«Любовь — это разлука с одиночеством»
— Иосиф Бродский.
Чонин приезжает в офис чуть раньше обычного. Сегодня он, как ни странно, в хорошем расположении духа, и сам не понимает, по какой причине. Просто вот вдруг за последние месяцы он чувствует, что может дышать свободнее, чем обычно.
Альфа оставляет машину на своем парковочном месте, ставит на сигнализацию и едва задерживает взгляд на новой теперь BMW M5, которая все еще немного непривычна Чонину, но чем дольше Ким на ней ездит, тем удобнее ему становится. В конце концов, со временем человек привыкает ко всему. Сехун и Чанёль ещё не видели её, вероятно, друзья его засмеют. Любители Mercedes, они классически плевались в сторону их прямых конкурентов, Чонину было забавно это наблюдать. Он ни к одному лагерю не принадлежал, и если ему нравилась какая-то машина, то покупал и водил. Вероятно, из всех тех, что у него были или содержались в автопарке отца, Range Rover был самой желанной и любимой. Но Ким старался не задумываться об этом теперь, сидя за рулем нового автомобиля.
Многолюдный и шумный офис еще был погружен в тишину. Чонин поклонился охраннику на входе, который удивленно посмотрел на него. Молодой человек уже перестал быть сенсацией в офисе, но все же порой на него еще оглядывались. И чем больше Ким младший вовлекался в дела компании, тем более известным он становился. Чонин знал, что отец уже должен был быть на рабочем месте, так как он уехал еще до завтрака. Они не успели встретиться дома, чему младший был даже рад, поэтому его об отъезде отца предупредил Хисон.
— Доброе утро, сонбэ, — Чонин улыбнулся Бёнхи.
Технически они уже не являлись сонбэ и хубэ, так как Чонин стал полноправным менеджером в отделе директора Ана. Однако Ким был благодарен Бёнхи за наставничество, а еще продолжал периодически обращаться к нему со всякого рода рабочими вопросами. Омега не уставал ему помогать, был очень участлив к судьбе Кима и, в отличие от многих других, не старался лебезить и лишний раз выслуживаться перед Чонином.
— Привет, — улыбнулся в ответ омега. — Ты сегодня рано.
— Надо закончить некоторые дела, а то я с экзаменами вообще ничего не успеваю.
Бёнхи только сочувственно улыбнулся. Он тоже снова был завален работой, судя по виду.
— У нас сегодня есть какие-то встречи с партнерами? — спросил Чонин, пока снимал пиджак, устраивая его на вешалке.
— Слава Богу, нет, — усмехнулся Чхве. — К слову, директор Ан вчера хвалил тебя. Жаль, ты не слышал.
— Боюсь, что при мне он бы на такие похвалы не расщедрился, — улыбнулся Чонин. — Сонбэ, раз у нас нет срочных дел, может, по кофейку?
Бёнхи едва хихикнул, а потом кивнул. Выпить кофе перед началом рабочего дня с Ким Чонином уже стало традицией для Бёнхи. За все эти годы в компании этот парень был почти единственным из коллег, с кем Чхве с удовольствием ходил пить кофе. Чонин был всесторонне развит, очень эрудирован, и с ним можно было поговорить на любую тему. Бёнхи очень ценил подобные качества в людях, потому что и сам подобными обладал.
— Пойдем, расскажу тебе как раз новые сплетни, — омега встал с места, а Чонин улыбнулся, глядя ему вслед. Да уж, жизнь без Бёнхи в компании далась бы ему куда тяжелее. Совершенно неожиданно для Чонина, но они стали хорошими друзьями. По крайней мере, Ким хотел на это надеяться.
В кафетерии никого не было. Чонин купил им кофе, а потом они пошли обратно к кабинету. Пока не начался рабочий день, можно было спокойно прогуливаться по пустым коридорам офиса.
— Ну, и какие же сплетни ты хотел мне рассказать? — улыбнулся Ким, поглядывая на Бёнхи.
— Помнишь Ли Чеён?
Чонину пришлось поднапрячь память. Однако образ симпатичной блондинки снова всплыл в голове, и парень едва усмехнулся.
— Помню, — кивнул альфа.
— Она снова перевелась в управление, к директору Ану.
— Правда? — едва улыбается кончиками губ Чонин. — Не понравился отдел проектирования?
— Несмотря на ее… Странное поведение, она хорошо знает свое дело. И в управленцах она просидела довольно долго, вероятно, захотела снова повесомее должность. Директор Ан ценит ее.
Чонин только кивал на все эти слова Бёнхи, а Чхве, в свою очередь, продолжал бросать на альфу долгие взгляды. Они остановились перед лифтом, Ким нажал на кнопку.
— Но самое забавное, что она сделала это почти в тот же день, как вышло твое интервью, — продолжил омега, теперь посмотрел прямо в глаза младшему.
— На что это ты намекаешь, сонбэ?
— Ты умный мальчик, господин Ким, — вдруг перешел на неформальное общение Чхве. Двери лифта распахнулись, они оба вошли внутрь. — Но Ли Чеён может быть очень опасной и коварной. Умоляю, держи ее на расстоянии, что бы она ни делала.
Чонин несколько секунд удивленно смотрел на омегу, а потом ярко улыбнулся и кивнул.
— Я молод и неопытен, но спасибо, что помогаешь мне, сонбэ, — Ким даже поклонился.
Бёнхи на это лишь покачал головой и похлопал альфу по плечу.
Рабочий день был в самом разгаре. Чонин разобрался практически со всеми важными на сегодня вопросами, оставалось заняться лишь текущей работой, а с этими задачами альфа мог бы быть более размеренными. Ким едва вздохнул, снял очки и помял переносицу, тяжело выдыхая. Прямо сейчас он почувствовал небывалую усталость, которая поглощала его, словно трясина тянула в свою бездну. Ким вдруг подумал об отце: как часто он уставал так же? И уставал ли вообще? Со стороны Ким Юнсон всегда казался активным и готовым к любым жизненным поворотам, но Чонин прекрасно знал, что это лишь маска. Наверняка его отец уставал куда больше, ведь на его плечах было так много ответственности. Не то чтобы младший Ким не задумывался об этом раньше, в глубине души он всегда ценил труд отца и всё то, что родитель делал для него. Однако теперь даже это понимание не могло помочь Чонину простить Юнсона, принять все его слабости. Когда дело касалось отца, Чонин превращался в маленького капризного ребёнка, которого однажды лишили родительской ласки и любви. У папы не получилось, а вот отец… Просто не захотел.
Хисон говорил, что у отца тоже «не получилось», но Чонин пока не был готов понять и простить. Сейчас Ким хотел копить обиду, потому что чувствовал себя преданным кругом. Может быть, он обижался на отца чуточку меньше, а основной процент злости относился к другому человеку, но Чонин уже ничего не отличал. Он только чувствовал и не хотел анализировать. И всё это кипело в широкой груди, текло, обжигая легкие и сердце, словно кипящая лава, но Ким Чонин обещал самому себе.
Он никому не покажет то, что с ним происходит на самом деле. Никогда.
Тяжелую тучу мыслей, что нависла грозовым облаком над головой Чонина, рассеял стук в двери кабинета. Чонин был сейчас один, так как Бёнхи уехал на деловой обед с директором Аном.
— Господин Ким, к вам можно? — в дверях показалась Ли Чеён. Ким поднял на неё долгий взгляд, а потом кивнул, приглашая в кабинет. Девушка улыбнулась, прошлась до стола Чонина, едва покачивая пышными бёдрами, и села в кресло Бёнхи, предварительно притянув поближе к столу Чонина. Альфа вопросительно посмотрел на коллегу, надеясь, что она заявилась сюда не ради того, чтобы снова пытаться с ним флиртовать. Но в руках омеги не было никаких документов, хотя она могла бы захватить хоть одну папку ради приличия.
— У вас какой-то вопрос, Чеён?
— Вы обращаетесь к Бёнхи с уважительным «сонбэ», почему же меня не называете? — девушка даже обиженно выкатила нижнюю губу, откидываясь на спинку кресла. Она закинула одну ногу на другу, оголяя молочное бедро. Чонин нахмурился.
— Простите? — усмехнулся альфа. — Разве вы меня чему-то обучали, чтобы я обращался к вам подобным образом? Я все еще использую формальный тон, что вполне укладывается в деловой этикет. Но если вас что-то смущает в моем поведении конкретно, Ли Чеён, и я где-то нарушил офисные правила по отношению к вам, можете напрямую обратиться к нашему теперь общему начальнику.
— Что вы, господин Ким, я же просто шучу, — широкая улыбка не сходила с пухлых губ девушки. — Вы всё-таки в курсе моего перевода?
Чонин подумал, что вот здесь чуть облажался. Не стоило упоминать их общего начальника, теперь Ли Чеён подумает, что Кима интересует хоть каким-то образом. Что было абсолютной неправдой, потому что несмотря на то, что она была довольно хороша собой, альфа при взгляде на нее не испытывал даже никакого инстинктивного интереса. Чонин подумал, что если бы встретил Ли на несколько лет раньше, вероятно, вполне был бы не против развлечься с ней. Но теперь это казалось ему таким глупым и бессмысленным.
— Так зачем вы пришли? У меня много работы.
Чеён несколько переменилась в лице после такой откровенной грубости, но всё же быстро взяла себя в руки.
— Вы слышали про корпоратив, который устраивает директор Ким? Я хотела спросить, придете ли вы?
Чонин ничего такого не слышал. Интересно, а Бёнхи в курсе? И если да, то почему ещё ничего не рассказал Чонину. Да и отец ни о чем таком не упоминал, хотя с последним всё было очевидно: они же толком и не виделись.
— Я пока не знаю, — пожал широкими плечами парень. — У меня довольно загруженный график.
— Бросьте, Чонин, — омега подобралась теперь ближе, а потом сжала предплечье альфы, глядя ему в глаза. Сладкий цветочный запах ее духов вперемешку с природным ударил в нос Кима, раздражая рецепторы, но вызвав максимум только желание от души чихнуть. Духи были слишком уж приторными и въедливыми, возможно, просто неумело подобранными к её природному аромату. — Надо ведь и отдыхать тоже. Тем более вы будущее этой компании.
Лицо Чонина посуровело, и это мог не заметить только слепой. Чеён едва потупила взгляд, когда поняла, что сболтнула лишнее.
— При всём уважении, Чеён, но вам стоит вернуться к работе. Директор Ан не любит, когда люди отлынивают от работы.
Не успел Чонин договорить, как внезапно открылись двери кабинета без стука. Чеён дернулась, одернув руку от Кима, а потом вдруг вскочила с места. Чонин тоже повернул голову в сторону двери, с огромным удивлением обнаруживая там Ким Юнсона собственной персоной.
— Директор Ким, — Чеён тут же поклонилась альфе, который, очевидно, понятия не имел о том, кто она. Но учтиво кивнул в ответ и улыбнулся кончиками губ.
— Добрый день, я помешал? — в голосе Юнсона звучала усмешка. Чонин на это только закатил глаза, а Ли принялась отнекиваться.
— Нет-нет, я только занесла Чонину документы от директора Ана и уже ухожу. До свидания.
Девушка протиснулась к двери мимо Юнсона и довольно быстро скрылась за ней, а Чонин даже не знал, что испытывать по поводу всей этой ситуации. С одной стороны, Ким Юнсон спас его, а с другой… Эта ухмылка на лице отца была неспроста.
— Чонин?
— Что-то случилось, отец? Почему ты не позвонил?
— Ничего не случилось, просто хотел проведать тебя. Нам не удаётся видеться дома.
— Правда? — хмыкнул Чонин. — Раньше тебя это не беспокоило.
Юнсон только тяжело вздохнул, но сдержал эмоции. Он огляделся, а потом снова посмотрел на сына.
— Может, попросить Ана выделить тебе отдельный кабинет? А то этот маловат?
— Куда уж мне до просторного кабинета большого босса, — усмехнулся Чонин.
— Не паясничай, Ким Чонин. У моего терпения есть лимиты.
Чонин хотел бы съязвить еще, но нервы были дороже им обоим. Так что он только пожал плечами и снова устроился на свое место, притягивая к себе кипу бумаг.
— Нас с Бёнхи тут всё устраивает. Коллеги и так косятся на меня, что я слишком быстро поднялся, заимею отдельный кабинет — и вовсе спишут на то, что я всего добиваюсь благодаря твоему имени.
Юнсон на это ничего не сказал, а Чонин продолжал сканировать отца взглядом, ожидая, что старший наконец скажет зачем он почтил его своим присутствием. Ким Юнсон, как назло, молчал и со стороны выглядел совершенно обычно: так что Чонин даже не пытался что-то угадать по выражению его лица. За годы жизни отец научился быть абсолютно нечитаемой серой бетонной стеной, профдеформация, вероятно. Чонину было интересно, станет ли и он таким через двадцать лет?
— Ты уже слышал о предстоящем корпоративе в компании? — заговорил после нескольких минут молчания Ким Юнсон.
— Ну, частично меня просветили, — усмехнулся Чонин.
— Я хочу устроить хорошее мероприятие для всех коллег, думаю, что пусанский филиал тоже будет.
— Ого! — не сдержал удивления альфа. — К чему это всё?
Юнсон едва вздохнул, а потом откинулся на спинку кресла Бёнхи, в которое сел. Сильно же удивится омега, если успеет вернуться до ухода своего генерального директора.
— Выборы пройдут осенью, до этого времени я должен представить тебя как того, кто займет пост генерального директора. На корпоративе я сделаю неофициальное заявление, думаю, большая часть сотрудников и так обо всём догадываются.
Не то чтобы Чонин не знал, что дело идёт к подобному. Но он всё равно удивленно застыл, пытаясь понять, не шутит ли отец.
— Чонин? — кажется, молчание между ними затянулось.
— Отец, я… Ты не думаешь, что это слишком рано?
— Нет, — совершенно твёрдо, без тени сомнений ответил Юнсон. — Ты достаточно готов.
Чонин на секунду прикрыл глаза, пытаясь собраться с духом. Вероятно, это был первый раз, когда родитель сказал ему что-то подобное. Ким Юнсон редко хвалил Чонина, а в последние годы и вовсе не хвалил. Но теперь услышать такое из уст отца казалось альфе чем-то невероятным. Однако Чонин одернул себя, он не собирается вновь выпускать этого жалкого недолюбленного ребёнка, в очередной раз давая отцу понять, что ему это всё важно.
— Что будешь делать, если проиграешь на выборах? Делать такие заявления… Несколько поспешно, разве нет?
Юнсон на это только улыбнулся кончиками губ, а потом пожал плечами.
— В любом случае, я уже устал быть акулой бизнеса. Если проиграю, то уйду на пенсию. Буду заниматься фондом и другой благотворительностью.
— Пенсионер в сорок восемь? — хмыкнул Чонин.
— Генеральный директор в двадцать?
Юнсон рассмеялся, видимо, посчитав свою шутку невероятно удачной, а Чонин только закатил глаза. Отец встал с места, собираясь уходить, и Чонин поднялся вслед за ним. Уже на выходе Юнсон вдруг обернулся и взглянул в глаза сына.
— Ким Чонин?
— Да?
— Будь осторожен со служебными романами, идет?
Чонин даже ответить ничего не успел, как двери за отцом закрылись, а младшему альфе оставалось только возмущенно глотать воздух. Ким Юнсон, конечно, делал выводы из ничего и сам по себе. В этом мире что-то было вечно.
Совещание касаемо нового проекта у директора Ана тянется ужасно долго. Чонин невольно поглядывает на циферблат наручных часов в надежде, что стрелка приблизилась хоть чуть-чуть к концу рабочего дня, но сколько бы альфа на нее не смотрел, она упрямо стояла на трех часах и тридцати восьми минутах. Киму уже начинало казаться, что они все попали в большую временную петлю, где начальник архитектурного очень тягомотно пересказывает презентацию, не добавляя абсолютно ничего нового. Чонин замечает краем глаза, как Бёнхи выводит незамысловатые узоры в своём ежедневнике, а второй референт директора Ана дурачится в своём ноутбуке, то и дело набирая неясный набор иероглифов и стирая их с таким видом, будто анализирует котировки на мировой бирже. Похоже, не одному Чонину хочется выстрелить себе в голову от скуки.
Внезапно директор Ан обращается с вопросом к Чонину, и альфа тут же подбирается, отвечая почти на автомате. Он сам себе удивляется, потому что раньше ему приходилось заранее готовиться к собраниям, но теперь… Всё начинает получаться само собой вроде бы. Чонин знает, что ему надо еще многому обучиться, и до осени осталось не так уж и много времени. Может быть, отец все-таки поспешил с выводами? Как ни крути, Ким Чонин сомневался в себе, это становилось мотивацией учиться и работать ещё больше.
Альфа снова сел на своё место, когда внимание к нему иссякло. Голова едва закружилась, и Чонин потянулся к галстуку чуть его ослабляя. В зале вдруг стало душно, хотя парень знал, что кондиционеры работают на полную мощность, да и погода не была еще такой жаркой. Он прикрыл глаза на мгновение, пытаясь избавиться от странного ощущения, но становилось только хуже. Раньше такого с Чонином никогда не случалось, и он невольно схватился за край стола, чувствуя, как всё тело охватывает жар. Это чувство… У Кима расширились глаза, когда в нос ударил совершенно отчетливый аромат.
— Простите, — Чонин резко встал с места, заставляя всех присутствующих замолчать. Директор Ан с неким недоумением посмотрел на Кима. Альфа пытался придать тону как можно больше спокойствия и уверенности, но то, что происходило в его организме сейчас, заметно сбивало с толку. — Я… Неважно себя чувствую, могу я покинуть вас на пару минут, директор Ан?
— Да… Разумеется, Чонин. Может быть, вызвать скорую помощь? Что-то серьезное? — наконец и к директору Ану вернулась способность говорить.
— Нет-нет, простите за беспокойство.
Чонин почти бегом направился к стеклянным дверям конференц-зала, а потом и сам не понял, как оказался в туалете. Парень влетел в кабинку, а потом замер, сам не зная, что должен делать дальше.
Вишня.
Вишней полнился воздух вокруг него, и дело было не в том, что у кого-то оказался похожий аромат. Нет-нет, Чонин никогда не спутает этот запах, даже если он будет отличаться на совсем незаметные нотки. Никто и ничего не пахло
так. И его организм тоже не мог ошибаться, откликаясь на него. Ким сдавленно завыл, когда опустил голову вниз. Напряжение во всём теле, которое он не испытывал уже несколько месяцев, сковало его всего, выбивая из головы все здравые мысли. Да что вообще с ним происходит?
— Чёрт! — прошипел Ким, чувствуя, что ему становится только хуже. Возбуждение росло, туманя сознание настолько, что у Чонина подкашивались ноги. Он невольно уперся рукой о холодный кафель, покрепче стиснул челюсти.
Разве так бывает? Он просто жил все эти месяцы, словно ничего не произошло, но прямо сейчас он ощущал всё так, будто ничего и правда не случалось. А обладатель этого удушающего аромата стоял в эту минуту за дверью этой чертовой крошечной кабинки. Чонин нервно развязал галстук, опустил крышку унитаза и сел, прикрывая глаза. Ему было тесно в огромном офисе и в собственной шкуре, и альфа понятия не имел, как избавиться от этого ощущения.
Прошло несколько месяцев, и Ким наивно предполагал, что смог оставить всё позади. Что больше ничего не тронет его сердце, его тело и душу, но всё это было лишь самообманом. И последнее Ким Чонин осознавал так ясно, что от этого становилось хуже всего. Мог ли он сейчас что-то сделать с собой, чтобы не чувствовать всего этого? Глухой тоски и жгучего физического желания, которое возникло из ниоткуда, словно его организм сходил с рельс. Стоит сходить к врачу? Парень пытался вспомнить, ощущал ли он нечто похожее за всё это время, и понимал, что нет. Он бы запомнил. Его состояние больше было похоже на то, что чувствовал альфа в начале их недоотношений, когда от одного взгляда на чужой профиль хотелось выйти в окно и взвыть от невозможности дотронуться.
— Ненавижу, — прошептал Чонин, откидывая голову назад. Темная макушка коснулась холодного белого кафеля, а вокруг стояла звенящая тишина, в которой каждый вздох альфы набатом отдавался от стен.
Ли Чеён тратила столько сил и энергии, чтобы соблазнить Ким Чонина. И как бы она была разочарована, узнав о том, что этот человек продолжает возбуждаться на эфемерный образ того, кто не моргнув глазом покинул его и находился в тысячах километров, наплевав на всё, что было между ними, растоптав их чувства. Он даже не знал сейчас, что происходило с Чонином здесь, в этой тесной кабинке офисного туалета.
— Ненавижу, — вновь сорвалось с пухлых губ. Крепкое тело дернулось, хватило пары движений, чтобы широкие плечи обессиленно опустились. Короткий импульс прокатился по всему телу, отдаваясь разрядами тока на кончике каждого нерва в организме альфы, заставляя уронить приглушенный стон на гране рыка.
Да, Ким Чонин действительно ненавидел: себя, его, свое тело и глупое сердце, продолжающее обливаться кровью. Мерзость, да и только.
Жизнь в академии Ульсан, несмотря ни на что, била ключом. Весна входила в свои права, погода становилась настолько прекрасной, что даже у выпускников из головы выбивало все мысли об учебе, однако приходилось силком возвращать себе трезвость ума. Исин не имел никакого желания сейчас сидеть в библиотеке и заниматься очередным абсолютно не интересным ему докладом, но выбора не было. Май наступил неожиданно. Впереди оставались последние месяцы, точнее недели в стенах его альма-матер. И Чжан Исин боялся того дня, когда ему отдадут диплом. Впереди его будущее совершенно не казалось ярким и блестящим, даже наоборот, туманным и неизвестным. Откровенно говоря, Чжан Исин его страшился.
— Привет, сонбэ, — красивый бархатный бас отвлек Исина от созерцания весеннего пейзажа за окном третьего этажа библиотеки. А если быть точнее, от бездумного залипания на качающиеся ветки дерева с набухающими почками, что угодно, лишь бы не насиловать мозг написанием этого идиотского доклада. Прокрастинация была лучшей подружкой Чжана время от времени.
Исин повернул голову на стоящего у его стола знакомого парня. Улыбка появилась на тонких губах омеги, заставляя выглянуть симпатичную ямочку на щеках.
— О, Интак-и, привет!
— Могу я присесть? — альфа был несколько смущен тем, что Исин так быстро его узнал. Но с другой стороны, было бы странно, если бы омега этого не сделал.
— Конечно. Тоже любишь заниматься в библиотеке?
— Тут концентрируюсь лучше, — кивнул парень. — Но, честно говоря, теперь, когда я встретил тебя, не уверен, что получится.
Исин посмотрел на парня из-под пушистых ресниц, а потом улыбнулся чуть шире, вновь возвращая взгляд в экран ноутбука.
— Тогда тебе не стоило садиться сюда, Хван Интак. Вроде свободных столов достаточно.
Интак несколько посерьезнел.
— Если я отвлекаю тебя, то могу уйти, — парень даже подорвался с места, на что Исин тихо рассмеялся, а потом посмотрел прямо в глаза первокурсника.
— Боже, мой хубэ действительно впечатлительный. Я же шучу. Тебе можно, а мне нет?
— Но я не шутил, — в голосе паренька звучит только решительная твердость. Исину даже становится не по себе от долгого взгляда этих глаз, что, кажется, смотрят прямо в душу омеге. Так что Чжан вновь опускает глаза, едва подтягивая очки на переносице.
— Ты и правда забавный, Хван Интак.
Интак не понимал, что имеет в виду Исин, но ему нравилось в любом случае. Даже тот факт, что омега не смотрел на него свысока, только потому что был старше, а ещё являлся одним из самых популярных людей Ульсана, не мешал Исину быть милым и вежливым в общении с тем, кто младше.
— Сонбэ, я хотел ещё раз поздравить тебя с победой! Это было потрясающе!
— Спасибо, — улыбнулся Чжан. — А что насчет тебя, Интак? Почему ты решил обучаться на курсе IT?
— Не знаю, — пожал плечами парень. — Просто с детства залипал в комп и, кажется, осознал, что к семнадцати годам — это единственное, что у меня действительно хорошо получается. Мой брат говорит, что успешные люди должны развиваться во всех областях, а я буду неудачником с таким подходом к жизни.
— Что плохого в том, чтобы идти своей дорогой? — Исин подпер щеку рукой. — У тебя есть брат? Старший?
— Мы двойняшки, но совершенно не похожи. Он тоже учится в Ульсане, а еще он — омега.
— Иметь брата — это круто, наверное?
— Не то чтобы, — фыркнул альфа, вытаскивая из рюкзака ноутбук. — Я его люблю, но порой он та еще заноза в заднице.
Исин на это рассмеялся, и Интак не смог сдержать ответной улыбки, слушая мелодичный смех. Так вот как смеялся Чжан Исин! Хван мог бы всю жизнь слушать этот смех вместо музыки.
— На самом деле, сонбэ, я хотел, чтобы ты помог мне с некоторыми вопросами в программировании. Если тебя это не затруднит.
— О, Интак-и, не думаю, что я хорошая кандидатура для подобного. Я и сам не очень компетентен в этом вопросе, но у меня есть некоторые однокурсники, которые могли бы тебе помочь.
— Правда? Я думал, что сонбэ во всем компетентен, — улыбнулся кончиками губ парень.
— Ты меня переоцениваешь, Хван Интак, — хмыкнул Чжан. — В любом случае, я могу дать тебе знать, если найдется кто-то подходящий.
— Не думаю, что хочу заниматься с кем-то, кроме тебя, — голос альфы зазвучал в разы ниже. Он посмотрел старшему прямо в глаза, и вот теперь Исину действительно стало не по себе. В этом взгляде, в этой интонации было нечто до боли знакомое самому омеге… Словно он смотрит на себя самого несколько лет назад. Неужели Хван Интак пытался подкатить к нему сейчас?
— Интак, — Исин тоже резко посерьезнел, собираясь развеять все надежды парня прямо сейчас, потому что Чжан был не против оказать поддержку своему хубэ, но уж точно не воспринимал его, как альфу.
— Сонбэ, я просто шучу, — просиял яркой улыбкой парень, а потом опустил взгляд в свой ноутбук. — Если ты найдешь мне достойного учителя, я буду очень благодарен.
Исин подумал о том, что этот малый далеко не так прост, как мог казаться на первый взгляд. Омега не стал заострять момент, но сделал определенные пометки у себя в голове. Наверное, стоило очертить определенные границы.
Бэкхён устало вздыхает, закрывая за собой двери комнаты. Он чертовски устал за этот долгий день. С утра он закрыл пару долгов по учебе, а потом сидел в библиотеке, пытаясь наверстать кучу упущенного за все это время материала. У омеги в прямом смысле этого слова болел мозг, но зато он смог отвлечься от личных проблем, которые сводили его с ума ещё больше. После ужина у Ильхуна прошла неделя, и за это время они с Чанёлем практически не оставались наедине. Благоразумно решив сосредоточиться на учебе, они дали друг другу немного личного пространства, и Бён это действительно ощущал правильным решением. Теперь ему казалось, что он может мыслить чуточку трезвее. Омега не знал, чувствует ли то же самое Чанёль, но очень надеялся, что это так.
— Бэкхён! — из-за стеллажа, что отделял спальную зону от входа в комнату, выглянул Лухан с озадаченным выражением лица. Бён вопросительно посмотрел на него, выгибая бровь в своей манере.
— Лухан, — в тон ему ответил омега.
— Ты в курсе, что это всё такое? — Сяо кивнул себе за спину, а Бэк подумал о том, что когда он утром уходил из комнаты, всё было как обычно.
— Что ты имеешь в виду? — омега прошел вперед, поднимаясь по небольшим двум ступеням, а потом так и застыл в удивлении, глядя на то, как в комнате появились чьи-то вещи. Несколько чемоданов стояли у шкафа До Кёнсу, рабочий стол был завален книгами и разным канцелярскими принадлежностями. Абсолютно все указывало на то, что у них появился третий сосед, и Бэкхён с Луханом недоуменно переглянулись. Их ведь никто не предупреждал.
— И как это понимать? — вырвалось у Бёна. — Тетушка Лим тебе что-нибудь говорила?
— Ни она, ни кто-либо другой, — усмехнулся Лухан. — Кого они могли подселить на место Кёнсу?
— Кёнсу больше не студент этой академии, не думаю, что они стали бы хранить пустую кровать в его честь, — Бэкхён почувствовал на себе укоризненный взгляд Сяо. — Но да, предупредить нас они могли.
— Я обязательно дойду до деканата, чтобы разобраться с этим безобразием! — воскликнул Лухан.
— О каком безобразии речь? — незнакомый обоим омегам голос зазвучал прямо за их спиной. Бэкхён и Лухан синхронно обернулись, обнаруживая в их комнате, очевидно, нового соседа.
Миловидный парень, омежка, на вид не старше первого курса, был одет в спортивный костюм цвета кислотной фуксии, что у обоих парней зарябило в глазах. Чуть отросшие ниже затылка волосы пшеничного цвета с розовым отливом вкупе с его костюмом говорили о том, что паренек явно являлся приверженцем розового цвета, либо в детстве обожал концепт Barbie. Лухан и Бэкхён даже не обменялись взглядами, но оба были уверены в том, что никому из них этот новый сосед не пришелся по нраву.
— Ты ещё кто такой? — Бэкхён оставался Бэкхёном в любой ситуации, поэтому и сейчас не изменял своим привычкам. Омега напротив не собирался, видимо, сводить улыбки с лица, даже несмотря на столь резкое обращение.
— Прошу прощения, сонбэ, я должен был сначала представиться. Меня зовут Хван Сонмин, я первокурсник с факультета экономической безопасности и финансов. И в деканате сказали, что с этого месяца я буду вашим соседом.
Паренек даже поклонился, а Лухан с Бэкхёном недоуменно переглянулись. И почему же деканат не предупредил их, что кого-то подселяют?
— Ну что же, в таком случае мы представимся тоже, я, — Лухан не успел ничего сказать, как его вдруг перебили.
— В этом нет нужды, Лухан-сонбэ. Среди первокурсников нет людей, которые не знали бы вас. И я в их числе.
Омега снова улыбнулся, а потом прошел мимо обоих парней так, словно он жил в этой комнате несколько лет, а Сяо и Бэкхён подселились к нему только что. Бэкхён был так ошеломлен этим поведением мальчишки, что впервые в жизни не знал, что и сказать. Но куда больше его удивлял ступор Сяо Лухана, который только с возмущенным видом смотрел вслед пареньку и, как рыба, выброшенная на берег, хватал ртом воздух.
— Что, Сяо Лухан, сдаёшь позиции? — усмехнулся Бэкхён, скрещивая руки на груди.
— Чья бы мычала, Бён Бэкхён, — прошипел в ответ Лухан.
Кажется, впервые в жизни Лухан и Бэкхён были полностью солидарны.
Лухан и Бэкхён были сильно удивлены происходящим и потому молча наблюдали за тем, как новенький по-хозяйски раскладывает свои вещи. В комнате висела тяжелая атмосфера, и Бэкхён даже чуть заностальгировал по началу учебного года, когда сам сюда заехал впервые. Тогда Лухан так же прожигал его взглядом, а До Кёнсу настороженно поглядывал на них обоих, словно ждал, кто первый совершит очередную глупость. Да уж, они с Сяо Луханом действительно вели себя глупо тогда, но, по крайней мере, они были уважительны к старшим. Что сказать, оба омеги не привыкли, чтобы кто-то общался с ними подобным образом, но Бэкхён был уверен, что у них еще появится не один шанс поставить выскочку на место.
