В петлях надежды

Когда Нацуки открыл глаза, то тут же повернулся к Рем. Девушка даже не взглянула на него, просто сидела на берегу, болтала ногами в воде и в этот раз ничуть не беспокоилась об намокающих чулках. — Рем. — сказал парень, и только тогда она бросила на него быстрый взгляд — и вновь отвернулась, уставившись на своё отражение в источнике. — Мне нельзя здесь жить, Субару-кун. — тихо сказала она. — Я не про твой мир, а про деревню с её вирусом. Он проникает в меня быстрее, чем нужно, я это точно чувствую. Становлюсь кровожаднее, чем нужно. Если бы вы, например, заслонили Рику своими телами, то просто бы смела всех… — Всё нормально, Рем. — улыбнулся Нацуки. — Ну убила бы меня раз в третий, ничего такого. — Это тебе ничего такого, Субару-кун. А для меня теперь главный страх — убить тебя. Но… я сделала то, что должна была, и не сожалею. Столько возможностей, и не пользоваться ими, а потом ещё и страдать, в то время как ты с куда меньшим достигаешь успеха… — Рем сжала кулаки. — Она просто оскорбляет тебя и всё, что ты делаешь, Субару-кун. — И ладно, я переживу это оскорбление. — А вот не надо бы, Субару-кун. — искоса взглянула на него Рем. — Если все увидят, что ты легко воспринимаешь оскорбления, то и сыпать ими будут легко. В итоге ничего, кроме оскорблений, и не дождёшься. — Есть такое. — в словах Рем была истина, хотя Нацуки подумал, что имел в виду совсем не это. — Ладно, давай забудем об этом. Нам теперь придётся самим идти к Рике, потому что её тут нет. — он оглянулся на случай, если девочка стоит совсем недвижимо и слушает их. Увы. — Не думаю, что она меня встретит с радостью. — Рика умная, наверняка уже поняла, что иначе было никак, и простила тебя. — Сомневаюсь, иначе бы сюда пришла. — Может, у них спецоперация какая идёт по захвату, им не до этого. — Субару-кун, ну вот ты опять изобретаешь объяснения. — Да лучше предположить лучшее и разочароваться, Рем, чем сразу подозревать её обиду и потом извиняться. Небольшой спор никак не повлиял на отношения — в деревню они спускались, держась за руки. Рем вновь расспрашивала Нацуки о Японии, и тот отвечал что помнил. Деревня встретила их как всегда — спокойная мирная жизнь, никаких погонь, военных и убийств. Дом Рики никуда не делся, а вот хозяева на стук не отозвались. — Они, наверное, в школе, Субару-кун. — сказала Рем, и парень мысленно поругал себя. Конечно же они в школе… в которую они так и не сумели сходить. Как и принять участие в играх клуба. От этого становилось грустно, словно упустили что-то волшебное, что-то, что никогда больше не повторится… Они отправились к школе, но не прошли и половины пути, как увидели трёх идущих навстречу девочек. Сатоко, Рика… и Ханю, переодевшаяся в белую блузку с лиловой юбкой. Девочки тоже их увидели и застыли. — Миии, Сатоко. — повернулась Рика к подруге. — Это к Ханю приехали. Иди вперёд, мы нагоним. — Хорошо. — та ничуть не удивилась и спокойно пошла дальше, что-то напевая себе под нос. Нацуки немного удивлённо поглядел ей вслед — казалось, Сатоко ещё никогда не была в таком хорошем настроении. — Вам не было смысла приходить. — тем временем сказала им Рика. — Я прекрасно со всем справилась и так, всех спасла, всех свела, всё сделала правильно. Такано схвачена, ждёт суда, который будет справедлив, ибо никто не стремится её защищать. Мион и Кейчи вместе. Дядю Сатоко арестовали по доносу незнакомца, во время следствия вскрылись множество грязных делишек и теперь сидит в тюрьме, а саму Сатоко теперь признают в деревне за свою. Рена никого не убила, бегает весёлая и пытается утащить домой Ханю. Шион оберегает Сатоко, обнаружила, что Сатоши жив, и вместе с Ириё стремится излечить его. Я даже Томитаке-сана спасла, сумела убедить, что ему грозит опасность, и заранее вызвать отряды Банкен. Все живы, все счастливы, все радуются жизни, и это славно, потому что из-за воплощения Ханю в прошлом мире сил у неё осталось только на этот, и если бы я умерла, то навсегда. — она с вызовом уставилась на Рем. — Теперь довольна? — Мне всё равно. — та лишь пожала плечами. — Главное чтобы ты была