Нарцисс

      Едва прозвучал последний аккорд, и в гараже воцарилась звенящая тишина, Кристиан, зажав в руке барабанные палочки, подпрыгнул на стуле и восторженно затараторил:       — Ребята, с каждым днём вы играете всё лучше и лучше! Клянусь, если будете продолжать в том же духе, мы исполним нашу мечту — станем рок-звёздами!       Жозе сложил руки на груди и улыбнулся, повернувшись к другу:       — Мы-то прогрессируем, а ты?       — Я всегда на высоте, мой милый Жозе, — гордо вскинув подбородок, покосился в его сторону Кристиан. — Я — гений!       Ребята рассмеялись. Жозе выбрался из-за синтезатора и уселся на пуф у двери.       — Чтобы лучше видеть нашего гения, — пояснил он, расплывшись в ироничной улыбке.       Николя и Себастьен, отставив в сторону свои гитары, расположились на диване и устремили взгляды на друга, который вновь увлёкся кручением между пальцами барабанных палочек, не обращая на них внимания.       — Эй, великий Кри-Кри, — подавил смешок Николя. — Так и будешь делать вид, что не замечаешь нас?       — Не верите? — вскинулся Кристиан, бросил палочки на полку и выскочил в центр гаража. — Спросите у Джоанны! Она точно знает толк в гениальных музыкантах. И не в них одних. Как думаете, почему она выбрала именно меня?       Ребята переглянулись, но съязвить никто не успел. Словно по приказу дверь гаража распахнулась, и парни как по команде расплылись в улыбках, наблюдая за входящими подругами. Побросав сумки, девочки поцеловали женихов и удобно устроились у них на коленях, а Кристиан наблюдал за ними в недоумении.       — А где Джоанна? — наконец спросил он, досадуя, что ребята поймут, что он соскучился по своей американке.       — Паркует машину — сейчас придёт, — снисходительно улыбнулась Элен. Она всегда радовалась, когда друг не мог сдержать эмоций. — А мы пошли вперёд…       — …потому что ужасно соскучились! — потянулся к ней Николя и прильнул к губам нежным поцелуем.       — И поэтому тоже, — улыбнулась Лали, отстранившись от Себастьена. — Но в первую очередь хотели предупредить…       Девушка не договорила — дверь снова распахнулась, и в гараж смерчем влетела Джоанна. Её бейсболка съехала на бок, золотистые волосы выбились из-под неё, и непослушные пряди то и дело норовили упасть на глаза и закрыть обзор. Она скинула с плеча рюкзак, едва не угодив им в голову Жозе, мужественно закрывшего собой Бенедикт, а вот небольшой термос аккуратно поставила на клетку крысы по кличке Техас и бросилась к Кристиану, который, спасаясь от жарких объятий невесты, уже оказался за барабанной установкой, впрочем, зная наверняка, что она — совсем не преграда для торнадо Джоанны. Кристиан действительно оказалась в её руках, совершенно не заметившей препятствий на пути к долгожданному поцелую.       — Мой любимый Кри-Кри! — промямлила она, одновременно прильнув к губам парня. — Как я соскучилась.       — Отстань, Джоанна, — вяло сопротивлялся тот, не без удовольствия отвечая на поцелуй. — Чем это от тебя пахнет? Только не говори, что это…       — Мой фирменный индейский отвар! — торжественно объявила Джоанна и, не обращая внимания на сморщившихся друзей, выпустила жениха из цепких объятий и бросилась к термосу. — Кри-Кри, ты должен его попробовать. Я немного изменила рецепт, и теперь он просто волшебный.       В глазах Кристиана застыл животный ужас. Судорожно сглотнув, он наблюдал за быстрыми движениями Джоанны, наполнявшей горячим напитком пластмассовый стакан. Жуткий запах мгновенно забрался в самые дальние уголки гаража, а ребята, уткнувшись друг в друга, старались дышать как можно реже. Но, сдавшись перед натиском зловония, все ринулись к выходу, распахнули дверь и жадно ловили свежий воздух.       — Может, пойдём в кафе? — сквозь кашель спросила Бенедикт.       — Кристиан — наш друг, — утирая выступившие от резкого запаха слёзы, возразил Николя. — Мы не можем бросить его наедине с отваром. Скажи, Кри-Кри, — громче заговорил он, — неужели ты действительно будешь пить это? В прошлый раз, помнится, мы чуть тебя не потеряли.       — Не говори ерунды, — послышался голос Джоанны. Она уже усаживала жениха на освободившийся диван. — Мой отвар не может навредить. Да и чего не сделаешь ради любимой. Правда, мой Кри-Кри?       Кристиан тяжело вздохнул, с надеждой глядя на спины друзей, но те не торопились возвращаться в гараж со спасательной операцией.       — Я просто проспорил! — воскликнул он и выхватил у Джоанны стакан. Обжигаясь, задержав дыхание, выпил противный напиток до последней капли, что гордо и продемонстрировал, перевернув сосуд вверх дном. — Без остатка! Довольна?       Но внезапная слабость поразила тело. Кристиан отрешённо смотрел на Джоанну, в глазах которой замелькала паника, на друзей, наблюдающих за его расплатой, ничего не слышал, не чувствовал ни рук, ни ног, язык словно прилип к нёбу, а кровь замедляла свой бег. Он откинулся на спинку дивана и закрыл глаза.

