Фантазии гитариста

      Номер люкс превзошёл все ожидания.       Отодвинув дверцу из толстого матового стекла, Гиллан спустился по небольшой винтовой лестнице на первый этаж в помещение купальни, которое не имело связи с внешним миром: путь к нему лежал исключительно через их комнату.       – Ян, ты где? Я вернулся! – Ритчи разозлился, не обнаружив в спальне вокалиста, но, заметив записку на тумбочке, решил успокоиться. – В ванной, значит, ты меня ждешь… Хорошо…       Ритчи имел богатое воображение. Давно. Сколько себя помнил. Иногда оно ему мешало, но чаще помогало творить. Вот и на сей раз оно бесцеремонно напомнило о себе, оставив на бледных щеках едва заметный след лёгкого румянца. И это почти без усилий: Блэкмор ничего не делал, всего лишь представил Яна в воде, как всегда, о чём-то размышляющего, свободно откинувшегося на край просторной купальни…       Гитарист медленно разделся, скинул с себя всю одежду и неторопливо отправился вниз, по пути выудив из гардероба лёгкий шёлковый халат. Пока шёл, думал о Гиллане: вот сейчас он слегка притронется к влажным, чуть приоткрытым губам Яна, накроет его собой, не дав даже опомниться, будет ласкать, передавая в прикосновении невысказанные чувства. Но это будет недолго. Певец слишком страстный и темпераментный. Скорее всего, тот сам потянется к нему, целуя открыто и порывисто, сгорая от желания. А потом он… От одной мысли, что подобное произойдет, возбуждение накатывало волной, становилось жарко и бросало в дрожь.       … В воздухе – ароматы цветов и эфирных масел, на розовом кафеле – следы воды, пара и воздушной пены. Рядом с туалетным столиком возвышется стеллаж с аккуратно сложенными полотенцами и пушистыми халатами. Немного поодаль висят полки, поверхность которых трудно разглядеть за банками и флаконами, отражающимися в больших зеркалах. «Как в будуаре у голливудской звезды! Эти американцы совсем обалдели. Ещё разорятся, как «Tetragrammaton Records»…» – усмехнулся про себя Блэкмор.       – Гиллан! Мало того, что ты меня не дождался…       Войдя в купальню и обнаружив там Яна, Ритчи попытался продолжить свою гневную тираду, но вид певца сбил весь настрой.       Косые лучи солнца проникали сквозь несколько небольших окон наверху и отражались от воды, создавая эффект лёгкой дымки.       – Ну, и чего ты опять злишься?       – Хотя бы посмотри на меня!       Ответом ему послужила беззаботная улыбка на красивом лице вокалиста, который, впрочем, соизволил открыть один глаз:       – Не городи чушь и присоединяйся!       Лукавый взгляд из-под длинных тёмных ресниц – и Ритчи снова почувствовал жар, приливающий уже не только к щекам. Стоило развязать пояс халата, который сразу же распахнулся, как в голубых глазах полыхнуло пламя, в тот же миг отдавшееся во всём теле адским огнём. И уже бесполезно стало скрывать хорошо заметное возбуждение.       – М–м–м… я смотрю, ты рад меня видеть? – усмехнулся Ян.       Невесомая ткань сброшена с плеч, и стройный, тонкий гитарист легко спустился по кафельным ступеням в воду. В его немного угловатой, но спортивной фигуре хорошего пловца была какая-то особая грация. Ян восхищённо смотрел. Иногда ему казалось, что их отношения – всего лишь странный сон, но каждый раз искреннее обожание и чувственность Ритчи убеждали певца в обратном. Так было и сейчас.       – Ты тоже, разве нет? – игривый, ласковый шёпот у самого уха, ловкие пальцы проверяют под водой степень его готовности к дальнейшему развитию событий.       Степень высокая. Ещё бы: мягкие губы плавят тонкую кожу на шее, под самым ухом.       – Я думал о тебе …       – И что же ты думал? – в голосе гитариста – насмешка. Он не убирает руку, вдыхая аромат намокших, потяжелевших волос и слегка прижимается к нему.       – Размышлял о том, что хочу тебя. И вообще. Я соскучился! – резко потянув Ритчи на себя, Ян делает их контакт более тесным.       … Ритчи нависает над ним, упираясь руками в бортик по обе стороны от его запрокинутой головы. Небольшие капли на слегка покрасневшей коже как будто ласкают её, соскальзывают по груди, задерживаясь лишь на аккуратных тугих сосках… Хочется продолжить их путь языком…       – Ритчи, я люблю тебя...– голос Яна сбивается, когда мягкие губы начинают собирать влагу с шеи и ключиц.       Едва слышный стон – зубы тихонько прихватывают атласную кожу.       – И я люблю тебя!       Это утверждение. Вопросов друг к другу у них давно не осталось.       Сильная рука Яна ищет под водой бедро Ритчи, потом скользит выше, властно перехватывая инициативу… Нашёл: твёрдость гранита. А он действительно хочет…       Гитарист вздрагивает и невольно подаётся навстречу. Чёрные пряди мокрых волос падают на его лицо, почти скрывая глаза и алый румянец щёк... Быстрые, точно рассчитанные движения, тихий стон… Радужные пузырьки пены, лопающиеся на поверхности воды… Минуты блаженства.       – Пойдем в спальню! – счастливая улыбка Гиллана.       На его мокрых, длинных ресницах – капельки воды.       – Пойдём! – губы Ритчи спускаются по шее к груди Яна, нежно целуя, сбивчивым дыханием щекочут тёплую кожу. Пальцы музыканта легко, как по струнам, пробегают вниз – к напряжённому животу, опускаясь ниже. Ещё ниже… От следующего за этим поцелуя у певца кружится голова. В глазах темнеет. Гитарист жадно впивается в его губы, зарывается пальцами в каштановую гриву, притягивая ближе к себе. И с торжеством усмехается, слыша глухой стон.       Они вылезают из воды, целуясь и отжимая длинные волосы… Обернувшись большими полотенцами, поднимаются наверх.       – Я люблю тебя! – звонко выкрикивает красавец-певец, падая спиной вперед на мягкие перины.       Влажные кудри разметались по гладкому покрывалу, роскошно змеясь. Ритчи накрывает его своим худым телом. Как приятно касаться такой нежной кожи, ощущать её каждой клеточкой. Сейчас она горячая и мягкая, как разогретый воск…       – А ты не тяжёлый! – воспользовавшись моментом, Ян изменил положение. Теперь он был сверху. – Что захочу, с тобой то и сделаю!       – Сделай. Всё, что захочешь!       Что ж, вполне предсказуемо… Ритчи вдавили в кровать. В сто сорок первый раз. Сейчас с Яном лучше не спорить. Бешеный поцелуй сминает губы гитариста. Бесконтрольная страсть вырывается наружу. Напористый Гиллан. Звезда автострады. В этом он весь…       Ритчи нравится ему подчиняться. Только ему. Остальных подчинит себе он сам. Как и весь мир.       … Резкое движение. Боже, как хорошо! Кровь превращается в горячую ртуть. Кажется, он тонет во всех этих ощущениях. Сколько прошло минут? Пятнадцать? Тридцать? Время остановилось. Пусть это длится вечно!!       Медленные, нарочито растянутые движения Яна становятся быстрее. Ритчи, запрокинув голову, прерывисто дышит и крепче сжимает его плечи. Тот тоже почти на грани: его горячее учащённое дыхание обжигает…       Пара секунд – и тело Яна пробивает дрожь наслаждения. Ритчи это чувствует и тут же сам проваливается в сладостную Бесконечность. В ней нет ни внешнего, ни внутреннего, ни левого, ни правого, ни верха, ни низа. Лишь ощущение блаженного полёта. В мире никого нет. Только они вдвоем.       Вслушиваясь в неровное дыхание Ритчи, Ян шепчет:       – Не расслабляйся, потом твоя очередь...       «Глупые клятвы – слова и не более. Они забываются. Подобные же минуты остаются с нами навечно…» – ясная, светлая мысль заставляет гитариста очнуться. Всё это не было сном.