Отныне все будет иначе

Спокойное море и легкий ветер — прекрасные условия для полета. Между солеными темными водами и первыми вечерними звездами промелькнула тень. Черные кожаные крылья подхватывали потоки ветра и плавно скользили по воздуху. — Ну что, друг, давай еще разочек? Иккинг мягко похлопал дракона по шее. Беззубик одобрительно проурчал, зажмурившись от поглаживаний. Щелчок, и механизм на хвосте развернулся в нужную позицию. Дракон начал взмывать высоко в небо. Все выше, выше и выше. Пронзив прохладное одеяло облаков, взлетая к вершине купола неба, ближе к звездам. Иккинг отстегивает себя от седла и безмятежно соскальзывает вниз. Беззубик, потеряв наездника и контроль над полетом, последовал за своим другом. Никто из них не боялся, они наслаждались чувством свободного падения. Адреналин ударил в кровь, сердце билось как сумасшедшее. Непередаваемое ощущение. Это было бы страшно, если бы Иккинг не был уверен в своем друге. Беззубик смотрел на Иккинга, игриво высунув язык и по-своему улыбаясь. Упав в пелену облаков, они на мгновение потеряли друг друга из виду. Иккинг понимал, что еще немного, и нужно вновь возвращаться в седло. Еще чуть-чуть, как только мелькнет внизу море. Его мысль прервал едва уловимый шум, похожий на механический стук. Иккинг, мгновенно почувствовав угрозу, в слепую потянулся к Беззубику. Быстрый свист снаряда мчался на них. — Беззубик! — Закричал паренек. Вынырнув из облаков, Иккинг увидел круглые от тревоги глаза своего друга. Они ринулись друг к другу, борясь с потоками воздуха. Но, не успев моргнуть, как летящая со свистом сеть накрыла дракона, унеся в сторону. Беззубик, запутавшись в веревках, отчаянно бился и рычал. Иккинг посмотрел на нападавших и увидел до боли знакомый корабль с черным электрическим драконом на парусе. Также знакомое, искаженное в безумной улыбке, лицо. — Какая встреча, братишка! — Дагур разразился хохотом, но резко прервал его, скомандовав. — Пли! Выстрел. Сеть распахнула свои объятья и врезалась в паренька. Запутавшись в ней, Иккинг беспомощно болтыхался, пока не ощутил жгучий шлепок об воду. Удар был оглушающим, паренек ловил в глазах искры, пока его сознание медленно расставалось с реальностью, словно уходило под воду вместе с ним. В чувство его привело несколько крепких рук, подхвативших за плечи. Парень еще не придя в себя, почти не почувствовал как его швырнули на пол. В глазах все мутнело, а слух частично терялся. Иккинг осознал, что не может сделать глоток воздуха. — Ой-ой! Кто это решил заглянуть к нам? — Голос Дагура словно раздавался сквозь толстый слой воды. Рыжий привстал на одно колено, склонившись над бледным Иккингом. — Что-то неважно выглядишь. Только не заставляй меня делать тебе искусственное дыхание. Резкий удар в грудь выбил из худенького паренька воду, окончательно приведя в чувства. Разрываясь от кашля, Иккинг закрыл рот рукой, скрючившись на полу. — Какой чудесный вечер, не так ли?! Ты, я, да твоя фурия! Какой прекрасный подарок судьбы. — С издевательскими нотками заладил вождь Берсерков. Иккинг услышал рычание своего дракона, и машинально ринулся на его голос. Беззубик был крепко зафиксирован в специальном устройстве. — Беззубик! Не успев приблизиться к другу, как тяжелые руки приспешников Дагура придавили к полу. — Дагур, отпусти нас! — Отпустить вас? С чего бы? — Остервенелый выразил искреннее удивление требованию, не убирая свой издевательский мотив в голосе. Иккинг, сжав зубы, продолжал безнадежно рыпаться. — Мои друзья заметят мою пропажу, и быстро настигнут тебя! Они вновь разнесут твои корабли и сокрушат тебя. Так всегда было. Неужели ты ничему не учишься? Вождь Берсерков на секунду изобразил испуг, затем вновь рассмеялся. — Иккинг… Иккинг, Иккинг, малыш Иккинг. Я вот тобой восхищаюсь, называю братом, а ты считаешь меня идиотом. Дагур приблизился к своему пленнику и подхватил его подбородок, рывком заставив посмотреть в глаза. — Отныне все будет иначе. Дагур крепко сжимал подбородок брюнета, наблюдая, как его глаза наполняются ужасом. Эти глубокие глаза, цвета хвойного леса, они прекрасны, особенно сейчас. Напуганный и еще не подозревающий, что на самом деле зрело в голове безумного берсерка. Иккинга и Беззубика держали порознь весь путь. Когда корабль прибыл, и пленника вывели, Иккинг пытался найти своего друга. Он бегал глазами повсюду, он хотел убедиться, что Беззубик цел и невредим. Но, кажется, его унесли раньше, чем вывели его. За работой своих солдат пристально наблюдал Дагур, стоя на палубе. На его лице застыл довольный оскал, а безумный взгляд следил за каждым движением Иккинга. — Это только начало… Скоро все, что ты так любишь и ценишь, станет моим. Не только твоя фурия… но и все остальное что тебе дорого… Иккинг… — Дагур озлобленно бормотал себе под нос, озвучивая свои мысли. — Э… Босс, вы что-то сказали? Один из воинов с беспокойством обратился к Дагуру. Словами не передать, как Остервенелого раздражали тупые вопросы своих подчиненных. Сколько бы раз он не наказывал их за такое, они все равно продолжали выводить его из себя. — Да… Сказал. — Нервно улыбнувшись, Дагур повернулся к прихвостню. — Но тебе ли я это сказал? Было похоже, что я к тебе обращаюсь? А?! — Простите, босс, я просто спросил… Солдат начал пятиться от приближающегося Дагура, пока не вжался в борт корабля. Остервенелый схватил за глотку воина и крепко сжал. — Еще раз отвлечешь меня своими «просто вопросами» и я лишу тебя головы! Ты понял?! Воин, не в силах что-то сказать, испуганно кивнул головой. Затем вождь Берсерков швырнул его с корабля. Раздался удар об воду, но Дагуру было откровенно плевать, выплывет он или нет. Он хотел было продолжить любоваться тем как ведут его дорогого пленника, но его уже не было в поле зрения. — Ничего, еще повидаемся, братишка… Иккинга вели вниз, по мокрым и темным подземным тоннелям и пещерам. Приведя в помещение, со всего лишь одной камерой, его бросили за решетку, отобрав все, кроме одежды. Первые несколько часов брюнет вжимался в прутья решетки, пытаясь разглядеть обстановку снаружи. Нужно было найти хоть что-нибудь, что помогло бы сбежать отсюда самостоятельно. Достаточно только добраться до Беззубика и вместе