***

      Юноша проснулся от того, что кто-то щекотал ему нос. Поморщившись, дёрнул плечом, но ничего не изменилось.       — Хватит, — проворчал он, спросонья с трудом ворочая языком. — Я сегодня никуда не пойду.       Но неприятные ощущения не проходили, и молодой человек открыл глаза с твёрдым намерением поквитаться с кем бы то ни было за ранний подъём. Несмотря на пронзившую виски боль, он рывком сел и огляделся. Будучи уверенным, что находился в своей постели, обомлел, увидев, что спал на залитой солнцем поляне, лёжа прямо на траве, которая и щекотала его. Он поднял голову и посмотрел в чистое небо. Голубая гладь, нигде не тронутая ни облачком, ни тучей, простиралась до самого горизонта. Солнце стояло в зените, но совершенно не пекло, а лишь ласково гладило лучами. Лёгкий, едва уловимый ветер играл в ветвях кипарисов, растущих неподалёку. Слышался мелодичный шум воды — совсем рядом шумел ключ с чистейшей водой, в которой отражалось небо и играло солнце.       Молодой человек восхищённо оглядывал окружающее великолепие, и головная боль отступала, уступая место восхитительной лёгкости в теле. Мыслей не было, желаний тоже. Совсем рядом юноша обнаружил тихое озеро, обрамлённое мягкой изумрудного цвета травой. Вода, к которой вёл пологий берег, была совершенно прозрачной. Парень склонил голову над зеркальной гладью водоёма и замер, затаив дыхание. Сердце учащённо забилось, вместе с кровью разгоняя по венам сладостное восхищение, вызванное увиденной картиной.       — О, боги, какая прелесть! — восторженно зашептал он, слегка приблизившись к воде и пристально вглядываясь в гладкую поверхность озера. — Какие правильные черты лица! Само совершенство! Эти ясные карие глаза, излучающие солнечный свет, ровный нос, пухлые, нежные губки… Как манит этот маленький ротик… И бесконечно умный взгляд. Да это же глаза гения, не меньше! Как же хочется обнять тебя, прижать к себе, ловить каждый вздох, наслаждаться голосом, гладить бархатистую кожу, касаться её губами…       Его самозабвенный шёпот разлетался в этой райской тишине на несколько шагов вокруг. Юноша в восхищении вглядывался в образ, отмечая дивную красоту миндалевидных глаз, гладкость чёрных волос, детскую наивность и открытость во взгляде, и всё это заставляло сердце трепетать.       За спиной послышались шаги, но он не мог оторвать взгляд от воды, лишь заговорил тише.       — Полюбуйтесь-ка на него! — раздался громкий голос, заставивший парня вздрогнуть. Он нехотя встал и оглянулся, недовольный тем, что его оторвали от созерцания самого великолепного зрелища в жизни. — Он разглядывает в воде своё отражение и, не стесняясь, возносит хвалы самому себе!       Перед ним стоял высокий атлет, глядя ярко-серыми глазами совсем не радушно. Его белокурые до плеч волосы трепал лёгкий ветер, кожа, несмотря на открытость его одежды, была светлой, не тронутой загаром. За спиной атлета парень увидел переминающегося кентавра, и его захлестнул восторг, словно он их и не видел никогда.       Атлет заметил в глазах парня восхищение, смешавшееся с недоумением, и его широкие брови грозно сошлись на переносице:       — Что с тобой, Нарцисс? Или ты Зевса позабыл в любовании собой?       — Нар… Кто? — вытаращил глаза парень, но тут же утратил интерес к сказанному. — Покажи кентавра! — и он попытался заглянуть за спину именующего себя Зевсом.       Но вспыхнувшая молния, угодившая под ноги, заставила его подпрыгнуть и прикусить язык. Только теперь до Нарцисса начало доходить, что он всё ещё был на Олимпе.       Зевс хмуро взирал на парня сверху вниз, отчего Нарциссу становилось не по себе. Его неудержимо тянуло назад, к озеру, чтобы вновь любоваться своим отражением и мечтать обнять его. Но вместе с тем, он отчаянно боялся быть уличённым в крамольных мыслях о себе любимом. «Вдруг он умеет читать по глазам?» — содрогнувшись под тяжёлым взглядом оппонента, подумал тот. Зевс задумался, глядя куда-то вдаль, а из-за его широкой спины вышел кентавр. Увидев его лицо, Нарцисс с трудом сдержался от удивлённо-восхищённого возгласа. Он никогда не видел у парней, пусть даже кентавров, таких длинных, густых тёмных локонов, лукаво глядящих чёрных глаз. Прямой нос и открытая улыбка довершали прекрасный образ. Зевс наконец перевёл на Нарцисса тяжёлый взгляд и кивнул:       — Пойдём со мной, — развернулся и стремительно зашагал прочь.       