— Сынмин? — Лухан обворожительно улыбнулся, заставляя омегу посмотреть прямо ему в глаза.
— Сонмин.
— Точно, прости. У меня плохая память на имена, — Сяо невинно пожал плечами, захлопал пушистыми ресницами, а Бэкхён закатил глаза. — Я просто хотел предупредить тебя, что раньше в этой комнате жил наш очень хороший друг. И у нас были определенные правила. Не хотелось бы что-то менять.
— Правда? И что это за правила?
— Ну, мы не приводим сюда альф. Не курим здесь. Не закатываем вечеринки. А еще не трогаем вещи друг друга без спроса, — с каждой фразой улыбка становилась все более ангельской. Бэкхён, который стоял прямо за спиной Хван Сонмина, даже не знал, как реагировать на этот спектакль. Все эти правила существовали в принципе в общежитии омег, но не то чтобы в этой комнате они не нарушались. Хотя, возможно, Сяо Лухан действительно был уверен в обратном. В конце концов, однажды Бэкхён увидел тут Ким Чонина, а потом Кёнсу спалил его самого курящего в окно. Всякое случалось, только вот без участия святоши Сяо.
— Что же, не думаю, что у меня возникнут проблемы с такими правилами, — Хван Сонмин также улыбнулся Лухану. Он двинулся в сторону ванной, а потом вдруг развернулся на пятках. — Хотя, знаете, некоторые старшие рассказывали мне кое-какие слухи, но, вероятно мне не стоит обращать на такое внимание.
Бэкхён усмехнулся.
— Какие такие слухи? — вопросительно выгнул бровь Лухан.
— Не думаю, что сонбэ будет это интересно.
— Ты прав, — вмешался в разговор Бэкхён, заставляя Сяо замолчать и впиться в него недовольным взглядом. — Это место полнится слухами, и чтобы не стать их объектом, тебе, Хван Сонмин, лучше не быть тем, кто их слушает и разносит. Так безопаснее. Это тебе совет от старших.
— Спасибо, Бэкхён-сонбэ.
Паренёк скрылся за дверями ванной комнаты. Лишь когда зашумела вода, Лухан подскочил к рабочему столу Бэкхёна и уставился на него недовольным взглядом.
— Мы должны сделать все, чтобы он отсюда съехал!
— Оставь мальца в покое. Он верит в то, что он крутой, раз его подселили к нам, — хмыкнул Бэкхён.
— Он просто хочет собрать побольше информации о нас с тобой.
— Флаг ему в руки, — пожал плечами омега. — У меня нет времени на разборки с малолеткой.
— Это не его кровать и не его шкаф, — ревностно продолжал Лухан. — Меня это ужасно бесит! Я имею право пожаловаться в деканат!
— И что ты им скажешь? Что испытываешь беспочвенную личную неприязнь к младшему? Просто оставь это, Сяо. Рано или поздно, он сам отсюда съедет.
— А если Кёнсу вернется? Ему что, селиться в другую комнату?
— А что? Есть такая вероятность? — Бэкхён даже отставил в сторону учебник, развернулся всем корпусом к соседу.
— Нет, — выдохнул Хань. — Такой вероятности нет, но… Я бы очень хотел, чтобы она была. Он зря туда уехал, а еще этот Ким Чонин…
— Это не наше дело, Сяо, — почти прошептал Бэкхён, осознав, что вода в ванной перестала шуметь. — Да и лучше нам не обсуждать такое тут теперь.
— Вот об этом я и говорю тебе, Бэкхён. Мне что теперь даже в собственной комнате нормально не поговорить? Нет, это правда бесит!
Бэкхён не стал более пререкаться с Сяо, так как знал, что это бесполезно. Если Лухан что-то решил, то он упрётся в это и ни за что не отступит от цели, пока не достигнет её. Поэтому омега лишь обреченно вздохнул и вновь вернулся к своим учебникам. Несмотря на то, что он весь день провел в библиотеке, к домашнему заданию он даже не успел притронуться.
Чанёль выходит из дома, когда на телефон приходит сообщение от Сехуна. Друг уже подъехал и ждет его прямо у ворот, так что Пак торопится, прекрасно зная о том, как О Сехун дорожит своим временем теперь. Сехун, будучи занятым учебой и работой в конторе отца, теперь не имеет свободного времени на друзей. Впрочем, то же самое можно было сказать и о Ким Чонине, который все реже появлялся в их общей комнате и постоянно пропадал в офисе компании. Оба друга были чрезвычайно увлечены тем, что делали, и Чанёль не мог отрицать того, что завидовал парням белой завистью. Они оба смогли определиться с тем, кто они и чем хотят заниматься по жизни, а Пак тем временем так и продолжал стоять на перекрестке, совершенно не понимая, куда он должен повернуть. Не то чтобы Чанёль сильно загонялся по этому поводу, просто… Да, он чувствовал, что отстаёт от своих друзей по всем аспектам: и в личной жизни, и в карьере, и даже с самоопределением. Но парень старался не слишком зацикливаться на этом всём, иначе собственные мысли сожрали бы его без остатка, а ему и так хватало причин для загонов.
— Привет, Сех! — Чанёль улыбается, протягивая руку другу, который выходит из машины, стоит ему увидеть старшего у ворот.
— Здорово! — откликается Сехун. — Садись, надо постараться успеть в академию до обеда.
Чанёль попросил Сехуна забрать его, потому что оставил машину в Сеуле, а сам приехал к отцу на выходные. Чанмин нашел нужного специалиста для Бэкхёна, и младшему Паку захотелось поговорить с отцом с глазу на глаз. Да и потом, как бы Ёль не отрицал этого, но он скучал по родителю больше, чем обычно, и ему хотелось все больше времени проводить рядом с ним. Очень кстати оказалось, что О Сехун тоже был у родителей на выходных и даже пропустил учебный понедельник.
Не успели альфы развернуться, чтобы сесть в салон, как из автомобиля вдруг вылетела тонкая фигурка, что вихрем пронеслась мимо Сехуна и повисла на шее Пак Чанёля. Альфа громко расхохотался, когда осознал, что это был О Ёндже собственной персоной.
— Ённи! Давно не виделись, малой!
— Привет, Чанёль-хён! Ты скучал по мне?
— Конечно, — улыбнулся Чанёль, а потом автоматически потянулся, чтобы потрепать омежку по макушке, но вдруг остановился.
Совершенно неожиданно для себя Пак Чанёль осознал, как парень вырос. Раньше он просто был мелкой прилипалой, любимым младшим братом его лучшего друга, а теперь перед ним стоял уже почти взрослый, очень красивый омега. Чанёлю захотелось улыбнуться ещё шире, О Ёндже всегда был солнышком семьи О.
— Ты так вырос, Ёндже. Мы действительно давно не виделись.
— И кто в этом виноват? — обиженно выпятил нижнюю губу подросток. — Сколько лет ты у нас не был?
— Да ладно тебе, «лет» — был, «месяцев» не был.
— Вообще-то, Ёндже прав, — подключился вдруг Сехун. — Ты точно не был у нас год.
Чанёль задумался, осознавая, что, возможно, это действительно правда. Как бы он ни силился, но вспомнить точно, когда он последний раз гостил у Сехуна, альфа не мог. Что в корне отличалось от их школьных времен, когда Пак зависал в доме семьи О чуть ли не каждый день после занятий. Ему было комфортно в семье лучшего друга, и он просто пытался так скоротать время до выходных, пока его не заберет к себе дядя. Идти в пустой дом, в котором почти никогда не бывает отца, а только редкий персонал, подростку Чанёлю не хотелось совсем.
Дома у Сехуна всё было ровно наоборот. Там были любящие своих детей родители, там был ласковый папа Сехуна, который был переполнен нежностью и любовью настолько, что ее хватало даже на совершенно чужого ему Пак Чанёля. И там даже был маленький, капризный малыш Ённи, что всегда увязывался за братом и его лучшим другом хвостиком. Чанёль соврет, если скажет, что не считал Ёндже своим младшим братом, абсолютно точно осознавая, что если кто-то ему навредит, то Пак стоять в стороне не будет. Они хорошо ладили, главным образом потому что Чан всегда становился на его сторону, а Сехун порой даже обижался, мол, ты чей друг? У них было классное детство, несмотря на все отрицательные в нём моменты, и Ёль даже скучал.
— Ладно, давайте скорее в машину. Нам правда нужно торопиться.
— Да, папуль, как скажешь! — усмехнулся Ёндже, заставляя Пака рассмеяться, а Сехуна демонстративно закатить глаза. Некоторые вещи в этой жизни не менялись, и Чанёль на самом деле наслаждался этим осознанием.
Сехун скорее завел двигатель, пока Чанёль и Ёндже не переставали болтать о чем-то и подшучивать над Сехуном. Альфа поражался тому, как легко кооперировались за его спиной лучший друг и младший брат, но в глубине души был очень рад таким отношениям Чанёля и Ёндже. Может быть, кому-то это могло показаться странным, ведь не бывает так, что чьи-то младшие братья находят общий язык с лучшими друзьями своих старших родственников, но Сехун знал, что если у Ёндже что-то случится, Пак никогда в стороне не останется. В конце концов, даже родители Сехуна воспринимали его друга как часть их семьи, пусть это было и негласно.
— Чанёль-хён, а это правда, что у тебя тоже появился парень? — Ёндже лукаво улыбнулся, глядя на Пака. Чанёль усмехнулся.
— Читаешь новости, Ённи?
— Ну, такое пропустить сложно. Тем более даже одноклассники начали у меня спрашивать, знаю ли я тебя лично, ведь мой брат учится в Ульсане.
Кажется, для Сехуна такое было откровением, поэтому он удивленно посмотрел на брата.
— У тебя спрашивали что-то про меня и Чанёля?
Ёндже на это только закатил глаза и развел руками.
— Конечно у меня спрашивали, хён. Несмотря на то, что Сеул — большой мегаполис, слухи тут разносятся моментально. Все ведь в курсе, чей я сын и кто мой брат. Если ты не забыл, наша школа тоже не обделена наличием вшивой элитки из высшего общества.
Чанёль продолжал посмеиваться над словами младшего.
— И что же ты им ответил, О Ёндже? — Пак посмотрел прямо в глаза младшему, разворачиваясь к нему с переднего сидения.
— Сказал, чтобы они пошли и почитали что-то помимо тупых желтушных блогов на Naver, может быть, случится эволюционное чудо, и одноклеточный организм разовьет себе вторую клетку.
Чанёль рассмеялся ещё громче, а Сехун только обреченно вздохнул. Да уж, его братец никогда за словом в карман не лез, и это, кажется, было ещё одной причиной, почему они с Сяо Луханом так легко нашли общий язык.
— Спасибо, Ённи, что защищаешь своего хёна, — кивнул Чанёль.
— С тебя мороженое и парк аттракционов, хён, — хмыкнул Ёндже.
— Разве ты не слишком большой для парка аттракционов и мороженого?
— Даже если мне будет семьдесят, я буду любить халявное развлечение и мороженое, — невинно захлопал пушистыми ресницами младший О.
— Хорошо, тогда с меня прогулка с развлечениями, заодно и познакомлю со своим парнем. Если тебе интересно, конечно.
— Вау! И мне даже не пришлось угрожать тебе старыми фотографиями, которые я солью Сяо Лухану, чтобы он слил твоей зазнобе? Это прогресс, хён! — довольно закивал головой Ёндже. — К слову, о Сяо Лухане, они знакомы с твоим парнем?
Чанёля снова потянуло на смех. Он кинул взгляд на Сехуна, который всё это время ехал молча, думая о том, что оказался третьим лишним в собственной машине.
— Знакомы ли они с Сяо Луханом, а, Сехун? — теперь Чан откровенно посмеивался, а Ён недоуменно поглядывал на обоих старших.
— Что? Я сказал что-то не то? Почему вы оба так реагируете?
— Лухан и Бэкхён — соседи по комнате, Ённи, — улыбнулся Чанёль.
— Ого! И как они оба повелись на вас двоих?
— А как ты повелся на Чону? — Сехун посмотрел в глаза брата в зеркале заднего вида, на что Ёндже, совершенно не ожидавший подобного выпада от старшего брата, удивленно замер. Чанёль вопросительно посмотрел на братьев О, но увидев, как покраснели уши Ёндже, решил, что лучше не будет задавать вопросов.
— Хён! Ну не при Чанёле же! — воскликнул Ёндже.
— Ух ты, Ённи, у тебя появились секреты от меня? — не удержался всё-таки Пак, на что Ёндже отрицательно замотал головой.
— Чанёль-хён, просто у кое-кого неудачные шутки. Мы с Чону просто друзья.
— Да-да, конечно, — усмехнулся Сехун. — Поэтому он ждёт тебя у школы, в которой даже не учится?
За разговорами Пак Чанёль даже не успел заметить, как они уже подъехали к школе Ёндже. Сехун припарковался у ворот, недалеко от которых и стоял довольно высокий парень, который был Чанёлю смутно знаком.
— Чёртов Ким Чону! — обреченно пробурчал себе под нос омежка.
— Ну, пойдём поздороваемся с младшим, что ли, Пак Чанёль, — Сехун продолжал коварно улыбаться, выключая двигатель.
— Стой, хён! — Ёндже схватил парня за куртку. — Серьезно, вы же опаздывали в Ульсан, тем более, что вы виделись с ним на выходных! Ему правда хватит общения с тобой на ближайшие полгода! — последнее омежка процедил сквозь зубы, глядя на старшего брата испепеляющим взглядом. Но на Сехуна это не возымело совершенно никакого эффекта.
— Думаю, пара минут у нас найдётся, — Чан тут же подхватил эту игру, улыбаясь так широко, что аж большие уши зашевелились.
Альфы синхронно вышли из машины, а Ёндже только опустил голову и беспомощно завыл. Ладно, сам виноват, что раззадорил старших.
Стоило альфам выйти из автомобиля, как Чону моментально их заметил. Он удивленно замер, пытаясь осознать, что ему делать дальше. Все трое обменялись рукопожатиями, и Сехун начал что-то говорить Чону, а Ёндже оставалось только наблюдать за этим через тонированное окно машины брата. Но вечно сидеть он тут не мог, даже если сейчас на эту картину глядела вся старшая школа, которая собиралась к началу занятий, Ёндже должен был выйти, что он и сделал в следующую минуту.
— Привет, Чону, — омежка улыбнулся парню, что смотрел на него вопросительно, мол, какого черта происходит. Ёндже правда не думал, что Сехун и Чону пересекутся, и тем более не мог предположить, что здесь еще и окажется Пак. Теперь этот инцидент станет предметом обсуждения в школе на ближайшую неделю.
— Привет, — кивнул альфа. — Я… Приехал, чтобы отдать твою кофту. Ты забыл ее на выходных.
Парень протянул Ёндже пакет, а омега подумал, что этот Чону действительно… такой глупый. Чанёль на это усмехнулся, а Сехун едва похлопал Чону по плечу.
— Спасибо, что привёз, Чону. Но ты мог бы отправить и через кого-то, чтобы не ездить так далеко самому.
— Всё в порядке, хён, — улыбнулся младший. — Мне не сложно.
— Хён, — Ёндже красноречиво посмотрел в глаза брата. — Разве вы не опаздывали на учёбу?
— Для любимого братика времени не жалко, — усмехнулся Сехун.
— Правда, Ённи, может, тебя стоит проводить до класса? Как в былые времена, — у Чанёля был взгляд как у кота из Шрэка, а Ёндже думал только о том, как однажды отомстит этим двоим. Зря они ввязались в эту игру.
— Спасибо, Чанёль-хён, но если мои озабоченные одноклассники увидят вас обоих в разгар своего пубертата, боюсь, что успеваемость в моём классе резко упадёт. Поэтому поезжайте-ка вы в академию, а ты, Чону, домой. Хватит делать меня объектом всеобщего обсуждения на ближайший месяц!
Ёндже забрал пакет с кофтой из рук Чону, а потом, поклонившись всей троице альф, демонстративно развернулся и зашагал в сторону школы. Парням оставалось только смотреть вслед хрупкой фигурке, что уже успела смешаться с толпой. Проходящие мимо школьники беззастенчиво шушукались, глядя на Сехуна и Чанёля, а некоторые особо наглые даже достали телефоны.
— Да уж, Ённи действительно прав. Нам пора, — усмехнулся Чанёль. — Приятно было снова увидеться, Чону. Ты вырос так, что я тебя не сразу узнал.
— И мне, Чанёль-хён, — Чону поклонился альфам.
— Тебя подвезти до метро? — Сехун улыбнулся младшему кончиками губ. На самом деле, он не имел ничего против парня и был даже рад, что младший братец выбрал именно его объектом своей первой влюбленности. Просто Сехуну нравилось дразнить Ёндже, да и потом, нельзя было вот так срывать маску строгого старшего брата. Ёндже и так вил из него веревки.
— Нет, спасибо, хён. Я сам доберусь. Хорошего дня!
— И тебе, — Сехун развернулся, собираясь уйти, пока Чанёль уже ждал его у машины, как вдруг остановился, едва сжимая плечо Чону. — Спасибо, что заботишься о нем, Чону. Я надеюсь, ты не разочаруешь его.
— Я никогда не причиню ему боли! Спасибо за доверие, хён, — Чону теперь поклонился на все девяносто, а Сехун мягко рассмеялся, возвращаясь в машину. Пак помахал младшему на прощание, после чего оба альфы устроились в салоне.
Друзья ехали первые минуты в тишине, которая прерывалась лишь тихой музыкой, но потом Чанёль вновь заговорил.
— Я ощущаю себя по-настоящему старым.
— Почему? — усмехнулся Сехун.
— Эти дети так внезапно выросли. Я помню Ёндже ещё на руках твоего папы, а теперь у него появился альфа.
Сехун едва дёрнул плечами. Несмотря на попытки примириться с этим фактом, в глубине души у него не получалось. Конечно, головой он понимал, что рано или поздно Ённи покинет семью, что появится кто-то, кто будет называться его альфой и мужем, но О казалось, что до этого ещё так долго. Теперь, когда он оглядывался, его глаза не могли его обманывать: он видел взрослеющего Ёндже и родителей, виски, которых окрашивала седина так или иначе. И пусть у них впереди ещё было много времени, но детство закончилось и даже юношество подходило к концу. Дальше, может быть, лучше, но точно никогда не будет, как прежде. От этого факта накрывала светлая грусть.
— Ну, до старости у нас с тобой есть парочка лет, Пак Чанёль, — парировал Сехун, на что оба альфы в голос рассмеялись.
Прошла ещё пара минут в тишине.
— Почему ты приезжал домой? Что-то произошло? — теперь заговорил первым О, поглядывая на друга краешком глаз.
— Все в порядке, относительно, — усмехнулся Чанёль. — Надо было поговорить с отцом, и я задержался. В понедельник был библиотечный день, а я очень ленился возвращаться в академию своим ходом.
— А где машина?
— В Сеуле.
— Ясно, — кивнул Сехун. — Сегодня должен приехать Чонин. Вы не списывались?
— Нет, — отрицательно мотнул головой Пак. — Теперь он большой босс, я не решаюсь его отвлекать по пустякам.
Сехун на это уронил небольшой смешок. Они выехали за черту города на хайвей, так что это немного успокаивало нервы обоих. О любил дорогу и ему нравилось водить машину, и прямо сейчас между ним и Чанёлем было всё так, как раньше. Альфа поймал себя на мысли, что очень давно не испытывал подобного.
— Чан, могу я спросить? — Сехун посмотрел на друга и выглядел предельно серьезным. Чанёль догадывался, о чем именно хочет спросить друг, но всё равно кивнул. В конце концов, если не О, то кому вообще мог теперь доверять Ёль? — У вас с Бэкхёном все в порядке?
— Не совсем, — усмехнулся Чанёль. — Что? Ким Чонин что-то рассказал?
— Вообще-то только слепой не заметит то, как вы друг друга избегаете. И нет, Чонин мне ничего не рассказывал, а должен был?
— Нет, — отрицательно мотнул головой Чанёль. Он заёрзал на сидении, словно ему вмиг стало некомфортно. — Есть закурить?
— Конечно нет, — вздохнул Сехун. — Чан, если тебе нужна помощь…
— Спасибо, Сехун, но нет. Не нужна. Мы с Бэкхёном разберемся, хорошо? Я же в твои отношения с Луханом не лезу. Или к Киму в душу, хотя, если говорить откровенно, все мы понимаем, почему он вдруг стал таким трудоголиком.
Чанёль снова не сдержался. О только понятливо кивнул и вновь перевел внимание на дорогу. В салоне повисла тяжелая атмосфера, которую не выдержал в скором времени сам Пак.
— Прости, Сех, я правда… Не хочу обижать тебя или Чонина. Я знаю, что вы оба волнуетесь за меня, и если бы вы могли чем-то помочь, я бы попросил вас. Но вы не можете залезть к нам с Бэком в голову и поправить некоторые гайки, которые сильно открутились, понимаешь? Этого никто не может сделать.
Сехун молчал пару секунд, а потом повернул голову к Чанёлю, когда перед ними загорелся красный свет. До Ульсана оставалось около получаса езды.
— Я не давлю на тебя, Чанёль, просто… Мне бы хотелось, чтобы ты делился со мной своими переживаниями, а не копил их в себе, как раньше.
— Я знаю и я благодарен тебе за это. Но прошу, больше не поднимай эту тему, хорошо?
— Да, прости.
В Ульсане довольно оживленно, что совершенно не было удивительным для обычного буднего вторника. Сехун паркуется у общаги, после чего альфы прямиком направляются в столовую. Лухан написал, что они все собираются сегодня на обед. Чанёль не очень хочет идти, но его тянет тоска по Бэкхёну, которого он не видел несколько дней. Так что альфа скидывает ему СМС с вопросом о том, где омега, и получает ответ, что тоже в столовой.
Пока парни идут до нужного корпуса, Чанёль продолжает ощущать на себе косые взгляды, но старается не обращать на них внимание. Интересно, когда-нибудь этот дикий интерес к его персоне исчезнет? Такими темпами он действительно загремит в психиатрическую больницу.
— Парни! — голос Ким Чонина заставляет обоих альф синхронно остановиться, разворачиваясь. Чонин шагает к ним, широко перебирая своими длинными ногами, одетый в обычную толстовку и джинсы. Даже не скажешь, что этот человек собирается через пару месяцев возглавить одну из самых больших строительных компаний в стране. Ким не говорил друзьям о намерениях отца прямо, но всему его окружению это было ясно и без слов. — Когда вы приехали?
Альфы обмениваются рукопожатиями, и Чанёль, глядя на яркую улыбку Ким Чонина, вдруг ловит себя на абсолютно слюнявом сантименте. Он, черт возьми, скучал по этому засранцу.
— Пятнадцать минут назад. А ты давно в Ульсане? Говорил же, что только сегодня вернешься.
— Приехал вчера вечером, завалился спать и проспал до утренних пар, — усмехнулся Чонин. — Ничего прекраснее со мной за последний месяц еще не случалось.
Ребята рассмеялись, а потом двинулись в сторону столовой, перебрасываясь какими-то не особо важными разговорами. Уже на подходе к столовой Чонин вдруг вопросительно посмотрел на Пака.
— Ты был у ректора? Что он сказал?
Сехун удивленно посмотрел на Чанёля.
— Ты должен был быть у ректора?
— Еще не был, — парировал Пак, игнорируя удивление Сехуна. — Встреча назначена на сегодня, после обеда.
— Я могу поговорить с отцом, в случае чего. Так что не смей молчать, Пак Чанёль!
— Да о чем вы оба вообще говорите? — не выдержал Сехун, останавливаясь. Чанёль тяжело вздохнул, а Чонин усмехнулся.
— Что-то вечно, да, Пак Чанёль? Расскажи ему.
Сехун очевидно кипел от злости прямо сейчас, так что Паку пришлось выложить всё, как есть. Раздражения Сехуна после услышанного меньше не стало, но они хотя бы вновь двинулись вперед.
— Ректор не может отчислить тебя из-за этого. В каком кодексе или статье прописано подобное? Просто бред какой-то, Пак Чанёль! Если на него давит родительский совет, то пусть он спросит и у других родителей, например, у моего отца.
Чанёль улыбнулся широко, чувствуя, как по душе разливается тепло. Он вдруг обнял обоих парней за плечи, притягивая к себе.
— Спасибо вам обоим, парни, но я уже рассказал отцу обо всем. Пак Чанмин кажется безучастным в моей жизни, но всё ещё имеет определенные рычаги давления.
— Так и скажи, что просто наберешь Ким Хичолю, — усмехнулся Чонин. — Я прав?
— Не думаю, что Хичолю интересны мои проблемы на учёбе.
— Твои семейные проблемы его же интересовали, почему бы и учебе не заинтересовать, — фыркнул Чонин, заставляя Пака рассмеяться.
Альфы подошли к их общему столу в разгар какого-то бурного обсуждения. Лухан в своей артистичной манере ярко жестикулировал и что-то увлеченно пересказывал, а остальные присутствующие в лице Минсока, Чондэ и Исина увлечённо его слушали. Один только Бэкхён казался немного отстраненным от происходящего.
— Нет, и вы представляете, он просто по-хозяйски расположился на кровати Кёнсу, словно всю жизнь там жил! — Лухан почти прервался на полуфразе, когда заметил подошедших альф. Чонин улыбнулся друзьям, здороваясь с ними, думая о том, что слишком ярко представил
ту самую кровать. Скорее всего, Лухан даже подумать не мог, насколько хорошо Ким Чонин был знаком с его комнатой, хотя, может быть, его лучший друг рассказывал ему куда больше, чем казалось альфе.
— О чем речь? — спросил Сехун, устраиваясь рядом со своим омегой. Он ненавязчиво поцеловал Сяо в висок.
— У Бэкхёна и Лухана появился новый сосед, — пояснил Минсок.
— И теперь мы слушаем художественный пересказ новой пьесы в нескольких актах, — усмехнулся Чондэ, заставляя Лухана закатить глаза, а остальных присутствующих рассмеяться.
— Вообще-то я жалуюсь вам как своим друзьям. Могли бы и поддержать.
— Ты просто драматизируешь, Сяо, — едва закатил глаза Бэкхён. — Чего ещё ты ожидал от малолетки, которому посчастливилось попасть в комнату к старшим? Он молодец, что не жуёт сопли.
— Я ожидал учтивости, — с нажимом ответил Лухан. — В конце концов, это комната Кёнсу. Он прожил в ней три года, деканат не может просто взять и подселить туда новенького, не предупредив меня и тебя, Бён.
— Почему не может? — Чонин спросил с искренним недоумением в голосе. — Разве твой друг — особенный?
Над столом повисла гнетущая тишина. Кажется, за прошедшие месяцы нового семестра это был первый раз, когда Ким Чонин хоть что-то сказал в контексте упоминания До Кёнсу. До этого дня он делал вид, что совершенно не слышит ничего в разговорах об омеге.
— Особенный, — усмехнулся Лухан, глядя прямо в глаза Кима. — Для тебя — нет, Чонин?
— А причем тут я, Лухан? Мы ведь говорим о деканате.
— Да, действительно, — кивнул Лухан. — Причем тут ты, Ким Чонин?
Все ребята переглянулись, понимая, что ситуация снова начинает накаляться. Лухан и Чонин вполне себе адекватно общались, пока речь не заходила о До Кёнсу. Вероятно, оба слишком сильно его любили.
— Прекратите, — тихо проговорил Минсок. — Не ведите себя как в песочнице.
Над столом повисло молчание, которое внезапно прервал Исин.
— А у меня последний этап собеседования на этой неделе, — заговорил омега, надеясь, что это кому-то интересно и действительно развеет обстановку.
— О, Чжан Исин, и ты молчал? — тут же ухватился за спасительную соломинку Минсок. — Это же классно! Удачи тебе!
— Это собеседование в Google? — спросил Пак.
— Да, я очень нервничаю, — улыбнулся кончиками губ омега.
Вообще-то для Чжана было не свойственно делиться такими вещами на столь широкую аудиторию, но с недавних пор он начал чувствовать себя куда комфортнее в этой компании и совершенно не мог найти объективных причин этому.
— А когда будут результаты?
— Не так скоро, они сказали, что только к концу лета я пойму, взяли они меня или нет. Очень большое количество претендентов, и они будут собеседовать всех. Легче не стало даже после трех этапов отбора.
— Работа в Кремниевой Долине очень востребованная, — вмешался снова Чонин. — Но я верю, что у тебя точно все получится, Чжан Исин!
— Согласен, — кивнул Минсок. — К слову о лете, у нас на носу выпускной, так что вы трое нужны мне, — омега указал на Бэкхёна, Сехуна и Исина.
— Только они трое? — улыбнулся Чанёль.
— Вообще-то мне нужны все вы. Особенно ты, Пак Чанёль. Я просто не был уверен, что у тебя будет время.
— Ему даже будет полезно, — заговорил до этого молчавший Бэкхён.
— Конечно я помогу, хён, — улыбнулся Чанёль.
Альфа сидел рядом с Бэкхёном, чувствуя, как напряжен парень. Они не ссорились, но все же Чанёль ощущал необходимость поговорить, только вот и сам не знал, о чем именно. С другой стороны, парню надо было как-то подвести к тому, что он нашёл для них обоих психотерапевта. И пусть Бэк был не против этой идеи, всё-таки они ещё ничего предметно не обсуждали, а стоило бы начать.
После обеда друзья разошлись по своему расписанию. У Бэкхёна с Чанёлем была лекция, так что альфа и омега молча направились в нужный корпус. Они вышли из столовой и свернули в парк, чтобы не идти по центральной аллее и снова привлекать к себе внимание. Оно усиливалось в два раза, если парни появлялись где-то вместе.
— Я обещал младшему брату О Сехуна познакомить вас, — вдруг заговорил Чанёль, нарушая гнетущую тишину. Бэк удивленно посмотрел на альфу.
— У О Сехуна есть младший брат?
— Да, — улыбнулся Чанёль. — Его зовут О Ёндже, и я думаю, что вы найдете общий язык. С Сяо Луханом они довольно быстро сдружились по словам Сехуна.
Бэкхён на это едва фыркнул, остановился и развернулся к альфе всем корпусом.
— А мы что с Сяо как-то похожи, чтобы ты сделал такие выводы?
Чанёль едва пожал плечами.
— Конечно не похожи, потому что ты у меня такой один на всем белом свете.
Бэкхён закатил глаза, не скрывая улыбки, и двинулся дальше.
— Пак Чанёль, прибереги свою лапшу на будущее, умоляю.
— Это не лапша, это факты, — Чанёль не собирался идти на попятную. В конце концов, это действительно было правдой, других таких омег, как Бён Бэкхён, альфа в жизни не встречал и, скорее всего, не встретит.
— И сколько ему лет?
— Кому?
— Брату О Сехуна, — вздохнул Бэк.
— А, пятнадцать? Шестнадцать? Я не помню точно, но он в старшей школе.
— И вы с ним ладите?
— Ну, семья Сехуна всегда хорошо ко мне относилась. А Ённи и мне как младший брат, так что я хотел бы, чтобы ты с ними познакомился однажды. В конце концов, и Сехун мне многим ближе, чем просто друг.
Бэкхён слушал молчал, внутренне соглашаясь со словами Пака. Как ни крути, а альфы действительно были очень близки, раз дружили аж со школьной скамьи. И пусть изначально взаимоотношения с Сехуном у Бэкхёна не сложились, теперь всё менялось к лучшему. Даже Сяо Лухан перестал раздражать, даже настолько перестал, что омега мог бы назвать его своим другом.