бы они вырвались отсюда. Юноша размышлял о случившемся и анализировал ситуацию. Придя к заключению, что пока он бессилен что-либо сделать, Иккинг мог лишь успокаивать себя мыслью о том, что его верная команда уже ищет его. Прошло два дня с момента заключения Иккинга в темнице. Паренек не мог спокойно спать и есть. Он сидел и много думал, и его уже действительно начало беспокоить, что уже два дня он ничего не знает о происходящем снаружи. Как там Беззубик? А мои друзья? Они ищут меня? А что если они попытались меня освободить и проиграли? А что если они даже уже… — Нет-нет-нет! — Иккинг потряс головой, пытаясь вытряхнуть негативные мысли. — Нет смысла паниковать раньше времени… И не из таких передряг выкручивались. Все будет хорошо, я должен доверять своей команде. Я уверен, что с ними все будет хорошо. Слегка успокоив себя, Иккинг сел на свой тюремный спальник. Его полторы ноги ныли от напряжения и усталости. Из-за нервов он много ходил по камере кругами, а когда хотел просто посидеть, то ему вновь хотелось встать и бродить. И даже когда он ярко ощущал усталость, он не мог сомкнуть глаз и не мог усидеть на месте. Как бы он себя не успокаивал, все-таки перестать волноваться он не мог. Неожиданно в темнице стало светлее. Это определенно был свет от приближающегося факела. Иккинг тут же вскочил и ринулся к решетке. Спокойные размеренные шаги эхом раздавались по коридору. — Как поживает мой дорогой заключенный? Иккинг сразу понял, чей это голос, и это был тот, кого он хотел видеть и слышать сейчас в последнюю очередь. — Дагур… — Сжимая зубы, сказал Иккинг. Вождь Берсерков предстал во всей красе по ту сторону решетки. Он все также довольно улыбался, кажется даже, еще довольней, чем обычно. — Что же ты так сердишься? Я зашел навестить тебя. Тут, наверняка, так одиноко и скучно - С наигранным разочарованием спросил Дагур. — Где Беззубик? — Сдерживая гнев, прямо спросил Иккинг. — Ах, ну вы просто не разлей вода! Наверно, за все ваше знакомство, вы впервые так надолго расстались? — Зачем ты держишь меня тут целых два дня? Чего ты добиваешься? — Два дня? Всего-то сутки прошли. Тебе бы стоило вздремнуть, потому, что ты отсюда еще долго не уйдешь. — Ты не ответил на вопрос. — А я и не обязан. Иккинг, ты мой пленник, я ничего тебе не должен. Дагур подошел ближе к прутьям, лучше осветив лицо заключенного. Теперь эти прекрасные зеленые глаза горели злостью, с примесью страха. Дагур ощущал непередаваемое удовольствие, когда видел в глазах Иккинга столько бушующих эмоций. От этого было сложно оторваться, хотелось заставить его больше страдать, больше переживать, больше ненавидеть и бояться. Неожиданно Иккинг бросился на Дагура через решетку. Одной рукой он схватил его за ремешок на доспехе и, что было сил, прижал к решетке. Второй рукой он попытался дотянуться до кинжала на поясе Дагура. Рефлексы воина не заставили себя ждать. Остервенелый схватил хиленькую руку, что сжалась на его груди и заломил ее. Оскалившись от боли, но, не растерявшись, Иккинг все же вытащил кинжал из ножен и приставил к горлу Дагура. — Сейчас же выпусти меня отсюда! — Грозно потребовал Иккинг. Дагур держал руку паренька в заломленном положении, второй рукой он продолжал держать факел. Рыжеволосый вождь с удивлением покосился на острие кинжала у своего горла. Затем его взгляд вернулся к тому, кто ему угрожал. Немую паузу плавно растворил нарастающий, приглушенный смех. Берсерк смеялся в полголоса, впившись взглядом в лицо Иккинга. — Ну? — Прекратив смеяться, ласковым шепотом спросил он. — Что теперь? Ты убьешь меня? Перережешь мне горло? Выпустишь мне кровь? Иккинга переполняла злоба и гнев. Его рука, что держала клинок, начала трястись. Дагур надменно прищурив глаза, продолжал любоваться, как его дорогого пленника заставляет страдать его безмерный альтруизм, делая его безоружным, даже когда он держит оружие. Дагуру это всегда казалось нелепым. — Ну же! Чего ты ждешь? Убей меня и беги на свободу, сейчас все козыри у тебя в рукаве. Иккинг зажмурился, отвернув голову в сторону. Он сам прекрасно осознавал, что не может этого сделать. Он не может убивать драконов, что уж говорить о людях, даже о самых мерзких. В конце концов, юный викинг расслабил руку с кинжалом и убрал ее от шеи Дагура. — Я так и знал. — Усмехнулся Остервенелый и заломил схваченную руку еще сильнее. Паренек не сдержался и вскрикнул от боли, выронив кинжал из второй руки.Отпустив Иккинга из хватки, берсерк вернул кинжал на место, а Иккинг отпрянул от решетки, прижимая к груди ноющую от боли руку. — Скажу тебе одно, Иккинг, ты еще не раз пожалеешь о том, чего только что не сделал. - Холодно сказал Дагур и направился к выходу. Пленник бессильно рухнул на лежанку. Шаги удалялись прочь, уводя за собой свет факела, пока темница вновь не погрузилась во тьму, снова оставив Иккинга в одиночестве. Прошло еще три дня. Или два? Или четыре? Иккинг всего пару раз засыпал, причем сам не понимая, когда и насколько. Желудок в конечном итоге начал съеживаться и болеть, вынуждая принимать пищу, которую ему тут дают. Как бы он не пытался разговорить подчиненных Дагура, которые время от времени заходили к нему, чтобы принести пищу, каждый из них хранил молчание. Обычно его приспешники недалекого ума, и ведутся почти на любые провокации. Но сейчас, они словно под страхом смерти не обмолвились ни словом, ни лишним взглядом. Уходя, они оставляли на стене факел, который через несколько часов погасал, погружая темницу в полнейшую черную мглу. Юный викинг уже не замечал холода и сырости этого места, его глаза уже даже начали видеть в полной темноте. Иккинг не знал, день сейчас, или ночь, и сколько точно он тут находится. Поэтому он стал примерно нацарапывать штрихи на каменной стене. Он это делал, отстегивая свою железную ногу, и самым острым краем долго водил туда-сюда, пока на стене не останется видимый след. Он отметил те полтора дня, по словам Дагура, и, отталкиваясь от этого, стал отсчитывать, сколько раз он спал. Каждое мгновение в темнице казалось вечностью. Иккинг корил себя за то, что был так безмятежен и так глупо попался в плен. Еще он продолжал волноваться о Беззубике, представляя, что Дагур может