довольна. — Рика, не надо. — осторожно вмешалась Ханю. — Мы ведь уже столько раз об этом говорили… — Говорили, и не только с тобой. И я всё сделала правильно. На этот раз нигде не ошиблась, не хныкала, задействовала всё, что было под рукой. Ну что, теперь не маленькая глупенькая девочка, да? — Рика всё не успокаивалась, едва ли не притоптывала и смотрела на невозмутимую Рем с яростью, а Ханю со встревоженным хауканьем пыталась её успокоить. Нацуки смотрел на них и думал о том, что Рем сказала ему ещё тогда. О том, что… — Ты не глупая, Рика. Все с удивлением уставились на него. — Ты не глупая, что хотела всё сделать в одиночку. Я понимаю, насколько сложно было объяснить остальным, что происходит, чего ты от них хочешь. Это всегда страшно — просить других о помощи, ведь они могут отказать, не понять, пострадать… а ведь в твоём случае их ещё и убивали, так? И ты сама говорила, что при всех прожитых годах всё ещё ощущаешь себя десятилетней девочкой, так неудивительно, что не сумела понять, сколько людей на твоей стороне и безоговорочно помогут. Ты не глупая, тебе просто до сих пор десять лет, и сотни раз было десять лет. Я всего того, что ты пережила, не перенёс бы, особенно в эти же десять лет, так что не считай себя глупой. И… не переживай, что так долго разбиралась. Какая разница, сколько попыток у тебя было, если в итоге добилась результата. — он посмотрел на Рем и с внезапным удовольствием увидел у неё на лице редкую доселе эмоцию. Стыд. — Не принижай себя, дядя Нацуки. — наконец-то повеселела Рика. — Рем права, ты всё сделал за несколько дней, а я столько лет возилась. Без тебя… без вас обоих неизвестно сколько ещё бы… переживала всё это. — Ханю осторожно погладила её по плечу. — Спасибо. Вам всем спасибо. — Рика по очереди поклонилась Ханю, Нацуки и Рем. — Даже не знаю чем вас ещё отблагодарить. — Ничего не надо. — ответил Нацуки. — Благодаря тебе я сумел наконец всё прояснить с Рем. — Да? — все вновь уставились на него. — Ну тогда… — Тогда давай прощаться. Они какое-то время помолчали, привыкая к этой мысли. — Вы ведь… вернётесь в свой мир? — наконец спросила Рика. — Скорее всего. Ханю, ты не сможешь нас туда отправить? — Хаууууу… я даже не знаю, как вы сюда попали… — Ладно, значит, это кто-то другой сделал. Будем искать его. — А если не найдёте? — В Окиномии есть ювелир? — Да. Хочешь своё золото продать? — Если Сонозаки его контролируют… — Я поговорю с Мион. — улыбнулась Рика. — А потом? — Скорее всего, уедем. — со вздохом сказал Нацуки. — Рем считает, что она слишком легко ловит этот ваш вирус. Поэтому мы не сможем жить ни в Хинамизаве, ни в Окиномии. — Не, Окиномию можно, её вирус не задевает. Он от человека к человеку не переходит. — Тогда можно попробовать. Если Мион нам ещё и дом продаст… — Она пока что не глава семьи Сонозаки. — рассмеялась Рика. — Но я и это скажу. Если вы тут останетесь, то одни не будете, обещаю. — А если всё же уйдём… — Нацуки протянул руку. — Давай на всякий случай попрощаемся. Рика вновь погрустнела, но согласно пожала его руку. Они немного удержали рукопожатие, смотря друг на друга и понимая, что уже вряд ли встретятся. Нацуки не то чтобы прикипел к девочке… просто она стала билетом в мир, где он мог бы жить спокойно и счастливо. Но если он будет жить спокойно и счастливо, то потеряет всё, к чему стремится. И только поэтому им необходимо расстаться. — Рика, если вдруг я вернусь уже в свой родной мир, то постараюсь найти тебя. — сказал ей Нацуки. — К тому времени мне будет за сорок, я абсолютно точно выйду замуж и не буду помнить о каком-то там подростке. — ещё раз улыбнулась Рика. — Если вообще там буду. Но поищи. Они ещё немного подержались за руки, а затем разомкнули их. Рика и Ханю помахали им и первые начали отступать, продолжая махать. Потом развернулись и пошли дальше, возвращаясь к своим заботам, делам и радостям. Всему тому, к чему Нацуки и Рем больше не имели ни малейшего отношения. Рем дулась. Они уже минут пять шагали в сторону Окиномии, а девушка не только молчала, но и картинно отворачивалась. Настолько картинно, что Нацуки