— В таком случае, — Бэкхён остановился вновь, заглядывая в любимые карие глаза, улыбнулся ярко. — Ты действительно должен познакомить меня с ними.
Чанёль не удержался и притянул омегу к себе, целуя в пушистую макушку. Сладкая карамель забурлила по венам, Пак прикрыл глаза, наслаждаясь любимым ароматом.
— Я скучал, Бён Бэкхён.
— Я знаю, — улыбнулся куда-то в ключицу альфы парень. — Я ведь тоже скучал.
Парни замерли так на пару минут. В конце концов, как бы они ни пытались игнорировать свои чувства, они не могли отрицать того, что их тянуло друг к другу каждую секунду.
— Как дела у отца? — спросил Бэкхён.
— Всё в порядке, — кивнул альфа. — Он кое с чем помог мне.
— С чем? — Бэкхён вопросительно посмотрел на парня, а тот улыбнулся кончиками губ. Очевидно, что Чанёль не знал, как сказать, так что у омеги беспокойно забилось сердце.
Пак опустил глаза на циферблат своих часов, отметил, что у них еще достаточно времени до начала лекции, и потянул Бэкхёна вглубь парка. Они шли около пяти минут, прежде чем дойти до одинокой лавочки у пруда. Это место казалось достаточно безлюдным, поэтому Чанёль усадил на скамейку Бэка, а сам присел перед ним на корточки. Всё это время Бэкхён чувствовал, как тревога подкатывает к горлу, но старался успокоить себя. В конце концов, если бы случилось что-то страшное, Чанёль не вёл бы себя так спокойно все утро.
— Честно говоря, ты меня пугаешь, Чанёль.
— Прости, — вымученно улыбнулся Пак. — Тут нет причин для тревоги, просто… Просто я не знаю, с чего должен начать.
— Начни, как есть, — выдохнул Бэкхён.
— Отец нашёл нам психотерапевта, — выпалил альфа, боясь взглянуть Бэкхёну в лицо. — Он специализируется на взаимоотношениях пар и после первой консультации сможет сказать, какого плана нам психотерапия нужна. Мы можем записаться к нему в ближайшее время, если, конечно, ты согласен, Бэк.
Омега молчал несколько долгих секунд, что казались Чанёлю целой вечностью, а потом посмотрел прямо в глаза Пака.
— Я… Согласен, Чанёль. Думаю, что это будет правильно для нас обоих.
У альфы словно камень свалился с плеч. Он не удержался, притягивая Бэкхёна к себе и впиваясь в его губы долгим поцелуем. И осекся только после сделанного, однако Бэкхён не дал ему оторваться. А притянул ближе к себе, зарываясь тонкими пальцами в коротко стриженный высветленный затылок. Он скучал по теплу Пак Чанёля даже больше, чем мог себе вообразить.
— Бэкхён-а, — Чанёль едва ли смог оторваться от пухлых губ, заглядывая в глаза омеги. Они оба тяжело дышали, чувствуя, как моментально разогнался по крови адреналин. Словно впервые за многие месяцы этот поцелуй и это возбуждение не заставляли одного из них чувствовать вину, а другого испуганно вздрагивать. — Не место и не время.
— Я знаю, — усмехнулся омега, прижимаясь к Чанёлю всем телом и вдыхая терпкий запах коньяка, что так хорошо сочетался с дорогим парфюмом.
Пак Чанёль был таким идеальным, чёрт возьми. И Бэкхён завидовал самому себе в данный момент: что он может прикасаться к этому человеку и целовать его, чувствуя взаимность в каждом движении. На эти короткие минуты Бэкхёну показалось, что между ними все стало как прежде. Что нет тени Пак Донхвана, что не было той громкой ссоры неделю назад. Как и прежде Бэкхён любил Пак Чанёля, а Пак Чанёль — его. Правда теперь они могли не бояться и не прятаться.
— Давай запишемся на ближайшие выходные, в субботу? — улыбнулся омега.
Чанёль на это кивнул.
— Я все организую.
В просторной приёмной ректора стоит буквально гробовая тишина, в которой отражается лишь клацанье по клавишам секретаря, что-то увлеченно набирающего на своем компьютере. Чанёль оглядывается, пытаясь припомнить, когда в последний раз тут был. Кажется, дело было ещё на втором курсе, правда, с ним здесь сидел Пак Донхван. Альфа усмехается про себя, думая о том, что это довольно занимательно, как много всего поменялось за эти годы. Теперь Чан сидит здесь один, пытаясь исправить всё то, что сломал в его жизни тогда еще горячо любимый дядюшка.
— Пак Чанёль, — голос секретаря, миловидного омеги лет двадцати пяти, вырывает альфу из пучины воспоминаний. Парень подрывается с места, едва кланяется парню и проходит в кабинет ректора Кима с большой металлической табличкой на дубовой двери.
Ректор Ким Мундже был довольно известной личностью и в академических кругах, и среди сеульской элиты. Чанёль знал, что он тоже является выходцем из семьи так называемых чеболей, в то же время у него был ряд научных трудов, который делал его уважаемой фигурой и среди людей, что ценят талант и знания, а не только происхождение. Но ректором он все эти годы оставался не только благодаря своей компетентности, а еще и умению лавировать между требованиями самых разных богатых и влиятельных людей. Ким Мундже был одним из немногих, кто мог умело усидеть на двух стульях.
Чанёль закрыл за собой двери и поклонился мужчине, что поднял на него взгляд из-под своих очков.
— А, студент Пак, проходите, — ректор улыбнулся кончиками губ, указывая на один из стульев перед своим столом. Чанёль прошагал по лакированному паркету кабинета и сел на предложенное ему место. — Как ваши дела, студент Пак?
— Все хорошо, ректор Ким. Спасибо, — Чанёль ещё раз кивнул, улыбаясь мужчине. Возможно, прямо сейчас он должен был испытывать какое-то волнение, но Пак был спокоен как удав. И дело было даже не в том, что он знал, что есть кому за него постоять. Просто… Чанёль ходил на переговоры и пострашнее, чем угроза отчисления.
— Это прекрасно, — кивнул ректор. — Я спрашивал у вашего декана, он сказал, что вы активно отрабатываете, закрывая все долги перед сессией.
— К сожалению, из-за ряда обстоятельств мне пришлось многое пропустить. Но я благодарен академии, что она даёт мне второй шанс.
Чанёль снова улыбнулся, замечая, как нервно дернулись желваки на лице ректора. Очевидно, он хотел сказать Паку, что академия ему никаких шансов не даёт, но не знал, с чего начать. Пак продолжал косить под дурачка, наблюдая за потугами ректора, и не собирался ему помогать вовсе.
— Да, ваше рвение к учебе действительно поражает.
— Почему же, ректор Ким? Кажется, я и впредь не показывал плохих результатов. В узких кругах меня знали как ботаника, — Чанёлю даже начинало нравиться всё это. По привычке, он входил в кураж.
— Чанёль, я буду с вами откровенен, — ректор вдруг посерьезнел, а потом снял очки, потирая переносицу. — Недавно ко мне пришли некоторые родители, возглавляющие попечительский совет. И выдвинули определенные требования.
— Правда? — парень даже умудрился состроить удивлённое выражение лица. — И какие же это требования?
— Родители озабочены тем, что ты был замешан в определенном деле. И твоя семья… Они беспокоятся, что это может навредить их детям.
— И каким образом дело, в которое вовлечен я и моя семья, может навредить кому-то из студентов этой академии? — усмехнулся Чанёль. — Ректор Ким, простите, но я правда не понимаю.
— Думаю, что они обеспокоены влиянием…
— Чьим и на кого? Они сказали вам, что мафиозник Пак Чанёль недостоин обучаться с их детьми в одной академии? Может быть, где-то есть такой закон? Или попечительский совет успел забыть, как много моя семья сделала вложений в Ульсан? Ах да, они, вероятно, сказали, что это грязные деньги. В таком случае, ректор Ким, я был бы не против, если академия Ульсан вернёт их моему отцу.
Ректор очевидно не ожидал подобных резких слов от двадцатилетнего пацана. Он только с удивлением смотрел на Чанёля, и его лицо меняло все оттенки радуги: от красного к фиолетовому.
— Пак Чанёль! — воскликнул мужчина. — Ты забываешься! За такие высказывания я и правда могу тебя исключить.
— Простите, ректор Ким, но вы первый начали указывать мне на мои личные обстоятельства. Я и так нахожусь в сложном положении не по своей воле, но я искренне не понимаю, почему из-за истории, которая касается только моей семьи, меня должны отчислить из университета.
— Тебя никто не отчисляет, но ты мог бы взять академический отпуск, пока всё не уляжется, — вздохнул ректор Ким.
— А если я не захочу?
— Чанёль, я не хочу, чтобы это выглядело как угрозы, но я не думаю, что с количеством твоих пропусков ты сможешь сдать сессию.
Пак усмехнулся, едва прикрывая глаза. Внезапно на него накатили все сдерживаемые до этого эмоции, агрессия и раздражение, настолько, что сжимаемый под столом кулак правой руки задрожал. Чанёль всегда умело контролировал свои эмоции, но прямо сейчас ощущал, как не справляется.
— Простите, ректор Ким, я не успел, — внезапно двери кабинета распахнулись и в них показались две фигуры. Одной из них был взволнованный секретарь, а другой — сам Ким Юнсон собственной персоной.
Ректор от неожиданности вскочил с места, а Чанёль недоумённо замер, глядя на отца Чонина. Интересно, это совпадение или Киму стоило устроить выволочку за самовольство?
— Добрый день, ректор Ким, — Юнсон просиял своей ослепительной улыбкой, что так напоминала улыбку его сына. — Простите за вторжение, но у меня не было времени ждать. О, Чанёлли, и ты тут!
Из Ким Юнсона был довольно неплохой актёр, но прямо сейчас в этот спектакль не верилось никому из присутствующих. Однако альфу это не смущало ни разу, он широким шагом направился к Паку, который вскочил с места, опомнившись в последнюю секунду, и поклонился старшему. Ректор Ким обреченно вздохнул и махнул секретарю. Пареньку пришлось уйти, тихо прикрыв за собой двери ректорского кабинета.
— Что ты тут делаешь, Чанёль? — продолжал сиять улыбкой Юнсон, протягивая Паку руку. Чанёль пожал её. — Он что-то натворил, ректор Ким? Прошу вас, вы можете всё мне рассказать. Чанёль и мой сын — лучшие друзья, не так ли?
— Думаю, что мы с Чанёлем уже всё обсудили, — улыбнулся ректор. — Вы можете идти, студент Пак. Как примете решение, заходите в любое время.
Чанёль поклонился ректору, направляясь к выходу, но в самый последний момент остановился. Альфа подумал о том, что Ким Чонин слишком хорошо успел его узнать, и его отец тут оказался точно неспроста. Так что Паку не стоило терять шанс решить свои проблемы более быстро и менее болезненно. Парень развернулся, почти у самого выхода, и выпалил на одном дыхании:
— Господин Ким, ректор предлагает мне отчислиться, потому что я неугоден попечительскому совету.
Юнсон растянул лукавую улыбку по лицу, а потом медленно повернулся к ректору, что побледнел моментально.
— Это правда, ректор Ким?
— Господин Ким, я…
— Хорошо, Чанёлли, ты можешь идти. Встретимся позже, — Юнсон всё так же приветливо улыбнулся Паку. Чанёль поклонился обоим взрослым, а потом вышел из кабинета, думая о том, когда это старший Ким взял в привычку называть его подобным образом.
Ким Чонин ожидаемо стоял у входа в главный корпус. Он самодовольно улыбался, глядя на Пак Чанёля в упор.
— И кто просил тебя лезть в это? — Чанёль подошёл к другу вплотную.
— Думаешь, я взял и так и поверил в твоё «я уже все обсудил с отцом», — усмехнулся Чонин. — Я не О Сехун, меня не проведешь!
Чанёль только тяжело вздохнул, опуская голову и усмехаясь. Да уж, Ким Чонина и правда не проведешь.
— И что? Твой отец приехал ради меня?
— Удачно совпало, что он собирался сегодня в Ульсан и решил предварительно набрать мне. С недавних пор он пытается быть хорошим отцом. Я просто решил рассказать ему о вопиющей несправедливости, что происходит в его любимой спонсорской академии, вот и всё.
— В былые времена я бы попросил тебя не лезть в мои дела.
— Былые времена прошли, Пак Чанёль. Тебе повезло, что твой лучший друг — сынок будущего мэра, — Чонин не сдержался и рассмеялся в голос, а Чанёль подхватил его смех. Альфы смеялись несколько минут к ряду, чуть ли не до слёз, и Пак не сказал бы, что Чонин настолько хорошо пошутил. Просто так выходило всё скопившееся напряжение.
— Теперь я твой должник, Чонин, — Пак посерьезнел.
— Нет, — отрицательно мотнул головой Ким. — Ты ничего мне не должен. И отцу тоже.
— И всё же, — Чанёль взглянул в глаза друга. — Это большая услуга.
— Сказал же, ничего особенного. Забей и больше не упоминай в моем присутствии.
Чанёль не стал более спорить с другом. Альфы постояли перед корпусом еще около десяти минут, пока из его дверей не вышел сам Юнсон. Его тут же окружила охрана, которую Пак заметил по старой привычке ещё когда только вышел к Чонину. Они старались быть незаметными, и у них почти получалось.
— Господин Ким, спасибо вам большое! — Чанёль поклонился мужчине, на что Юнсон усмехнулся и похлопал альфу по плечу.
— Тебе не за что меня благодарить, Пак Чанёль, — кивнул альфа. — Тем более что попечительский совет действительно перешел все границы. Больше ни они, ни ректор Ким тебя не побеспокоят.
— Мне действительно неловко, — продолжил Чанёль, на что Юнсон отрицательно мотнул головой.
— Я — бизнесмен, Пак и не трачу время на пустословие. Тем более к ректору Киму у меня было и другое дело. Чонин, прогуляемся до машины?
— Да, отец.
— До свидания, Пак Чанёль.
— Хорошей дороги, господин Ким.
Чанёль остался на месте, провожая отца и сына долгим взглядом. Со спины их было практически не различить, разве что Чонина все ещё выдавала некоторая худоба, присущая его годам. Юнсон был одного с ним роста, но однозначно шире в плечах. Кажется, сын уже очень скоро мог бы его догнать.
Альфы прошли в молчании несколько метров, прежде чем Юнсон вновь заговорил.
— В эти выходные я устраиваю корпоратив. Ты должен на нем быть, Чонин.
— Я приду, — спокойно проговорил Чонин. — Надо же выстраивать рабочие отношения и во внерабочее время с коллегами.
Юнсон на это усмехнулся, окидывая младшего долгим взглядом.
— Этот мальчишка Пак… Действительно хороший друг? — вдруг спросил альфа.
— Да, — без тени сомнения ответил Чонин.
— Даже несмотря на то, что вы делили Бён Бэкхёна? — кажется, Юнсон удивлялся искренне. Чонина потянула на улыбку, которую он не сумел сдержать.
— Бён Бэкхён тоже мой друг, отец. И никогда не был мне интересен как омега. Это всё было лишь спектаклем для вас с Бён Джунсо, если ты еще не понял. Но с Пак Чанёлем они истинные. И я никогда не пытался влезть в их отношения.
Юнсон почувствовал, как любопытство одолевает его. Кажется, это было впервые, когда сын настолько разоткровенничался с ним.
— Тогда что насчет твоего омеги?
— Поезжай по делам, отец, — Чонин вмиг ощетинился.
Юнсон на это только усмехнулся и не стал давить дальше. Водитель открыл ему дверцу машины, к которой они подошли, и альфа сел внутрь.
— Жду тебя в пятницу вечером дома. Хисон тоже, — бросил напоследок альфа.
Чонин только молча кивнул отцу, наблюдая за тем, как отъезжает его машина. У Чонина впереди ещё была тренировка и куча домашнего задания.
Сехун чувствует неимоверную усталость, когда они уже в тридцатый раз отрабатывают один и тот же приём, но почему-то ни у кого из команды, даже у капитана он не получается, от чего тренер звереет ещё больше. Он без конца свистит, кричит и ругается матом, что в целом не было таким уж и редким явлением, но сегодня чувствуется определенный перегиб. О смотрит на парней и почти кожей чувствует, как у них кончается терпение, так что единственное, что он может сделать, как капитан, это постараться успокоить тренера.
— Тренер, — О подходит к мужчине во время перерыва. — Может, закончим на сегодня?
Альфа смеряет его долгим взглядом, и Сехуну хочется поежиться под ним, но он стоически всё выдерживает. Тут как в дикой природе: главное — не показывать страха.
— С чего бы нам заканчивать пораньше, О Сехун? — усмехается тренер.
— С них сегодня толку, как с козла молока. Может, я лучше их соберу на неделе как-нибудь, и мы потренируемся ещё. А в пятницу покажем вам результат?
Команда, что стоит неподалеку и все слышит, замирает в благоговейном ожидании. Сехун краем глаза замечает, как близнецы зажимают рот Нам Канджуну почти рефлекторно, когда тот делает шаг вперед, собираясь что-то высказать только ради того, чтобы помешать Сехуну. Но остальным парням не хочется торчать тут ещё час, просто потому что у Нама чешется там что-то нездоровое по отношению к О Сехуну. По-спортивному это называлось соперничество.
Тренер молчит, обдумывая что-то, а потом только машет рукой Сехуну, мол, делай что хочешь.
— Спасибо, тренер! — О улыбается и кланяется мужчине, а сам уже кивает парням. Те, в свою очередь, отвешивают такой же глубокий поклон. Близнецы все ещё крепко оккупировавшие Нама с двух сторон, давят, один на плечи, другой — на шею, заставляя его также согнуться. И в таком положении они все пребывают, пока тренер не уходит из спортзала.
— О Сехун, ты правда настоящий капитан! — восклицает Хёк.
— Не расслабляйтесь, — усмехается Сехун. — Нам и правда придется повторно собраться, чтобы отработать этот прием. Так что завтра напишу вам в чате, когда смогу выбить нам с вами свободный зал. На этом все свободны!
Парни расходятся. Канджун точно хочет что-то сказать, но его умело отвлекают и почти силком тащат из спортзала. Сехуну остается только закатить глаза ему вслед.
— Сех, я побегу вперед? Надо успеть закончить домашку до того, как меня начнет вырубать, — Чонин несколько виновато улыбается, потирая затылок.
— Я тебе босс, что ли, Ким Чонин? — усмехается Сехун. — Иди, раз надо.
— Увидимся на завтраке, — Чонин обменивается с другом рукопожатием и исчезает за дверями зала вслед за остальной командой.
Спортзал пустеет даже неожиданно быстро. Теперь в нём отдается только глухой стук мячей, что Сехун собирает по всему периметру. А затем и сам замирает под корзиной с одним в руках.
Приём не казался таким уж тяжелым. Три шага от линии, прыжок, подача, кому-то, кто открыт, и, по идее, мяч в корзине. Но у них почему-то не получалось. О было некуда спешить, так что он решил подумать обо всём в одиночестве.
— Отпустил команду и занимается в одиночестве. Это признак хорошего или плохого капитана? — знакомый голос заставил Сехуна прерваться, ловя подкинутый мяч.
Соджин спускался по лестницам трибун, улыбаясь кончиками губ. Сехун совсем не заметил омегу до этого и теперь понятия не имел, как давно он тут находился.
— Что ты тут делаешь?
— Через пятнадцать минут тут тренировка чирлидеров. Как их капитан, ожидаю, — усмехнулся омега. — Разве ты не приходишь пораньше обычно?
Сехун чувствует, как у него все меньше желания общаться с этим человеком. И чем больше Соджин говорит, тем быстрее утекают остатки сил для этого самого общения.
— В таком случае я пойду, не буду мешать вашей тренировке, — усмехается альфа.
Он разворачивается, собираясь уйти, когда Соджин сжимает его запястье. Делает шаг вперед, прижимаясь чертовски близко. И Сехуну это не нравится.
— Соджин, чего ты добиваешься?
— А ты ещё не понял? Даже не спросил у меня про цветы, — усмехается омега.
— Я люблю другого человека. Мы встречались достаточное время, чтобы ты понял, что меня из отношений не увести.
— Может быть, тебе только кажется, что ты любишь другого?
Сехун не может поверить собственным ушам. Он пару мгновений смотрит в глаза омеги, пытаясь понять, серьезно тот говорит или нет. И когда осознает, что Сонджин действительно верит в то, что говорит, альфу развозит на откровенный смех.
— Что смешного?
— Ты, — Сехун становится серьёзен как никогда. — Послушай меня, Соджин. Ты достаточно хорошо меня знаешь, чтобы понять, что я ненавижу ложь. Во всех ее проявлениях. И если ты действительно думаешь, что такими вещами сможешь привлечь мое внимание и вернуть наши отношения, то у меня для тебя плохие новости. Ты не вызовешь во мне этим ничего, кроме отвращения и жалости. Так не будь жалким, Сонджин. Ты — отличный омега и обязательно найдешь достойного человека, но тебе стоит перестать лезть в наши с Луханом отношения. Я люблю его и никогда не полюблю тебя или кого-то другого. Ты понимаешь, о чём я?
Соджин беззвучно открывает рот, потому что не знает, что должен сказать в ответ на такое. Он правда не ожидал, что Сехун выдаст ему такие слова прямо в лицо, пока они стоят вдвоем посреди пустого спортзала. И омега хочет ответить первое, что пришло в голову, но не успевает.
Двери зала открываются и в них показывается толпа омежек. Они с интересом пялятся на стоящих внутри Сехуна и своего капитана. О на это только усмехается, демонстративно вырывает руку из захвата Соджина и проходит мимо всей команды.
— Чего стоите? — Соджин разворачивается к ребятам. — Все на позиции, тренировка уже началась!
Шушуканья в спину омеги не уменьшаются, и Соджину остается делать вид, что всё в порядке, глотая обиду. Ничего, он ещё переломит ход этой игры, что бы там ни говорил О Сехун!
Чонин стоит перед зеркалом в просторной гардеробной, придирчиво оглядывая себя с головы до ног. Обычно альфа не был так сильно зациклен на том, как выглядит, в глубине души уверенный в своей внешности на все сто процентов. Но сегодня всё-таки был важный день: корпоратив намечался грандиозный. Отец арендовал лучший ресторан в Сеуле, заплатил организатором большую сумму, и все сотрудники предвкушали значимое событие для компании.
— Чонин, — голос отца послышался из комнаты. Чонин тут же выглянул, продолжая бороться с галстуком, что совсем ему не поддавался.
— Отец? — альфа был удивлен присутствием родителя, потому что старший сказал, что поедет в ресторан с какой-то важной встречи, касающейся его предвыборной кампании.
— Ты уже готов?
Чонин бросает взгляд на наручные часы.
— Ещё ведь полно времени. И я думал, что ты будешь на встрече.
— Планы поменялись, — усмехнулся Юнсон. — Тебя что, научить галстук завязывать?
Чонин так и замер, недоумённо глядя на отца. Юнсон сделал пару шагов вперед, взял тонкую ткань в руки.
— Берешь широкий конец и перекидываешь правой рукой через узкий, — начал объяснять Юнсон, словно Чонину было три года и парень правда не умел завязывать галстук. — А потом пропускаешь широкую часть под узкую. Снова берешь в руки широкую и проводишь с правой стороны на левую, оборачивая узкую часть.
— Отец, — Чонин перехватил большую ладонь и посмотрел родителю прямо в глаза. — Я умею завязывать «кент», мне хотелось попробовать «шелби».
— Тогда возьми другой, этот слишком узкий, — пожал плечами Юнсон. — И зачем тебе вообще галстук? Мероприятие почти неофициальное.
— Не хотелось опозорить дорогого отца, — послышался голос Чонин из недр гардеробной с некоторой усмешкой. Наконец альфа вернулся с другим галстуком в руке, развернулся к зеркалу. — Почему ты здесь? Явно же не галстук завязывать учить меня пришел?
Юнсон смотрит на широкую спину сына и молчит некоторое время.
— А кто тебя научил? — этот вопрос заставляет Кима замереть. В комнате повисает тяжелая тишина, потому что они оба не помнят. Но точно знают, что это был не Юнсон.
Чонин думает, что должен сказать отцу, напрягая память. А потом вдруг яркое воспоминание сверкает вспышкой. Альфа поворачивается к родителю.
— Это был дядя Шиён. Кажется, мне было лет семь. Потом как-то само собой получилось.
Юнсон улыбается кончиками губ, опуская голову. Конечно, кто ещё это мог быть? Либо Шиён, либо Хисон, либо Чонину пришлось учиться чему-то самому. Ким даже не учил его бриться. Он пропустил так много, будучи живым, находясь с сыном в одном доме каждый день на протяжении двадцати лет.
— Прости, — выдохнул мужчина.
— Нет смысла в этом, отец. Я уже говорил тебе, — Чонин развернулся к зеркалу и начал завязывать галстук. — Если ты хотел мне что-то сказать, то я слушаю. Но запоздалые извинения оставь при себе.
Юнсон сжал кулак руки в кармане брюк, чувствуя, как больно колются слова Чонина где-то под рёбрами. Однако альфа привык быть сдержанным и не показывать истинных эмоций, даже собственному ребёнку, тем более ему. Поэтому только кивнул.
— Поедем в ресторан вместе, — теперь уже более отстранённо проговорил мужчина. — Жду тебя внизу.
Старший альфа ушёл, прикрывая за собой двери, а Чонин обречённо прикрыл глаза. Всё это казалось таким дурацким, черт возьми!
Чонин не собирался принимать извинения отца, потому что не понимал, что это исправит. Отец не хотел принимать его двадцать лет, так почему парень сейчас должен делать вид, что мудрее и умнее собственного родителя? Ким Чонин не такой, он похож на отца, поэтому не собирается делать никакие скидки.
В ресторан генеральный директор и его сын приехали к назначенному времени начала корпоратива. Чонин знал, что официальная часть программы была довольно обширной, поэтому готовился к долгим и муторным церемониям. В салоне альфы почти не разговаривали, только лишь когда машина остановилась у входа в ресторан, Юнсон повернулся к сыну.
— Ты сядешь со мной и с советом директором, — безапелляционно заявил Юнсон.
— Но я отношусь к отделу директора Ана, как я могу сидеть с советом директоров, отец? — усмехнулся Чонин. — Всего лишь обычный стажер.
— Тогда что обычный стажер делает в машине генерального директора? — пожал плечами старший.
— Так ты сам заставил меня поехать с тобой. Я собирался приехать пораньше и по-тихому устроиться за одним из столиком, в тени своего прямого руководителя.
— Не паясничай, Ким Чонин! — Юнсон более был не намерен слушать сына, так что вышел из машины, когда ему открыли двери.
Чонину пришлось последовать за отцом. Он набрал побольше воздуха в легкие, а потом вышел из машины, сияя улыбкой. Вспышки камер слепили, а Ким младший был удивлен тем, что отец пригласил даже прессу. Или он не приглашал? Парню пришлось встать рядом с родителем, который так же во всю сверкал улыбками и махал камерам.
— Ты пригласил СМИ?
— Кажется, кто-то слил информацию, — тихо проговорил Юнсон. — Мероприятие закрытое, дай им утолить любопытство хотя бы таким образом.
Чонин усмехнулся. Его отец был человеком смелых решений, как ни крути. Вероятно, никто из предыдущих кандидатов в мэры не был настолько уверен в своей победе, чтобы заранее, практически прямым текстом заявлять, что уже заимел это кресло. Но Ким Юнсон был другого склада человек, и, возможно, Чонину стоило поучиться этому у отца.
В просторном зале большого ресторана уже все были на своих местах. Чонин чувствовал, как все взгляды присутствующих направлены на него, и изо всех сил старался держаться, не подавая вида, что сильно смущён таким количеством внимания. В последнее время его персона стала уж слишком часто мелькать в СМИ. Это несколько напрягало и пугало.
— Всех приветствую, господа, — Юнсон и Чонин подошли к большому столу в центре зала, вокруг которого расселись все самые значимые фигуры в компании. — Спасибо, что пришли.
— Добрый вечер, директор Ким, — улыбнулся один из акционеров. — Организация на высшем уровне, как и всегда.
— Благодарю, Санхун, — кивнул Юнсон. — Познакомься, Чонин, Юн Санхун — директор нашего пусанского филиала.
— Приветствую, директор Юн, — Чонин поклонился мужчине на все девяносто, а потом пожал протянутую ему руку.
— Мне уже успели рассказать о том, какой способный у вас сын, директор Ким. Надеюсь, вы научите его всему, что знаете сами.
— Безусловно, — улыбнулся Юнсон. — Прошу вас, давайте все хорошо отдохнём сегодня!
Чонин сидел с дежурной улыбкой на губах, изредка вмешиваясь в долгие разговоры ни о чем всех этих влиятельных мужчин, что окружали его сейчас. Он краем глаза успел заметить стол, за которым разместился весь его отдел. Бёнхи даже скинул пару СМС о том, что они ожидают его. Ким обещал прийти, как только все эти официальные церемонии подойдут к концу, отец, под предлогом того, что сильно занят, уедет с мероприятия, а за ним последует весь остальной совет директоров. Тогда можно будет чуть-чуть расслабиться. Однако сейчас Чонин сидел и пытался осознать, что если все сложится так, как задумал его отец, то в скором времени все сидящие в этом ресторане люди и не только они, перейдут к нему в подчинение. Ему придется отвечать не только за огромную махину бизнеса, но еще и за жизнь этих людей. Начиная от охранников и техперсонала, заканчивая влиятельными дядями, сидящими рядом с ним. Сейчас он был не более чем зелёный юнец для них, но в скором времени Чонину придётся на полном серьёзе показывать, чего он стоит, укрепляя своё влияние и власть. И этого нельзя достигнуть, надеясь только на имя отца, и на то, что эта компания принадлежит его семье. Уважение надо было заслужить самому, показывая ум и хватку. Чонин боялся и нервничал, чего греха таить, но выбора у него не было. Отец же как-то смог, значит, и у Чонина получится.
— А теперь давайте поприветствуем нашего генерального директора Ким Юнсона! — голос ведущего заставил Чонина вынырнуть из собственных мыслей.
Альфа огляделся, осознавая, что совсем потерял счёт времени. Кажется, уже прошло около полутора часов с начала мероприятия.
— Пойдём, Чонин, — тихо проговорил отец, медленно поднимаясь со своего места. Он застегнул верхнюю пуговицу пиджака, распрямил широкие плечи и направился к сцене. Чонину пришлось последовать за старшим.
— Я рад приветствовать всех на этом вечере, дорогие сотрудники Компании Ким! Благодарю всех, кто пришёл сегодня, и надеюсь, что вы сможете хорошо отдохнуть, чтобы и дальше работать на благо нашего общего дела. Я ценю вклад каждого моего сотрудника и благодарен всем вам за эти годы. Так или иначе, без вас у меня ничего не получилось бы, и я не стоял бы на этой сцене перед вами, — Юнсон широко улыбнулся всем присутствующим, а потом даже поклонился, когда зал начал хлопать ему. — Спасибо, что продолжаете трудиться на благо компании каждый день, отдаёте время и силы. Я знаю, что у меня работают самые лучшие и профессиональные кадры, и вместе мы делаем этот город и эту страну лучше и комфортнее. Это дорогого стоит! Мой путь в бизнесе был долгий и тернистый, но я счастлив, что сейчас могу видеть, как мои старания оправдываются. Компания Ким растёт с каждым днём, расширяя свои возможности и влияние, и это прекрасно. Но ничто не может длиться вечно. Как известно всем вам, я участвую в выборах мэра Сеула в этом году, поэтому хотел бы объявить всем кое-что. Если моя кандидатура выиграет на выборах, мне, к сожалению, придется оставить должность генерального директора компании. Не считайте это каким-то официальным заявлением, в конце концов, мы здесь все находимся в неформальной обстановке, и я просто решил поставить всех вас в известность, так как хочу, чтобы мой любимый коллектив был одним из первых, кто узнает о подобных изменениях. Я обещаю, что обязательно позабочусь о том, чтобы оставить компанию Ким в надёжных руках, сделаю всё для этого.