сделать с ним. Неужели его друзья до сих пор не спохватились, или они уже давно пали в бою. Эти вопросы рвали душу на части. Не так ужасна эта тьма и холод, как то, что ты совершенно не знаешь что с теми, кто тебе дорог. Вновь знакомый скрип двери, Иккинг встрепенулся и увидел вновь свет от факела, рассеивающий тьму. — Давненько мы с тобой не виделись, братец. Небось, соскучился? — Раздался все тот же язвительный мотив, который практически никогда не менялся. Иккинг вскочил и ринулся к решетке, вцепившись в прутья. — Дагур! — Этот возглас был пропитан волнением. Берсерк, не спеша, подошел к решетке, с улыбкой разглядывая своего пленника. — Зашел проведать тебя. Как отдыхается, дорогой мой гость? — Дагур, я прошу тебя… Мне все равно выпустишь ты меня или нет, ты только ответь… Как там Беззубик? И где моя команда? Дагур не сдержал усмешку. Он с упоением смотрел на изнеможения Иккинга. — Типичный ты. Все волнения больше о других, чем о себе. Что ж, давай так — если ты сделаешь кое-что для меня, то я частично утолю твое любопытство. Иккинг смотрел на Дагура с неким отчаянием. Ему очень хотелось узнать, что же с его друзьями, но он не спешил давать согласие, представляя, какие просьбы может предъявить ему этот безумец. — И что же ты хочешь?.. — С опаской спросил паренек. Остервенелый усмехнулся, он прикрепил факел к стене, затем встал перед решеткой настолько близко, что вжимавшийся к ней Иккинг слегка попятился, от некомфортной близости. — Знаешь, Иккинг, я всегда хотел увидеть как ты, целуешь мои сапоги, умоляя смилостивиться. Иккинга перекосило от отвращения, услышав такое требование. Он посмотрел на берсерка с выражением «ты издеваешься?». Но, подумав, что он не в серьез, Иккинг перевел это в шутку. — Хах! Интересные у тебя фантазии. Ты это всем своим врагам говоришь или только мне? Дагур оценил его насмешку, и сам усмехнулся с наивности парнишки. — То, что ты еще способен улыбаться, хороший знак. Думаю, это тебе поможет скоротать еще несколько дней тут. Дагур будто равнодушно развернулся и направился к выходу. Пленник перестал улыбаться, осознав, что единственный источник информации вот-вот уйдет на еще неведомое количество времени. Спохватившись, Иккинг снова примкнул к прутьям. — Стой! Подожди! Дагур! Но Дагур будто не слышал его. Его шаги удалялись, и вот раздался скрип петлей открывающейся двери. — Стой! Ладно, будь по-твоему! Я согласен! После этой фразы воцарилось затишье. Затем грубый хлопок двери заставил огонь факела встрепенуться. Иккинг было подумал, что Дагур просто ушел, но через пару мгновений голос снова раздался в темнице. — Ну, что ж… — Задумчиво звучал голос берсерка в коридоре. Дагур вернулся к решетке, на его надменном лице была не менее надменная улыбка. Брюнета переполняло отвращение к этому человеку, пока неожиданно он не осознал, что это может быть шансом выбраться. — Ну, что ж. — Повторил брюнет, бодро взглянув в глаза рыжему. — Для этого тебе придется зайти ко мне, так ведь будет удобнее, не так ли? Лицо Дагура переменилось с издевательски-надменного на раздраженно-скептическое. — Ты же не думаешь, что я поведусь на это? — Но ведь так будет удобнее нам обоим. Ты будешь лицезреть мое унижение во всей красе, а не через прутья железной клетки, где я могу едва до тебя дотянуться. Дагур задумчиво хмыкнул, приподняв одну бровь. — Без шуточек, Иккинг. Остервенелый подошел к двери клетки и принялся отпирать замок ключом. Иккинг отошел подальше, оценивающе рассматривая своего тюремщика. "Мне удалось заманить его к себе. Он, конечно, сильнее меня, но кто из нас ловчее, еще вопрос. Кинжал был по-прежнему при нем, ключи он кладет под свой широкий пояс, видимо там есть какой-то закреп. Что если выкрасть снова кинжал и… может, хотя бы ранить его? Выиграть несколько секунд и сбежать?" Иккинг посмотрел на его огромные шрамы на лице. "Если ранить его, то нужно серьезно, думаю, он не из тех, кого остановит маленькая царапинка. Повредить ногу, чтобы он не догнал меня, или руку, чтоб не смог схватить или ударить? Нужно быстрее решать." Захлопнув за собой дверь, Дагур положил ключ за пояс. — Ну, теперь тебе будет удобно, мой дорогой Иккинг. — Посмеявшись, рыжеволосый подошел ближе к пареньку — Приступай. Сглотнув, Иккинг медленно присел на одно колено, приподняв ладони вверх, словно сдаваясь. — О-о, великий Дагур Остервенелый, умоляю тебя пощадить мою жалкую душу… — Наигранно заладил Иккинг, не отрывая глаз от кинжала. Медленно спускаясь, делая вид, будто собирается исполнить то, что ему сказали. Быстрым рывком рука Иккинга устремляется к оружию, вытащив его из ножен и целясь в колено. Резкий удар, настолько сильный, что сбивает с ног, врезается в лицо викинга. Потеряв равновесие, Иккинг быстро сориентировался и сделал перекат в сторону. Это было очень кстати, поскольку следующий удар с ноги летел прямо в него. Стремительно отскочив как пружина, брюнет вновь ринулся на своего врага, уже стараясь задеть плечо. Дагур ответил на это обезоруживающей атакой, выбив кинжал из руки. Теперь уже берсерк активно наседал в бою. Делая один удар, за другим, заставляя Иккинга отскакивать как кролика. Выдержав ряд замахов, юный викинг сделал молниеносный хук правой, зарядив рыжему прямо в челюсть. Судя по взгляду Дагура, который тот бросил на Иккинга, он такого явно не ожидал. Озлобленно оскалившись, он пулей налетел на паренька. Не успев ничего понять, Иккинг пропустил удар по лицу и мигом был прижат к стенке. — Ты повторяешься, но, признаться, я удивлен. — Дагур потер челюсть и ощутил теплую кровь у себя на губе. — Не такая уж ты и рыбья кость на деле. Но, зря ты вновь затеял бунт. Меня не стоит сердить. Следом сразу же последовал следующий удар кулаком по лицу. Удар пришелся крепко, помимо боли, он словно встряхнул мозги в черепе, заставив словить немного искр в глазах. Не дав опомниться, Дагур перевернул паренька лицом к стене. Иккинг ощутил, как берсерк схватил его за левую руку и, выпрямив за его спиной, грубо скрутил ее. Боль с дикой силой отдала в плечо, от чего Иккинг вскрикнул сквозь сжатые зубы. — Ты серьезно думаешь, что я с тобой в игры играю? Ты правда не осознаешь всего того что я могу сделать с тобой и