Первым отреагировал кентавр, и парень тоже бросился следом, успевая оглядываться по сторонам и наслаждаться тёплой погодой. В тени кипарисов на поляне Нарцисс увидел девушек, которые плели венки из полевых цветов и, смеясь и красуясь, примеряли их. Они были в белых, тонких, длинных туниках, но под ними всё равно угадывались точёные фигуры. Ощущая, как восторг распирает изнутри, юноша приблизился к нимфам, но сразу разочарованно вздохнул — они оказались не так красивы, как могло показаться на первый взгляд. Он повернул обратно, надеясь, что остался незамеченным, но вдруг одна из них бросилась к нему:       — Нарцисс! Ты прекрасен! — голубоглазая, белокурая нимфа — изящная, хрупкая, приблизилась к нему вплотную, вынудив остановиться, касалась его рук, лица, волос. — Великолепен! Какая бархатная кожа! Шелковистые волосы! А глаза! Какие выразительные глаза!       Она лёгким движением откинула упавшую на глаза прядь, чтобы ничто не мешало наслаждаться красотой Нарцисса. Тот, сначала было досадливо поморщившись, расплылся в улыбке:       — О, да! Я сам от себя в восторге.       Нимфа рассмеялась и кивнула:       — Бесподобен! Нимфы никогда не видели никого прекраснее, чем ты. Мой король, я всю жизнь буду у твоих ног, буду твоей тенью, только позволь быть рядом. Моё сердце пылает любовью, кровь бурлит, а душа не выдержит разлуки с тобой.       Нарцисс смерил девушку взглядом и пренебрежительно фыркнул:       — Вы не в моём вкусе, мадемуазель.       Глаза девушки наполнились слезами, губы задрожали, и она бросилась прочь, вскоре скрывшись за кипарисами.       Парень, всё ещё самодовольно улыбаясь, поспешил было за Зевсом, но остановился, наткнувшись на его испепеляющий взгляд, под которым невольно съёжился. Зевс укоризненно покачал головой:       — Ты не только самовлюблён, Нарцисс, но ещё и жесток. Возмездие не заставит долго ждать, — и он снова устремился вглубь зарослей винограда и кипарисов.       Юноша пожал плечами и бросился следом, едва поспевая за богом. Когда Нарцисс нагнал Зевса, тот уже о чём-то разговаривал с Немезидой. Богиня возмездия слушала, всё больше хмурясь, мило надувая пухлые губки. В карих глазах её застыла праведная ярость, маленькие ладони сжались в кулачки.       — Каков негодяй! — воскликнула она, дослушав рассказ Зевса о Нарциссе, бросив на последнего возмущённый взгляд, тряхнула длинными светлыми волосами. — Это не должно остаться безнаказанным. Я сейчас же ниспошлю на мальчишку возмездие!       Уже две пары глаз, выражение которых не сулило ничего хорошего, устремились на парня, робко стоящего неподалёку. Нарцисс отчаянно желал вернуться к тихому озеру, чтобы наслаждаться своим отражением и мечтать, но понимал, что дерзкий побег лишь усугубит положение. Поэтому, делая вид, что увлечённо что-то разглядывает под ногами, покосился в сторону разгневанных богов. Но те уже словно не обращали на него внимания, переключившись на пару, неспешно прогуливающуюся неподалёку.       Рядом с почти обнажённым Аполлоном, играющим рельефными мышцами, шла красивая коротко стриженная брюнетка — Афина. Улыбаясь, она нежно смотрела в искрящиеся голубые глаза спутника, а он то и дело останавливал взгляд на чувственных губах богини мудрости.       — Может быть, послать Нарциссу любовь к Афине? — задумчиво спросила Немезида, обращаясь к Зевсу. — Чтобы завоевать её, ему придётся иметь дело с Аполлоном…       Но бог, снова бросив быстрый взгляд на Нарцисса, отчего-то пожалел его:       — Посмотри, он же совсем мальчишка. А противостояние Аполлону в борьбе за сердце Афины неминуемо приведёт бедного Нарцисса к смерти. Это не выход.       — Но неужели слёзы бедной нимфы останутся безнаказанными?       — Я предлагаю… — Зевс загадочно подмигнул богине, не сводившей с него глаз, — познакомить его с Никой.       