Чонин внимательно слушал отца и пытался понять, к чему именно он подведет в итоге. Однако парень так же понимал, что, скорее всего, Ким Юнсон не собирается ничего говорить прямо и тем более делать официальных заявлений. Чонин стоит здесь просто для того, чтобы люди понимали, что в случае чего, именно он и станет возглавлять компанию. И раз уж Ким Юнсон так решил, то этому никто не сможет помешать: ни совет директоров, ни кто-либо другой. Жесткость отца в таких вопросах была действительно большим примером, которым Чонин не мог не восхищаться. Как ни крути, при всех минусах, которые альфа знал в своём родителе, в такие моменты он хотел быть похожим на него.
— Ранее у меня не было возможности, но теперь она представилась, — Чонин вынырнул из пучины мыслей, вновь вслушиваясь в слова отца. — Прошу вас поприветствовать моего сына, Ким Чонина. С недавних пор он тоже является частью нашего большого коллектива. И я всем сердцем надеюсь, что он сможет стать таким же большим профессионалом, как и все вы.
Младший Ким не то чтобы не ожидал такого, но всё же растерялся. Однако альфе пришлось быстро собраться, и, широко улыбнувшись, Чонин поклонился всем присутствующим.
— Рад всех приветствовать! Прошу, позаботьтесь обо мне!
Зазвучали аплодисменты. Чонин продолжал смотреть в зал, думая о том, что большинство тут присутствующих не собираются заботиться о нем. Честно говоря, этого вообще никто не будет делать, поэтому Ким Чонину придется позаботиться обо всём самому.
Несмотря на ожидания Чонина, время текло быстрее. Так что альфа и заметить не успел, как официальная часть корпоратива подошла к концу. Большое начальство разъехалось, в том числе и Ким Юнсон, и теперь альфа смог присоединиться к Бёнхи и другим коллегам из отдела директора Ана.
— Мы уже заскучали, большой босс Ким Чонин, — усмехнулся Бёнхи, стоило Чонину опуститься на стул рядом с ним.
— Я тоже скучал, сонбэ, — улыбнулся парень. — Честно говоря, там, — альфа указал в сторону центральных столов. — До ужаса тоскливо. А как у вас с атмосферой?
— Дочже предлагает поехать в караоке после ресторана и отдохнуть как следует, — второй референт Ана улыбнулся на все тридцать два. — Ты с нами, Чонин?
— Почему бы и нет? Давненько я не бывал в караоке.
Чонин улыбался, но в глубине души думал только о том, что хотел бы вернуться обратно в свою постель. Однако ему и правда нужно было строить карьеру, и отношения с коллегами — тоже важная часть всего этого. Киму было плевать на мнение окружающих, но не было плевать на свою репутацию. Разницу между этими двумя понятиями определяли его прямые действия. Если Ким сейчас уедет, то прослывет слишком уж зазнавшимся придурком, что не желает общаться со своими сотрудниками. Для человека, что еще не стал гендиректором, а просто был его сыном и обычным стажером, такое могло стать фатальной ошибкой. Чонин, несмотря на свою неопытность, уж слишком хорошо понимал, что офис — это один большой живой организм, своеобразная экосистема, и надо учиться в ней выживать.
Перед тем как уехать из ресторана, Чонин решает зайти в туалет и немного привести себя в порядок. Голова чуть болит, потому что альфа давно не бывал в подобных шумных компаниях. Последний его «алкогольный срыв» закончился весьма плачевно для всего его организма, а ещё всю эту неделю Ким Чонин чувствовал себя нехорошо. Словно он внезапно постарел на лет двадцать, но парень старался не обращать на это внимания. В конце концов, он не старик, и это обычное недомогание, которое должно было пройти, когда Ким сдаст сессию и выспится.
— Добрый вечер, Чонин, — женский голос заставляет Чонина поднять голову, глядя на отражение знакомой фигуры в зеркале перед ним. Альфа смотрит пару секунд, продолжая мыть руки в теплой воде. А затем закрывает кран и срывает бумажное полотенце.
— Добрый вечер, Чеён, — едва улыбается кончиками губ парень. — Это туалет для альф.
— Я знаю, — усмехается девушка. — Но вас так трудно поймать для разговора наедине. Пришлось поступиться некоторыми приличиями.
Чонин почти никак не реагирует на эти слова. Выкидывает использованное полотенце в мусорное ведро, а потом разворачивается к коллеге.
Ли Чеён одета в красное платье до пола с весьма откровенным декольте. На ней яркий макияж, что делает и так пухлые от природы губы ещё больше, и вычурные серьги, слепящие своим сверканием под ярким освещением. Чонин внимательно изучает её, не скрывая откровенного взгляда, и почти кожей чувствует, как наслаждается этим девушка. Вопросов, зачем она тут, Чонин задавать не хочет. Всё до банального очевидно, однако парню не нравится это чувство, словно его поймали в давно расставленные сети. Нет-нет, в этой игре Ким Чонин никогда не был добычей и не собирался становиться ею сейчас, даже если девушка перед ним, вероятно, полагалась на свой опыт и отличную внешность. А еще она точно делала ставки на то, что ее добыче вчера исполнилось двадцать и ему должно было нравиться всё, что двигается и мило улыбается. Но Ли Чеён просчиталась.
— Хорошо, Чеён, — улыбается Чонин, делает шаг вперед и оказывается на расстоянии меньше, чем три шага от миловидного личика. — Давайте начистоту, что вам от меня нужно?
— Хотите откровенного разговора, господин Ким?
— Можете называть меня Чонин, — усмехается парень. — В конце концов, я младше вас.
— Намекать даме на возраст — неприлично, Чонин. Разве отец не учил вас? — тонкие пальцы с таким же ярким, как и весь остальной образ девушки, маникюром касаются лацканов пиджака альфы. Они ползут вверх по широкой груди, наконец оказываются на галстуке. Чеён смотрит прямо в глаза Кима.
— Отец учил меня многому, Чеён. И знаете, какое главный урок он мне преподал?
— Какой?
— Не заводить служебных романов, — взгляд альфы стекленеет и он отводит руку девушки от своего галстука. Хочет пройти мимо, но его вдруг ловят за запястье, разворачивая к себе. Девушка придвигается вперед, намереваясь поцеловать Чонина, но боксёрская реакция Кима на месте. Он улыбается, аккуратно подцепляя ее подбородок, и заставляет посмотреть себе точно в глаза.
— Ли Чеён, я неясно выразился?
— Почему ты отказываешься от того, что идёт тебе в руки само?
— Потому что я не играю по чужим правилам. И меня не интересуют омеги, что готовы прыгнуть мне на член, только потому что знают, кто мой отец и сколько денег в его кошельке. Ты думаешь, ты первая такая?
Чеён хищно усмехается, отцепляя руку Кима от своего подбородка.
— Почему ты решил, что мне нужны твои деньги?
— Хорошо, — усмехается Ким. — Допустим, я ошибаюсь. Тогда, глядя мне глаза, скажи, ты правда любишь меня?
— Кто в наше время вообще ищет любовь? — пожала плечами девушка. — Можно быть вместе и без этого, и совершенно из других мотивов.
— Вот как? Тогда мы можем пожениться, но учти, что года через два, максимум три, я начну тебе изменять, ведь мне надоест твоя красивая мордашка. И даже любое твоё самое необычное умение в постели. Вскоре тебе тоже это надоест, и мы разведемся, не прожив вместе и пяти лет. Я не буду держаться за этот брак, потому что, кроме перечисленного выше, ты ничего не можешь мне дать. Ли Чеён, ответь мне, зачем мне это надо? Ради секса с тобой? Не думаю, что игра стоит свеч.
Девушка стояла, впервые в жизни, не зная, что можно ответить на столь откровенные, прямые и колкие слова. Ещё ни один мужчина в её жизни не был столь жесток, а ещё ни один из них не оставался равнодушен к её вниманию. Но этот Ким Чонин…
Да что вообще возомнил о себе этот щенок?
Кулаки девушки невольно сжались за спиной, однако она продолжала молча стоять и смотреть на Кима в упор. Чонин, заметив ее растерянность, улыбнулся и сделал шаг вперед.
— Я не хотел тебя обидеть, Чеён. Ты — замечательная девушка, прекрасная омега, но с таким подходом ты никогда не будешь счастлива. Я тоже не верил в любовь, пока не испытал ее. Советую и тебе попробовать, хоть это и бывает больно. Однако не думаю, что тебе нужны мои советы. Просто я был с тобой откровенен, ты мне не интересна и никогда не будешь. Поэтому не трать на меня свои силы, красоту и время. Уверен, в этом мире точно найдутся хорошие альфы, не мудаки, как я.
Чонин обошел омегу, собираясь уйти. Однако Ли окликнула его.
— Что будешь делать, если я нас тайно снимала? И солью всё это в сеть?
— Что же, — усмехнулся Чонин, глядя на нее вполоборота. — Не думаю, что ты настолько глупа.
Парень хлопнул дверцей туалета, оставляя омегу в звенящей тишине. Ли Чеён была уверена, что победит, но впервые в жизни ей пришлось познать горечь поражения.
Бэкхён нервно трясет ногой, пока сидит в просторной приемной психотерапевта. Он оглядывается, отмечает, что обстановка куда мягче и спокойнее, чем омега ожидал, однако омеге все равно не по себе. Парень чувствует, как оголтело бьётся в груди сердце, но он старается успокоиться, иначе малодушно сбежит отсюда.
— Бэкхён-а, — бас Чанёля отдаёт глухой вибрацией на внутренностях омеги. — Ты в порядке?
Пак Чанёль действительно слишком остро чувствует состояние своего парня, раз так точно всегда подгадывает время для этого вопроса. Это даже немного раздражает Бёна, потому что для него самого Чанёль почти всегда оставался глухой стеной. И омега не понимал, на кого бесится больше: на альфу или на самого себя?
— Нет, — шепчет парень. — Я волнуюсь.
— Я тоже, — честно признаётся альфа. — Но нам обоим это необходимо, помнишь?
— Да. Я стараюсь не забывать об этом.
Мучительное ожидание наконец заканчивается. Предыдущий пациент покидает кабинет психотерапевта, и теперь туда зовут Чанёля и Бэкхёна.
Кабинет доктора такой же светлый и просторный, как и его приёмная. Бэкхён не такого ожидал, но ему начинает нравиться, и вот удивительное: даже тревожность начинает отступать, стоило омеге переступить порог. Они с Чанёлем проходят дальше, оказываясь перед большим столом, за которым сидит вполне себе симпатичный альфа лет сорока. Он тоже встаёт, приветствуя новых пациентов.
— Здравствуйте, Пак Чанёль, Бён Бэкхён, меня зовут Ли Джехун.
— Добрый день, доктор Ли, рады познакомиться, — Чанёль пожимает руку доктора, а потом кланяется ему в знак приветствия. Бэкхён следует примеру альфы.
— Прошу вас, присаживайтесь, — доктор указывает на два кресла перед его столом.
Когда все усаживаются по местам, альфа вопросительно смотрит на обоих парней, улыбаясь кончиками губ.
— Что же, я вас слушаю, с каким запросом вы обращаетесь ко мне?
Чанёль и Бэкхён переглядываются, не совсем понимая, с чего они должны начать. Проблем так много, но когда их просят озвучить конкретную причину, все мысли словно пробкой выбивает из головы. Доктор замечает эту растерянность, понимая, что нужна помощь с его стороны.
— Хорошо, — кивает мужчина. — Начну тогда я. Как психотерапевт я специализируюсь на проблемах во взаимоотношениях пар, как истинных, так и любых других. Я имею медицинское и психологическое образование, поэтому могу постараться помочь вам с разных сторон. Скажите, пожалуйста, вы хотите пройти совместную терапию?
— Думаю, что да, — кивает Чанёль. — У нас есть как личные проблемы, так и проблемы во взаимоотношениях.
— А еще мы — истинные, — вдруг подключается Бэкхён, глядя доктору в глаза.
— Что же, это довольно важно, — кивает альфа. — Почему вы решили обратиться именно ко мне?
— Потому что знакомые зарекомендовали вас как хорошего специалиста.
— В таком случае, я думаю, что могу предложить вам некоторые вводные тесты, а потом мы поговорим о том, чего именно вы ждете от психотерапии.
Бэкхён ничего не говорит, но чувствует, как тревожность вновь подступает к горлу. Теперь, когда он сидит в кабинете психотерапевта и ему собираются дать какие-то тесты, он чувствует реальность происходящего. И это кажется ему неподъемным, чем-то, к чему омега так и не успел подготовиться. Бёну хочется вскочить и малодушно сбежать и больше никогда не возвращаться в стены этого кабинета. Поэтому он дергаётся, но рука Чанёля оказывается на его коленке. Альфа о чём-то говорит с Ли Джехуном, улыбаясь ему кончиками губ, а сам успокаивающе поглаживает ногу Бэкхёна. И парня пробивает от этой картины на слёзы, которые он не способен сдержать.
— Бэкхён? — Ли Джехун не был бы хорошим специалистом, если бы не заметил то, что его новый пациент рыдает ещё до начала чего-либо.
— Простите, — выдыхает омега, пытаясь собраться, но получается очень плохо. — Я… Не знаю, что со мной.
Доктор только кивает и улыбается парням кончиками губ. Он едва подталкивает в сторону Бёна коробку с салфетками, а сам встаёт с места, чтобы налить ему воды. Чанёль знает, в чём дело, точнее чувствует всем своим существом, но молчит, давая омеге время.
— Знаете, Бэкхён, вы не первый человек, которому тяжело заходить в психотерапию. Многие уходят из этого кабинета после первой встречи и больше никогда не возвращаются, и это нормально. Я бы мог вам сейчас обещать, что дальше станет проще и лучше, но я не буду этого делать, потому что чем глубже вы будете заходить в психотерапию, тем тяжелее будет становиться. Однако я знаю, что через определенное время, которое потребуется вашей психике, вашему разуму и телу для восстановления, вы обязательно похвалите и поблагодарите себя за то, что сейчас пришли в этот кабинет. А я со своей стороны обещаю вам, что сделаю все, что будет в моих силах и компетенции.
— Мне страшно начинать то, что сделает мне ещё хуже, чем есть сейчас, — тихо проговаривает парень, глядя в глаза доктора.
— И это тоже нормально, Бэкхён, бояться неизвестности. Но как преодолеть страх, если не встретиться с ним лицом к лицу? Уверяю, всё, что не убивает нас, точно делает сильнее.
— Странная фраза для психотерапевта, — усмехается Бэкхён.
Джехун едва посмеивается и пожимает широкими плечами.
— Иногда надо уметь признавать правду жизни, не так ли? Давайте поступим сегодня следующим образом: не будет никаких тестов, вы просто поедете домой. Ещё раз подумаете обо всём, но не слишком много, а потом решите, вернётесь вы в этот кабинет повторно или нет.
Бэкхён понимает, что теперь ему становится действительно легче. Он улыбается доктору и кивает.
— Спасибо, доктор Ли, — подключается Чанёль. — До встречи.
— Хорошего дня! — улыбается вслед парням мужчина, провожая долгим взглядом.
Бэкхён вдыхает полными лёгкими воздух, когда они выходят из душного здания. Омега стоит пару минут, прикрыв глаза, и Чанёль стоит рядом, не говоря ни слова.
— Как ты думаешь? — заговаривает омега, поворачиваясь к Паку. — Мы правда туда вернемся?
— Не знаю, — пожимает широкими плечами Чанёль. — Но то, что сегодня мы здесь вообще оказались, уже большая победа для нас обоих.
— А если он не сможет нам помочь?
— Попробуем что-то другое.
Больше всего в жизни Бэкхён любил то, с какой уверенностью говорил подобные вещи Пак Чанёль. Казалось, что для него не существует нерешаемых проблем. И когда он так говорил, Бён действительно верил его словам всем сердцем, потому что теперь знал, что альфа слов на ветер не бросал. И при всех минусах их отношений, при всех проблемах, что у них были, Бён Бэкхён в очередной раз убеждался в правильности своего выбора. Что бы ни случилось, он останется с этим человеком, потому что только с ним у него были силы к существованию и извечной борьбе с этой жизнью.
— Чанёль, — Бэкхён посмотрел в глаза альфе.
— Да?
— Я люблю тебя, — прошептал омега, почти смакуя на кончике языка это признание. Они часто говорили подобное друг другу, но почему-то сейчас Бэкхён ощущал всё невероятно тонко, будто бы эти слова материализовались во что-то и оседали искрами на его нервах.
— И я люблю тебя, Бэкхён-а, — прошептал в ответ Пак, улыбаясь так ярко, как умел только он. — И пока эти слова остаются правдой для нас обоих, мы обязательно справимся со всеми трудностями. Я обещаю тебе, Бэкхён. Ты же веришь мне?
— Да, — кивнул омега, а потом прижался ближе к широкой груди.
Чжан Исин сжал кулак руки, тяжело выдыхая. Он сосчитал до десяти про себя, надеясь, что это поможет ему успокоиться. Омега ужасно нервничал перед предстоящим собеседованием, хоть это и был уже третий этап, а предыдущие два прошли довольно успешно. Но Чжан нервничал, потому что сейчас ему предстоит разговор с одними из ключевых фигур в управлении Google. Исин молился, чтобы в его голове не случился очередной лингвистический диссонанс, когда мозг будет подкидывать ему слова на всех языках, которые он знал, кроме того, на котором он будет говорить непосредственно, и со стороны Чжан Исин будет походить на человека, что схватил внезапно инсульт. Чжан в совершенстве знал корейский, китайский и английский, но когда дело доходило до официальных встреч, из-за волнения все эти языки пробкой выбивало из головы.
Но парень не имел права на ошибку в этот раз. На этом собеседовании могло решиться всё его будущее, а Чжану было на него не всё равно. Он столько лет потратил на то, чтобы добиться того, что имел сейчас. За спиной были не то десятки, а сотни бессонных ночей, посвященных кропотливой учебе. Никто не понимает, насколько это тяжело, пока не ощутит на своей шкуре. И Чжану всегда было немного обидно за всех «ботаников» этого мира. Люди совсем недооценивали то, через что им приходится проходить ради того, чтобы быть там, где они есть. Исин ценил свой труд, поэтому не мог облажаться сегодня.
Уведомление о том, что созвон начнется буквально через пять минут, пришло Исину внезапно. Он скопировал присланную ему ссылку и стал ждать, уговаривая себя, что неудача просто невозможна. Омега обязательно покажет все свои самые лучшие стороны, и всё сложится прекрасно: работа в США, в самом сердце Кремниевой Долины, хорошая зарплата и куча другая возможностей для карьерного роста. Исин сделает всё, чтобы родители им по-настоящему гордились и чтобы их жизнь в будущем стала чуточку легче.
— Добрый день, Чжан Исин!
— Здравствуйте! — Исин солнечно улыбнулся и поклонился двум парням. Один альфа, другой однозначно омега, они были знакомы Чжану, так как омега уже вдоль и поперек изучил все устройство Google. Этих двоих сведущие люди знали не понаслышке.
Конечно, Исин предполагал, что его будут собеседовать люди примерно такого уровня, но всё же мандраж из-за этого усилился. Однако стоило омеге влиться в разговор, как волнение начало отступать, и Чжан смог расслабиться, сосредоточившись на своих вопросах и ответах на них.
Собеседование длилось не так долго и оказалось на первый взгляд куда проще предыдущих этапов. Это был просто разговор с вопросами по специальности Исина, о его целях и планах на будущее. Омега с уверенностью отвечал на всё и даже заверил, что ради опыта в Google готов сменить страну проживания. Кажется, этот нюанс очень понравился HR. Разговор длился не так долго, около сорока минут, в итоге с Исином попрощались и обещали, что в течении месяца он узнает результаты. Но это будет лишь предварительное приглашение на трудоустройство, скорее всего, все окончательно определится и устаканится только концу лета. В принципе, для омеги это не стало откровением, но теперь появилось чуть больше ясности с его ближайшим будущим. Оставалось решить, чем себя займёт Исин на эти месяцы, вариантов было очень много.
После завершения собеседования Исин почувствовал приятную усталость. Обычно так бывает, когда сильно волнуешься перед чем-то, потом сходит адреналин, и ты буквально валишься с ног, чувствуя приятное опустошение, а ещё зверский голод. Парень перевел взгляд на часы, обнаруживая там пол-одиннадцатого вечера. В Америке сейчас было раннее утро, и, кажется, если Исин правда переедет туда, то организм будет адаптироваться достаточно долго.
Исин открыл Kakao Talk, чтобы написать Бэкхёну и узнать, не хочет ли омега сходить в их кофейню и что-то перекусить, к счастью, большинство кампусных заведений работали до полуночи, но заметил, как у него несколько сообщений в чате с преподавателем Кимом. Чжан почувствовал, как сердце пропустило удар, потому что они не виделись и не общались уже три дня. Исин понятия не имел, как теперь должен вести себя с физиком, но надеялся на своё благоразумие. Потому что надеяться на благоразумие Ким Чунмёна ему, кажется, уже не стоило, учитывая всё, что произошло на конференции. Преподаватель Ким не скрывал своего интереса, а Исин не хотел становиться просто развлечением для альфы.
@kimjunmyeon
Добрый вечер, Исин. Слышал, у тебя собеседование сегодня. Удачи!
Исин смотрел на это сообщение с недоумевающим выражением лица, пытаясь понять, что он должен чувствовать в этой ситуации. Вопросов в голове была целая туча, и ни единого ответа. Как вообще Ким Чунмён узнал о его собеседовании? Почему решил написать это глупое сообщение, словно он обязан поддерживать Чжана в подобном? Или всё-таки он может это сделать как его преподаватель, ведь была заслуга и Кима в успехах омеги? Чжан Исин не знал.
Он вымученно застонал, прикрывая глаза и откидываясь на спинку своего рабочего кресла. Сердце продолжало колотиться в груди, Исин хотел бы собраться с мыслями и что-то написать в ответ, но он был в ступоре. Желание что-то писать Бэкхёну отпало, а вместе с этим и пропал аппетит, хотя желудок всё ещё уныло урчал. Чжан решил, что ему стоит просто прогуляться по кампусу и освежить голову. Слишком уж много потрясений за последний час.
Майские вечера были так же прекрасны, как и любое другое время года в этот волшебный месяц. Исин ничего так не любил, как позднюю весну, когда уже отступила зима со своими морозами и ещё не настало знойное лето с нехваткой кислорода. Исину правда нравилось то, как ласкал его кожу ветерок, как шумела листва в парке, и омега сделал правильно, что вышел подышать. Тревожные мысли растворились, омега завернул в одну из аллеек. Музыка в ушах притупляла ощущение времени, так что Чжан и не заметил, как оказался в самой глубине парка, у большого пруда, совершенно один. Время клонилось к полуночи, надо было возвращаться обратно, но перед этим стоило всё-таки зайти в кофейню и взять что-то для перекуса, пусть это и навредит фигуре. В такие моменты Исин чётко придерживался философской тактики его отца: если тебе захотелось порадовать себя чем-то маленьким, но вкусным, никогда себе не отказывай. Жизнь одна!
Под этим девизом Исин направился через парк в сторону кампусных кафешек, но внезапно путь ему преградили трое альф. Чжан уже за пару метров понял, что они не очень-то и трезвые, но в академии он всегда чувствовал себя в полной безопасности, так что собрался пройти мимо. Внезапно его запястье больно сжали, утягивая в сторону. Исин действительно такого не ожидал, так что сказать ничего не успел, как оказался между парнями, что довольно громко засмеялись.
— Какого чёрта вы творите? — воскликнул Исин, встречаясь взглядом с альфой, что продолжал крепко держать его.
— Ты ведь Чжан Исин, не так ли? Мы наслышаны о тебе! — усмехнулся парень, глядя на омегу сверху вниз. — Говорят, ты здесь входишь в десятку самых завидных омег.
— Отпусти меня! — взгляд Исина остекленел. Сердце забилось где-то в глотке от осознания своего положения: в глубине парка, где на несколько метров светил только один фонарь, не было ни души. Исин был тут один, а альф — трое. Вероятность того, что с ним успеют что-то сделать, не такая уж и маленькая. — Ты с ума сошел? В академии тебе такое с рук не сойдет!
— Эй, почему ты сразу так настроен? Может, мы просто хотим познакомиться? — альфа продолжал сжимать запястье парня, и Исин скривился от боли. Там точно останется синяк, однако омега старался держать себя в руках.
— Я не хочу знакомиться. Отпусти, иначе я закричу. И ты точно не отделаешься простыми извинениями.
— Что ты собираешься сделать? Пожалуешься своим друзьям? Бён Бэкхёну или его мафиознику?
Исин сжал челюсти, понимая, что альфы пристали к нему не просто так. В последнее время ко всей компании его друзей было большое внимание, а эти были нетрезвые и очень борзые. Однако не успел омега и слова сказать в ответ, как послышался знакомый голос.
— Руки от него убрал! — Исин и вся шайка альф обернулись синхронно, замечая на другой стороне аллеи фигуру в тени. Она медленно двинулась в сторону парней, и чем ближе подходила, тем отчетливее в ней угадывались знакомые очертания. Исин так и замер, не в силах что либо сказать, когда под светом фонаря предстал Ким Чунмён собственной персоной.
— Джеук, это же… Преподаватель Ким с кафедры физики! — прошептал один из альф.
Этот самый Джеук тут же отпустил руку Исина, и альфы молча направились мимо Чунмёна, но не успели сделать и пару шагов.
— Стоять! — воскликнул Ким. Парни чертыхнулись, но послушались, а Чунмён подошёл к тому, который сжимал запястье Исина, и сжал его плечо, разворачивая к себе.
— Как твоё имя? — Чунмён оскалился, глядя прямо в глаза мальчишке. — Кажешься мне довольно знакомым.
— Простите, преподаватель Ким, Исин нас не так понял, — вся спесь, с которой он говорил ещё пару минут назад, тут же сбилась. Чунмён усмехнулся.
— Исин, как ты их понял?
Чжан молчал, потому что был не в силах и двух слов связать. Он был напуган, и он всё ещё не верил в то, что происходило прямо на его глазах. Откуда вообще Ким Чунмён тут взялся? Это напоминало плохую мыльную оперу.
— Преподаватель Ким, — вновь сделал попытку другой парень.
— Все трое назвали мне свои имена, курс и факультеты. Если вы думаете, что я оставлю это просто так, то сильно ошибаетесь. Молитесь, чтобы вас не отчислили завтра же!
— Чжан Исин, скажи преподавателю Киму, что мы… Просто болтали.
— Я не буду врать, — к Чжану вернулась способность говорить. Чунмён усмехнулся.
Троице пришлось назвать свои данные Чунмёну. Альфа обещал, что завтра же обратится в деканат, потому что подобные вещи были просто недопустимы на территории их академии. Выяснилось, что это были первокурсники, видимо, за почти целый учебный год они ещё не уяснили правила поведения на кампусе. Наконец Чунмён отпустил парней, а потом, когда они ретировались в сторону выхода из парка, сделал шаг к обескураженному Чжану.
— Исин, вы…
Омега совершенно не ожидал такого от себя, но у него внезапно брызнули из глаз слёзы. Он хотел отвернуться от преподавателя, но не успел. Парня притянули к широкой груди, ласково обнимая.
— Прости, что не успел раньше. Они сделали что-то? — мягкий бас заставлял Исина заливаться слезами ещё громче. — Исин?
— Нет, — Чжан едва ли смог выдавить из себя ответ. — Просто… Я просто испугался… Я… Что вы вообще тут делаете?
— Вышел на пробежку, — усмехнулся альфа. Он заглянул Исину в лицо, стирая слезинки с бледных щёк. — Завтра они крупно пожалеют о сделанном. Думаю, они уже жалеют.
Исин не хотел ничего отвечать. Он был уверен, что Ким Чунмён доведёт это дело до конца, хотя, в целом, Исину было плевать. Он продолжал чувствовать свое сердцебиение, которое не хотело никак успокоиться, и Чжана начинало мелко трясти. Чунмён чувствовал это, так что потянул парня в сторону лавочки, усаживая на неё. А сам присел рядом, пытаясь заглянуть парню в глаза.
— Исин, всё уже в порядке.
— Простите, преподаватель Ким, я просто… Не ожидал чего-то подобного на кампусе, — Чжан потихоньку приходил в себя. Запах сандала обволакивал и кружил голову, поэтому вскоре омега успокоился и перестал всхлипывать.
Они продолжали сидеть в тишине, под светом фонаря, и никто из них не знал, что сказать далее.
— Почему ты гулял так поздно один?
— Потому что мне хотелось освежить голову после… собеседования.
Чунмён встрепенулся, поворачиваясь к омеге.
— И как оно прошло? Всё хорошо?
— Результаты будут не скоро.
Исин посмотрел альфе в глаза, замер, пытаясь прочитать, что там происходит в голове у физика.
— Преподаватель Ким, — нарушил тишину омега. — Почему жизнь постоянно сталкивает нас в таких глупых и странных ситуациях?
Этот вопрос был задан неожиданно. Альфа опешил, смотрел в глаза младшего пару секунд, а потом неопределенно пожал широкими плечами. Исин только сейчас обратил внимания, что Ким был одет не как обычно. Спортивные штаны и легкая ветровка поверх, так он казался моложе.
— Я не знаю, — выдохнул мужчина. И после долгой паузы добавил: — Но мне нравится.
Исин не мог пропустить такое мимо ушей, так что удивленно посмотрел на своего преподавателя, который усмехнулся, опуская голову.
— Знаешь, Исин, по правде говоря, я здорово испугался, когда увидел тебя с этими придурками. Думаю, что я еще никогда до этого не пугался так.
Альфа понимал, что, вероятно, не должен говорить все эти слова сейчас, потому что он не имел никакого права продолжать эти странные отношения. Ведь Чунмён не разобрался в себе, предал Тэхёна, понятия не имел о том, куда катится его жизнь. Но вопрос, который задал ему Исин, мучал и самого альфу тоже.
С самого начала жизнь постоянно их сталкивала, даже когда они этого не хотели и пытались друг друга избегать.
— Вы не должны чувствовать такое.
— Не должен, наверное, но чувствую, — Чунмён поднял голову и наткнулся на долгий взгляд Исина. Они снова молчали несколько мгновений, после чего Исин встал с места.
— Простите, преподаватель Ким, но мне правда пора в комнату. Скоро общежитие закроется.
— Да, разумеется. Я провожу тебя, пойдем.
Исин не стал отпираться, потому что теперь ему и правда было страшно передвигаться по кампусу в ночи одному. Завтра, вероятно, если Чунмён доложит обо всём в деканаты этих альф, то новость тут же расползётся по всей академии. За четыре года Чжан не мог припомнить прецедента подобному.
Охрана общежития и даже тетушка Лим пропустили преподавателя Кима аж до самого этажа без каких-либо вопросов. Исин пытался отправить альфу к себе, но Чунмён всё равно последовал за ним. И вот теперь они оказались у комнаты младшего, в тишине и полумраке длинного коридора.
— Спасибо, что проводили. И что разобрались со всем, преподаватель Ким. Спокойной ночи, — Исин хотел уйти, но его поймали за запястье. За то же самое, так что Чжан невольно поморщился от боли. Чунмён не мог этого не заметить, опуская взгляд на руку омеги.