твоим ненаглядным драконом? Небрежно взяв пленника за шиворот, не отпуская его руки, Дагур рывком склонил паренька на колени, впечатав лбом в каменный пол. — Я-а не слы-ышу сло-ов раска-аянья! — Членораздельно протянул Дагур, сжимая захваченную в болевой прием руку. — Гр… И-извини! — Выдавил паренек. Берсерк ослабил хватку, дав пленнику перевести дух. Через мгновение, Иккинг ощутил тяжесть на спине. Дагур властно поставил на него свою ногу, придвинув вторую прямо к лицу пленника. — А теперь я жду полноценных извинений. Брюнет с ужасом покосился на Дагура. Он еще никогда не видел его таким. Положение казалось наихудшим, план провалился с треском. Зажмурившись, он неуверенно коснулся губами стопы. Быстро отпрянув, он со злобой посмотрел на Дагура. — Что за недовольная гримаса? Вы вновь забыли, где находитесь? — С дикой усмешкой, Дагур вновь принялся мучить его руку, заставив паренька болезненно стонать. — Не стесняйтесь, будущий вождь Олуха, отрабатывайте свою вину! Вы едва не лишились моего доверия. — Дагур вновь припихнул лицо паренька к своему сапогу.– Можете считать это одним из условий нашего мирного договора. — Усмехаясь, Дагур не скрывал своего удовольствия наблюдать за мучительным унижением своего врага. Боль билась пульсом в плече, Иккинг ощущал, как его сустав вот-вот сместится. Он не столь сильно боялся вывиха и боли, если нужно он мог вытерпеть вещи и похуже. Но, кажется Дагур окончательно вышел из ума. "Если я ему буду дерзить, Тор знает, что он сделает с Беззубиком". Вновь зажмурившись и, борясь с отвращением и своей гордостью, он вновь прильнул губами к его обуви. Целуя вновь и вновь, переступая через все свои принципы, надеясь, что это спасет хотя бы его друга. Тихое причмокивание губ еле слышно раздавалось в помещении. Это унижение, казалось, длилось вечность. Брюнет не открывал глаз, молча продолжал делать это столько, сколько понадобится. В какой-то момент болевой захват начал ослабевать. — Ладно, думаю, хватит с тебя. Впрочем, я готов на это любоваться хоть целую вечность. Брюнет наконец-то прекратил свое грязное дело. Сдерживая ненависть, он посмотрел на Дагура снизу вверх. — Ты обещал рассказать… — Сквозь зубы прорычал Иккинг. — Да-да! Твой дракон все еще в моем заточении, его крепко держит моя специальная тюрьма, не давая пошевелиться. Хм, должен сказать, что он еще упрямее тебя. Совершенно не слушает моих приказов. Надеюсь, несколько дней голода вразумят его. Лицо Иккинга наполнялось неприкрытым гневом, только захват рыжего сдерживал его от желания порвать его на куски. — А твоих друзей я сбил со своего следа. Уверен, они до сих пор, без устали, прочесывают острова совершенно не в том направлении. Кажется, они оставили этого, как там его… Толстячка вашего присматривать за островом. Аха-ха! Как он удивится, увидев мою армаду на горизонте, думаю, его толстая душенька уйдет в пятки! — Дагур рассмеялся в своей злой манере, его смех отражался от каменных стен, словно полностью заполняя все помещение. Теперь Иккинг понимал, что не только он и Беззубик в опасности, но и его друзья, Драконий Край и скорее всего Олух тоже. Кажется, это тот случай, когда Дагур и правда может победить. — Ничего у тебя не выйдет! — Забыв, что его руку все еще держат, Иккинг попытался вскочить, но Остервенелый, одним легким движением вернул его в исходное положение. — Да что ты? Пока что все прекрасно выходит. — Берсерк маниакально смеялся сквозь оскал злобной улыбки.– А за тот цирк, который ты мне тут устроил, я накажу тебя. — Одним сильным и резким рывком, сжав хрупкую руку паренька, берсерк выдернул ее до хруста. Крик от боли разнесся по всему помещению, и, скорее всего за его пределы. Плечо приняло неестественный вид. Сильная боль горела внутри плеча, паренек еще никогда так ярко не чувствовал свои кости, которые сейчас находились в неправильном положении. Дагур, наконец-то, отпустил измученную руку, которая мертвым грузом упала вниз. Юного викинга корежило от боли, до такой степени, что на лбу выступил пот. Судорожно глотая воздух, Иккинг, обхватив свою левую, неуправляемо извивался на полу. Эти постанывания от мук словно приятной музыкой звучали в ушах Дагура. Рыжеволосый, вышел из клетки, закрыв замок. Он не мог сдержать улыбки, любуясь страданиями паренька. Как бы это не было ему приятно, он не стал надолго задерживаться и устремился к выходу, словно спеша на свои дела. Снаружи погода медленно портилась, было похоже, что надвигается шторм. Вождь Берсерков раздраженной и быстрой походкой шел в свои покои. Проходя мимо тренировочной площадки своей армии, за ним побежал один из капитанов, наверняка с очередным дурацким вопросом. — Мой вождь! Мой вождь! Дагуру сейчас было совсем не до него, он старался избежать этого назойливого червя. Но тот был упрям и догнал своего босса. — Что?! — Раздраженно рявкнул Дагур. — М-мы схватили того толстяка, который остался один на острове! Также мы все сделали, как вы велели. Следы заметены, следующая фаза плана готова к исполнению. Дагур, неожиданно для себя, расслабился. В кой то веке, его подчиненные говорят что-то по делу. План идет как по маслу, и это не могло не радовать берсерка. — Отли-и-ично… Все просто прекрасно… Бросьте жирдяя в общую темницу, им я позже займусь. А ты можешь передохнуть, выпей медовухи и отоспись. Для следующей фазы нам понадобятся куда больше сил. — Д-да, сэр! С-спасибо, сэр! — Подчиненный отдал честь и скрылся с глаз Дагура. Войдя в свою палатку, вождь ударил руками об стратегический стол, нависнув над ним с безумной улыбкой. В своем оскале он закусил собственную губу, где еще заживала ранка. Ощутив привкус терпкой крови, его плечи начали вздрагивать. Тишина начала наполняться тихими надрывистыми смешками. — Тор ты мой… Да я чертовски возбужден. — Пробормотав полутоном себе под нос, он продолжал тихо смеяться. "Сначала мне просто нравилось, смотреть, как Иккинг страдает. Но когда этот гордый мелкий недовикинг, наконец, подчинился мне, меня словно молнией разразило. Много врагов лежали около моих ног, но ни один из них не доставлял мне столько удовольствия, сколько этот худенький парнишка. Его тонкие, аккуратные губы касались меня. Такой гордый Иккинг, и