Дрессировщик

Сакура была в ярости. В том состоянии, которое она старалась избегать всеми силами, потому что совершенно себе в нем не нравилась: от столь сильных эмоций у нее на шее появлялись красные пятна, переходящие на грудь. Не самый приятный вид. Адекватно разговаривать она в тот момент не могла, из груди вырывались только рычание и вой, поэтому она ожесточенно печатала Джерарду смс-ки, в которых обещала ему всевозможные кары за его предательство, он в ответ лишь веселился, обещая прислать ей табун лбовников по почте, чтобы «обмануть ревнивого жениха». Если бы только это было проблемой. Но нет. Она все равно не водила к себе никого, предпочитая оставаться на нейтральной территории, в отелях, так что угроза слежки за ее домом с целью ограничить ее сексуальную жизнь не была ей страшна. В ее дом имеют доступ лишь самые близкие ей люди. А теперь, видимо, еще и ее новоиспеченный жених, чтоб ему пусто было. И именно это ее и напрягало. Потеря контроля. В течение последнего месяца он неумолимо ускользал из ее рук, как песок сквозь пальцы. А началось все с того момента, когда к ней домой внезапно приехал отец с новостью о том, что он нашел ей «очень выгодную партию». Родители ее любили, и никто бы не стали ее заставлять делать то, чего она не хочет, но она прекрасно понимала, что это, пожалуй, самая выгодная сделка в жизни ее отца, и поэтому только счастливо улыбнулась ему, поздравляя с таким успехом. Он слишком много работал, чтобы потерять такой шанс из-за ее привередливости. К тому же, наследник Игараси-групп был не самым плохим вариантом. Если бы только не лез, куда не просят. Затихший было пожар в ней разгорелся с новой силой. И она написала Джерарду, что единственный вариант ему спастись от ее гнева — предоставить еще какую-нибудь стратегически важную для нее информацию об одном неугомонном блондине. Ей срочно нужно было вернуть преимущество. И поэтому завтра она начнет мозговой штурм. А сегодня, пожалуй, еще выпьет… В кабинете было очень тихо. Он сделал себе максимальную звукоизоляцию, потому что ненавидел шум, отвлекающий от работы, и не терпел, когда его деловые разговоры подслушивали. Но сегодня его это нервировало. Торе было необходимо расслабиться. Он чувствовал, как напряжение, сковывавшее его последний месяц, начинало выходить наружу. Вот как сегодня, когда он так остро отреагировал на простую фотографию. Хотя какое ему было дело до того, с кем и что она делает. Тора потушил экран компьютера и откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза от усталости. Перед ним возникла картинка: Сакура, в домашней майке, с растрепанными волосами открывает ему дверь, что-то недовольно бурча. А потом другая, более приятная. Она же, попавшаяся в его ловушку. В той же майке, в очках, но теперь смутившаяся от его близости. И, разумеется, прекрасный вид на декольте. Теперь Тора был абсолютно уверен, что он ей нравится. И это давало неплохое преимущество. Каким бы ребячеством это не казалось постороннему, но сейчас решался очень важный вопрос: кто в конечном итоге станет главным в семье. Тора, разумеется, был абсолютно уверен в своей победе. Он, в конце концов, мужчина. Осталось только убедить в этом ее. Потому что жить в постоянной войне ему не хотелось — хватало нервотрепки и на работе. Этот месяц был очень тяжелым. Одна только Сакура чего стоила. А ведь при этом активизировались еще и потенциальные партнеры, чуя хорошую наживу. И все это отнимало столько сил, что он был не способен ни на что, кроме механического движения пальцами на клавиатуре и пережевывания пищи. Хотя некоторые ежедневные ритуалы он все-таки оставил в расписании. Как, например, физические нагрузки: одна только мысль, что от сидячего образа жизни он станет как эти раздутые индюки, на чьих животах не застегиваются пиджаки, гнала его в