— Я точно доведу это дело до отчисления, — в сердцах бросил альфа, глядя на побагровевшие следы пальцев на тонкой коже. Исин молчал, а потом вздрогнул, когда пухлые губы коснулись его запястья. Чжан неверяще смотрел на то, как преподаватель Ким целует его кожу, и внутри у омеги происходило что-то страшное.
Ноги подкосились, Исин невольно упёрся спиной о дверь, а Чунмён не собирался прекращать свою пытку. Он проложил дорожку поцелуев по окружности, а потом оставил нежный поцелуй на внутренней стороне тонкой ладошки. Там, где кожа была особенно чувствительна. Исин закусил губу, до боли, потому что иначе не сдержал бы рвущийся наружу стон.
— Преподаватель, — Исин даже не успел договорить, когда Ким прижал его к двери позади, останавливаясь в миллиметрах от желанных ванильных губ. — Прошу, нас могут увидеть.
Чунмён тяжело дышал, нависая над омегой. Он ощущал дрожь хрупкого тела, не мог надышаться притягательным ароматом и ненавидел себя слишком сильно сейчас. За то, что совершенно не мог совладать с собственными желаниями и телом, за свой воспаленный разум.
— Прости, — прохрипел альфа. Он смазано поцеловал омегу в линию челюсти и тут же отошёл. — Спокойной ночи, Исин.
Чунмён ушёл, оставляя Исина одного в пустом коридоре. Чжан с трудом смог открыть двери комнаты дрожащими руками. Этой ночью он точно не уснёт спокойным сном.
Большое пространство новой галереи современного искусства идеально подходило под мероприятие, ради которого было арендовано достаточно молодым, но уже очень известным брендом одежды. Капсульная коллекция в коллабе с известной топ-моделью мировых подиумов стала отличным маркетинговым ходом для продвижения, и сегодня на показ этой самой коллекции собралось много известных и богатых людей.
Тэхён, как флагман данного торжества, сиял своей невероятной улыбкой, прогуливаясь по залу ещё до начала самого показа. Его выход планировался в самом конце мероприятия, и журналисты почти не скрывали того факта, что большинство из них собралось здесь только ради того, что посмотреть именно на проход самого Ли Тэхёна. В последнее время модель редко сотрудничал с отечественными брендами, все чаще появляясь на подиумах тяжелого зарубежного люкса. И потому всем было действительно интересно посмотреть, что же такого будет представлено в этой коллекции, что с ними сотрудничает знаменитость такого масштаба. Омега не считал себя такой уж и большой звездой, однако в редкие моменты себя ею и чувствовал. Но всегда знал меру в подобном, потому что Тэхёну хотелось наслаждаться своей популярностью, а не заболеть ею.
— Тэхён-а, привет, — яркая улыбка друга, подошедшего к Ли со спины, заставила того вздрогнуть, отвлекаясь от разговора со знакомым бизнесменом и его незнакомым другом.
— Тэян! Ты уже приехал, — радостно воскликнул Тэхён. — Прошу прощения, господин Мун. Это Ю Тэян — мой хороший друг. Тэян, познакомься, это Мун Чанук — генеральный директор компании Chason, и его друг, Хан Хиджин.
— Добрый вечер, — ярко улыбнулся альфа, протягивая Тэяну руку. Ю пришлось ответить на приветствие, прожигая друга долгим взглядом.
— Приятно познакомиться! Наслышан о вашей компании, господин Мун, это ведь вы недавно выиграли международный тендер на поставку титановых сплавов для авиастроительной промышленности, — Ю сверкнул улыбкой в лучших своих традициях, замечая удивление на лицах альф. Тэхён усмехнулся, делая глоток из бокала шампанского в руке.
— О, вы так осведомлены, Тэян, — улыбнулся Чанук. — Вы ведь журналист, не так ли? Неудивительно для вашей профессии.
— Вы тоже не отстаёте в осведомленности, — усмехнулся омега. — Что тоже неудивительно для вашей профессии.
— А я вот абсолютно ничего в таком не смыслю, — вмешался в разговор Тэхён. — Но я рад, что вы так быстро нашли общий язык. К слову, мой друг абсолютно свободен, господин Мун. Вы ведь просили найти вам интересного спутника.
Тэян крепче сжал локоть омеги, за который держался. Ли Тэхён был в своём репертуаре! Каждый раз, как они пересекались на подобного рода мероприятиях, друг был одержим идеей перезнакомить Тэяна со всеми его богатыми и влиятельными знакомыми бизнесменами, дипломатами и артистами. А подобных знакомых у Тэхёна было выше крыши.
— Простите, у Тэхёна порой бывают неудачные шутки, — улыбнулся Тэян. — С недавних пор я уже очень занят.
— Жаль, — усмехнулся Мун. — А я уже хотел было пригласить вас на свидание.
— Увы и ах! Приятно было познакомиться, господин Мун. И с вами, Хиджин. А теперь прошу прощения, но нам с Тэхёном надо кое с кем встретиться.
— Да, разумеется, — улыбнулся Чанук, провожая омег долгим взглядом и о чем-то перешептываясь со своим довольно молчаливым другом.
Ю почти силком оттащил Тэхёна в сторону, глядя на друга недовольным взглядом. Ли посмеивался, потому что ему нравилось дразнить Тэяна, а еще ему очень хотелось, чтобы омега наконец-то избавился от своих больных привязанностей и нашел в жизни достойного человека.
— Ли Тэхён! — возмущенно воскликнул Тэян, когда они отошли подальше от чужих ушей и глаз. — Тебе жить надоело?
— Мун Чанук хороший парень, — состроил невинное выражение лица Тэхён.
— Да, а ещё известный обольститель омег.
— Правда? — искренне удивился Тэхён. — Мы с ним часто пересекаемся, и он ни разу не подкатывал.
— Может, потому что он в курсе, с кем ты помолвлен? В любом случае, перестань пытаться свести меня с первыми встречными, умоляю. Я даже поздороваться с тобой толком не успел.
— Ну прости, Тэ-тэ, — обворожительно улыбнулся Ли. — Я же хочу, чтобы ты был счастлив. Ёнкюн с тобой сегодня?
— Нет, — отрицательно мотнул головой парень. — Он взял отгул.
— Удивительно, — усмехнулся Ли. — Больше не подрабатывает твоим бесплатным приложением?
Тэян на это только обреченно вздохнул. Тэхён практически не скрывал того, что не шибко восхищен Ким Ёнкюном и его присутствием в жизни друга, однако никак этому помешать тоже не мог. Ли Тэхён и Ю Тэян дружили уже очень много лет, но с альфой Тэян был знаком добрую половину своей жизни и не мог просто взять и выкинуть его из неё, словно с ним не было связано так много всего. Что бы ни происходило, они теперь навсегда были повязаны этими общими воспоминаниями и назывались родными людьми.
— Что насчет твоего «бесплатного приложения»? — Тэян не собирался оставаться в долгу, замечая, как потух взгляд друга. Тэян вопросительно выгнул бровь. — Боже, только не говори, что он не сможет приехать даже сюда?
— У него много работы, — судя по интонации, этими словами Тэхён успокаивал больше себя. Ю тяжело вздохнул, отрицательно покачав головой.
— Он не достоин тебя, ты знаешь, Ли Тэхён?
— Умоляю, Тэ-тэ, давай не будем об этом сегодня. Тем более где-то здесь уже должен быть Шиши с семьёй. Не хочу, чтобы они что-то заподозрили.
Этот Ким Чунмён!
Тэхёну стоило давно с ним расстаться и разорвать глупую помолвку, смысла которой никто в их близком окружении не видел. Все как один твердили омеге, что их отношения совсем не похожи на отношения любящих друг друга людей, а скорее, больше напоминали больную зависимость, но Тэ никого и никогда не слушал. В конце концов, друзья перестали лезть в это, и даже Тэян был вынужден просто со стороны наблюдать за происходящим. Это было не в характере Тэяна — быть молчаливым наблюдателем, но и выбора у парня не оставалось. Ради любви к своему другу он сдерживался изо всех сил, надеясь, что однажды Ли Тэхён будет по-настоящему счастлив, с Ким Чунмёном или без него.
— Тэхён, — к омеге подошёл его менеджер, кивнув в знак приветствия Тэяну. — Ты знаешь, кто сегодня в зале?
— Шиши приехал?
— Нет, — усмехнулся средних лет омега, что был с Тэхёном с первого дня его карьеры. — Ким Юнсон.
Тэян удивленно посмотрел на друга. Он же не ослышался сейчас, и речь действительно идёт о владельце огромнейшей строительной компании в стране, а также кандидате в мэры Сеула Ким Юнсоне?
— Он всё-таки принял приглашение, — кажется, Ли даже не был сильно удивлён, улыбаясь менеджеру кончиками губ. — Интересно.
— Пообщайся с ним, как будет время. Таких гостей нельзя оставлять без внимания, — усмехнулся менеджер. — В конце концов, он ведь приехал по твоему личному приглашению.
— Не думаю, что это будет правильно сделать при таком количестве журналистов. Я встречусь с ним после показа.
— К слову о показе, тебе уже пора готовиться, — мужчина постучал по циферблату своих наручных часов.
— Я помню, — кивнул омега.
Внезапно у менеджера зазвонил телефон, и он принял звонок, отходя в сторону от омег. А Тэян тут же впился в друга вопросительным взглядом, требующим пояснений.
— Ким Юнсон? По личному приглашению?
— Ю Тэян, если в прессе об этом проскочит хоть слово, — почти прошептал Тэхён, на что Ю нахмурился.
— И хоть раз оно проскакивало там из-за меня? Обижаешь, Ли Тэхён!
— Да, конечно, прости, — омега едва улыбнулся кончиками губ. — Помнишь Кан Дэниела? Моего бывшего босса?
— Помню, — кивнул Ю.
— Он познакомил меня с Юнсоном, а потом я получил приглашение на благотворительную выставку картин его мужа. Решил, что будет вполне любезно с моей стороны пригласить его на показ в ответ.
— Вот как, — усмехнулся Тэян. — И часто, интересно, занятой кандидат в мэры Сеула ходит на показы по личному приглашению моделей?
— На что ты намекаешь, Ю Тэян? Это просто этикет. А ещё мне правда пора идти готовиться!
— Давай, готовься, и помни, что эта тема не закрыта.
Тэхён это никак не прокомментировал, лишь закатил глаза, направляясь в сторону закулисья. Тэян же усмехнулся, разворачиваясь в сторону зала. Теперь можно было и поработать, в конце концов, он здесь не только ради Ли Тэхёна.
Тэян вышел в основной зал, направляясь к своему месту. Тэхён достал ему билеты на первый ряд, что было недоступно большинству коллег Ю, и омега явно соврал бы, скажи он, что не доволен этим фактом до сводящей скулы улыбки. Он заметил тут даже своего бывшего начальника, редактора одного из крупнейших изданий в стране, а еще пару-тройку коллег по цеху, что остались на местах, куда более отдаленно расположенных.
Омега огляделся, замечая в зоне для прессы двоих своих ребят, на которых сегодня была задача отснять нужное количество материала. Сам же Тэян не собирался обременять себя камерой, а просто ограничился телефоном и яркой, подкупающей людей вокруг улыбкой.
— Мне кажется или это Ким Юнсон? — двое молодых айдолов, что дебютировали совсем недавно, и Тэян был уверен, что это был чуть ли не первый их в жизни модный показ, начали перешептываться, кивая на ряд напротив, по другую сторону от подиума. Ю подумал, что теряет хватку, раз не заметил сидящего напротив Ким Юнсона раньше этих двоих юнцов.
Будущий мэр Сеула благодаря его мощной предвыборной кампании, в этом не осталось никаких сомнений, сидел вполне себе расслабленно, переговариваясь с соседями по ряду. По правую руку от него сидел известный бизнесмен, чуть младше самого Юнсона, а по левую — главный редактор корейского Vogue. Что же, для гостя такого уровня компания была подобрана достойная его общества. Тэян усмехнулся. Ли Тэхён был не промах, когда дело касалось заведения нужных знакомств и связей, в этом плане омега всегда подходил ко всему с холодным и выверенным расчетом.
— Добрый вечер, Тэян, — знакомый голос отвлек омегу, заставляя обернуться.
Место рядом с ним, по левую руку, еще не было занято, и теперь на нем разместилась Ким Сонми, а рядом с ней и ее муж Ким Шивон. Тэян улыбнулся чете Ким. Хоть Ким Чунмён и был редкостным засранцем, его семья всегда поддерживала и любила Тэхёна как родного. Особенно Шивон всегда поддерживал омегу и относился к нему, как к своему второму младшему брату. Это дорогого стоило, и Ю Тэян думал о том, что хотел бы себе кого-то подобного в жизни, за чьей широкой спиной можно спрятаться и ни о чем не волноваться.
— Здравствуйте, Сонми-нуна, Шивон-хён, — Тэян поклонился обоим.
— Как твои дела? Мы давно не виделись.
Невестка семьи Ким была прекрасной и милой девушкой, а еще хорошо образованной и разносторонне развитой личностью. Тэян всегда находил одно только удовольствие в общении с ней.
— Все хорошо, нуна. Как твои дела? Как малыши?
— Разносят дом и нашу нервную систему, — улыбнулся Шивон. — Ты уже виделся с Тэхёном?
— Его выход завершающий, как звезды показа.
Свет в зале погас внезапно, заставляя всех присутствующих обратить внимание на подиум, на который теперь были направлены многочисленные софиты.
Реджун очень долго не соглашался на уговоры подруги посетить очередной модный показ, новости о котором гремели в светской тусовке Сеула весь последний месяц. Альфа не имел большого желания светиться на людях, так что отпирался и придумывал тысячи разных отмазок, но в итоге, когда Розанна Пак ввалилась к нему домой с чёткой целью вытащить его задницу на свет белый, Бён Реджун не смог больше ничего придумать.
Поэтому прямо сейчас ехал в машине со скучающим видом, слушая бесконечный трёп лучшей подруги о последних сплетнях их общей тусовки.
Реджун познакомился с Розе, или Пак Чеён, под таким именем её знало куда меньше людей, много лет назад, когда они оба учились в Национальном Сеульском университете. Розанна в тот год только вернулась со своей семьей на историческую родину и пыталась привыкнуть к местному менталитету, а это было делом сложным, особенно если ты практически всю сознательную жизнь прожил в Австралии. Девушка была красивой и приметной и единственной, не считая Чжан Исина, в жизни Реджуна омегой, которая не купилась на его обаяние и деньги и не оказалась в его постели в первый же день знакомства. Как и во второй, как и в третий, и даже спустя месяц, а потом год. И вот уже десяток лет они действительно оставались друзьями. Та самая мифическая дружба между альфой и омегой.
— Ты вообще меня слушаешь? — возмущенно посмотрела на мужчину Розе, взмахнув рукой в своей привычной манере.
Реджун её не слушал, погруженный в собственные мысли. Он мог бы состроить нужное выражение лица и бросить общую фразу, но Пак была не одной из его пассий и видела его насквозь. Так что альфе оставалось только виновато улыбнуться.
— Прости, — выдохнул Реджун. — В последнее время у меня проблемы с концентрацией.
— Это потому что ты заточил себя в четыре стены, если не считать твоих сомнительных интервью, — усмехнулась девушка. — Разве вы не уехали в тот день из клуба вместе с Ю Тэяном?
— Так ты видела нас? — Бён действительно был удивлён. — Почему не остановила меня?
— Во-первых, ты был пьян. Во-вторых, я была пьяна. В-третьих, я будто знала, что у тебя с ним планируется интервью. В-четвертых, тебе подвернулся симпатичный омега, полностью в твоем вкусе, которого ты собирался трахнуть. Думаешь, у кого-то нашлись бы силы тебя остановить? Долбанный корейский Зевс, — последнее Розе бросила на английском, что вполне было в ее характере. Девушка часто мешала языки, особенно когда говорила на пике эмоций.
— И ничего он не в моем вкусе, — буркнул альфа, отворачиваясь от подруги.
— Да, конечно, — усмехнулась девушка. — Кстати, сегодня на подиуме будет Ли Тэхён. На что поспорим, что его лучший друг тоже посетит показ?
— Кто лучший друг Ли Тэхёна? — Реджун правда не знал. А Розе вопросительно выгнула бровь, словно пыталась понять, притворяется парень сейчас или нет. Но удивление на лице Бёна было неподдельным.
— Да ладно, Бён, ты крутишься в этой тусовке тысячи лет, дольше, чем я. И не знаешь, что Ли Тэхён и Ю Тэян — давние друзья? Они даже снимают совместные влоги время от времени.
— Будто у меня есть время следить за Ли Тэхёном или… Ю Тэяном.
Вообще-то Реджун почти сразу рассказал о произошедшем Розе, так что она была в курсе всех подробностей этой до глупого странной истории. Несмотря на то, что по большей части Пак очень настороженно относилась ко всем его подобным связям с омегами, в этот раз Розанна не сказала ни единого дурного слова в адрес Ю Тэяна. Такое было огромной редкостью, потому что Розе знала всех в шоу-бизнесе, будучи сама популярной на весь мир певицей, а потому могла сразу сказать, чего тот или иной омега мечтал поиметь с Реджуна. Но когда дело дошло до Ю Тэяна, даже у Розе не нашлось слов и комментариев, кроме самых положительных в адрес омеги. Бён был довольно близок с девушкой и не мог не обращать внимания на её мнение и слова.
— Да уж, действительно, — усмехнулась Пак. — В любом случае, я почти на сто процентов уверена, что Тэян там будет сегодня. И совершенно точно, он будет приглашен на афтепати.
Реджун отказался ехать на сам показ, и компромиссом стало его посещение вечеринки, так как Розе не хотела ехать туда одна. Но и проигнорировать приглашение от Ли Тэхёна она по долгу своей профессии не могла. Такие звезды, как они, должны хорошо общаться, иногда показывать это публике. В конце концов, взаимный пиар — это рабочая штука.
— Почему ты мне это говоришь? — Реджун бросил на подругу короткий взгляд. — Почему вы все постоянно говорите мне о нем?
— Кто все?
— Ты, брат, даже невестка, — в голосе Бёна чувствовалось некое раздражение. Он крепче сжал в руках руль. — Куда не приди, с кем ни поговори, везде только Ю Тэян! Вплоть до гребанной новостной ленты в сетях.
Альфа правда недоумевал, почему с недавних пор весь мир вокруг словно сошёл с ума. Все говорили про Ю Тэяна, Реджун заходил в интернет, и там тоже натыкался на этого омегу. Даже их семейный чат полнился разговорами о нём. И теперь его лучшая подруга решила заколотить крышку его гроба, забив последний гвоздь. Между тем, это мешало Бён Реджуну выкинуть омегу из головы, потому что это было впервые в его жизни, чтобы секс с кем-то так ярко врезался в память, даже несмотря на то, что в тот вечер альфа был пьян, а на утро почти ничего не помнил. Но память возвращалась яркими вспышками, заставляя мужчину возбуждаться, словно какого-то малолетку. Реджун уже вырос из возраста внезапных стояков на эфемерные образы в голове. Теперь он мог трахать вполне себе реальных омег, но перед глазами всегда стоял один конкретный человек.
— Ого! — воскликнула Розанна. — Впервые вижу тебя таким!
— Ай, забудь, — отмахнулся Бён. Но было поздно. Азарт в глазах подруги поджёг бешенную свистопляску её чертей в голове.
— Нет-нет, Бён Реджун, я теперь точно такое не забуду. Подожди, ты так нервничаешь из-за упоминания его, словно… Хочешь забыть, но не получается!
Реджун знал, что заводить эту тему с Розе заранее означало провалиться и спалиться, и теперь просто обреченно выдохнул. Светофор зажегся зеленым, и Бён даже чересчур резко дернулся с места, но девушка, казалось, даже не заметила этого.
— Боже, Бён Реджун, ты влюбился?
— Нет, — спокойно проговорил альфа, потому что чем больше реакции было в его голосе, тем больше становился хоровод чертей в голове омеги.
— А по-моему, очень даже да!
— Розанна Пак, — перешёл вслед за подругой на английский Реджун. — Умоляю, прекрати. Я правда не хочу обсуждать это всё, и еду туда только ради тебя. Будь добра, не выводи меня из себя. У меня и так проблем выше крыши.
Розе не стала более давить на альфу, однако сделала некоторые пометки для себя в голове.
— Ладно, прости, — обворожительно улыбнулась девушка. — Больше не буду ничего говорить. Как в остальном дела?
Реджун посмотрел на нее со скептицизмом, но всё-таки принялся рассказывать о проблемах, которые назрели в бизнесе. В конце концов, у Розанны было такое же образование, как у него, и она очень много понимала в инвестициях, а еще была лучшей на курсе. Отец Розе был международным дипломатом, по этой причине они и прожили так долго не в Корее. Сейчас девушка занималась творчеством, потому что Бог не обделил ее талантом, как к пению, так и к хореографии, и всё своё детство она провела, занимаясь музыкой. В университет Розе поступила по настоянию отца, который не считал ее страсть к творчеству чем-то серьезным, как обычно это бывает. Но Пак все равно не сдалась, совмещая учебу со стажировкой в агентстве. Кажется, она была первой корейской поп-звездой, которая пришла в профессию в довольно уже взрослом возрасте и сумела обрести бешеную популярность на весь мир.
Реджун гордился своей подругой, а еще был уверен, что если бы она однажды захотела стать финансистом, инвестором или бизнесменом, то преуспела бы и в этом.
Ким Юнсон с улыбкой смотрел показ, отмечая, что никто из моделей не вызывал в нём абсолютно никакого интереса. Альфа не так уж и часто посещал подобные мероприятия, но почему-то в этот раз захотелось урвать время и прийти. Ради Ли Тэхёна, который казался ему довольно интересной личностью и, чего греха таить, он был потрясающе красивым омегой. А Ким уж точно знал толк в красоте омег!
Референт Юнсона был удивлен поручением заказать большой букет розовых роз, прекрасно зная о том, что альфа редко кому дарил цветы. В основном это было по работе, но чтобы Ким Юнсон дарил букеты просто так? Моделям? Публично? Такого еще не было на памяти личного референта альфы, а работал он на этой должности достаточно давно. Но парню платили явно не за вопросы, поэтому букет роз был доставлен Юнсону точно к моменту выхода Ли Тэхёна на подиум. Референт выполнял свои обязанности хорошо, но все же удивление стереть с лица был неспособен.
Ким прекрасно понимал, что делает и какой ажиотаж вызовет подобный его шаг в прессе, но решил, что предвыборной кампании это не повредит. А только лишь усилит интерес к его персоне, раззадорив жёлтую прессу. Чёрный пиар — тоже пиар, Юнсон хотел, чтобы в последние месяцы перед финальным этапом его имя звучало из каждого утюга, словно он уже стал мэром. Ко всему прочему совсем недавно сразу двое артистов, что являлись лицом компании, не стали продлевать свои контракты. Вероятно, думали о том, что когда поменяется руководство после выборов, то положение компании Ким станет шатким и продлевать контракты в таких условиях не стоило. Юнсон долго думал над тем, кто бы мог стать хорошей кандидатурой, чтобы представлять его компанию, ему не нравился ни один из представленных вариантов. Знакомство и встречи с Ли совпали как нельзя лучше, и вывод напросился сам собой, особенно когда ему принесли всё досье на Ли Тэхёна.
Тэхён нервничал не так сильно, как это бывало с ним в первые его показы, но все же испытывал определенное волнение, потому что понимал, что в зале сидит так много людей, которые хотят увидеть именно его. Люди, что пришли только ради него. Словно у Ли был свой сольный показ, где блистать будет только он. Наверное, это было несколько неуважительно по отношению к другим моделям, подобные мысли, но очевидность этого факта была такой явной. Тэхён едва улыбнулся кончиками губ, пока ждал своего выхода за кулисами, и ещё раз посмотрел на экран мобильника. Новых сообщений от Чунмёна не было, и последняя переписка состояла из громкой ссоры. Сердце сжималось в тисках, но омега старался дышать глубже и не думать о личном, пока он выполняет свою работу.
— Выход через три, — обратный отсчет пошел. Тэхён вручил телефон менеджеру, распрямил плечи и ярко улыбнулся. Профессионально, как и всегда. — Два, один.
Свет софитов когда-то ослепил омегу так, что он было не повернул назад во время выхода. Но сегодня всё было по-другому. Стоило парню выйти на подиум, как этот свет охватил его фигуру, обволакивая. И омега теперь гармонично контрастировал с ним, заставляя сотни пар глаз тут же посмотреть на него. В такие моменты время для Ли Тэхёна останавливалось, и он оставлял все свои проблему, всю свою личность где-то там, позади, в закулисье. Он примерял на себя роль модели, одной из лучших среди существовавших сейчас в мире, и был очень доволен этим амплуа.
Тэхён остановился в самом начале подиума, сменил пару поз, а потом заметил Ким Юнсона, что поднялся с места с огромным букетом роз. Омега с большим усилием подавил в себе удивление, продолжая улыбаться, он едва склонился к мужчине и заглянул тому в глаза. Ким Юнсон был чертовой нечитаемой стеной сейчас! Он смотрел на Тэхёна своим долгим взглядом, передавая букет.
— Отличная работа, Тэхён, — проговорил на ухо парню Ким.
— Благодарю, господин Ким, — Ли не знал, что чувствует прямо сейчас, но руки едва дрожали, а сердце колотилось как бешеное в глубине грудной клетки.
Зал взрывался аплодисментами, так что Тэхён поклонился зрителям, а потом развернулся, собираясь уйти. Он замечал, как все глазели на букет в его руках и как все перешептывались, очевидно, Ким Юнсон выкинул бомбу невероятно огромного масштаба. Вопрос был только в одном: с какой целью альфа это сделал?
Ли передал букет менеджеру, который с немым вопросом в глазах смотрел на подопечного, когда вернулся за кулисы. Но объясняться у Тэхёна времени не было. Он должен был уже через пару минут снова вернуться на подиум вместе с дизайнером, а потом и на коллективный заключительный проход с остальными моделями. У Тэ голова шла кругом от произошедшего, он понятия не имел, как должен реагировать, но решил оставить все эти вопросы на потом.
Когда показ завершился, Тэхён вернулся к себе в гримёрку и замер, прикрыв двери. Ему нужно было несколько минут, чтобы привести мысли в порядок, потому что чертов Ким Юнсон был действительно внезапен. Неужели альфа действительно на что-то рассчитывал из-за этого приглашения, но ведь Тэхён и правда сделал это, чтобы оказать ответную любезность. С другой стороны, если подумать, почему Юнсон вообще выслал ему приглашение на выставку? Ли только сейчас начал сопоставлять эти факты, и выводы, к которым он приходил, ему совершенно не нравились.
Юнсон мог подарить ему цветы после мероприятия. Мог прийти в гримёрку и вручить или отправить через помощников. Большинство людей, которые просто хотели быть вежливыми, именно так и делали. Но Ким Юнсон сделал это нарочно, в самый запоминающийся момент показа, он принёс ему этот огромный букет, который сейчас стоял в вазе на полу. Ли даже не собирался считать, сколько там цветов. Боже, этот альфа был действительно чересчур!
— Тэхён, — голос менеджера заставил омегу вздрогнуть. Ли открыл двери, а потом удивленно замер, заметив за спиной омеги Ким Юнсона собственной персоной.
— Господин Ким?
— Добрый вечер, Тэхён, простите за вторжение. Но могли бы мы поговорить?
Тэхён не знал, что должен сказать в этот момент. Однако по лицу менеджера заметил, как тот буквально требует, чтобы Ли был вежлив.
— Да, прошу, — омега впустил альфу внутрь гримерной, но закрывать двери не стал. — Минсо-хён, проследишь, чтобы не было никого из посторонних тут?
К счастью, перед гримерной Тэхёна была целая рекреация, в которой находилась только его приближенная команда. И что бы сейчас Юнсон не собирался ему сказать, этим людям Ли мог доверять. Минсо кивнул и вышел из комнаты, а Тэхён повернулся к Юнсону.
— Чем обязан, господин Ким? — омега впился в альфу долгим взглядом. Юнсон в свою очередь посмотрел на двери, но все же заметив несколько враждебное настроение Тэхёна, не стал настаивать на том, чтобы их закрыть. Он прекрасно понимал, как, вероятно, вся эта ситуация выглядела со стороны.
— Абсолютно ничем, Тэхён. Я просто хотел поздравить вас с успешным показом и поблагодарить за приглашение.
— Кажется, вы уже успели сделать и то и другое в зале, — хмыкнул омега. — Что было очень неожиданно.
Юнсон едва улыбнулся, опуская голову.
— Я обидел вас, Тэхён? В таком случае, прошу прощение, это последнее…
— Господин Ким! — омега перебил альфу довольно резко. — Кто я, по-вашему?
Юнсон нахмурился, не совсем понимая, какой ответ ожидает от него услышать омега. Тэхён сделал шаг к альфе, заглядывая в его глаза. Между ними была разница в росте, довольно значимая, хоть Тэ и привык, что большинство альф в Азии не сильно выше него самого. Например, с Чунмёном они были одного роста.
— Ли Тэхён, — тихо проговорил альфа.
— Все верно, господин Ким. Я Ли Тэхён, и я не один из тех моделей, с которыми вы, скорее всего, привыкли иметь дело. У меня есть карьера и репутация, а ещё я не люблю такие сюрпризы посреди моего рабочего процесса. Спасибо за ваше внимание, но не надейтесь меня купить.
— Тэхён, я… Даже в мыслях подобного не допускал. Мне просто хотелось вас порадовать.
— Не надо оправданий, господин Ким. Будущему мэру такое не к лицу, — усмехнулся Тэхён. — Благодарю вас, что посетили мой показ. Однако впредь не стоит делать нечто подобное, в конце концов, у меня есть жених.
— Которого сегодня почему-то нет в зале? А до этого не было на свидании? — слова срываются с уст Юнсона сами по себе. Альфа осекается, когда замечает стеклянный взгляд Тэхёна, и хочет самому себе влепить затрещину. Вообще-то он вёл себя сейчас как школьник.
— А это уже, простите, не ваше дело, господин Ким. Теперь я вынужден попросить вас уйти. День выдался долгий, мне бы хотелось отдохнуть, — Тэхён поклонился альфе.
Юнсон едва улыбнулся кончиками губ. С самого начала он был тут не ради того, чтобы купить или обольстить Ли Тэхёна. Хотя Ким соврал бы, скажи он, что омега не привлекал его: и своей внешностью, и своим характером, который совершенно не стеснялся показывать вот так, глядя одному из самых влиятельных людей страны в глаза. Но это не было абсолютно удивительным для кого-то вроде Ли Тэхёна, ведь он вырос в обществе таких как сам Ким Юнсон и не испытывал абсолютно никакого страха и трепета по этому поводу.
— Я прошу прощения за мои слова, Тэхён, — Юнсон вдруг поклонился омеге, заставляя Ли замереть. Ему еще никогда не кланялись люди вдвое старше него. — Вероятно, я начал не с того и совсем неправильно.
Ли тяжело выдохнул.
— Господин Ким, правда…
— Вы правы, все это не мое дело, и я не должен был делать столь двусмысленные шаги в ваш адрес публично. Но я просто хотел предложить вам выгодное сотрудничество, как модели и большой знаменитости. Если мои действия обидели вас, то я прошу прощения.
Тэхён сделал шаг к мужчине, едва усмехнулся, скрещивая руки на груди.
— Сотрудничество? Я не сотрудничаю с богатыми бизнесмена, господин Ким. Разве вам об этом не сказали?