так унижаться ради своих друзей. Я любовался на это, и сам не заметил, как возбудился. А какой у него сладкий голос, когда он кричит от боли, кто бы мог подумать. И этот взгляд, полный ненависти и жгучего огня, чертовски вызывающий. Он сделал то, что я хочу, но не сломался, он все еще не считает себя моей собственностью. Я хочу зайти еще дальше. Теперь я не только хочу отнять у него все, что ему так дорого, не только сломать и подчинить. Я хочу его, целиком". Дагур был настолько взбудоражен, что сам не заметил, как все сильнее впивался сам себе в губу. На карту упала капелька крови. Шторм приближался к острову, раздавался глухой грохот грома. На фоне зловещих звуков грозы, Дагур медленно переходил из приглушенного смеха в громкий, сумасшедший хохот. — Ты мой. Ты еще сам этого не понял, но отныне ты мой! Иккинг! Иккинг около часа пролежал на полу в отключке, пока его не разбудил один из приспешников Дагура. Остервенелый заботливо отправил своего медика к Иккингу, залатать его. Теперь рука была вправлена и забинтована. Время тянулось долго, или это уже так казалось. Иккинг уже совсем сбился со счета, ибо спать стал намного чаще, чтобы убить время. Дагур не приходил в темницу уже давно, примерно дня четыре или пять. Вновь это невыносимое неведенье. "Что же на самом деле задумал этот чокнутый? Что происходит там, снаружи? Как там мой Беззубик?". Так много времени проведя в одиночестве и темноте, что стая мыслей, которая кружилась в голове, стала, словно посторонними голосами в помещении. Для разума, который долго не получал новой информации, тишина и темнота стала холстом для сотворения собственных событий. Иккинг слышал о таком, но не думал, что когда-нибудь ощутит это на себе. Тишина, которую он слышал в начале заключения, превратилась в раздражающий гул. Иногда он резко просыпался от того, что слышал голоса своих друзей рядом. Но осматриваясь, он по-прежнему был в той же камере, по-прежнему один. Самое странное иногда было, что голоса не исчезали, а просто отдалялись. Будто его друзья что-то бурно обсуждают за стеной. Временами он слышал урчание Беззубика. Иногда ему мерещился звук хлопающей двери. Порой даже слышался голос Дагура. Головой он понимал, что все это ему кажется, но такие игры разума не могли не беспокоить. Иногда звуки были настолько отчетливыми, что Иккинг не сразу понимал, кажется это ему или нет. — Так и до зрительных галлюцинаций не далеко… Очередной звук хлопка двери. Иккинг уже обессилено уронил голову в руки, зажмурившись. — Великий Один, когда это закончится?.. – В отчаянии взмолился Иккинг. — Икки-и-инг… — Протяжный язвительный голос раздался в темнице. Брюнет изнеможенно поднял голову, думая, что это опять слуховые иллюзии, но увидев, что свет озарил помещение, поморщился и посмотрел на решетки. Знакомая фигура с небрежными рыжими волосами, облокачивалась на прутья, хищным взглядом смотрела на пленника. — Зачах совсем тут без меня. Прости, что так долго не навещал, был занят, очень занят. Разорение Драконьего Края дело долгое и утомительное. Кстати, как твоя рука? Иккинг озлоблено смотрел на Дагура. Внутри все словно начинало кипеть. Ему не хотелось отвечать, даже язвить. Остервенелый вновь усмехнулся в своей манере, не получив ответ от собеседника. — Не сердись, братишка, я принес тебе подарочек. Берсерк достал из-за пазухи локон волос. — А на ощупь они оказались еще мягче, чем на вид. — Сжимая пальцами светлую косу, он поднес к себе, вдыхая аромат. — Даже еще ее запах остался. Дагур кинул отрезанную прядь за решетку к Иккингу, и, сложив руки, внимательно наблюдал за реакцией. Иккинга затрясло от злобы, поняв, что перед ним лежит коса Астрид. — Я убью тебя… — Не отрывая взгляда от пряди, сквозь зубы прошипел Иккинг. — Дагур, я тебе это так просто не спущу! — Ох! — Сведя брови домиком, Дагур наигранно изобразил испуг.–Какой страшный Иккинг! Я весь дрожу! — Рассмеялся рыжий. Брюнет резко поднялся и мигом оказался у прутьев прямо перед берсерком. Оглушительный удар кулака об металл заставил Остервенелого прекратить смеяться. — Что ты с ней сделал?! — Иккинг заорал ему прямо в лицо. Берсерка ошарашила такая ярость, он еще никогда не видел Иккинга настолько злым. Но, через мгновение, он вновь улыбнулся, еще сильнее, и продолжил говорить совершенно спокойным тоном. — Пока что ничего, лишь, сам видишь, немножко поправил прическу. Она в темнице, вместе с остальными твоими друзьями. — Ч-что?! — Да, Иккинг, ты не ослышался. Я переловил всех твоих драконьих наездников, одного за другим! Иккинг отказывался верить в происходящее, ему хотелось, чтобы все сейчас было одной сплошной галлюцинацией. Его глаза были круглы как монеты от ужаса. — Я не верю… — Придется, мой дорогой пленник. Скажи, какой еще подарок ты бы хотел получить? Может тебе принести чей-то пальчик? Хах, интересно, угадаешь ли ты по пальцу его владельца, это будет забавно. — Только посмей! — Иккинг вцепился в прутья. — Посме-е-ею… А знаешь почему? Потому что ты меня не остановишь, Иккинг. — Дагур злобно рассмеялся с безумными нотами в голосе. Иккинг ощутил резкий холод в теле, это было похоже на страх, на настоящий страх. — Кстати. — Резко прервав смех, продолжил Дагур.– Мои солдаты с таким аппетитом смотрят на Астрид, в чем, собственно, я их не виню. Ты наверно замечал, что среди моих бойцов нет женщин. А такой подарок выпадает не часто, и боевой дух воинов поддерживать надо, так что не обессудь. Та близняшка конечно тоже девушка, но этот запах рыбы просто убивает… Впрочем, может и на нее найдутся любители. Пока Дагур разглагольствовал, лицо Иккинга наливалось самым неприкрытым гневом. Даже казалось, что если бы не клетка, то этот добрячок сейчас бы уже вспарывал живот берсерку. Но Дагур только провокационнее вел себя. — Разумеется, сначала я сам развлекусь, а потом уже и моя команда. Дагур видел, как Иккинга трясет, как его руки смертельной хваткой сжимали прутья. Зрачки его широко раскрытых глаз дергаются, не находя покоя. Вся его мимика и жесты показывали его злость, но только глаза выдавали, в каком сильном он отчаянии. — Нет… — Единственное, что вымолвил на это Иккинг. — Нет? Не согласен с моими планами? — Продолжал издеваться