особо и не беспокоился. — Ну, Рем. — сказал он ещё через пять минут молчания. — Слова обо мне к другим людям неприменимы? — Да. Субару-кун единственный и неповторимый, другим нельзя то, что можно ему. — Так уж и нельзя? — Субару-кун будет рад, если Рем позволит всем остальным делать с ней то, что делает с ней он? — наконец взглянула на него девушка. — Не будет. Вот и всё. — и она вновь отвернулась. — Знаешь, Рем. — сказал парень, с трудом сдерживая улыбку. — Я уверен, что в глубине души ты очень добрая. — Субару-кун. — девушка аж голову повесила. — Я понимаю, что сделала много плохого и зачастую нарочно, но не надо так… — Постой, Рем, ты серьёзно обиделась? — растерянно сказал парень. — Прости… — Нет-нет, не извиняйся! — девушка тут же развернулась и прижала палец к его губам. — Я действительно виновата. И ты прав, раз уж тебе прощаю, то и остальным так же должна. Просто… так неприятно ощущать себя злодеем, хотя вроде и помогла… — Не обращай внимания. Просто не убивай больше маленьких девочек. — А если они сверкают острыми зубами и готовятся наложить проклятие? — Маленьких девочек, а не мерзких чудовищ. — А если маленькая девочка громко и протяжно орёт, её можно назвать мерзким чудовищем? — Да, но этих тоже не убивай. — А если её вопль разрывает баранные перепонки и сводит с ума, заставляя кинуться с ближайшей скалы? — Как вы вообще цивилизацию у себя построили? Нацуки высматривал, не поедет ли кто по дороге попутно им и не согласится ли подвезти. А то пешком до Окиномии, того и гляди, к ночи доберутся. Но никого не было. Они шли уже полчаса, час, полтора — и никого. Нацуки даже стал останавливаться и глядеть назад, на изогнувшуюся алгебраическим графиком дорогу, но никакого движения не вырисовывалось. Навстречу тоже никто не ехал, и тяжёлое чувство закралось ему в душу. Могла ли Рика ошибиться? И на деле ничто не кончено? Но ведь она с уверенностью сказала, что Такано проиграла… — Слушай, Рем, может, нам вернуться? — предложил он. — Мне не хочется. — посмотрела та в сторону деревни. — И так, может, уже заразилась. А вы что скажете? — обратилась она к женщине, шагавшей позади них. — Да, что вы скажете? — тоже обратился Нацуки. Женщина меланхолично взглянула на них. — Зависит от того где именно вы хотите оказаться. — ответила она. — Тогда лучше пойти дальше. — решили оба и отправились куда шли, а женщина напрвилась вслед за ними. Через пару секунд Нацуки резко отпрыгнул в сторону, а Рем развернулась и изо всех сил ударила моргенштерном. Тот пролетел сквозь женщину и свалился так, словно был чем-то притянут к асфальту. — Хорошее оружие. — та даже не шелохнулась. — Если умеешь обращаться. Я умею. И теперь могу тебе проломить голову. — Кто вы? — сказал Нацуки, тут же заслоняя собой Рем. — А говорил, что будешь искать. Даже если стукнет сорок лет, то будешь искать. — голос женщины ни на тон не менялся, оставаясь всё таким же меланхоличным, и Нацуки присмотрелся к ней. Насколько мог. Он не улавливал её одежды, даже лицо и волосы воспринимались с трудом. Мозг сообщал, что всё это есть, но на конкретных описаниях спотыкался. Женщина моргнула — и неожиданно её голова стала чётче, высвободив длинные чёрные волосы со странно знакомым взглядом… — Рика? — пронзила его догадка. Женщина покачала головой. — Всё очень сложно. Но благодарность не была получена, и я должна её вручить. И согласись, нет лучшей благодарности, чем будущее. — Какое будущее? И это вы нас сюда вызвали? — Нацуки обнаружил, что Рем не собирается выходить из-за его спины. Наоборот — спряталась и даже слегка дрожит, так что он даже протянул руку успокоить. — Вызвала. — продолжила женщина. — Вас. Других. Кого угодно. Никого не вызывала. Нацуки с удивлением понял, что её слова сами собой сложились в какую-то мелодию. Да даже больше — стихотворение. Странное, написанное вопреки всем правилам стихотворение. — Какое будущее? Какое захотите. Можете выбрать что угодно. Много вариантов. Даже у меня много вариантов. Другие варианты и не думали звать вас на помощь. Я подумала. Насколько Ханю не выглядела как богиня, настолько