— Конечно вы не сотрудничаете с богатыми бизнесменами. Но вы ведь сотрудничаете с компаниями этих бизнесменов? Дело в том, что моей компании нужно новое представительство, профессиональный амбассадор. И мои помощники из пиар-отдела сказали, что вы могли бы стать отличной кандидатурой. По этой причине я и нахожусь тут, — Юнсон достал из внутреннего кармана визитку, кладя ее на стол рядом с Тэхёном. — Тут мой личный номер и номера моих референтов, можете передать своему менеджеру, чтобы он связался с нами, если у вас вдруг появится время и желание. И еще раз прошу прощения за свои опрометчивые действия.
Юнсон улыбался кончиками губ, глядя в глаза Ли. Омега молчал, а в голове у него был ворох путанных мыслей. Он был зол на этого человека, но его улыбка и поведение, каждое слово били в цель. Букет цветов всё ещё стоял рядом, и Тэхён вдруг осознал, что Ким угадал с розовым цветом. Парень терпеть не мог розы всех цветов, кроме розового, но последний любил во всех оттенках. Интересно, это Юнсону подсказал его пиар-отдел? Но Тэхён не помнил, чтобы упоминал об этом хоть в одном интервью. Насколько у господина Кима длинные руки?
— Спасибо за столь интересное предложение, господин Ким, — Тэхён выдавил из себя улыбку. — Но я не уверен, что мне нужен ещё один контракт. Я и так не успеваю жить.
— В любом случае, подумайте. Это могло бы стать выгодным сотрудничеством и для нас, и для вас. Спасибо, что выслушали. Хорошего вечера!
Юнсон поклонился Тэхёну, и омега поклонился ему в ответ. Альфа развернулся, выходя из гримерной, а Тэхён столкнулся с удивленным взглядом менеджера, что тут же зашел к нему, стоило Киму уйти. Но не успел Ли и словом обменяться с Минсо, как тут же в рекреации послышались знакомые голоса.
— Господин Ким! — Шивон улыбнулся на все свои тридцать два, кланяясь альфе. Юнсон кивнул ему в ответ и протянул руку, которую Ким тут же пожал в ответ.
— Добрый вечер, Шивон. Сонми, вы как всегда прекрасны, — Юнсон тоже открыто улыбался.
— Спасибо, господин Ким, — кивнула девушка, едва сжимая локоть мужа.
— Не знал, что вы знакомы с моим младшим братом. Да еще и так сильно цените его творчество, — Шивон смотрел Юнсону прямо в глаза, и в этом взгляде даже читалась некая угроза.
— Нас познакомил Дэниел Кан, вы ведь знакомы с ним?
— Тэхён-и говорит, что когда-то господин Кан сильно помог ему. Но я никогда близко с ним не общался, хоть он и является другом нашей семьи.
— Дэниел высоко отзывается о вашей семье и также о таланте вашего брата.
— Да, тут он прав, мой брат — большой профессионал своего дела.
Напряжение в воздухе между мужчина росло в геометрической прогрессии. Сонми неуютно поёжилась, еще крепче сжала локоть мужа. Шивон абсолютно точно был намерен игнорировать недвусмысленные намёки жены, продолжая прожигать Юнсона взглядом.
— Выставка была замечательная, господин Ким, — Сонми решила брать всё в свои руки, а то враги в лице Ким Юнсона Шивону в будущем уж точно не нужны. В такие моменты, важно было не проглядеть тонкие грани в светской беседе. — У меня не было возможности выразить свой восторг вам в тот же день, но ваш муж был большим талантом. Жаль, что мир не видел его картин раньше.
— Спасибо, Сонми, — улыбнулся Юнсон. — Я благодарен, что вы приняли приглашение. И ждал, что ваш муж тоже сможет посетить выставку.
— К сожалению, я был не в Корее тогда. Вы ведь понимаете, господин Ким, иногда бизнес сложно отложить.
— Разумеется, — кивнул Юнсон.
— Шиши! Нуна! — голос Тэхёна отвлек всех троих. Юнсон воспользовался заминкой и едва кивнул Шивону.
— Прошу прощения, мне уже пора ехать. Рад был увидеться!
— Вы не останетесь на вечеринку, Юнсон? — Шивон продолжал улыбаться только губами, глаза его всё ещё метали молнии. И Юнсон был не дурак, он прекрасно понимал, чем вызвана такая реакция.
— Как вы и сказали ранее, Шивон, бизнес сложно отложить. До встречи, Сонми! Хорошего вечера!
Юнсон ушёл, оставляя семейство Ким одних. Шивон повернулся к младшему брату и вопросительно выгнул бровь.
— Хён, — тяжело выдохнул Тэхён. — Это все не то, что ты подумал.
— Правда, Тэхён-и, ты должен меня просвятить.
Тэян замер перед дверью рекреации, где была гримерная Тэхёна, когда мимо него прошествовал сам Ким Юнсон. Вообще-то омега еще не отошел от увиденного, как и все, кто находился в зале. Так что он тут же ринулся в гримерную друга, рывком открывая двери. Вся команда, что собирала вещи, удивленно воззрилась на парня. Но Тэян нисколько не смутился.
— Здравствуйте, — Ю поклонился присутствующим. — А Тэхён у себя?
— Да, — кивнули ребята, которые прекрасно знали, что Ли и Тэян давние друзья.
Тэян для вида постучался, а потом зашёл внутрь, не дожидаясь разрешения войти. Тэхён сидел в кресле перед зеркалом, а напротив него стоял менеджер, облокотившись о стол. У обоих были озадаченные лица.
— Не помешал?
— Тэ-тэ! — воскликнул Ли. — Проходи.
Тэян закрыл за собой двери, проходя внутрь, и только сейчас заметил на диване в углу Шивона и Сонми. Тэян даже не успел уследить, куда они делись.
— Я точно не помешал? — Тэян многозначительно посмотрел на друга, но Ли сделал вид, что не заметил.
— Все в порядке, Тэян, вы нисколько не помешали, — Сонми улыбнулась, а потом встала с места. — Дорогой, мы ведь собирались ехать?
— Я думал, что вы останетесь, — удивился Тэхён.
— Прости, мы обещали детям быть дома до того, как они лягут спать, — виновато улыбнулся Шивон. — В любом случае, Тэ, подумай о моих словах.
— Да, я тебя услышал, хён, — кивнул омега.
— Родители планируют семейный ужин в начале июня, — продолжила Сонми. — Постарайтесь к этому времени наладить все ваши разногласия с Чунмёном.
Тэхён снова кивнул, кажется, не имея никакого желания комментировать. Шивон подошёл к младшему, а потом притянул к себе и улыбнулся.
— В любом случае, Тэхён-и, ты всегда можешь прийти ко мне. Ты же помнишь об этом?
— Спасибо, Шиши, — Тэхён посмотрел на альфу снизу вверх. — Я помню.
— Молодец! — мужчина оставил нежный поцелуй на макушке парня, а потом повернулся к Сонми. — Поехали домой, я жутко устал.
— Приятно было увидеться, — Тэян поклонился Кимам.
— Нам тоже, Тэян, спасибо за интересный вечер. Вряд ли мы бы разобрались без тебя.
— О, вы скромничаете, нуна. Я рад, что провел этот вечер в вашей компании.
Наконец двери за братом и невесткой закрылись, и Тэхён с Тэяном остались наедине. Минсо ушел тоже, предупредив, что ждёт омег внизу через час. Дальше планировалась целая вечеринка, и к большому сожалению Тэхёна, он не мог ее пропустить.
В комнате повисла минутная тишина. Ю устроился в одном из кресел перед зеркалом, внимательно разглядывая тот самый букет, что сильно выделялся на фоне кучи другой, которой задарили Тэхёна после показа. Все нормальные люди делали так, но только не Ким Юнсон.
— Ну, расскажешь, что происходит?
— Если бы я сам знал, — выдохнул Тэхён. — Он просто подарил эти цветы, хотя мы с ним едва знакомы. А потом пришел ко мне в гримерную, и когда я почти прямо ему сказал, что не собираюсь становиться его эскортным мальчиком, он сказал мне, что вообще-то собирался предложить контракт и сотрудничество с его компанией.
— Ого! — воскликнул Тэян, едва сощурив глаза. — Впрочем, насколько мне известно, с ними и правда не продлили контракты их прошлые амбассадоры.
— Кто это был?
— Актёр Ким Чанхо и модель Санни, ты должен их обоих знать.
— Конечно я их знаю, — усмехнулся Тэхён. — С первым у меня была фотосессия, со второй мы не раз пересекались на неделях моды. Кажется, Санни долгое время была представителем Dior?
— Да, пока ты не стал их глобальным амбассадором в Азии.
— Это выглядит так, будто я подбираю контракты за ней? Если я соглашусь, — хмыкнул Тэхён.
— А что делать с теми, кто подбирает контракты за тобой? Брось, Тэхён, в твоём деле на такое не обращают внимания, иначе можно остаться без славы, а самое важное — без денег.
Тэхён на это рассмеялся, а потом обреченно прикрыл глаза.
— Я правда не понимаю, чего он добивается. Со стороны выглядит так, будто он намерен меня купить. И я ему об этом сказал прямо в лицо, думаешь, переборщил?
— Даже если так, то чего тебе бояться? Ким Юнсону тебя не достать, даже если он сильно захочет. Но, честно говоря, не думаю, что ему есть до такого дело. В конце концов, в отличие от многих дядь с его положением, он действительно заработал свой капитал. Даже его сынок казался бесшабашным мажором, но теперь каждая вторая собака говорит о его героическом поступке на свадьбе Бён. Они интересная семейка, — хмыкнул Ю.
— Как в твоей голове помещается столько информации?
— Профдеформация, — пожал плечами Тэян. — В любом случае, Тэхён, тебе нужно перестать думать об этом и решать проблемы по мере их поступления. Даже если на тебя выльется критика из-за этого, это станет очередным пиар-ходом.
— Мне действительно подумать о его предложении?
— Обсуди с директором, с менеджером, и если они проанализируют все «за» и «против», встреться с ним и послушай, что они предложат. Одним контрактом больше, одним — меньше. Для тебя это может сыграть какую-то роль или не сыграть вовсе, просто обдумай всё. Он ведь не озвучил никакие сроки?
— Нет, — отрицательно махнул головой Тэхён. — Он вообще был предельно вежлив.
— Это в стиле людей, как Ким. В любом случае, я думаю, ты ничего не потеряешь от этого сотрудничества, а лишь только приобретешь.
— Считаешь? — усмехнулся Ли. — Очень не хотелось бы прослыть его биоаксессуаром.
— И тебя это так волнует? Как там говорилось? Haters gonna hate? Я думал, что за годы карьеры ты уже привык к такому.
Тэхён на это только улыбнулся кончиками губ, задумываясь о том, что в каком-то смысле Тэян прав. Однако тревожные мысли не покидали омегу, почему Ким Юнсон вообще решил сделать это? Ли прекрасно осознавал, что является лакомым кусочком для рекламодателей, но тем не менее ранее он никогда не сотрудничал с большим бизнесом вроде строительной компании Ким. Омега был представителем самых разных брендов одежды, украшений, сумок и обуви. Он даже стал амбассадором элитного алкоголя. Но строительный бизнес? Тэхён не сомневался в своих возможностях и способностях, одна только его статистика страницы Instagram говорила сама за себя. Но почему Юнсон решил выбрать именно его? Действительно насоветовали помощники или тут были другие, более скрытые мотивы?
— Тэхён, нам, кажется, пора ехать, — голос Тэяна ворвался в мысли Ли внезапно. Омега бросил взгляд на экран мобильника, отмечая, что время действительно подошла и если они промедлят ещё, то Минсо начнёт трезвонить по всем номерам Ли.
— Да, поедем.
Реджун завернул на нужную улицу, тормозя у неоновой вывески. Название клуба казалось ему знакомым, что, впрочем, было совсем неудивительно. Это был Каннам, и Бён провёл в этом районе добрую часть своей молодости. Журналисты уже собрались перед входом, и парень только тяжело вздохнул, глядя на это.
— Почему без них не обходится ни одно мероприятие в этом чертовом городе? — процедил сквозь зубы альфа.
— Надеюсь, это был риторический вопрос, Бён Реджун. Иначе объяснять тебе, сколько будет дважды два, действительно утомительно, — усмехнулась Розе, отстегивая ремень.
— Появление с тобой на публике становится обременительным в последние годы, — Реджун посмотрел в глаза девушки с улыбкой. Та возмущенно цокнула.
— Чья бы мычала, Бён Реджун! Сейчас о тебе и твоей семейке говорят больше, чем о ком-либо из знаменитостей за последние полгода. Так что тут еще вопрос, кого и что обременяет.
Реджун с улыбкой слушал возмущения подруги, прекрасно зная, что их дружба способна пережить такого рода неурядицы. Мировая популярность свалилась на Розе около трех лет назад, когда ее первые песни после дебюта стали хитами. Надо сказать, что и до этого девушка пользовалась определенным успехом, однако теперь просто прогуляться с ней по торговому центру практически не представлялось возможным. Реджун тосковал по тем денькам, когда они могли приехать в любой клуб и устроить невиданного размаха тусовку, и потом Розе с утра не пришлось бы извиняться перед всей нацией за неподобающее поведение. Все поменялось, возникли некоторые ограничения, но это все равно не означало, что их дружба могла пошатнуться хоть на йоту. Реджун любил и ценил Пак Чеён как родную сестру и родственную душу, что прошла с ним очень много разного дерьма. Она была чуть ли не единственным человеком в этом мире, не считая Ильхуна, кто действительно знал Реджуна настоящим. Бён мог бы доверить ей свою жизнь и был уверен, что это взаимно. Розе не разорвала с ним отношения, продолжала игнорировать настоятельные советы от директора ее компании. Благодаря связям ее семьи, ей не могли навязать рабские контракты, как это обычно случалось, поэтому мнение девушки учитывалось в такого рода вопросах. Она никогда напрямую не говорила Реджуну, но альфа был не дурак и прекрасно знал, что после сотни статей, где им приписывали романы, директор не стал бы молча наблюдать. Но Розанна Пак была немного другого склада ума, поэтому считала важным самой выбирать свои отношения, своих друзей и не считаться в этих вопросах ни с чьим мнением: ни с директорами компаний, ни с менеджерами, ни даже с ее преданным фанатами, которые в любой момент могли стать самыми ярыми хейтерами. Когда Реджун спрашивал, не боится ли она того, что в один день ее тоже коснется «культура отмены», Розе говорила, что будет жить так, как считает нужным, а возможность заниматься музыкой у нее никто не отберет. Реджун восхищался своей подругой и её стремлением к мечте.
Вспышки многочисленных камер слепили глаза. Реджун отдал ключи парковщику и улыбнулся собравшейся прессе. Затворы защелкали интенсивнее, конечно, ведь Розе появился на очередном мероприятии в компании одного из опальных сейчас Бёнов. Реджун только сейчас подумал, что не посоветовался по этому поводу ни с кем из семейства, но надеялся, что Ильхун не станет отчитывать его из-за таких мелочей. Несмотря на все произошедшее, Бён Реджун не собирался прятаться в подвалах как какая-то крыса. Одной пресс-конференции с извинениями нации хватит, дальше Реджун намерен проживать полную жизнь. И если ему хочется куда-то пойти, или его компания нужна его лучшей подруге, мужчина сделает это не оглядываясь на чужое мнение.
— У тебя точно не будет проблем из-за меня? — прошептал на ухо омеге Реджун, продолжая улыбаться журналистам и позируя на красной дорожке. Хоть вечеринка и была закрытая, ко входу были приглашены СМИ.
— Какая к черту разница? — усмехнулась Розе. Реджун улыбнулся кончиками губ, приобнял девушку за тонкую талию и прижал ближе. Раз уж они хотят сенсацию, то однозначно получат ее!
Тэян улыбался одному из знакомых блогеров, который увлек его беседой. Сегодня на вечеринке выступало несколько звезд, в числе которых была парочка популярных рэперов и звезда современной корейской поп музыки, Розанна Пак. Ю предвкушал хороший вечер и пытался растолкать Тэхёна, который то и дело заглядывал в свой телефон.
— Прошу прощения, — Тэян извинился перед альфой, который учтиво ему кивнул, и направился в сторону Ли, что остался один. В зале звучала только размеренная музыка, еще не долбила по ушам, и можно было разговаривать в голос. — Тэхён-а?
— Да? — омега посмотрел в глаза Ю, и от Тэяна не укрылось некоторое беспокойство.
— Что-то случилось? Ты постоянно смотришь в телефон.
Тэхён усмехнулся, хватая бокал шампанского с подноса проходящего мимо официанта. Он сделал несколько глотков, а потом посмотрел на друга вновь.
— Он даже не написал сегодня. Ни слова про показ, — почти прошептал омега. — Я правда не понимаю, в чем дело. Он всегда писал, даже если был очень занят.
Тэян тяжело вздохнул, прикрывая глаза на секунду другую, пока Тэхён не видел. Что же, Ю в очередной раз сдержался от того, чтобы высказать болючую правду в лицо омеги, потому что было не время и не место. Ли был главным человеком на этом мероприятии и нёс за него определенную ответственность, нельзя было допустить того, что он расклеится. Они дружили очень давно, и Тэян достаточно хорошо знал характер парня. Ли не был из тех, кто сделает что-то вопреки, это скорее было чертой самого Ю.
— Тэхён-а, — ласковый голос друга и его улыбка заставили Ли поднять голову. — Возможно, он и правда сильно занят. Такое ведь не редкость, да? Вы оба много работаете, и у вас не хватает времени на отношения. Так бывает. Но сейчас тебе лучше не думать об этом, а просто поговорить с ним откровенно чуть позже. Обсудишь все свои вопросы и выскажешь претензии, выслушаешь, что он скажет. Но пока, Тэ, тебе нужно собраться! Вечер только начинается.
— Да, — выдохнул омега, прикрывая глаза. — Ты прав. Мне стоит собраться.
— Молодец!
Тэхён хотел ещё что-то сказать другу, но не успел. Внезапно все присутствующие загудели, и омегам пришлось отвлечься от разговора.
В зале клуба появилась известная всем и ожидаемая гостья этого вечера. Тэхён улыбнулся кончиками губ. Розе была приглашена на показ в том числе, но заранее предупредила Тэхёна лично, что из-за загруженного расписания не сможет присутствовать на нём, но с радостью посетит афтепати и даже исполнит на нём парочку своих песен. Так что Ли не мог не встретить её.
— Тэян? Ты чего? — Тэхён только сейчас заметил удивленное выражение лица друга, который уставился на вошедшую Розе, как баран на новые ворота.
— А Бён Реджун что тут делает? — Ю едва сощурился, глядя в глаза друга.
— Честное слово, Тэян, в списке приглашенных я его не помню. Но у Розанны было +1. Разве они не друзья?
Тэян усмехнулся, кивая другу. Разумеется, Бён Реджун и известная певица Пак Розе были давними друзьями. Пресса приписывала им долгие отношения, но сама знаменитость не раз опровергала это прямым текстом в соцсетях и на интервью. Ю Тэян не был бы Ю Тэяном, если бы не изучил эту тему вдоль и поперек. Но всё равно сейчас не мог осознать, что именно чувствует при взгляде на красивую высокую блондинку, что цеплялась за предплечье Бёна и купалась в лучах славы. Они гармонично смотрелись вместе, и Тэян прекрасно понимал всех фанатов, которые были убеждены в том, что у этих двоих роман. Это была та самая идеальная пара Барби и Кена с обложки глянца.
— Знаешь, Тэхён-а, лучше тебе встретить её самому.
— Почему это? — замешкался друг. — Ты же хотел с ней познакомиться лично.
— Ещё представится возможность. Прости, — омега вручил Ли свой бокал и скрылся в толпе. Тэхён удивленно смотрел в спину друга, такое поведение для Ю Тэяна было абсолютно не в порядке вещей. Но времени рассуждать об этом у омеги не было. Надо было действительно встретить Розе и ее спутника.
Реджун понимал, что избежать лишнего внимания у него не получится. Тут же из ниоткуда появилась куча смутно ему знакомых людей, которые принялись с ним здороваться и приветствовать, приглашая за свой столик. Бён только кивал и улыбался, а ещё надеялся, что следом не посыпется миллион идиотских вопросов про семью.
— Знаешь, я был бы признателен, если бы мы скорее нашли бар, — усмехнулся Реджун.
— Не забудь, что мне еще выступать, — едва закатила глаза Розе. — Тэхён-а! Я рада тебя видеть!
Омеги поприветствовали друг друга и обнялись. Розе тут же поспешила познакомить Тэхёна и Реджуна, и альфа улыбнулся парню, рассыпаясь в приличиях, на которые только был способен. Он вспомнил омегу с помолвки Бэкхёна и Ким Чонина, но не думал, что парень вспомнит его. Однако Ли сильно его удивил, заговорив про тот вечер.
Вскоре Розе ушла с Тэхёном, чтобы поприветствовать других артистов и осмотреть место выступления. В этом плане Реджун всегда удивлялся профессионализму подруги: ей не нужна была целая команда из звукорежиссеров, менеджеров и стилистов. Она могла вот так приехать после целого рабочего дня и устроить самый настоящий концерт, не видя предварительно ни площадки, на которой собирается выступать, понятия не имея о том, кто будет диджеем. Многим её коллегам по цеху такое даже не снилось.
Выступление Пак длилось почти двадцать минут и завершало концертную часть, далее все переходило в руки диджея, который тоже был одним из топовых в стране. Реджун не имел желания присоединиться ни к одной из многочисленных компаний, поэтому спрятался в углу бара, скинув СМС Чеён о том, где находится. Когда девушка закончит со всеми своими светскими и профессиональными обязанностями, обязательно его сама найдет, а пока Бён мог посидеть в одиночестве и подумать о жизни.
Тэян танцевал много и долго, сам от себя подобного не ожидая. Он уже и не помнил, когда последний раз так отрывался на танцполе, но сегодня было подходящее настроение. Парень не знал, сколько времени он провел посреди танцующей толпы, но в какой-то момент почувствовал усталость и решил отойти к бару, чтобы запить это настроение парочкой коктейлей. Альфа, один из коллег Тэхёна по агентству, поначалу недвусмысленно намекал Ю на продолжение вечера в более интимной обстановке, но у Тэяна была отличная способность уметь без лишних слов отшивать альф. Так что сбежать сейчас в сторону бара было отличным решением проблемы, да так, что любой ниндзя позавидует.
Бармен улыбнулся омеге и поприветствовал его так, словно они были давно знакомы. Тэян пытался лучше вглядеться в лицо паренька, который однозначно был младше, чтобы вспомнить, но попытки были тщетны. Ю помнил, что не раз бывал в этом клубе, однако когда именно, в каких обстоятельствах и с кем он мог тут познакомиться, омега уже не помнил. Так что парень сделал вид, что тоже вспомнил альфу и улыбнулся ему своей самой очаровательной улыбкой.
— Тэян-щи, что будете пить? — спросил парень.
— Давай какой-нибудь легкий коктейль на твой вкус, — Тэян заметил, что альфа был вполне симпатичным. С таким можно было даже пофлиртовать, и Ю уже собирался спросить, как его зовут, как вдруг краем глаза зацепил знакомый силуэт. Всеми силами омега пытался себя уговорить, не поворачивать в ту сторону голову, но всё же не смог сдержаться.
Бён Реджун сидел в углу бара и пил виски, судя по цвету жидкости в его стакане. Он не смотрел по сторонам, а только залип в одну точку, кажется, глубоко погруженный в собственные мысли. Омега невольно засмотрелся на красивый профиль лица, широкие плечи, облаченные в черный пиджак и такого же цвета рубашку под ним. Бён был одет просто на первый взгляд, но у Тэяна всё равно липкие мурашки поползли по телу. Если бы омега сказал, что не вспоминал их ночь, он бы точно соврал. Он думал о ней и не раз, даже чересчур часто, что немного пугало самого Ю. Стараясь выбросить альфу из головы, он делал только хуже самому себе. Потому что чем больше ты пытаешься не думать, тем больше ты и думаешь.
Розе улыбнулась кончиками губ, когда уже издалека заметила долгий взгляд Ю Тэяна на Реджуна, что, кажется, вообще омегу не видел. Девушка подумала о том, что не один ее друг попался на крючок, так что распрямила плечи и уверенно зашагала к альфе, преисполненная решимости сыграть роль купидона в судьбах этих двоих, хоть её никто и не просил.
— Так и собираешься сидеть тут весь вечер? — усмехнулась Пак, подходя к мужчине со спины. Тонкие пальчики пробежались по широкому плечу. Розанна присела на соседний стул и подперла щеку рукой.
— Хорошее выступление, как и всегда, Чеён-а, — расплылся в своей широкой улыбке Бён.
— Ты не ответил на вопрос.
— Собираюсь, раз уж я здесь, надо надраться в стельку. Неделя выдалась сложная.
Розе это никак не прокомментировала. Только лишь наклонилась к парню и едва кивнула куда-то ему за спину.
— Только не оборачивайся резко, но кажется, я была права.
Реджун недоуменно посмотрел на девушку.
— В чем права?
— Ли Тэхён и правда пригласил своего лучшего друга.
Слегка затуманенный алкоголем мозг альфы не сразу понял, о ком идёт речь. А когда до Бёна всё-таки дошло, он насильно сдержал порыв обернуться и посмотреть.
Ю Тэян и правда был здесь?
— Мне кажется, он думает, что мы с тобой вшивая парочка, — Розанна состроила задумчивое выражение лица.
— Поверь, он так точно не думает, — усмехнулся Реджун, делая очередной глоток из стакана.
— А если всё-таки думает? Разве ты не пойдешь туда, чтобы его переубедить?
— Почему я должен это делать? — Бён старался не смотреть в глаза подруги, потому что знал, что именно ей он всегда плохо врал. Однако Пак не собиралась дожидаться, когда альфа расколется. Она улыбнулась, коварно потерла ладошки и схватила сумочку с барной стойки, спрыгивая с высокого стула.
— Пак Чеён! — предупредительно произнёс Реджун, предчувствуя беду. Но не успел и слова дальше молвить, когда Розе решительно сорвалась в сторону Ю Тэяна.
Тэян принял коктейль от бармена, улыбаясь ему вновь. Он хотел спросить, что профи туда намешал, но не успел, потому что заметил, как к нему приближается Пак Розе собственной персоной. Девушка выглядела просто потрясающе в своем мини-платье черного цвета и длинным кожаным плащом коричневого цвета поверх. Она была на высоких шпильках, а длинные светлые волосы были убраны назад, открывая высокий лоб и миловидные черты лица. У омеги была интересная, притягательная внешность, и Тэян невольно сравнил себя с ней, с досадой отмечая, что в красоте, вероятно, всё-таки уступает. Девушки-омеги всегда были красивее парней, по мнению Ю, а Розанна Пак была одной из самых красивых девушек. Все меркли на ее фоне, и парень был уверен, что он уж точно не исключение.
— Привет! — девушка подошла куда быстрее, чем ожидал Тэян. — Могу присоединиться?
— Конечно, — учтиво улыбнулся Тэян.
— Я Пак Розе, — омега первая протянула тонкую ладонь, и Ю не мог не пожать ее в ответ, едва кланяясь.
— Совру, если скажу, что не знал, — усмехнулся парень. — Ю Тэян, приятно познакомиться!
— В таком случае я тоже слукавлю, если удивлюсь твоему имени. Я твоя фанатка и очень большая.
Тэян удивленно посмотрел на омегу, задумываясь над тем, стоит ли верить ее словам. И рассказал ли ей что-то Бён Реджун?
— Это были мои слова. Я рад познакомиться с тобой лично, Розе.
— Я просто заметила, что ты здесь один, и решила попытать удачу.
— Хорошо, что ты решила это сделать первой, потому что я не смог бы отвлечь тебя от беседы с твоим спутником. Хоть и очень хотелось с тобой познакомиться, — Тэян принял правила этой игры очень быстро. Розанна заливисто рассмеялась, а потом едва обернулась в сторону Реджуна, что продолжал сидеть на месте и делать вид, будто ничего особенного не происходит.
— Вы ведь знакомы с Реджуном, не так ли? Эй, Реджун-оппа! — девушка закричала так, что умудрилась перекричать музыку, долбящую по ушам, и обратить на себя внимание половины присутствующих. Реджун со стуком поставил стакан на стол, обреченно прикрывая глаза. Выхода у него не было, он не мог проигнорировать это теперь, просто из правил приличия. В конце концов, они с Тэяном были всё ещё в некотором сотрудничестве.
— Добрый вечер, Тэян, — альфа улыбнулся, подходя к омегам.
Альфа и омега обменялись поклонами, и от Ю не скрылось то, как долгий взгляд мужчины пробежал по нему оценивающе. В Бён Реджуне была особенность. Он умел облизать взглядом так, что никакого негативного осадка не оставалось. Тэян бы ни за что не признался даже самому себе, но ему нравился этот взгляд альфы.
— Добрый, — улыбнулся парень. — Не знал, что вы тоже тут.
— Кажется, в прошлую нашу встречу мы условились, что теперь будем на «ты»?
Розе не говорила ни слова, а только довольная наблюдала за этим занимательным диалогом со стороны. Реджун хотел бы вручить ей в руки попкорн для полноты картины. Он запомнит это и отомстит ещё не раз, иначе, он не Бён Реджун.
— Да, точно, — усмехнулся Ю. — Простите мою короткую память.
Между парнями повисла секундная пауза. Розе с недовольством посмотрела на друга, который замер, словно истукан. Обычно у Бёна никогда не возникало проблем с тем, чтобы заболтать омегу, но почему-то в этот раз он был нем, как рыба. Тэян этот взгляд истолковал по-своему.
— Я, вероятно, отвлекаю вас от общения, — улыбнулся омега, собираясь встать со стула, но внезапно Розе перехватила его ладонь.
— О нет, Тэян, я вообще-то хотела вмешать тебя в свой ужасно коварный план, — заговорщицки наклонилась к уху Ю омега.
— Что?
— Хотела, чтобы ты взял этого зануду на себя, пока я пообщаюсь с другими людьми. А то увязался хвостиком, чтобы я вывела его в люди, и теперь сидит мрачный как туча.
Реджун прекрасно слышал всё, что говорит подруга. Его бровь неконтролируемо ползла вверх, и, кажется, еще чуть-чуть — и альфа готов был задохнуться от возмущения.
— Эй, Пак Чеён! Что ты там несешь?
Тэян не сразу понял, что Розе шутит. Однако стоило возмутиться Бёну, как Ю заливисто рассмеялся, а Пак вскочила со стула.
— Я надеюсь на тебя, Тэян-и. Приятно было познакомиться!
— И мне, — улыбнулся омега.
Реджун даже слова молвить не успел, как подруга ускользнула в сторону танцпола, оставляя его наедине с Ю Тэяном.
— Ты же понимаешь, что она всё наврала? Наглая девчонка! — обреченно вздохнул Реджун, присаживаясь на место, на котором ранее сидела его подруга.
— Вы действительно близки, — усмехнулся Тэян, глядя в глаза альфы.
— Мы дружим много лет, — пожал плечами Бён.
— Дружите? — Ю продолжал улыбаться, делая глоток своего коктейля и не сводя взгляда с мужчины.
— Ю Тэян, ты же профессионал. Наверняка перерыл всё моё досье, к чему эти вопросы?
— Ну, она очень красивая и привлекательная девушка. Почему бы мне не стать сторонником некоторых теорий? Кажется, ты, Бён Реджун, довольно падкий на красивых и привлекательных омег.
— Это ты сделал вывод после нашей первой встречи? — усмехнулся альфа, заставляя Ю поперхнуться. Реджун не сдержался от громкого смеха, а Тэян закатил глаза, вытирая губы салфеткой.
