Воздуха здесь нет

      С того момента Дахэ начала ненавидеть себя. Презрение и отвращение — две единственные вещи, которые она чувствовала, когда глядела в зеркало. Она совершила предательство, подставив совершенно невинного человека под удар. И хоть Бекхён об этом ещё не знал, продолжая улыбаться и поддерживать как своего лучшего друга, так и его девушку, ей самой было больнее вдвойне. Скоро эта яркая улыбка должна была навсегда исчезнуть с лица парня и замениться на горькую усмешку. Глаза, полные радости и света, должны были уступить место огонькам печали и темному, беспросветному отчаянию.       Дахэ вовсе не хотела губить этот маленький комочек счастья, который однажды познакомил и свёл её с Чанёлем, но другого выхода не было. Чтобы что-то получить — надо было чем-то пожертвовать. В этот раз Бекхёну не повезло.       Девушка наврала с три короба, когда её позвали на допрос. Она через силу выдавила из себя слова о том, что на руках лучшего друга своего парня видела кровь, что у Чанёля из-за этого пострадала психика, что именно её, чёрт возьми, парень здесь жертва, а Бён Бекхён — виновник преступления.       Дахэ не могла смотреть людям в глаза, потому что каждое сказанное ею слово отныне становилось ложью: она лгала на допросах, в суде, она говорила Минсоку, что с ней всё в порядке, она врала Чанёлю, когда навещала того, и уверяла, что полицию пустили по ложному следу, что с ними всё будет хорошо. Девушка обманывала даже саму себя, полагая, что когда-нибудь сможет избавится от этого щемящего чувства вины в груди. Того чувства, которое просто нельзя было описать словами.       В конце концов, все раскрылось. Тогда, когда Бекхёна вызвали на допрос — очередной. Дахэ до сих пор помнила его неверящий голос в телефонной трубке, его изнуренный взор при последующей встрече, его блеклую улыбку и слова «Я все понимаю. Ты поступаешь правильно». Эти два предложения навсегда крестом выгравировались в душе девушки. Эти несколько словосочетаний навсегда засели в памяти — их нельзя было стереть никак.       — Да, Чанёль не смог присутствовать на суде, так как его психическое состояние оказалось сильно подорвано после случившегося, — бормотала Дахэ.       Ее голос не дрожал, в нем не было ни одной эмоции, потому что будь они там, все было бы еще фальшивее, чем сейчас.       — Да, я видела, как Бён Бекхён сжимал в руках окровавленный нож, — говорила она. — Да, я считаю, что он виновен. Собственными глазами наблюдала.       И Дахэ добилась своего. Чанель не был обвинен. Бекхён же был обречён.       Вот только никто не видел, как после заседания суда девушка скатилась по стенке вниз, глотая слезы, пытаясь удержать себя в руках, не пуститься в истерику. Никто не знал, как дрожали тогда руки, как глаза становились красными, как она разрывалась на миллионы кусочков от чувства вины. Никто не подозревал, какая боль скрывалась тогда внутри, какой ураган там творился, как белая и пушистая Дахэ обращалась в черную, ненавистную.       Ей хотелось смеяться и плакать одновременно. Ей хотелось бросится с крыши и искупаться в теплой морской воде, раскинув руки в стороны и вдохнув свежего воздуха. Ей хотелось в кровь разбить руку об стену так, чтобы поломались кости, так, чтобы почувствовать боль физическую. И в тоже время хотелось провести рукой по лицу Чанёля, огладив каждую неровность кожи.       В Дахэ боролись две противоположности: Вина и Надежда.       — Ч-чанёль? — дрожащими руками девушка набрала знакомый номер, стараясь сделать свой голос как можно более уверенным. — Да, заседание прошло хорошо. Не волнуйся.       Она закусила губу.       — Я плачу? Нет-нет, тебе показалось, не стоит беспокоиться.       Через некоторое время на этой стороне послышались гудки. Оборвалась связь — у Чанёля забрали телефон.       Дахэ приподнялась со своего места, утирая слезы тыльной стороной руки.       Она оказалась на улице. Небо было закрыто серыми тучами. Они не давали солнцу проникнуть сквозь себя, преграждая все пути. И лишь один маленький незаметный лучик пробрался сквозь плотную завесу. Он заскользил по крышам зданий, отражаясь от них.       Этот лучик для Дахэ был Надеждой. Надеждой на светлое будущее.       Эти облака были Виной, захватившей ее сердце и скрывшей его от солнечных лучей.