Дагур. — Прошу тебя, не трогай их. — М-м, Иккинг, ты, должно быть, не знаешь каково это годами обитать в сплошь мужской компании Берсерков. Вообще-то и мне бывает одиноко. Не успев ответить, Иккинг ощутил два грубых пальца на своем подбородке. — Но, знаешь, для твоей печальной мордашки я готов сделать исключение. Дагур держал Иккинга за подбородок и заглядывал в его глаза. Рыжий уже ясно ощущал внизу все свое желание. — Давай так — сейчас я делаю с тобой все, что хотел сделать с ней, и тогда твоих подруг пальцем не тронут, я обещаю. — Нежно прошептав Иккингу на ухо, Дагур пошел пальцами с подбородка на шею. Брюнета сильно передернуло, он отвернул лицо, слегка отпрянув от берсерка. — Ты просто… ужасен… Дагур. — Иккинг прорычал сквозь зубы, его голос явно дрожал. — Хах, спасибо за комплимент. Но, эй, расслабься, это останется между нами. Знаешь, мне такая репутация тоже не нужна. Спустя минуту напряженного молчания, Иккинг взвыл и ударил по прутьям кулаками. Отойдя от берсерка, он схватился за волосы. — Как же я тебя ненавижу, знал бы ты! — Заорал он на Дагура. Весьма терпеливо выждав минуту накипевших эмоций, берсерк вернулся к делу. — Ну так что ответишь, Иккинг? Попытавшись успокоиться, брюнет вернулся к Дагуру. Его глаза смотрели куда угодно, но не на него. — Ну, вперед… Но поклянись, что не тронешь их. Остервенелый довольно улыбнулся, он сам больше всего желал, что бы Иккинг выбрал этот вариант. Впрочем, его отказ бы практически ничего не изменил, но так куда веселее. — Клянусь хоть всем гордым кланом Берсерков, я сдержу обещание. Дагур протянул руку за решетки, схватив брюнета за одежду, подтащил к себе. — Сними это. — Приказал рыжий, небрежно одернув. Иккинг, все также, не смотря на него, послушно, но явно без желания, снял с себя верх одежды, обнажившись по пояс. Дагур пробежался взглядом по его торсу. Да, он уже не такой доходяга, каким был раньше. Его тело весьма привлекательно, такое стройное, гладкое и изящное, у него даже есть первые признаки мускулатуры. Налюбовавшись, рыжий достал из кармана два тонких ремешка. Тут уже воротивший нос Иккинг посмотрел на него. Дагур взял руку паренька и принялся привязывать к прутьям клетки. — Это еще зачем? — Знаешь, последние свидания с тобой показали мне, что твои руки так и норовят залезть, куда не надо. — Дагур очень крепко затянул ремешок на первой руке и перешел ко второй. Иккингу это явно не нравилось. — Не уж то без этого никак? — Да, дорогой мой пленник, и здесь уже исключительно твоя вина, а не мои пристрастья. — Усмехнулся Дагур, взяв левую руку Иккинга и вытянув ее, чтобы привязать как можно дальше от другой руки. Брюнет поморщился, плечо еще болело. Дагур схватил Иккинга за шею и сжал ее, затем с силой принудил встать брюнета на колени. Морщась от боли и удушающей хватки, он рефлекторно пытался вырваться, но тем самым делая себе только больнее. — Будешь послушным мальчиком — я буду нежнее. Не отпуская паренька, второй рукой он начал освобождать себя от одежды снизу. Иккинг зажмурился. Слыша звук расстегивающегося ремешка и шуршание одежды, ему стало еще отвратительнее на своем месте. Рука отпустила шею, но теперь сжала волосы на голове. Судорожно вздохнув, Иккинг ощутил как что-то горячее, влажное и твердое, уперлось ему в губы. — Открой ротик шире, не стесняйся. Брюнет разжал глаза, увидев, что перед ним. Тут Иккинг понял, что Остервенелый, был таким остервенелым уж точно не из-за комплексов. Его инструмент был действительно большой, даже слишком. Иккинг приоткрыл рот, морщась от неприязни, вынужденно позволяя Дагуру погрузиться в него. Рыжий, держа паренька за волосы, сделал плавный толчок бедром, войдя в его горячий, мокрый ротик. Дагур заполнил его полностью, но при этом, еще не войдя на всю длину. Он начал двигаться в нем, удерживая локоны брюнета между своих пальцев. Иккинг был на удивление смирным. Он это делал с прикрытыми глазами, слегка залившись румянцем и сжав морщинки на лбу. Даже когда его имеют в рот, он продолжал сохранять невозмутимость, это не могло не поражать, но также это только провоцировало берсерка поиздеваться. — Потрясающе, Иккинг! А если будешь стараться, то это занятие займет меньше времени. Иккинг, в эту же минуту поперхнулся, рывком отвернув голову, выпустив изо рта то, что там было. Откашлявшись, он сердито посмотрел на рыжего. — Ты можешь обойтись без комментариев? — Прости, но нет. Твой ротик настолько хорош, что я не могу удержаться. Дагур вновь уперся в губки брюнета, вновь погружаясь в него. Иккинг морщился, беспомощно сжимая кулаки в ремнях, он терпел что было сил. Крепче взяв паренька за голову, берсерк ринулся глубже. Комок в горле мгновенно дал о себе знать. Иккинг вновь хотел вырваться и раскашляться, но эти крепкие руки и фиксаторы не давали пошевелиться. Дагур грубо имел его в рот, лишая возможности вздохнуть воздуха. Слюни непроизвольно обильно текли с подступающим к горлу кашлем. Брюнет сдавленно вскрикивал, вздрагивая в попытках вырвать голову из лап этого садиста. — Давай, радость моя, я знаю, ты можешь взять глубже. Когда Дагур вытащил из пленника свой инструмент, Иккинг громко раскашлялся, судорожно глотая воздух. Дав ему немного отдохнуть, берсерк вновь насильно вошел в него. Снова вторгаясь глубоко в рот, Дагур любовался его развратным личиком. Его глаза блестели от слез, щеки горели румянцем. Паренек держал рот открытым, пытаясь дышать по возможности. Его слюнки приятно обволокли член и липкими нитями спадали вниз по его шее и груди. Он не зря приказал не кормить паренька двенадцать часов, чтобы все прошло легче. Наконец-то Иккинг уловил нужный ритм, поняв как бороться со своим отвращением. Толкаясь в его ротике, рыжий ощущал эту невероятную горячую влагу внутри. Эти пошлые хлюпающие звуки и постанывания паренька сносили крышу. Брюнет поджимал его член снизу языком, временами плотно обтягивая мягкими губками. Возбуждение подступало с неистовой скоростью, заставляя все мышцы гореть, пока оно не достигло своего пика. Тело словно ударило разрядом, Дагур с возбужденным сдавленным стоном, выстрелами спустил все в рот паренька. Рука наконец-то отпустила волосы, и Иккинг сразу же выдернул голову и начал