— Ты мудак, Бён Реджун, ты в курсе?
— О, поверь, ты не первый красивый и привлекательный омега, который мне это говорит.
— Не сомневаюсь, — хмыкнул Тэян. А потом альфа и омега рассмеялись в унисон.
Внезапно всё напряжение между ними куда-то пропало, и Бён подумал о том, что может сделать то, о чём даже не думал ещё утром. Чертова Пак Чеён! Она действительно доведет его до греха!
— Тэян, я могу попросить тебя об услуге?
— Сначала скажи какой, — пожал плечами омега, заглядывая в глаза мужчины. — А то не люблю обещать то, что не смогу выполнить.
— Сходишь со мной на свидание?
Тэян замер, потому что несмотря на весь этот флёр легкого флирта, он все равно не ожидал этого вопроса. Омега пару минут смотрел в молчании в глаза мужчины, а потом улыбнулся кончиками губ, опуская взгляд.
— И это будет нормально, учитывая, что я всё ещё сотрудничаю с вашей семьей?
— А что не так? Моя семья не имеет к этому никакого отношения.
— Я не мешаю работу и личную жизнь.
— Они смешалась в первый же день нашего знакомства, — усмехнулся Реджун. — Но ты правда нравишься мне, Ю Тэян. И я смею надеяться на то, что это взаимно. Хотя бы интерес узнать друг друга получше.
Тэян едва выдохнул, склоняя голову. Он молчал, потому что отрицать столь очевидные вещи не мог. Бён Реджун действительно нравился ему, и похоже, пришло время признать это.
— Хорошо, Бён Реджун. Давай сходим на свидание, — улыбнулся омега, заставляя сердце Реджуна громко забиться в глубине грудной клетки.
Альфа едва ли сдержал порыв обнять парня и поймал себя на мысли, что впервые в жизни ощущает такое желание. Ничего сверх, ему просто хотелось простого объятия с кем-то, но он сдержал себя. Меньше всего на свете ему хотелось напугать Тэяна своей резкостью.
Тэхён просыпается поздним утром, с трудом разлепляя глаза. Вчерашняя вечеринка была довольно бурной, и омега выпил лишнего. Поэтому сегодня в мир просыпался не так уж и радостно. Ли вымученно простонал, думая о том, что он пил редко, так откуда же у него похмелье? Но горячий душ и кофе должны были хоть чуть-чуть исправить его паршивое состояние, так что парень насилу поднялся с кровати.
Омега прошлёпал босыми ногами по белому полу до кухни, включил кофемашину, а потом направился в сторону ванной. Надо было приводить себя в порядок, после обеда у него еще было расписание. И довольно-таки плотное.
Как и ожидалось, теплые струи действительно привели его мысли в порядок. Парень вышел из ванной уже новым человеком, слабо улыбнулся собственному отражению и наложил тканевую маску, чтобы хоть как-то помочь не менее, чем он сам, измученной сухой коже лица. Парень уже пил долгожданный кофе на кухне, когда внезапно прозвучал вызов на домофон. Ли вопросительно выгнул бровь, поспешно снял маску с лица, а потом перевел взгляд на телефон, который специально не открывал, чтобы провести адекватное утро. А то заглядывать туда раньше, чем полноценно проснулся, было себе дороже порой. Омега не раз на эту удочку попадался.
На маленьком экране домофона Тэхён увидел знакомый силуэт и удивленно замер. И только через пару секунд спохватился, открывая двери.
— Чунмён? — от удивления омега даже не поздоровался по-человечески, а только вопросительно смотрел на Кима, словно увидел восьмое чудо света. Мужчина улыбнулся кончиками губ.
— Прости за раннее вторжение. Ты не брал телефон, но Минсо сказал, что ты дома.
— Почему ты извиняешься? Проходи, — омега отошел в сторону от дверного проёма, пропуская Кима в квартиру. На часах не было и полудня, а Чунмён в будний четверг стоял на пороге сеульской квартиры Тэхёна. Всё это казалось до ужаса странным, так что парень невольно насторожился.
— Мён-а, всё в порядке? Почему ты не на работе?
— Я взял сегодня отгул, — Ким снял обувь, снял легкое пальто и зашуршал пакетом, проходя на кухню. Тэхён последовал на ним, чувствуя, как беспричинно сжимается в тревоге сердце. Он смотрел на напряженную широкую спину мужчины, что вытащил из пакета пару свежих миндальных круассанов из любимой кондитерской Тэхёна, и даже кофе оттуда же.
— Зачем тебе отгул? Если ты мог его взять, почему не взял вчера? — усмехнулся Ли, не в силах удержаться от очевидного вопроса. Ким молчал, продолжая выкладывать еду, всё еще стоя к омеге спиной. И Тэхён, который ещё вчера был так зол на альфу, не собирающийся ему прощать впредь его безразличие и все эти выходки, сделал шаг вперед.
Тонкие руки обвили талию Чунмёна, а острый подбородок оказался на плече. Лёгкие альфы заполнил уже такой родной аромат яблока, в котором едва чувствовалась отдушка геля для душа парня. Ким Чунмён знал эти нотки так хорошо, он пропитывался ими на протяжении многих лет. И его руки автоматически потянулись к рукам Ли, но Чунмён сдержал себя в последний момент.
— Нам нужно поговорить, — тихо проговорил мужчина, наконец разворачиваясь к омеге. Парень вопросительно выгнул бровь и расцепил объятия.
— Что случилось?
Чунмён ехал сюда, полный решимости, что больше не способен так жить. За прошедшие недели он многое для себя обдумал и решил, но сейчас, когда он смотрел в такие родные глаза парня, он просто не понимал, что должен сказать. Потому что несмотря на все, что было и есть, Ли Тэхён никогда не сможет стать Чунмёну полностью чужим. Он всегда будет оставаться частью его семьи, а Ким не привык обижать свою семью. Но и дальше тянуть эту лямку не мог, потому что ему нужно было рассказать Тэ правду, какой бы горькой и отвратительной она ни была. Обманывать Тэхёна означало делать ситуацию ещё хуже.
— Я, — Чунмён замолчал, когда встретился со взглядом Ли. — Даже не знаю, с чего начать.
— Хоть намекни, — усмехнулся Тэхён, но в его глазах читалось одно только беспокойство. — Никто не умер, все живы?
— Да, да, разумеется, — выдохнул альфа. — Просто знаешь, дело в наших отношениях…
Тэхён напрягся, нехорошее предчувствие усилилось. Он едва придвинулся к альфе, а Чунмён прикрыл глаза, собираясь с духом. В конце концов, он ведь альфа, мужчина и должен сказать всё честно.
— Я изменил тебе, — слова слетели с языка куда проще, чем ожидал сам Ким. На кухне повисла оглушительная тишина, которая длилась мучительную минуту. Тэхён смотрел на альфу, не моргая, словно пытался осознать то, что услышал сейчас.
— Это не смешная шутка, Чунмён.
— Это не шутка, Тэхён, — продолжил альфа. — Я изменил тебе, это правда.
У Ли потемнело в глазах, то ли из-за и так плохого самочувствия, то ли потому что эти слова были словно раскаленный свинец, вылитый за шиворот, выжигающий всю его плоть миллиметр за миллиметром.
— И… Кто он?
— Какая разница?
— Нет уж, — усмехнулся омега, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. — Разница есть. Это кто-то, кого я знаю? И как давно это продолжается?
— Тэхён, — Чунмён знал, что без истерики не обойдется, однако прямо сейчас понятия не имел, что делать дальше. Уйти? Оставить Тэхёна в таком состоянии он, конечно, не мог.
— Ответь на вопрос! — голос Ли дрогнул.
Чунмён тяжело вздохнул, прикрывая на секунду другую глаза. Сердце билось где-то в глотке, альфа пытался собраться с мыслями. Но раздрай Тэхёна рикошетил фонтаном эмоций в него самого, так что быть самим собой мужчина не мог, как бы ни пытался.
— Ты его не знаешь, — прошептал альфа. — И это случилось не так давно, но случилось. Обманывать тебя я больше не мог, поэтому… Думаю, нам стоит расстаться.
Тэхён вдруг звучно рассмеялся, откидывая голову на стенку позади. Он с минуту пялился на белый потолок, а потом повернулся к альфе.
— Ты мне изменил и ты же меня бросаешь? Вау, Ким Чунмён, ты превзошел всех козлов этого мира с головой! Нет-нет, это я тебя бросаю, слышишь? Если и тебе плевать на все эти годы, на всё то, что было, на нашу семью, то мне подавно. Слышишь? Абсолютно плевать!
— Тэхён, мне не плевать, но мы оба с тобой понимаем, что эти отношения ни к чему не вели. Уже виднелся тупик в конце этого тоннеля, и нам обоим просто стоило перестать обманывать себя и друг друга.
— Тупик? — хмыкнул Тэхён. — Это ты в него уперся, Ким Чунмён! Я делал всё ради этих отношений, а ты лишь только принимал. И после всего этого ты еще говоришь, что мы уперлись в тупик? Да, мы и правда в него уперлись, и это твоя измена.
— Я дорожу тобой и тем, что было между нами, Тэхён. Ты навсегда останешься моей семьей. Но мы даже не истинные, — слова сорвались с губ альфы сами собой. Хлесткая пощечина обожгла щеку, из глаз Ли брызнули слёзы.
— Не смей! — прошептал парень. — Не смей, слышишь, после всех своих слов о том, что истинность не важна, говорить это?
Чунмён прикрыл глаза, склоняя голову. Щека горела, и он и правда жалел о сказанном, потому что да, истинность не имела значения, если двое людей по-настоящему друг друга любят. Но вместо того, чтобы честно признаться в том, что Ким никогда его не любил, он сказал то, что сказал.
— Я никогда не любил тебя. Не любил в том смысле, в котором ты бы хотел и был достоин. И я обманывал нас обоих, поэтому ты прав. Мы упёрлись в тупик по моей вине, прости меня, Тэхён. Но продолжать эти отношения дальше означает лишь только увеличивать наши страдания.
— Ты не страдал, когда трахал меня, — усмехнулся Ли. — Не страдал, когда трахал его или ее. Так почему же изображаешь страдальца сейчас? Ты действительно жалок, Ким Чунмён. И мне жаль все свои силы, годы и молодость, что я потратил на тебя.
— В таком случае, — Чунмён встал с места. — Я действительно должен уйти.
Альфа вышел из кухни, но вдруг его поймали за руку, разворачивая к себе. Тэхён смотрел на него таким больным взглядом, что у Кима весь кислород исчез из лёгких. Думал ли Чунмён, что однажды станет причиной таких глаз этого омеги? Кажется, в глубине души абсолютно все об этом знали: их семья, их друзья, даже они сами. Но они всё равно продолжали делать вид, что так и должно быть, что ничего не происходит и в их отношениях всё идеально. А в сути своей, их отношения были разрушены ещё до того, как начались. Чунмён не разобрался в себе и предложил встречаться, а Тэхён был слишком молод, чтобы увидеть правду. Ким был старше и объективно нёс больше ответственности за это, но в голове у него ума было не больше, чем у школьника. И даже сейчас мужчина не был уверен, что сильно поумнел.
— Если, — прошептал на грани Тэхён. — Если я прощу твою измену, ты останешься?
Чунмёну почти физически стало плохо от этих слов. Он смотрел на омегу и не мог понять, в какой момент всё превратилось в этот кошмар. Ким был уверен, что с характером Тэхёна он получит нож в печень после правды, но на деле перед ним предстал совершенно сломленный, раздавленный человек. И от осознания, что это Чунмён собственными руками сотворил с ним такое, ему становилось дурно до черноты перед глазами.
— Да что, черт возьми, ты такое несешь? — воскликнул альфа, сжимая плечи омеги и глядя ему в глаза. — Возненавидь меня, Ли Тэхён, всем своим сердцем, но не говори подобных слов. Я предал тебя, ещё до физической измены, разве ты не понимаешь? Почему ты говоришь мне эти глупости?
— Потому что я люблю тебя! — прокричал альфе в лицо парень. — С самого детства я никого не любил больше, чем тебя! И я знаю, что жалок, что не должен быть таким, но я не могу по-другому. Даже если ты топчешь меня и мою гордость, я ничего с собой поделать не способен.
— Я не достоин этой любви и не достоин тебя. Поэтому я ни за что в жизни не останусь. Прощай, Ли Тэхён.
Чунмён ушёл, насильно вырывая руку из чужого захвата. А Тэхён так и остался стоять в коридоре своей квартиры, срываясь на громкие слёзы. Альфа действительно растоптал его и даже не оглянулся. И теперь Ли нужно было научиться жить с этим осознанием, однако он не представлял, как это возможно. Тэхён так и просидел на полу в коридоре, пока не приехал перепуганный менеджер. Кажется, он сказал что-то про то, что ему позвонил Чунмён и попросил приглядеть за Ли. Какая забота со стороны человека, которому так сильно было плевать на омегу теперь!
Кёнсу улыбается яркому солнцу, глубже вдыхая в легкие свежий воздух. Он только что сдал сложнейший экзамен по его основной направленности и теперь мог считать, что сессия в кармане. Парень был полностью уверен, что если он справился с этой дисциплиной, то из-за оставшихся двух можно было не волноваться.
До спустился по гранитовым старым ступеням университета, задумавшись о том, как быстро пролетело время. Казалось, что он приехал в Германию пару дней назад, а на деле, До Кёнсу уже закрывал первый семестр в новом для него университете. Да, хоть прошлые деньки и были самыми тяжелыми в его жизни, даже они прошли очень быстро. С одной стороны, это ужасно пугало омегу, но с другой — дарило надежду, что однажды боль притупится и скоротечное время унесет её с собой, навсегда похоронив в пучине лет короткой человеческой жизни.
Со дня, когда Кёнсу узнал про свой диагноз, прошло чуть больше месяца. На удивление омеги, лечение, которое ему прописал врач, действительно работало. У Кёнсу уже прошла первая течка на новых таблетках, и ему было заметно лучше. А ещё помогали антидепрессанты, и теперь парень мог дышать чуть свободнее, чем до этого. Наверное, впервые в жизни Кёнсу был искренне благодарен родителям за то, что они заставили его сделать что-то против желания самого До. Как там говорил Марк Твен? Чем старше ты становишься, тем мудрее становятся твои родители? Кёнсу усмехнулся собственным мыслям. Кажется, он вспомнил эту цитату не совсем точно, но смысл был именно такой. Все эти дни омега старался себя уговорить, что жизнь действительно налаживается, но иногда случались вечера, когда До смотрел в одну точку на стене и не ощущал ничего, кроме всепоглощающей пустоты. Такое было нормальным? Все люди на этой планете в той или иной степени сталкиваются с подобным или всё же Кёнсу был такой один? Как ни старался, парень не мог найти ответ на этот вопрос. Просто он знал, что если взглянуть правде в глаза, то она скажет, что Кёнсу неполноценный. От него оторвали огромный кусок, и это то, с чем омеге придется смириться и идти по жизни. Эта правда была колючая и больная, но Кёнсу пытался её принять, хотя бы вопреки. И парень знал, что когда научится с ней мириться, когда примет, что в его жизни больше никогда не будет так, как раньше. Никогда не будет того, что он действительно желает всем сердцем, именно тогда он и научится жить. Но пока Кёнсу словно застрял между всем этим, пытающийся улыбаться солнцу и радоваться сданному экзамену.
— Кёнсу! — голос отца вырвал омегу из собственных мыслей. Омега обернулся, замечая родителя, который широко улыбался и шёл к нему на встречу.
Было немного странно иногда пересекаться с отцом на кампусе. Кёнсу так и не смог привыкнуть к подобному, потому что до Германии он никогда не видел родителя ни в одном из своих учебных заведений. На подкорке словно было выжжено красным, что если парень вдруг однажды увидит До Ёнсока в своей школе или в своём университете, значит, случилось нечто действительно ужасное.
Но отец работал в этом университете, и их встречи хоть и были случайными, но всё-таки пора было к ним привыкнуть.
— Отец, — омежка улыбнулся, делая шаг к родителю. — У тебя закончились занятия?
— Экзамен, — улыбнулся мужчина. — Что насчет твоего?
Кёнсу едва пожал плечами.
— Высший балл.
— Что и ожидалось от моего гениального мальчика, — добродушно рассмеялся Ёнсок. — Ты уже освободился? Едем домой?
— Да, поехали, — кивнул Кёнсу.
Он шёл с отцом по огромному кампусу в сторону парковки, переговариваясь о каких-то незначительных вещах, а потом удивленно замер, когда осознал, что приехал их забрать Джун. Кёнсу тяжело сглотнул, едва притормаживая, стоило ему увидеть знакомую широкую спину альфы. Джун ещё не успел их заметить, курил, прислонившись о капот машины. И пусть Кёнсу пытался не подавать вида, всё-таки внимательный к деталям Ёнсок не мог не заметить замешательства сына.
— Кёнсу? Всё в порядке?
На голос альфы тут же обернулся Джун, который моментально выкинул окурок в урну неподалёку, так как это было специально отведённым местом для курения. Он поклонился Ёнсоку, а потом кинул короткий взгляд на Кёнсу.
С той ночи после клуба отношения Кёнсу и Джуна не то чтобы испортились, но общение практически сошло на нет. До почти не помнил подробностей, но помнил самое главное: то, как они целовались и как Кёнсу назвал альфу именем другого человека. Слова Джуна, и то, как он торопливо вышел из комнаты, хлопнув дверью, превратились в отрезвляющую пощечину для парня. Кёнсу чуть было не совершил чудовищную ошибку, за которую расплачивался бы всю жизнь, но ему повезло, что Джун оказался умнее. Омега после этого неделю ходил чернее тучи, не зная, как объясниться с парнем, но когда решился и сделал попытку извиниться, Джун сказал, что не ждёт от него ничего. Ни извинений, ни взаимности, но и дружбы больше между ними нет. Это было тяжело для омеги, который лишился последней своей ниточки с прошлой жизнью, но До Кёнсу действительно это заслужил. Это тоже было частью той самой горькой правды, от которой постоянно хотелось отвернуться или спрятать голову в песок.
Инфантилизм.
Вот главная проблема их поколения. До Кёнсу тоже был ей подвержен, оказавшись абсолютным трусом, так и не выросшим ментально ребёнком. Проще было винить жизнь и родителей, но никак не себя. А между тем омега продолжал делать необдуманные шаги и причинять боль тем, кто хотел искренне ему помочь и помогал несмотря ни на что. И теперь Кёнсу хотелось попробовать измениться, жить по-другому, чувствовать по-другому, и До наивно полагал, что начал идти к этому, хоть и медленно, но лучше так, чем совсем ничего.
— Спасибо, что заехал, Джун, — Ёнсок улыбнулся парню.
— Мне не сложно, господин До, — кивнул в ответ альфа.
Спустя пару недель после того случая Кёнсу узнал, что Джун уволился из штата До Ёнсока. У него всё ещё не закончились языковые курсы, но он успешно сдал экзамен на уровень А и В. Альфа всё ещё плохо говорил, однако смог найти работу в автомастерской. Как узнал До, Джун отлично разбирался в машинах. Конечно, Ёнсок пытался его уговорить остаться, но альфа был непреклонен. В конце концов, родители Кёнсу сказали, что он останется частью их семьи и должен каждые выходные заходить на ужин. Джун горячо благодарил чету До, но так и не пришёл попрощаться с Кёнсу. Они не виделись около двух недель, и вот теперь альфа стоял тут.
— Добрый день, молодой господин, — Джун кивнул Кёнсу в том числе.
— Ты теперь даже не работаешь у нас, продолжишь так же меня называть? — усмехнулся омега.
— От некоторых привычек невозможно избавиться, — хмыкнул парень. И младший До ничего на это не ответил, а только обошёл машину и уселся на заднее сидение без лишних церемоний и вопросов. В конце концов, если Джун выбрал такой формат общения, то Кёнсу подыграет ему.
Ёнсок прекрасно замечал напряжение между сыном и Джуном, однако не задавал никаких вопросов. Альфе было интересно, что вообще пошло не так, но он старался не лезть дальше, чем ему было позволено. То, что Джун сегодня приехал в университет, оказалось чистой случайностью: у Ёнсока заболел водитель, а сам он ещё водительские права в Германии подтвердить не успел, очень кстати До встретился с Джуном в коридорах университета, когда альфа приехал за какими-то документами. Когда парень увольнялся, Ёнсок оставил ему одну из машин, сказав, что Джун может ее вернуть, когда купит свою. Это было некой платой за всё то, что альфа сделал для Кёнсу. Ёнсок не знал всего, но прекрасно замечал, как важен был для его сына этот парень, поэтому чувствовал ответственность за его дальнейшую судьбу в чужой стране. Джун долго отнекивался, но в итоге Ёнсок просто переоформил машину на него. И сегодня всё это очень кстати совпало с тем, что До Ёнсоку предстояло встретить в аэропорту своего тестя. Джун сам вызвался помочь, когда узнал, что Ёнсоку сегодня срочно нужна машина, и хоть альфа пытался сказать, что не хочет отвлекать парня от его дел в единственный выходной и вполне себе способен взять такси, Джун не захотел ничего слушать, апеллируя тем, что он всё-таки часть семьи До.
— Господин До, мы сначала домой или в аэропорт?
— Если заедем домой, то не успеем ко времени. Так что если тебя не затруднит, давай сразу в аэропорт.
Кёнсу, до этого молча сидевший с закрытыми глазами, тут же их распахнул, вопросительно глядя на отца.
— Отец? Какой ещё аэропорт?
Ёнсок улыбнулся кончиками губ.
— Я сам был удивлён, сынок. Но твой папа с утра позвонил мне и сказал, что сегодня прилетает твой дедушка. Он не предупреждал нас заранее. Спасибо Джуну, что он согласился помочь нам с этим.
— Но зачем дедушке лететь в Берлин? — Кёнсу чувствовал, как гулко забилось сердце в его груди.
— Причинно-следственные связи поступков твоего дедушки, малыш, известны только Господу Богу и самому твоему дедушке, — усмехнулся Ёнсок. — Так что не спрашивай у меня, я всё равно не отвечу.
Кёнсу в очередной раз убедился, что его семейка не из простых. Он только тяжело выдохнул и отвернулся к окну, пытаясь успокоиться и взять себя в руки.
Чан Ёнран с некоторой придиркой оглядывал аэропорт Тегель. Мужчина пытался вспомнить, когда был в Германии последний раз, кажется, это было ещё при его живом муже. Прошло столько лет с тех пор, что Ёнран успел забыть абсолютно всё: этот аэропорт, запах Берлина, и то, какой была сама эта страна. Такая далёкая и чужая по всем параметрам, омега искренне не понимал, почему его сын и его муж решили выбрать для переезда именно её. И уехали так внезапно, не предупредив его самого заранее. Впрочем, этот мальчишка Юнсу всегда был своенравный, и, кажется, их отношения в последние годы испортились окончательно. Но недавний звонок сына заставил Ёнрана принять единственно правильное, как ему на данный момент казалось, решение. Пусть его сын думал, что он эгоист, которому плевать на самого Юнсу и его внука, но это не было правдой. Омега всегда любил их обоих, пусть и выражал эту любовь по-своему, привыкший всегда быть один по жизни.
И вот теперь Ёнран приземлился в столице Германии и шёл к выходу, заметив среди толпы встречающих своего зятя.
До Ёнсок не изменился ни на йоту с тех пор, как они виделись в последний раз. Кажется, уже прошло несколько лет с их последней встречи. Зять редко приезжал к нему в гости, а сам Ёнран был редким гостем в доме сына, но несмотря на это, их отношения с Ёнсоком складывались куда лучше, чем с собственным сыном.
— Папа, — Ёнсок улыбнулся старшему омеге, кланяясь ему и протягивая руку, чтобы забрать чемодан. — С прилётом! Давно не виделись!
— Здравствуй, Ёнсок, — Ёнрану пришлось ответить мужчине ответной улыбкой. — Да, мы действительно давно не виделись. По милости моего сыночка.
Ёнсок предпочел пропустить столь колкое замечание мимо ушей, потому что знал, что если обращать внимание на каждое подобное слово Чан Ёнрана, то можно сойти с ума. За годы своего брака с Юнсу альфа уже успел привыкнуть к характеру его папы в том числе. К слову, омеги были похожи больше, чем думали сами, но мужчина благоразумно не упоминал об этом, сохраняя полный нейтралитет. В конце концов, отношения мужа с его единственным родителем не касались Ёнсока никаким образом.
— Дедушка, — голос Кёнсу заставил Ёнрана тут же заглянуть за широкое плечо зятя. Омега удивлённо замер, глядя на сильно повзрослевшего и изменившегося внука. — Добро пожаловать!
Кёнсу старался улыбаться, как можно ярче и искренне. А потом поклонился старшему омеге, но почувствовал, как его плечи перехватили и притянули к чужой груди. Ёнран обнимал его так крепко, что Кёнсу даже растерялся поначалу. Он удивленно посмотрел на улыбающегося отца за спиной дедушки, а потом обнял деда в ответ. Скучал ли парень по этому человеку? Кёнсу никогда не был излишне привязан к дедушке и близких отношений с ним не построил тоже. Он вообще видел Чан Ёнрана крайне редко, однако и отрицательных эмоций к нему не испытывал. Кёнсу знал только о том, что у его папы сложные отношения со своим папой, но к Кёнсу дедушка был ласков всегда. И До не помнил, чтобы он ругал его даже в глубоком детстве.
— Как же ты вырос, Кёнсу-я! — удивлённо протянул дедушка. — Боже, не могу поверить!
— Я тоже рад тебя видеть, дедушка, — улыбался парень.
— А где же Юнсу? Он не приехал? — Ёнран вопросительно посмотрел на зятя.
— Он остался, чтобы приготовить для вас ужин. Ваш визит стал несколько внезапным, — Ёнсок старался быть осторожным в словах, и Кёнсу не могу не заметить этого. Он улыбался, глядя на потуги отца, который словно ходил по минному полю.
— О, я должен извиниться перед ним за хлопоты? — усмехнулся мужчина. — Он что-то у меня прощения не просил, когда сообщил о вашем переезде за три дня до отлёта. Я даже не смог увидеть своего внука.
Ёнсок внутренне был готов к подобному недовольству со стороны мужчины. Поэтому не стал спорить, а только ещё раз поклонился тестю.
— Мы уезжали в сумбуре, папа. Простите, что не смогли попрощаться как следует.
— Ёнсок, — омега взглянул в глаза зятя и едва усмехнулся. — Я говорю тебе это всё не для того, чтобы ты просил прощение за скверный характер моего сына. В конце концов, я давно не видел всех вас, поэтому обещаю не скандалить. А теперь, Кёнсу-я, расскажи, как у тебя дела? Как учёба?
Кёнсу, несмотря на то, что дедушка был хорошо к нему расположен, всё равно чувствовал осадок по поводу его отзывов о папе. Однако он видел взгляд отца, который буквально умолял его быть открытым с дедушкой, так что решил сжалиться над обоими родителями и засунул всё своё недовольство куда поглубже. В конце концов, дедушка имел полное право как угодно отзываться о До Юнсу, потому что когда-то дал ему жизнь. И без Чан Ёнрана сейчас здесь не стоял бы и сам Кёнсу. Для До стало забавным это осознание, потому что буквально вслед за ним пришло и другое: Кёнсу никогда не сможет стать европейцем, пока в его генах течёт кровь, пропитанная корейской культурой и традиционность. Слово старшего — закон. Этого из него уже никогда не вытащишь.
Джун с интересом поглядывал на Чан Ёнрана украдкой, отмечая, что все омеги семьи До похожи друг на друга. Однако Кёнсу всё-таки отличался от дедушки и папы, вероятно, кровь До Ёнсока давала о себе знать. Но взгляд больших глаз всех трёх омег был буквально одинаковый, и от этого мурашки бежали по спине.
— А вы, молодой человек, работаете у моего зятя? — вопрос, заданный самому Джуну Чан Ёнраном, заставил альфу удивлённо замереть. Но ещё больше он удивился тому, что мужчина заговорил с ним на немецком.
— Я… Работал в семье До не так давно, господин, — от волнения Джун дал ответ старшему омеге на корейском.
— Ах, ты кореец, — улыбнулся Ёнран. — Какое счастье! Почему ты говоришь о работе в прошлом времени?
— Джун недавно уволился, — включился в разговор Ёнсок, чувствуя, что требуется пояснение с его стороны. — Он был отличным сотрудником, но захотел развиваться в деле, которое ему действительно нравится. Теперь он часть нашей семьи, и сегодня согласился помочь нам, чтобы встретить вас, папа. Мой водитель заболел.
— Вот как, — улыбнулся Ёнран. — Весьма похвально, что ты смог так быстро освоиться в чужой стране.
— Благодарю, господин, — кивнул альфа, продолжая сосредоточено вести машину.
Кёнсу всё это время, что сидел рядом с дедушкой, молчал, пытаясь сохранять спокойствие. В конце концов, отец был прав в том, что никому неизвестно, что там происходило в мыслях Чан Ёнрана, и даже не стоило пытаться что-то угадать. Оставалось только плыть по течению, а в этом До Кёнсу за последний год поднаторел как никто другой.
Юнсу нервно заламывал пальцы, пока ожидал, что семейство вернётся из аэропорта вместе с его папой. Они давно не виделись, и, честно говоря, пусть Юнсу и скучал, но желания большого проводить в обществе родителя более трех часов не имел. Юнсу знал, что они неизбежно затронут самые неприятные темы и, конечно же, все закончится громкой ссорой между ним и папой. Так не хотелось заново проходить этот замкнутый порочный круг, но выбора у мужчины не оставалось. Пусть он и разменял уже четвертый десяток, но так и не научился говорить с папой как взрослый со взрослым.
СМС от мужа заставила Юнсу встрепенуться. Ёнсок предупредил, что они будут дома через минут пятнадцать, и омега ещё раз придирчиво оглядел накрытый стол. Папа всегда обращал внимание на мелочи, так что всё должно было быть идеально. Юнсу надеялся, что по дороге из аэропорта между родителем и Кёнсу не произойдёт никаких эксцессов, иначе первая встреча станет ещё более сложной. Но кажется, Бог услышал его молитвы, потому что когда двери дома открылись, Юнсу услышал бодрый голос папы и следом Кёнсу, который вполне себе мило общался с дедушкой.
— Здравствуй, папа, — Юнсу вышел навстречу родителю, а потом поклонился ему, как следовало.
Ёнран внимательно оглядел сына с головы до ног, а потом сделал шаг вперёд, раскрывая объятия. И Юнсу обнял его в ответ, вдыхая родной запах. Да, времени с их последней встречи прошло действительно много, и До Юнсу знал, что папа обижен на него.
— Ты, кажется, набрал вес, — усмехнулся Ёнран, снова окидывая сына долгим взглядом.
— Годы берут своё, — пожал плечами Юнсу, хоть у него и кольнуло где-то в глубине грудной клетки. Ёнран едва цокнул.
— Хочешь сказать, что старше меня?
— Хочу сказать, что ты выглядишь отлично, папа. Мне до тебя всегда было далеко.
Кёнсу с интересом наблюдал за общением старших омег. Кажется, впервые в жизни младший поймал себя на том, что он вслушивается в их разговор. Раньше для Кёнсу всё это проходило фоном, каким-то рефреном, на который парень никогда особо не обращал внимания. Но теперь, когда он смотрел на этих двоих, он видел себя и папу, и это по-страшному отрезвляло. До Юнсу всегда замечал изменения во внешности Кёнсу. И вот откуда была эта привычка.