зал каждый вечер перед ужином. Но он уже был готов сегодня дать себе послабление, как вдруг его телефон перезвоном оповестил о пришедшем сообщении. [Думаю, нам пора поговорить, как взрослые люди, в спокойной деловой обстановке] Тора ухмыльнулся. Кажется, Сакура хочет попробовать договориться мирным путем, если только опять что-то не задумала. он хотел было подразнить ее предложением приехать к ней, но решил, что на сегодня с нее хватит. Да и с него тоже. [Конечно. Когда тебе будет удобно?] [Если ты сможешь выделить мне пару часов послезавтра вечером, было бы просто чудесно] О, дорогая, для тебя он готов выделить всю ночь. Как нельзя более вовремя всплыло ее желание прийти к нему на ужин. Плавно переходящий в завтрак. [В 20:30 тебя устроит?] [Да, вполне. Спасибо] [Тогда до встречи] Сакура пялилась в телефон. Ей понадобилось полдня, и час разговора с Юми по фейстайму, чтобы понять, что ей теперь делать. И сейчас она ждала ответа от него. И он согласился! Просто спокойно, по-деловому назначил ей встречу. Может ему не нравятся эти игры и он хочет вести дела в открытую? Но, вспомнив его ухмылку, обнажающую клыки, она поняла, что это невозможно. Он просто ждет ее шага. Завтра придется потрудиться, чтобы грамотно составить требования. И предложения… -Это просто худшая твоя идея, — Сакура потерла лоб. Юми сидела и гаденько улыбалась ей, затягиваясь уже третьей сигаретой. -Зато самая действенная. -Нет! Она плоха именно в смысле своей бесполезности. -О, то есть, если бы она была полезна, то ты бы согласилась? Сакура попыталась испепелить подругу взглядом. Они сидели в ее спальне, расположившись на подушках, в изобилии покрывавших весь пол. -Я бы прибегла к ней в самом крайнем случае, — она вздохнула, — предложить ему себя, ты серьезно? Нахрена ему это? И не надо мне заливать, что он меня хочет, без тебя знаю, но я и так у него буду! После свадьбы это будет уже само собой разумеющееся. А сейчас у него полно баб, готовых с ним переспать, и вообще… -Стоп, — Юми подняла руку в прерывающем жесте, — а теперь слушай. Во-первых, то, что вы будете женаты не значит, что ты будешь обязана с ним спать. Только если сама захочешь, вряд ли он любитель насилия. А во-вторых, кто сказал, что у него полно баб? Ты сама говорила, что ни он нигде не шлялся, ни к нему никто не приходил последний месяц. Сакура почесала подбородок. Ее доводы были логичны, но… -Все это бы сработало, если бы не одно но, -Юми выжидательно на нее посмотрела, — ему 25. Он уже не подросток, чтобы соглашаться на все ради секса. Он уже вполне контролирует свои желания, так просто его не развести. -То, что он контролирует желания, не значит, что у него их нет. И у тебя они есть, не отрицай, я вижу, как у тебя глаза горят при одной мысли об этом. Серьезно, все станет намного проще, когда вы перейдете на эту стадию. Ты хотя бы поймешь, чего ждать в семейной жизни. И если что, начнешь устраивать пути отхода и выбирать любовников, мне, опять же, дополнительное время не помешает для подготовки. Так что, — она потянулась до хруста, — подумай об этом хотя бы как о запасном плане. И Сакура задумалась. Нет, ей определенно не хотелось продавать себя, даже за свободу. Хотя свободой это, получается, тоже нельзя будет назвать. Но она бы соврала, если бы сказала, что не хочет его. Что-что, а врать самой себе это последнее дело. Вариантов действия было крайне мало, а времени еще меньше. Мало ли, что может прийти ему в голову, а там уже неизвестно, сможет ли она вообще сделать хоть что-то. Она оставит этот вариант, на самый крайний случай. У всех нормальных людей рабочий день уже закончился. Но не у Торы. У него впереди было еще несколько телефонных звонков, ответы на запоздалые письма, долгие разборки с Англией (8 часов разницы во времени, шутка ли), подпись некоторых документов