же эта женщина походила на некое божество, снизошедшее до смертных. Она не шевелилась, даже губы, казалось, двигались только потому, что так надо — и вместе с тем не производила впечатления застывшей статуи. Нацуки вообще не понимал, какое впечатление она на него производила. — Хорошо, допустим, что Рика. — Женщина даже не моргнула. — И что именно под «какое захотите» вы имеете в виду? — Всё то, что ты думал, возможно. Вернуться в свой мир. Вернуться в свой настоящий мир. Остаться здесь. Кого-то забрать. Кого-то оставить. Последствия. Выбирай. — Рем, ты там в порядке? — шепнул Нацуки за спину. — Я боюсь её, Субару-кун. — девушка упрямо не высовывалась. — Не знаю, почему. Просто страшно. Нацуки успокаивающе похлопал её по голове и задумчиво посмотрел на женщину. Любое будущее? Например… — Если я попрошу вернуться в мир Эмилии, но так, чтобы её и мои желания сбылись и нам больше ничего не угрожало? — Тогда ты не вернёшься. — только и ответила женщина. — В смысле? — Мира не будет. — Хорошо… а если перенести Эмилию сюда, в этот мир? — Последствия. — Какие? Женщина неожиданно улыбнулась — мягко, как лучшему другу. — Лучше скажу так. Если ты и Рем решите вернуться в свой мир и продолжить делать то, что делаете, то вы расстанетесь навсегда. Нацуки сглотнул, а Рем изо всех сил вцепилась в его костюм. — Если вы решите остаться здесь, то останетесь здесь. Никто из других миров не дотянется до вас, и вы больше никого из других миров не увидите. Никогда. А ещё станете смертными окончательно. Если умрёте, то навсегда. — А что за последствия, если перенести Эмилию сюда? — Тот мир погибнет, как и все живущие там. Навсегда. — Это не очень похоже на награду… — пробормотал Нацуки, уже не понимая, какой из вариантов лучше. — Наоборот. Информация и честность. Ясный взгляд. Лучший выбор. Уверенность. — женщина вновь словно прочла стихотворение, однако Нацуки не чувствовал никакой уверенности. Если он вернётся, то лишится Рем — но вновь увидит Эмилию. Если он останется здесь, то останется и с Рем… обречёт ту, кого любит, на смерть, и больше никогда её не увидит. А если попробует совместить, то уничтожит целый мир. Нацуки полностью повернулся к Рем и посмотрел ей в глаза. Девушка уже не дрожала, но смотрела всё равно с испугом. Ждала его выбора. И Нацуки понял — что бы он не выбрал, Рем всё равно останется с ним. Даже если они пойдут дорогой расставания, то они всё равно пройдут её до конца. Его верная, милая, любящая Рем. Уверенная в том, что он всё делает правильно и ради своей цели ни перед чем не отступит. А какова сейчас его цель? — Нет варианта, при котором всем будет хорошо? — спросил он. — Его никогда не существовало. Всегда кто-то страдает. Каждую секунду. Такано Миё хотела совершить прорыв в науке, который мог изменить человечество к лучшему, найти причины ненависти и доказать, что глупцы ошибаются, а хорошие люди правы. Ради этого стоит пожертвовать деревней и всеми её жителями, включая маленьких детей. А сейчас от неё отвернулся любовник, покровители, руководители, друзья, её карьера закончена, жизнь никчёмна и бессмысленна, а болезнь хочет убить. И пока Рика радуется жизни, Такано Миё не сумела спасти человечество. Но значит ли это, что надо было помочь Такано? Ведь Ириё Кёске остался жив, и твёрдо нацелен создать лекарство, а за его спиной вся мощь семьи Сонозаки. Семьи, которая не такая злая, как всем казалось, и когда все это поймут, то кто-то вздохнёт свободнее и будет счастлив, а помощь членов клана спасёт немало жизней. А кто-то решит занять трон, и не будет стесняться в средствах. Женщина так и не двигалась. По крайней мере, Нацуки не уловил хоть что-то похожее на движение, — Всегда кто-то счастлив. Всегда кто-то страдает. Всегда выходит хорошее. Всегда выходит плохое. Нет универсального рецепта. Выбирай. Нацуки молча посмотрел на женщину, а затем вновь повернулся к Рем. — Рем, ты ведь в любом случае примешь меня? — Да, Субару-кун. — сказала она без запинки. Нацуки улыбнулся, притянул её поближе и аккуратно поцеловал. А затем повернулся к ждущей ответа женщине. И сделал выбор.