— Папа, проходите в дом, — Ёнсок был максимально учтив, стараясь сглаживать все острые углы.
— Кёнсу-я, пойдём? — дедушка улыбнулся внуку, едва протягивая локоть, и До младший тут же ухватился за предплечье омеги. — Покажи мне ваш дом.
Юнсу лишь удивлённо вздёрнул бровь, переглядываясь с Ёнсоком, но ничего говорить не стал. Кёнсу повёл дедушку в сторону гостиной, а чета До осталась в коридоре вместе с Джуном, который подоспел с багажом.
— Господин До, я должен ехать, с вашего позволения.
— Джун-а, разве ты не останешься на ужин? — Юнсу улыбнулся альфе.
— Благодарю, Юнсу-ним, но я действительно должен ехать. Тем более у вас сегодня гости.
— Спасибо, что помог, Джун, — Ёнсок похлопал парня по плечу. — Заезжай как-нибудь на неделе, посидим вдвоём.
— Конечно, спасибо, — Джун ещё раз поклонился родителям Кёнсу, а потом скрылся за дверями дома До.
Юнсу выдохнул, когда за парнем закрылась входная дверь, а потом встретился взглядом с мужем. Ёнсок улыбался кончиками губ.
— Перестань нервничать, дорогой, — прошептал в самое ухо омеги мужчина, притягивая Юнсу к себе.
— Прости. Я просто… Правда не представляю, зачем он тут.
— Ты рассказывал ему о Кёнсу?
Юнсу потупил взгляд, поглаживая лацканы пиджака мужчины. А потом ему пришлось посмотреть в глаза мужа, когда его подбородок мягко подцепили.
— Юн?
— Рассказал, — кивнул омега. — Думаешь, зря?
— Нет, — улыбнулся Ёнсок. — Если он приехал ради этого, я впервые рад твоему папе. Может быть, он знает, как помочь Кёнсу, раз уж мы с тобой оказались в этом вопросе бесполезны.
— Я надеялся на то же самое. Ладно, пойдём, нельзя оставлять их вдвоём слишком надолго.
Ёнсок на это только усмехнулся, но кивнул мужу, направляясь за ним в сторону гостиной.
Кёнсу провёл дедушку по первому этажу, показал каждую комнату, а потом подождал у ванной комнаты, пока старший вымоет руки с дороги по просьбе самого же Ёнрана. Омега к великому удивлению не чувствовал никакой натянутости в их общении, словно дедушка всегда жил с ними. Его тяжелый характер угадывался в каждом слове старшего, но с Кёнсу он продолжал оставаться мягким. Интересно, это всё потому что папа успел что-то ему рассказать? Дедушка ведь прошёл через нечто похожее, как и сам Кёнсу. До хотел бы послушать, что ответил бы старший на все его вопросы.
— У вас красивый дом, — улыбнулся Ёнран, когда вышел из ванной. Кёнсу протянул ему трость, на которую Чан опирался теперь. — Юнсу сам его обставлял?
— Да, папа занимался им очень долго, но у него есть ещё много планов, — кивнул младший.
— Занимательно. Тебе нравится в Германии, Кёнсу-я?
— Я… Ещё привыкаю, — пространно ответил омежка. — Ты бывал в Берлине раньше, дедушка?
— Да, — кивнул мужчина. — Это было очень давно, даже до рождения твоего папы. Мы были здесь с твоим дедом.
Кёнсу удивлённо посмотрел на старшего.
— Это был ваш медовый месяц?
— Мы ещё не успели с ним пожениться. Оказались тут в отпуске, наше первое совместное путешествие. Но, по правде говоря, я плохо помню те деньки, — с некоторой грустью в голосе проговорил омега. А потом улыбнулся, глядя на Кёнсу, пока они шли в сторону столовой.
— Папа не рассказывал об этом.
— Не думаю, что он в курсе.
Пару шагов они прошли в молчании, и прежде чем завернуть в нужную дверь, Ёнран вдруг остановился.
— Тот мальчик, Джун, кажется хорошим парнем.
— Отец говорит, что он хороший сотрудник, — Кёнсу старался не выдавать своего удивления. Но почему дедушка решил заговорить с ним о Джуне, словно что-то мог заметить?
— Обычно бывшие сотрудники не помогают своим бывшим работодателям просто так, по доброте душевной. Кажется, его связывает с вашей семьей ещё что-то?
Кёнсу не знал, что должен сейчас ответить деду. Казалось, что Чан Ёнран видит его насквозь. Такими темпами ему не составит никакого труда догадаться даже о Ким Чонине.
— Ну, отец и папа сказали, что он теперь часть нашей семьи. Сомнительно, конечно, но они взрослые люди, — улыбнулся Кёнсу, пожимая плечами. Ёнран на это вдруг звучно рассмеялся, и младший омега подхватил его смех.
— Да, Кёнсу-я, ты действительно так быстро вырос. Пойдём, я жутко проголодался с дороги!
За ужином вся семья вела пространную светскую беседу. В основном общались Ёнсок и Ёнран, словно они были папой и сыном, в то время как Юнсу изредка вставлял свои комментарии. Кёнсу вообще помалкивал, медленно ел и слушал все, что говорил его дедушка, открывая его для себя совершенно по-новому.
В какой-то момент было принято решение перейти для продолжения вечера в гостиную, так что отец увёл дедушку туда, а Кёнсу остался в столовой, чтобы помочь папе убраться. Омега молча таскал тарелки на кухню, а потом вдруг папа заговорил с ним полушепотом, прикрывая двери.
— Кённи, — старший омега заглянул в глаза парня. — Я надеюсь, дедушка не сказал тебе ничего… Странного?
— О чём ты? — недоуменно посмотрел на папу Кёнсу.
— Я просто хотел попросить тебя быть к нему более лояльным. В его возрасте всё переживается чересчур остро.
— Пап, — Кёнсу улыбнулся, глядя Юнсу в глаза. — Тебе правда не о чем волноваться. Я ведь знаком с дедушкой двадцать лет, не так ли? И я знаю, какой он и какой ты, и какие у вас двоих отношения. Так что не волнуйся, я не стану обострять.
Юнсу почти выдохнул, на секунду замер, прислоняясь бедром к столешнице.
— Я рассказал ему о тебе, — тихо проговорил омега. — Прости, что не спросил заранее.
— Я знал, что ты это сделаешь, — усмехнулся Кёнсу. — Но раз уж вы с отцом в курсе, то почему бы и дедушке не узнать, верно? В конце концов, мы все семья.
Юнсу удивленно смотрел на сына, ведь это было так не похоже на прежнего Кёнсу.
— Ладно, давай быстрее тут закончим. А то отец тоже не железный, — хмыкнул младший До, закатывая рукава и принялся загружать всю посуду в машину.
— Твой отец ладит с твоим дедом намного лучше, чем я.
— Это я уже заметил, — хихикнул Кёнсу, замечая улыбку папы.
Разговор в гостиной не затянулся на такое уж и долгое время. Кёнсу с улыбкой слушал дедушку, у которого, что ни предложение, то обязательно полная сарказма фраза, которую хотелось записать себе куда-нибудь. Он был глубоко образованным человеком, и Кёнсу знал об этом всегда, но сейчас он действительно проявлял большой интерес к старшему. Его манеры, поведение, то, как он говорил и держался, всё это казалось недосягаемой вершиной совершенства. Если бы не трость, на которую теперь опирался омега, ему бы ни за что нельзя было дать больше пятидесяти лет. Но на деле, Кёнсу знал, что Чан Ёнрану почти восемьдесят.
— Что там происходит в родной Корее, папа? — Ёнсок улыбнулся кончиками губ, поправляя очки. — Кажется, власть меняется?
— Я всегда говорил, что империя Бён Мёнсу не продержится так долго, как он себе воображал, — усмехнулся Ёнран, едва вскидывая руку. — То, что его сын связался с младшим сыночком Пак Хёншика, было ясно всем в этой стране. Не понимаю, почему это стало такой сенсацией по итогу.
Кёнсу был удивлен такой осведомленностью его деда.
— Не все так хорошо знали Бён Мёнсу и всю его семью, как ты, папа, — усмехнулся Юнсу.
— В конце концов, в этой истории меня больше удивил Ким Юнсон. И его сын. У этого мальчишки храбрости оказалось побольше, чем у поколения альф до него.
Кёнсу почувствовал, как сердце забилось очень быстро в груди. Он невольно сжал обивку подлокотника кресла, в котором сидел. Дедушка так положительно отзывался о Ким Юнсоне и его сыне, чего не скажешь про отца Кёнсу.
— Для бизнесмена и политика удивительная история вырастить не избалованного мажора, а человека, что взял ответственность за собственную жизнь в свои руки, — продолжал дедушка. — А, Ёнсок, разве я не прав?
— Это абсолютно верное суждение, папа.
— Ким Чонин обучался у меня на курсе, — заговорил Юнсу. — Не скажу, что ответственность была его отличительной чертой.
Кёнсу вообще не понимал, почему его семья вдруг решила поговорить о Ким Чонине. Казалось, что этому не было никаких предпосылок.
— Его отец звонил мне чаще, чем в свой офис, — усмехнулся Ёнсок. — Но признаю, это действительно похвальный поступок для такого юнца.
— Учёба на отлично — это ещё не самое главное в жизни.
— Правда, папа? — воскликнул Юнсу, улыбаясь кончиками губ. — Мне ты говорил совсем другое.
— Ты омега, Юнсу. Образование необходимо для тебя как кислород, без него будет сложно выжить в обществе. Что бы делал я после смерти твоего отца, если бы у меня не было мозгов и должного образования? Альфам в этом плане проще, если у них нет образования, они могут просто стать мафиозниками и всё равно выживут. Хороший тому пример — клан Пак.
— Разве омеги не могут стать мафиозниками? — внезапно включился в этот спор Кёнсу. Ёнран улыбнулся, поворачиваясь к внуку.
— Конечно могут, и я знал парочку. Но вряд ли кто-то доверит омеге чье-то убийство, большая редкость. То ли дело альфы. К ним наше общество куда более благосклонно.
— Вас послушать, папа, так альфы и впрямь как сыр в масле катаются в этой жизни, — не смог промолчать Ёнсок.
— Ну, может, и не как сыр и не совсем в масле. Но ты ведь согласишься, дорогой зять, что омеги рождаются в куда более страшном мире, чем альфы? Когда вы идёте и убиваете кого-то, общество воспринимает это легче, чем когда омега продаёт своё тело? Разве не так?
— Папа! — воскликнул Юнсу. — Не при Кёнсу же?
— Мой дорогой внук уже давно не ребёнок, Юнсу, — развёл руками дедушка. — Я ведь прав, Кёнсу?
— Папе сложно такое осознать, дедушка.
Ёнран на это рассмеялся, а Юнсу закатил глаза и шумно цокнул.
— В любом случае, у нас нет других тем для обсуждения?
— Это вполне себе философская дискуссия о равенстве полов в нашем обществе. Что тебе не нравится, Юн?
— Всё прекрасно, папа.
— Дедушка, — Кёнсу чуть привстал, обращая внимание старшего на себя. — У меня завтра свободный день, и если ты не против, мы могли бы прогуляться вместе? Раз уж ты раньше был в Берлине, мы могли сходить куда-то ради воспоминаний.
— Ты был в Берлине? — не сдержал удивления Юнсу.
Ёнран мягко улыбнулся внуку.
— Давай прогуляемся, Кёнсу-я. Конечно, иначе зачем я здесь, — мужчина затем повернулся к сыну. — Я рассказал ранее Кёнсу, что мы были тут с твоим отцом. Ещё до свадьбы.
Удивление на лицу Юнсу нельзя бы передать словами. Он приоткрыл рот, а Кёнсу не понимал, почему папа так шокирован.
— Ты же всегда говорил, что вы с отцом почти не встречались до свадьбы!
Младший омега еле сдержался от того, чтобы рассмеяться вслух. Так вот в чём дело, дедушка убедил его в детстве, что в их семье с альфами до свадьбы никто отношений не заводил, и папа искренне верил в это всю жизнь. И теперь розовые очки родителя ломались стеклами внутрь.
— Да брось, Юнсу, неужели ты верил в это все эти годы?
Кёнсу понял, что ситуация приобретает нехилый масштаб, когда посмотрел в глаза папы. Да, он действительно верил. А дедушка… Дедушка так легко отступался от своих слов. Это даже пугало.
— Да, папа. Я верил.
Ёнсок тоже был удивлён подобной реакцией Юнсу, а дедушка молчал, глядя в глаза сына.
— Кёнсу, я устал. Проводишь меня в комнату?
Младший До встал с места, чтобы помочь Ёнрану, но рука Юнсу легко сжалась на предплечье сына.
— Кёнсу, иди спать. Я сам провожу папу.
Парень замер, не зная, кого в этой ситуации слушать. Он беспомощно взглянул на отца, который встал с места вслед за сыном.
— Пойдем, Кённи, твоему папе и дедушке нужно поговорить.
Кёнсу кивнул. Он напоследок поклонился Ёнрану, кинул долгий взгляд на папу и, пожелав спокойной ночи обоим, ушёл из гостиной вместе с отцом.
Уже на лестницах, когда омега убедился, что старшие их не услышат, он вдруг остановился, поворачиваясь к отцу.
— Отец?
— Да, сынок?
— Папа действительно был так строг со мной, потому что верил в слова дедушки? И прямо сейчас он осознаёт, что большая часть слов Чан Ёнрана была не такой уж кристальной правдой?
Альфа пару секунд смотрел в глаза сына, а потом тяжело вздохнул.
— Их отношения — это огромной запутанный клубок, Кённи. Не думаю, что ты или я, или кто-нибудь ещё способен это понять, но… Я думаю, что многие вещи в твоём воспитании взяты Юнсу у его папы.
— И ты был с этими вещами согласен?
— С чем именно? — вкрадчиво улыбнулся альфа. — С тем, что ты должен быть осторожен с альфами?
Кёнсу почувствовал, как к лицу прилила краска. Он говорил не только про это, а вообще…
— Я не это имею в виду.
— Мы с твоим папой всегда были командой в твоем воспитании, и никто из нас не делал чего-то, с чем другой был не согласен. По крайней мере, осознанно точно нет. И если мы в чём-то и ошибались, то да, это наши совместные ошибки. В семье так и должно быть: и горе, и радость делится напополам.
Кёнсу кивнул отцу, продолжил подниматься по лестницам. Уже у самой двери в его комнату, которая была раньше спальни родителей, Ёнсок остановился и поцеловал омежку в макушку, притягивая к широкой груди. До улыбнулся, отзываясь на отеческую ласку, окольцевал талию мужчины, вдыхая родной запах. Что бы там ни было, он очень сильно любил своих родителей.
— Спокойной ночи, отец.
— Спокойной ночи, Кённи.
Дедушка пробыл в Берлине около недели. За это время никто не задавал ему вопросов, зачем он приехал. Кёнсу не знал, о чём говорили Юнсу и Ёнран тем вечером, однако казалось, что отношения омег немного изменились. Дедушка будто стал мягче, а папа наоборот отстраненнее. Но это всё равно было только между ними, и на самом Кёнсу почти никак не отражалось.
Неожиданно для себя До Кёнсу открыл совсем другого дедушку. Чан Ёнран был сложным человеком, но они с внуком были очень похожи куда больше, чем предполагал Кёнсу или даже его папа. У них сходились даже привычки в еде, поведение и иногда манера говорить. Старший омега всегда хвалил внука, не раз напоминал ему о том, насколько Кёнсу красив, и не то чтобы До не слышал такого в семье раньше, просто… Было непривычно слышать это так часто.
Они гуляли с дедушкой по Берлину, и Ёнран иногда рассказывал Кёнсу что-то про его деда. Конечно же парень его не застал, поэтому понятия не имел о том, каким был отец его папы. За всю жизнь Су его родитель не так уж и много раз вообще заговаривал о своём отце. Кёнсу мог по пальцам пересчитать эти разы, поэтому каждое упоминание его дедушкой было для омежки уж очень увлекательным и интересным. За прошедшую неделю Кёнсу смог составить определенный портрет личности мужчины. Его второй дедушка любил своего сына и омегу и слишком рано ушёл из жизни. Тоска Чан Ёнрана по мужу сочилась из его слов даже сейчас, когда прошло двадцать лет, а может, и больше. И Кёнсу каждый раз порывался спросить у дедушки, как он смог такое пережить, но каждый раз останавливал себя в последний момент. Казалось, что если парень затронет эту тему, вновь разбередит старые раны.
За прошедшую неделю дедушка так и не спросил у Кёнсу ничего про его истинного альфу, не задавал вопросов по поводу его синдрома и лишь парочку раз вновь намекнул на Джуна. Омега понимал, что дедушка раскусил их с первого взгляда, но всё равно не собирался обсуждать это со старшим. Ведь несмотря на все недопонимания, Кёнсу прекрасно знал, что основную суть их разговоров Чан Ёнран передаёт Юнсу. Тут уж играла солидарность как папы папе.
— Кёнсу-я, — голос дедушки вывел парня из раздумий. Они сидели в знаменитом Тиргартен, добравшись сюда лишь по истечению всех этих дней. — Я улетаю в понедельник.
Кёнсу удивленно посмотрел на старшего.
— Так скоро? — воскликнул парень. — Я думал, ты пробудешь у нас хотя бы месяц.
Ёнран улыбнулся, а потом взял ладонь Кёнсу в свою и едва погладил. Дедушка молчал, словно собирался с мыслями, чтобы что-то сказать, и парень терпеливо ждал.
— Ты знаешь, Кёнсу, твой папа действительно очень любит тебя.
— Да, — кивнул омега.
— Нет-нет, Кённи, я имею в виду, что как и любой другой папа, Юнсу готов сделать ради своего сына что угодно. И это иррациональное чувство, что рождается в сердцах родителей, когда они впервые берут своего новорожденного на руки, играет злую шутки с ними. Порой оно толкает нас на такие шаги, что в итоге ведут отношения не в ту сторону.
— Что ты хочешь сказать, дедушка?
— Я совершил много ошибок с твоим папой, когда он был ребёнком. Да и сейчас, продолжаю, — усмехнулся мужчина. — Я не знаю, как я могу исправить их в наших с ним отношениях, но глядя на вас двоих со стороны, я могу попытаться удержать вас от них.
— У нас с папой всё хорошо, — тихо проговорил парень, глядя на пруд.
— Я так не думаю, — улыбнулся кончиками губ мужчина. — Кёнсу-я, посмотри на меня.
Омега повернул голову к дедушке.
— Ты очень умный парень, куда умнее меня или своего папы. Более того, твой ум не лишён разума, а это очень важно. Понимаешь, о чем я говорю? Ты способен принимать решения правильные, какими бы сложными они не казались.
— Считаешь? — горько усмехнулся Кёнсу, глядя на свои руки, пальцы которых даже незаметно для себя самого он начал заламывать. — Из-за некоторых моих решений пострадал человек. И самого себя я тоже загнал в ловушку.
— Правда? И что же это было за решение?
Кёнсу понимал, что сболтнул лишнего. Так что прикусил губу и замолк, не зная, что должен сейчас сказать дедушке. Врать не хотелось совершенно, но и взять и рассказать ему вот так о Чонине, об их истинности, о том, как сильно его сломало это всё, До Кёнсу не мог.
— Не думаю, что могу тебе рассказать, дедушка.
— Кёнсу, я буду с тобой откровенен, — голос старшего омеги зазвучал куда более серьезно. — Когда твой дедушка умер, я думал, что моя жизнь закончилась. Отчасти это было правдой, потому что за все прошедшие годы я никогда более не ощутил того, что ощущал рядом с ним. Я не буду лукавить, были альфы, которые ухаживали за мной, были те, кому нравился я и кто нравился мне. Но ни с одним из них у меня ничего не получилось, потому что никто из них не мог в полной мере заменить твоего дедушку. Твой папа позвонил мне, и в его голосе я слышал леденящий душу страх. Когда он рассказал мне всё, я прекрасно понял, почему он так напуган. Юнсу видел меня все эти годы, и последнее, что хотело любящее сердце твоего папы, чтобы ты прожил похожую жизнь. К сожалению, судьба таких омег, как мы с тобой, Кёнсу-я, определяется тем, кого выберет для нас природа. И это правда, которую я надеялся, что мне не придется никому более озвучивать из своих родных: ни твоему папе, ни тем более тебе. Но жизнь бывает порой жестока, поэтому она не пожалела нас всех.
— Ты прилетел ради этого?
— Да, — кивнул Ёнран. — Если не я, то больше некому будет тебе сказать эту правду в лицо.
— Я предал его, дедушка, — на грани слышимости прошептал Кёнсу. — Вам всем легко сказать, но я действительно поступил ужасно. И даже если я вдруг решусь вернуться, то ничего не получится.
— Так, дело было в нём или в тебе, почему ты решил уехать? Твой папа рассказал мне, что ты уже был в отношениях.
Кёнсу усмехнулся. Да, папа действительно выложил деду всё как на духу, потому что не умел врать своему родителю.
— Можно я не буду тебе рассказывать в подробностях? И прошу тебя, не говори ничего папе, я… Не думаю, что готов с ним такое обсуждать.
— Говори то, что посчитаешь нужным, Кёнсу, а я в свою очередь обещаю, что этот разговор останется между нами.
Кёнсу втянул воздух в лёгкие, пытался собраться, но отчаянно не мог открыть рот и произнести хоть слово. Ему было так страшно, потому что на протяжении всех этих месяцев До казалось, что он научился справляться с этим сам. Но слова дедушки выбили его из колеи, внутри всё сжималось от страха. Что если старший был прав? В глубине души омега знал, что он прав. Потому что Ким Чонин не умер, слава Богу, но он так же не доступен теперь Кёнсу, как если бы умер. И слова дедушки лишь подтвердили все его опасения.
— Когда всё началось, я не думал, что это будет иметь серьезные последствия. Я просто хотел попробовать, каково это, потому что все мои сверстники уже по несколько раз успели повстречаться и расстаться, но я нет. Поэтому я поддался собственным желаниям и совершенно не заметил, как это всё приобрело чудовищно огромный масштаб, с которым я уже был не в силах справиться. Обстоятельства сложились так, что мы не могли быть вместе. И я сбежал, не сказав ему о том, что собираюсь улететь. В день, когда он мне признался, я ничего ему не ответил и сбежал на следующее утро в Германию. Я уверен, что теперь он ненавидит меня, потому что я причинил ему огромную боль. И только тут, в Берлине, я узнал, что он уладил все проблемы. И если бы я был чуть терпеливее, если бы поверил его словам, в него самого, то не было бы этих ошибок.
Дедушка молчал, а потом едва пожал плечами.
— Но ведь у тебя тоже не было никаких гарантий, Кёнсу, — спокойно проговорил дедушка. — Или он тебе их давал?
— Он обещал мне, и для него это было весомой гарантией. Потому что он из тех альф, что не бросают слов на ветер. Но я этого тогда не знал, точнее я не хотел поверить в него так сильно.
— Вера тоже не появляется просто так, дорогой мой. Прежде чем рассчитывать на бесконечное доверие от омеги, альфа должен ему это доказывать. Иногда не два и не три раза, а много-много раз. Мы, омеги, такие существа, нам действительно важны гарантии: любви, верности, безопасности, в конце концов. Я не сторонник биологического подхода ко всему подряд, но в данной ситуации это работает именно так. Ты ведь биолог, Кёнсу, и сам должен понимать подобные вещи.
— Тем не менее, я оставил его. И этот факт нельзя ничем оправдать.
Ёнран тяжело вздохнул.
— Знаешь, Кёнсу-я, я расскажу тебе то, что никогда и никому не рассказывал. Даже твой папа не знает. И попрошу тебя об ответной услуге: не говори ему ничего, договорились?
Кёнсу молча кивнул, чувствуя, как сердце забилось сильнее. Необъяснимый трепет овладел его душой, словно дедушка собирался его посвятить во что-то действительно сакральное.
— Когда мы с твоим дедушкой начали встречаться, я узнал кое-что, что заставило меня прекратить наше общение на целый год. Оказалось, что спустя месяц после того, как мы познакомились, он изменил мне.
Парень удивлённо посмотрел на старшего, округлив свои и так немаленькие глаза. Дедушка усмехнулся, устремляя взгляд на пруд перед ними.
— Это стало для меня ударом, ведь к тому времени мы даже узнали, что истинные. Он долго извинялся, просил прощения, говорил, что это было ошибкой, но я больше не хотел его видеть. И раз за разом отталкивал его, но жизнь раз за разом продолжала нас сталкивать. Как ты думаешь, Кёнсу-я, правильно ли я сделал, что простил измену? У современной молодежи совсем другие понятия, и я ни за что не скажу, что они неверные. Всё правильно, если кто-то предал тебя однажды, то не стоит давать ему шансов, но что делать, если этот кто-то — твой истинный?
— Я не представляю себе, как это тяжело.
— В глубине души мы все знаем ответ: мы будем прощать раз за разом, наступать на одни и те же грабли, и вопрос сводится к простому банальному везению. Повезёт, и человек действительно осознает ошибку и не повторит её. А если нет, то новый круг боли и страданий заставит нас сделать верные выводы. И то и другое станет жизненным опытом. Мне повезло, твой дед любил меня, мы были истинными, и я уверен, что больше такого не повторялось. И я также знаю, что в мире существует миллион, а то и миллиард примеров обратного. Но сложность людских судеб в том, что никому неизвестно будущее. Отношения — это кот в мешке, азартная игра, из которой выходят победителем или сломанным проигравшим. Так или иначе, каждый заслуживает второго шанса, пока не переступит определённую грань, и у всех она своя. Границы морали сдвигаются в угоду людским желаниям. Как считаешь, Кёнсу-я, твой дедушка предал меня тогда?
Кёнсу кивнул. Ёнран улыбнулся так ярко, что младшего это искренне удивило.
— Но я смог простить ему это предательство. И никогда больше не вспоминал о нём до сегодняшнего дня. Я рассказал тебе об этом не просто так, я хочу сказать, что ты должен попытаться и попросить у него прощения, малыш.
— Но если он отвергнет меня, — почти на грани ужаса прошептал Кёнсу.
— Это всё равно поможет тебе легче справиться с твоей ситуацией, чем ты справляешься с ней сейчас, в безызвестности и вечном метании. Вам нужен честный разговор, тебе нужно извиниться перед ним. В конце концов, просто посмотреть друг другу в глаза. И если вдруг он не сможет простить тебя, то придётся эту судьбу принять. Я смог принять свою, а ты сильнее меня, Кёнсу. И я знаю, что нет ничего, с чем ты бы не справился. Но поверь старому деду, лучше действие, чем молчаливое принятие своего положения. Сначала сделай всё, что в твоих силах, а потом жалей об этом. А не об упущенных возможностях.
— Мне очень страшно, дедушка. Правда, я умираю со страха.
— Я знаю, — усмехнулся мужчина. — Но ведь поэтому я здесь и я готов поддержать тебя. Ты ведь уже закрыл этот семестр в Берлине? Может быть, подумаешь о том, чтобы вернуться в Ульсан?
Кёнсу посмотрел на деда так, словно он сказал какую-то крамольную вещь. За эти месяцы в Германии омега смог убедить себя в том, что не собирается возвращаться в Сеул, а тем более в академию Ульсан никогда более в своей жизни. Кёнсу даже представить себе такое не мог, ведь если Чонин действительно не захочет принимать его обратно, то пребывание в Корее станет для парня настоящей пыткой.
— Я не уверен, что справлюсь, дедушка.
— У тебя впереди целое лето, — улыбнулся Ёнран. — Отдохни, подумай, главное, не затягивай.
— Но родители?
— Твои родители не будут против. В конце концов, в Корее у тебя всё ещё остался родной дом и твой родной дедушка.
— Я не уверен, что… Не хочу тебя стеснять.
Ёнран на это вдруг рассмеялся, а потом погладил Кёнсу по голове.
— Старику необходимо твоё присутствие, чтобы не умереть от тоски и одиночества. Ты думаешь, я делаю это только для тебя? Нет-нет, твой папа скажет, что мой эгоизм всегда был главным моим мотиватором. Возвращайся в Корею, Кённи, а там посмотришь.
Кёнсу обещал дедушке подумать. Они вернулись тем же вечером домой и более не поднимали эту тему до самого отлёта Ёнрана. Младший До совсем не ожидал, что в аэропорту его пробьёт на слёзы. Он крепко обнял старшего и обещал, что даже если не осенью, то в скором будущем точно навестит деда.
Возвращаясь домой, Кёнсу чётко осознавал, что это короткая неделя пребывания дедушки у них в доме ментально растянулась для До на месяц. И не потому что с дедушкой было так тяжело, даже наоборот, Кёнсу с ним отвлекался и мог не думать о куче другой своих проблем. Однако в его голове произошло так много изменений, что омега теперь просто не мог совладать с собой. Ему понадобилось ещё несколько дней после отъезда дедушки, чтобы ответить на все свои вопросы, и наконец одним из весенних вечеров, когда отец задержался на работе, До Кёнсу решил поговорить с папой. В конце концов, они очень давно не говорили откровенно.
— Пап, ты занят? — Кёнсу нашёл старшего на веранде позади дома. Юнсу, укутанный в плед, сидел в их большой качели. Он читал какую-то книгу, но стоило сыну появиться, тут же её отложил и улыбнулся кончиками губ.
— Нет, Кённи, — Юнсу распахнул объятия вместе с пледом, и младший тут же нырнул в них. Да, они действительно давно так не проводили время, и Кёнсу ясно осознал, что скучал.
— У тебя всё хорошо?
— Да, я просто… Соскучился, — улыбнулся парень. Юнсу улыбнулся ему в ответ и легко поцеловал пушистую макушку. — Я скучаю по дедушке.
— Я рад, что вы так хорошо сблизились.
Кёнсу на это помолчал пару секунд, а потом всё-таки привстал, заглядывая папе в глаза.
— Пап, что если я решу вернуться в Корею?
Юнсу едва выгнул бровь, удивлённо глядя на сына. А потом посмотрел куда-то вперед.
— Почему ты решил это сделать?
— Ещё не решил, мне просто интересно твоё мнение. И мнение отца.
— Я не думаю, что это хорошая идея, Кённи. Но я также не считаю её плохой. Возможно, дело в том, что я не до конца понимаю, что ты чувствуешь, но если не хочешь делиться, то я принимаю это. Как приму и тот факт, что ты решишь вернуться в Сеул.
— Правда? И не станешь меня отговаривать?
— Нет, — улыбнулся Юнсу. — Это дедушка тебя надоумил?
Кёнсу ничего на это папе не ответил, а Юнсу притянул сына к себе и принялся играться его волосами.
— Знаешь, Кёнсу, я не понимаю твоих чувств в полной степени. Так, как понимает их дедушка, возможно. Сказать, что я ревную, это ничего не сказать. Но я справлюсь с этим, тем более я уверен в том, что однажды ты расскажешь мне всю правду. Но важнее всего этого твое благополучие. Прошедшие месяцы были для всех нас кошмаром. Мы с твоим отцом были напуганы, и пока дедушка не успокоил нас, я места себе не находил. Одно я знаю точно: тяжело терять любимого альфу. Ещё тяжелее терять любимого истинного, но терять любимого истинного с твоим диагнозом почти приговор. И я не желаю такого для тебя. Поэтому если ты хочешь вернуться в Сеул, то мы с отцом поддержим тебя.
Кёнсу почувствовал, как на глаза вновь навернулись слёзы. Он ближе прижался к папе, а потом зарыдал в голос. Юнсу прослезился тоже, обнимая сына и целуя в висок. Что бы там ни было, омега собирался отныне поддерживать своего ребёнка во всём.