и… встреча. Сакура просила о деловой встрече, она получит деловую встречу. Казалось, что к тому времени, когда она придет, он будет уже настолько уставшим, что не сможет ни приставать к ней, ни язвить. В 20:20 он отложил последний листок и потер глаза. От этих бесконечных цифр у него голова разболелась. Стоило бы выпить кофе, а лучше коньяк, но для спиртного не время, а за весь день он уже столько кофеина потребил, что еще одна чашка могла уже и сказаться на сердце. А он слишком молод для этого. Возможно, десять минут отдыха помогут, а если она еще и опоздает… Стук в дверь выдернул его из дремы. Он глянул на часы. 20:30, пунктуальная какая. -Войдите, — крикнул он, поправляя рубашку. Жалость он точно не хотел в ней вызывать. Дверь открылась и в проеме показалась Сакура. Она поздоровалась и после его приглашающего жеста, направилась к гостевому стулу по другую сторону стола. Пока она пересекала кабинет, Тора мысленно присвистнул: высокая прическа, строгий темно-серый костюм: пиджак и юбка-карандаш чуть выше колена, белая блузка, застегнутая далеко не под самое горло, и черные туфли на невысоком каблуке, а в руках дипломат. Еще бы очки и образ строгой учительницы из самых смелых фантазий школьника-подростка был бы завершен. -Не обольщайся, это мой обычный вид, не у одного тебя сегодня рабочий день. По его взгляду, она поняла, что он ни на грамм ей не поверил. Ну да, обычно она носит брюки и меньше макияжа, но это ему знать не обязательно. Сам Тора был как обычно верен себе. Белый костюм с черной рубашкой, пиджак висел на спинке тяжелого кожаного кресла. Весь его кабинет был выполнен в строгом стиле: массивная мебель из темного дерева, явно неподъемный стол, куча папок с документами на книжных полках вдоль стен, и большое окно позади сидящего наследника одной из самых крупных компаний Японии. Кажется, только в этот момент Сакура поняла, с кем связалась. Но отступать уже поздно. Как только она устроилась в кресле, Тора приступил к делу. -Я слушаю, о чем ты хотела поговорить? -Думаю, это стоило сделать с самого начала: нам просто необходимо обсудить наши дальнейшие отношения: кто, кому, сколько и так далее. -Как тебе вариант: ты мне все и закончим на этом? — он слабо улыбнулся. -Я бы предпочла наоборот. -Ну, попытаться стоило, — он тяжело вздохнул, — выкладывай. -То есть ты предлагаешь нам не лезть в личную жизнь друг друга ни до, ни после свадьбы? Грубо говоря, остаться друзьями, я правильно понял? — он поднял бровь. Она кивнула, в душе надеясь, что ее выступление убедило его. -Да, это избавит нас от множества проблем: никаких нервов, никаких ссор. Чисто деловые отношения для всех мы счастливая семья. По факту, так оно и будет. Если постараться, мы вполне сможем быть счастливы в таких отношениях. Делаем все, что захотим, занимаемся своими делами, спим с кем хотим. Ни ревности, ни предъяв, разве не здорово? -А что по поводу наследника? — его лицо не выражало никаких эмоций. Но Сакура почувствовала, как глубоко внутри он смеется. -Одного раза, думаю, будет достаточно? — это прозвучало не так хладнокровно, как она рассчитывала. Он усмехнулся. -Во-первых, — он скользнул взглядом в ее вырез, — одного раза вряд ли будет достаточно. А во-вторых, — он наклонился вперед, — с ребенком ты тоже хочешь поддерживать «чисто деловые отношения»? Она хотела было что-то сказать, но передумала. Она совсем забыла о воспитании. Тора продолжил: -Ребенок должен расти в любви и заботе, или хотя бы их подобии. Но никак не в семье, где мама с папой друг другу просто друзья. -И как же ты собираешься устраивать эту «любовь и заботу»? Или у тебя в ящике есть пара приворотных зелий? — она разозлилась. Ей, выросшей в хорошей семье, где родители поженились по любви не понять, каково это, расти в окружении слуг, а не ласковых родителей. Тора для своего