отплевываться и кашлять. Дагур, давая время пленнику прийти в себя, направился к двери клетки. Услышав щелчок замка, Иккинг нервно вздрогнул, посмотрев на Дагура. Бресерк направлялся к нему, со своей неизменной улыбкой. В душе Иккинг надеялся, что этим все закончится, что одного раза ему хватит, но видимо он его недооценил. — Что за взгляд? Думал, я оставлю твою задницу без внимания? Брюнет ничего на это не ответил, лишь отвел взгляд, смиренно ожидая новых унижений. Остервенелый подошел и расстегнул ремни. Онемевшие запястья бессильно рухнули вниз, покалывая. Дагур подхватил Иккинга за плечо и поволок к лежанке, не поднимая с колен. Иккинга швырнули на койку, лицом вниз. Он вжался всем телом в мешковину, уже представляя, как сейчас будет больно. Дагур грубо стащил штаны, обнажив своего пленника полностью. — Какой сладкий вид… — Дагур похотливо разглядывал гладкие упругие булочки паренька. Брякнув ремнями, берсерк снял с себя остаток доспеха и насел на брюнета, придавив своим весом. Почувствовав влажное прикосновение около входа, Иккинг невольно вздрогнул. Дагур обильно смочил его слюной, коленом раздвинул его ноги и направил своего, уже рвущегося в бой, монстра к цели. Ощутив, как твердый горячий кол уткнулся в него, и напористо давит, брюнет сильно сжался. — Иккинг… — Дагур навис над брюнетом, шепча ему на ухо. — Тебе лучше расслабиться. — Но пленник упрямо вжимал лицо в лежанку, не желая разговаривать. Дагур заметил, что паренек слегка дрожит. Неожиданно Иккинг ощутил мягкое и теплое прикосновение чего-то влажного на своем плече. Берсерк нежно покрывал поцелуями его плечо и шею. Предательские мурашки пробежались по телу, это… просто физиология. — Забудь на время обо всем… — Иккинг слышал его голос и дыхание, затем ощутил, как его губы мягко прикусили ухо. "С чего вдруг он стал таким нежным? Несколько минут назад он чуть не придушил меня." — Дагур… — Иккинг поднял голову и покосился на рыжего. — …Я не смогу забыть обо всем. Уже никогда… Берсерк вновь смотрел в глаза Иккинга. Этот цвет глубокого хвойного леса сейчас погружался в воду. Брюнет словно на последних силах сдерживал всю ту боль, что накопилась в нем. "Неужели я довел его? Неужели он сломлен?". Только сейчас Остервенелый заметил следы от синяков, которые оставил на нем в прошлый раз. И эти мешки под глазами… У Иккинга был сильно измученный вид. "Я так хотел это сделать, сломать его, подчинить его гордую натуру. Что за чувство щемит мне сердце?". Дагур подхватил подбородок паренька и подвел к себе ближе. Крепко впившись в губы Иккинга поцелуем, он прижался к нему, не желая выпускать. Брюнет, всхлипнув, сдержанно ответил на поцелуй. Крепко прижавшись друг к другу телами, они горячо целовались. Иккинг, наконец-то, перестал так неистово сжиматься, и рыжий осторожно втиснулся в его дырочку. Брюнет тихо взвыл сквозь поцелуй, но, на удивлении не старался вырваться. Проникая в него все глубже, берсерк млел от удовольствия быть внутри этого паренька. Он был такой узкий и такой горячий. Дагур прекрасно ощущал, как мышцы внутри него дико пульсируют. Рыжий начал осторожно двигаться, разрабатывая его дырочку, с каждым новым толчком, заходя глубже. Иккинг все громче постанывал в губы Дагура. В какой-то момент их поцелуй разомкнулся. Брюнет жарко дышал в губы рыжему, вздрагивая от его движений, сведя брови, смотря, словно сквозь него. Остервенелый любовался личиком своего пленника, продолжая двигаться. Положив ладонь на талию паренька, берсерк сделал резкий рывок, вогнав до конца свой здоровый инструмент. Иккинг вскрикнул, резко выгнув спину. Он крепко сжался внутри, покрывшись дрожью. Дагур был полностью в нем. Ощутив такой крепкий обхват, рыжий не сдержал своего стона. Внутри было невероятно горячо и хорошо, что просто сносило башню. Дав пареньку минуту, что бы привыкнуть, берсерк вновь начал двигаться, но уже не так нежно. Постепенно нарабатывая ритм, он выходил почти до конца, затем рывком въезжал обратно. Иккинг вздрагивал от каждого толчка, не сдерживая постанывания. Вжимаясь лицом в грубую ткань, Иккинг ничком лежал под своим тюремщиком. Он чувствовал, как Дагур растягивает и заполняет его полностью. Это жгучее чувство распространялось по телу, сбивая дыхание и сменяя боль удовольствием. Неожиданно Иккинг осознал, что возбужден. Его член горел от напряжения, упираясь в лежанку. Он был готов умереть от стыда. "Как такое могло нравится? Почему? Я никогда не задумывался об таких вещах, я не думал, приятно это или нет. Даже не так, я категорично не мог позволить себе такие пристрастья, даже если они мне понравятся. Сейчас я могу только проклинать его за то, что он делает это так хорошо…". Рыжий приподнялся, оторвав Иккинга от лежанки и поставив его на колени, в собачью позу. Обхватив паренька, Дагур продолжал иметь его. Его руки поглаживали стройное тело брюнета, затем он потянулся к его прелестям. Иккинг вздрогнул всем телом, стиснув ноги. — Правда? — Дагур с улыбкой обхватил окрепший член паренька. — Просто… Заткнись… Прошу… — Иккинг залился краской, тщетно сдерживания возбужденные вздрагивания своего друга в ладони рыжего. Вновь раздалась усмешка, и Дагур продолжил свое дело, параллельно лаская паренька рукой. "Я просто обязан заставить его кончить раньше себя. Я хочу видеть, как он оргазмирует с моим членов в заднице. Мой дорогой Иккинг, я заставлю тебя получить от этого удовольствие". Остервенелый разошелся не на шутку. Сойдя на неистовый ритм, он нещадно долбил паренька быстрыми и грубыми толчками. Его рука активно скользила по возбужденной плоти своего пленника. Иккинг ощущал, как все внутри него начинает гореть. Возбуждение становилось все сильнее, а удовольствие заполнило все тело, ударив в голову. Член так легко скользил внутри и заходил так глубоко, прямиков в самое сокровенное, заполняя полностью. Его крепкая рука сводила с ума своими ласками. Спустя недолгое время, брюнет ощутил высшую точку удовольствия. Дыхание перехватило, по телу словно прошелся разряд. Выгнувшись, Иккинг с вздрагиваниями излился в руке рыжего, закатив глаза. Дагур почувствовал, как паренек под ним судорожно вздрагивает и испускает все в его руку. Когда он изливался, он так