо бы заранее прочитать хоть часть из них, чтобы знать, как снимать… или сжечь всё сразу одной волной?..       Сверху из синего неба по-прежнему доносились крики: Юйцзинь подбадривал гребцов и хохотал, как школьник у оградки петушиных боёв, — спасибо хоть не прыгал и не топал ногами, всё-таки помня о шаткой площадке и немалой высоте. Ему вторили матросы, всей свободной командой столпившиеся у левого борта: парни го-у поддерживали своего рулевого. Четверо бойцов Цзянцзо, не занятые караульной службой, тоже подошли посмотреть, даже Ли Ган отправился поближе к борту, — а поглядеть было на что.       Над Хуанхэ, словно гром, рокотали барабаны, задавая ритм машущим разноцветным вёслам. Лодки летели по пенной воде, будто и впрямь их толкали драконы, признав в них собратьев. Белозубый алый Чилун выдавался вперёд почти на пол-корпуса, и его рулевой стоял на корме в полный рост и держал весло не руками, а коленом — единственная прямая фигура над десятками согнутых спин.       — Почему он не сядет?! — повторял Юйцзинь как заведённый. — Они же так проиграют! Или он ждёт, что у него вырастут крылья?       — Они у него давно уже выросли, — уронил господин Чэнь, не отрывая горящего взгляда от алой лодки.       — Как и у многих среди рек и озёр, — со вздохом согласился Цзинжуй.       Мимо их корабля лодки пронеслись за четыре удара сердца. За кормой у каждой развевался пышный хвост из лент в цветах каждой команды, и тут уж пышнее всех был Золотой — зато ало-белый был заплетён в косички и украшен звонкими бубенцами, наполнявшими реку перезвоном: даже барабаны и крики не могли его заглушить.       И когда огнедышащая голова Чилуна первой прошла под финишным канатом, Линь Шу уловил движение рулевого — тот бросил весло и взмахнул ножом.       Обрезанные ленты с бубенчиками поплыли вниз по реке, кружась в водоворотах, погружаясь понемножку и исчезая с глаз. Ещё один дар был принят водным народом.       Лодка Чилуна завертелась было на струе, но тут же выправилась и горделиво направилась к городскому берегу под многоголосый приветственный крик. За ней потянулись остальные; насколько мог видеть Линь Шу, второй пересекла канат Золотая Грива, а третьей неожиданно оказалась лиловая малютка в сливовых цветах, вопреки всякой логике и всем ожиданиям.       — «Не сдавайся», — с усмешкой напомнил ему Линь Чэнь девиз сливы-мэйхуа, цветущей в разгар зимних холодов. Платформа опустилась почти до палубы, но почтенный архивариус как всегда спрыгнул с половины высоты. За ним (но уже с высоты трёх локтей) прыгнул и Юйцзинь — совершенно счастливый.       — Я знал, я знал! я же говорил! правда, Цзинжуй, я говорил, да? Я ставил на них! значит, они лучшие! — Он взлетел обратно на платформу и обнял Цзинжуя, не успевшего увернуться. — Вы видели? видели, как они гребли! Жаль, что в столице нет большой реки и там негде устроить такое зрелище! я бы всех повёл посмотреть! Господин Су! — Теперь этот вихрь полетел к главе Мэю. — Господин Су, спасибо!       — Мне-то за что? — улыбнулся Мэй Чансу, осторожно уклоняясь от объятий. — Благодарить нужно гребцов и рулевого Аньтао.       — А ваш чудесный летающий помост?! с него было видно как с настоящей горы! — Юйцзинь бегом вернулся к борту, растолкал матросов, хлопая их по плечам и получая такие же фамильярные хлопки в ответ. — Посмотрите, там горожане высыпали на пристань их встречать! Лодку понесут в город на руках, да, да? Господин Су, я хочу быть там!       — Нести лодку? — усомнился Цзинжуй, степенно сходя с подъёмника. — Или тебе не терпится получить выигрыш?       Юйцзинь обиженно фыркнул, но тут же забыл обиду.       — Господин Су, а что получают победители? Наверняка это будет хорошая награда!       — Урожай был не слишком богатый, — вместо Мэй Чансу ответил Ли Ган, — но город всё-таки смог выставить приз в пятьсот лян. Ну и главное, уездный начальник подтвердит народу го-у привилегию жить возле любых берегов и пристаней: в награду нашему рулевому. Так-то никаких подтверждений не требуется, но в нынешнее время лучше, чтобы слова прозвучали лишний раз.       — Мудро, — одобрил Цзинжуй, — и справедливо. Господин Су, но ведь наверняка все братства цзянху тоже вложили свою долю в награду?       — Как знать, — улыбнулся ему Мэй Чансу. — Не могу отвечать за всех; что же до союза Цзянцзо, то мы уплатили гребцам и заказали новые вёсла в лучшей мастерской на реке. — «И принесли щедрую жертву речным змеям, но этого я не буду говорить вслух». — Не желают ли молодые господа переправиться на берег и посмотреть на церемонию награждения?       — И поскорее! — Юйцзинь едва снова не кинулся на него с объятиями… настолько явственно, что рядом угрожающе вырос Фэй Лю. — Мне не терпится увидеть всё и заодно получить мой выигрыш! Вы не отправитесь с нами, господин Су? тогда, может быть, мы возьмём с собой вашего юного телохранителя?       Фэй Лю нахмурился, раздираемый противоречивыми желаниями. Вэй Ин вполне его понимал: на берегу было весело; но было много незнакомых; но продавали всякие вкусные вещи; но толкались и пахли; но можно было посмотреть на уличных танцоров и акробатов; но он же обязан оберегать брата Су; но…       — Лю-сяоди, — перебил Цзинжуй эти трудные размышления, — обещаю, что мы присмотрим за тобой, если ты согласишься пойти.       Ласковый кивок Мэй Чансу решил дело: Фэй Лю встал рядом с Цзинжуем, подальше от шумного Юйцзиня.       Лодка отошла от левого борта и заскользила поперёк течения, легко справляясь с тугими речными струями; а Мэй Чансу ощутил, как подкосились колени, и привалился к плечу Линь Чэня, стараясь не упасть на виду у всех.