ребенка этого точно не хотел. -Нет, но я знаю несколько других хороших способов привязать тебя ко мне, — он улыбнулся, обнажая клыки. -О, ты думаешь, твоя «волшебная палочка» способна на все? Как наивно. — она сказала это прежде чем осознала, но было поздно. Его глаза расширились, а потом он заржал. Искренне и от всей души. Она чуть покраснела и тоже улыбнулась, не ожидая такой бурной реакции. Успокоившись, он ответил. -Я скажу только, что раскрывать тебе все свои карты вот так сразу будет не интересно, ты так не думаешь? — и добавил уже серьезно, — Единственный вариант наших с тобой дальнейших отношений — это «ты — примерная жена, которая не достает своего мужа». Ясно? -Да, дорогой, — она мягко улыбнулась. Он аж икнул от такой перемены настроения. Знал бы он, каких усилий ей стоило не превратить улыбку в оскал. Она встала и обошла стол, зайдя за его кресло. Сакура положила руки на его плечи и чуть сжала. -А как насчет того, — она стала массировать более интенсивно, — чтобы я была очень хорошей женой, а ты очень хорошим мужем, и мы оба не будем лезть к друг другу в личную жизнь? — выбора у нее больше не осталось. В ход пошли крайние меры. Тора немного растаял от этой ласки, но все еще держал себя в руках. -Выражусь более ясно. — Его голос был тверд, — Я не намерен делить женщин ни с кем и ни при каких условиях. Он ждал, даже надеялся, что сейчас ее руки сомкнуться на его шее в попытке задушить и тогда он будет в праве сделать с ней все, что угодно, но она сдержалась. Только замерла на секунду, а потом обошла кресло, чтобы смотреть ему в глаза. -Начнем с того, что этой женщиной, — она ткнула себя в грудь, — с тобой еще никто не делился. И не будет, если ты продолжишь вести себя как упрямый баран. -До конца твоей аудиенции остался час, мы вполне успеем исправить это недоразумение. — он встал и навис над ней. Он был в ярости. Кажется, она переборщила. — Но сначала, — он схватил ее за руку и дернул на себя, — ты научишься уважительному обращению со своим будущим мужем. Его глаза полыхали, скулы свело. Она отметила про себя «обзываться только в крайнем случае». -Прости, дорогой, не знаю, что на меня нашло, — она вздохнула и положила свободную руку ему на грудь, — как мне загладить свою вину? В бой пошло главное оружие против любого мужчины. Один раз сработало, сработает и во второй. Он опять отвлекся на декольте и отпустил ее руку. В следующий момент он уже был опрокинут обратно в кресло, а Сакура встряхивала его, держа за ворот рубашки. -Если еще хоть раз твои ручищи оставят на мне синяк, я… Она не успела договорить. Трель его телефона прервала ее пламенную речь. Тора тяжело вздохнул и одним движением оторвал ее руки от себя, развернул и усадил к себе на колени, прижав спиной к своей груди. Одна рука перехватила ее поперек тела, обездвижив, а вторая достала телефон. Выслушав пару коротких фраз он ответил «Скоро буду» и положил трубку. Она определенно не чувствовала себя в безопасности в данном положении. Даже через слои одежды она ощущала его тепло, а то, с какой легкостью он ее скрутил, подтверждало, что лучше ей с ним в открытом бою не сталкиваться. -Даже не думай рыпаться, в дзюдо мне равных нет. А что касается синяков, — он шептал ей на ухо, — то обещаю, что следующие синяки, которые я поставлю на этой нежной коже, будут не видны посторонним, — его свободная рука погладила бедро Сакуры. Более чем однозначный намек. -А теперь прошу простить, дела зовут. — Он отпустил ее и встал. — А чтобы убрать недоразумения, это было домогательство. А это, — он не сильно, но ощутимо шлепнул ладонью по ее пятой точке, — дрессировка. Он ухмыльнулся, но хлесткая пощечина быстро стерла это выражение с его лица. Звон в ушах не дал ему услышать прощальные слова Сакуры на пороге кабинета. Это будет очень долгий воспитательный процесс.