Немезида восторженно взглянула на бога и торжествующе улыбнулась:       — Уверена, что она покорит сердце инфантильного, самовлюблённого мальчишки. Зови!       Громогласный голос Зевса, казалось, был слышен в самых дальних уголках Олимпа. Нарцисс невольно вздрогнул и сделал несколько шагов назад, словно пытаясь сбежать, или в поисках убежища среди зарослей винограда. Это не укрылось от зоркого взгляда Немезиды, которая буквально прожгла им насквозь бедного испуганного юношу. Тот не посмел двигаться дальше и застыл в неудобной позе, нервно сглотнув образовавшийся в горле комок и мысленно умоляя о скорейшем завершении этой, как он уже окрестил это действо, пытки.       Но, ощутив трепет сердца, Нарцисс забыл и о богах, и об обиженной нимфе, даже о себе. Причиной тому была утончённая, совершенная красота невесть откуда появившейся девушки. Её медово-золотистые волосы ярко блестели в лучах солнца, которое отражалось и в нежно-голубых глазах. Она была довольно высокая, но рост не придавал ей неуклюжести или нелепости — напротив, девушка выглядела гордой и немного надменной.       — Ты звал меня? — с открытой улыбкой осведомилась она у Зевса, приветственно кивнув Немезиде.       Голос Ники — а это была она — заставил сердце Нарцисса биться сильнее, а восхищение богиней победы захлестнуло его разум. В голове помутнело, глаза застила белая пелена, но юноша, словно влекомый какой-то неведомой силой, медленно шёл к ней. Непреодолимое желание коснуться её светлой кожи было таким сильным, что Нарцисс позабыл обо всём — в его сознании и душе уже безраздельно властвовала Ника. Он видел пристальный, заинтересованный взгляд, устремлённый на него, и, заворожённый, не сводил глаз, мгновенно утонув в голубой бездне.       Нарцисс, не замечая поощрительно-победных улыбок окруживших их Зевса, Немезиды, Афины и Аполлона, вплотную приблизился к Нике и жарко зашептал, ощущая, что от неистового восхищения вот-вот лишится чувств:       — О, Ника, красивейшая из богинь, желаннейшая из женщин! Я не могу выразить словами, как прекрасно всё в тебе. Теперь я твой навсегда. Делай со мной всё, что заблагорассудится… Ника…       Захлебнувшись в восторженной любви своей, Нарцисс рухнул к ногам победительницы.

***

      — Какая такая Ника?! — недоумённо взвилась Джоанна, грозя отправить Кристиана туда, откуда он с таким трудом возвращался.       А тот всё ещё лежал на диване в гараже. Его тело лихорадило, на лбу выступила испарина, руки подрагивали. Дыхание было неровным и тяжёлым, часто срывая с сухих губ хрипы или стоны. Кристиан медленно приходил в себя, тихо что-то бормоча. Лишь прислушавшись, ребята поняли, что он звал девушку по имени Ника и неустанно восхищался ею даже в бессознательном состоянии, что, конечно же, не могло не вызвать бурю эмоций у Джоанны.       — Успокойся, — попыталась урезонить подругу Лали. — Ты же видишь — он не в себе. И, между прочим, по твоей вине. Так что отстань от бедного Кри-Кри и передай мне воду.       Джоанна схватила с полки пластиковую бутылку, бросила ребятам и снова заговорила, но уже тихо, шепча на ухо подруге:       — Ты не понимаешь! А если я изобрела сыворотку правды? И она работает! Мне нужно это проверить! — и девушка метнулась к ещё лежащему на диване Кристиану. — А ну-ка, расскажи мне о своих победах на любовном фронте, мой Кри-Кри!       — Победа… — едва слышно пролепетал тот, а на губах застыла блаженная улыбка. Ресницы Кристиана дрогнули и разомкнулись. Некоторое время он рассматривал склонившуюся над ним Джоанну, потом протянул к ней руки и восторженно заговорил: — Ника, любимая! О, Великий Зевс, какая же ты красивая! Нежная, милая. Лучшая из женщин!       Кристиан, с трудом приподявшись, обхватил Джоанну за шею и покрыл её лицо беспорядочными поцелуями, ещё шепча что-то восхищённое, а та в недоумении пыталась взглянуть на друзей, тихо стоявших поодаль.       — Кажется, я изобрела новый галлюциноген, — вздохнула Джоанна, но тут же бросилась в объятия любимого Кри-Кри. — Но мне это безумно нравится!