сильно сжал мышцами член Дагура, что тот сам не сдержал стона. Это крепкое и пульсирующее сжатие уносило рассудок прочь. На последних силах сделав еще несколько рывков в пареньке, он спустил все внутрь, наполнив его дырочку сполна. Остервенелый, закончив дело, повернул брюнета к себе, уложив на спину. Иккинг, тяжело дыша, слабо смотрел на Дагура. Его зрачки были широкими, щеки румяными, а губы слегка приоткрытыми и такими манящими. Дагур пылко поцеловал своего пленника, и почувствовал, что его целуют в ответ. Это продолжалось недолго, неожиданно Иккинг вырвался из поцелуя и отвернул голову в сторону. Ладони брюнета уперлись в грудь рыжего. На лице явно читалась боль и отвращение. — Я надеюсь, ты получил то, чего хотел… — И снова такой холодный и серьезный Иккинг. – Дагур расплылся в своей улыбке. — Ты мне нравишься таким. — Рука берсерка скользнула по карим волосам паренька, но Иккинг тут же остановил его ладонь. — Обещай, что с ними все будет в порядке. — Я поклялся не трогать их, значит, так и будет. - Дагур утомленно выдохнул, убрав руку от паренька. Рыжий поднялся и принялся одеваться. Иккинг, присел и следил взглядом за берсерком, поджав под себя колени. — Но что будет дальше? Ты же не будешь просто держать их у себя? — Ты прав, не буду. Мне огромных усилий стоило выловить их всех, но, ты же знаешь, что я не один работаю. — Дагур равнодушно начал рассказывать о своих планах, застегивая ремешки на своих доспехах. — Охотники… — С ненавистью прошептал Иккинг. — Да. Знаешь, я управлял всей операцией, сделав всю грязную работу. А эти высокомерные придурки требуют все захваченное себе. — Рыжий застегнул последний ремешок и поднял с пола одежду Иккинга. Кинув ее своему владельцу, он продолжил свой монолог, скрестив руки за спиной.– На рассвете Райкер прибудет сюда и заберет вас всех. Иккинг с удивлением рассмотрел свою одежду, затем с недоумением покосился на Дагура. — Ты… — Я так тебе скажу — ничего он от меня не получит. Иккинг натянул на себя одежду. Дагур молчал какое-то время, затем без слов направился к двери камеры. — Подожди. — Сказал Иккинг ему в спину. Брюнет поднялся и подошел к рыжему. Дагур стоял в открытой двери, перекрывая выход рукой. — То что было здесь… Останется между нами? — Иккинг вглядывался в лицо берсерка, словно ища что-то в нем, чего не будет в его словах. — Все, что было здесь, останется здесь. За пределами этого места — все по-прежнему. Дагур говорил с некой прохладой, его мысли были сейчас явно не здесь. Иккинг словно что-то прочитал в его глазах. Подойдя ближе, брюнет медленно и неуверенно поцеловал рыжего. Остервенелый, такого не ожидав, захлопал глазами, но, не растерявшись, страстно ответил парню. Они жарко целовались, стоя в дверях. Дагур мягко провелся ладонью по талии брюнета и прервал поцелуй. — Еще увидимся — Ухмыльнулся рыжий. Иккинг отстранился от Дагура. — Непременно. Берсерк отвел взгляд и, не оглядываясь, ушел. Раздался хлопок двери и Иккинг снова остался один. Пленник стоял у двери, и продолжал смотреть в след уже ушедшего Берсерка. В руках он сжимал связку из множества ключей. — Я не понимаю тебя, Дагур… Он столько лет знает его, но так и не понял, какие же именно чувства Дагур испытывает к нему. "Между его жестокостью и этой странной привязанностью грани попросту нет. То он кидал в меня ножами, то называл братом. То он держит меня взаперти, то вот… сам отдает мне ключи, завернув в мою одежду. Когда Остервенелый рассказывал свой план, в его голосе чувствовалась явная неприязнь к Охотникам. Уж в этом наши чувства схожи. Он их настолько ненавидит, что скорее отпустит всех нас, чем отдаст свои заслуги Охотникам. И он отпустил, но по этой ли причине? Я хотел сказать ему «Спасибо», но… просто отблагодарил по-другому". — Что ж… Я слишком засиделся здесь. Иккинг щелкнул ключом в замке двери и ринулся на свободу. Снаружи все накрыло сияющее ночное небо. Проскользнуть мимо охраны не составляло труда, видимо они ослабили оборону, как только всех драконьих наездников поймали. Иккинг целенаправленно побежал освобождать своих друзей. Дагур вернулся в свою палатку и рухнул в кресло, стоящее рядом со стратегическим столом. Подперев голову рукой, он покосился на письма, что были прибиты к столу кинжалом. «…Все, без исключения, наездники и их драконы останутся у нас. Если тебе все еще дорог наш союз и твоя жизнь, то ты не будешь препятствовать визиту моего брата. Надеюсь на твое благоразумие. Вигго.» — Дагур мысленно прочитал видимый кусок письма. Он вспомнил, как писал отчет о своих успехах этой важной шишке. "И вот так он мне ответил на просьбу оставить Иккинга и его фурию себе. Я делал всю работу! Да, не без помощи его кораблей и людей, но все же! Уж больно много он хочет, давая так мало взамен" - с раздражением думал он, понимая, что ему не так были важны деньги и новые боевые корабли как… Иккинг. — Он либо мой, либо ничей… — Вслух пробормотал рыжеволосый, словно разговаривая с автором этого письма. Раздался знакомый звук на улице от плазменного залпа ночной фурии. Дагур усмехнулся. — Неужели по-тихому не смог уйти? Последовал закономерный переполох. Крики воинов, лязг доспехов и оружия. Шум войны, который всегда будоражил Дагура до глубины души. Берсерк поднялся и взял свою секиру. Выходя из палатки, к нему уже, бежал докладывать солдат, но увидев своего босса, тот остановился. — Мой вождь! Пленники вырвались! Дагур посмотрел вверх, где всадники рассекали небо и крушили боевую технику огненной пальбой. — Да неужели? — Саркастично спросил Дагур направляясь к катапультам. Иккинг вновь сидел на Беззубике, паря в воздухе. Его друг истощен не меньше Иккинга, но был решительно настроен сражаться по первому слову хозяина. Брюнет заметил Дагура среди солдат. — Немедленно отступаем! — Крикнул своей команде Иккинг. Всадники не стали спорить и устремилась прочь, уклоняясь от дождя из камней и стрел. Иккинг летел позади всех. Повернувшись, он посмотрел на медленно отдаляющуюся фигуру Остервенелого. Дагур смотрел ему в след. После всего случившегося, Иккинг точно будет относиться к нему по-другому. Не смотря на все его слова в темнице, правда была в том, что отныне все и правда будет иначе.