Просящий да будет услышан

      Чёрное небо дышало гарью, пеплом и лютой ненавистью. Обуглившиеся руины славного королевства осыпались под тленными телами погибших. Земля горела, изнывала от боли и сотрясалась от всеобъемлющей мощи чудовища. Люди в панике бежали, спотыкаясь о собственные дрожащие ноги и падали замертво от страха с молитвами на губах. Нацу безразлично смотрел, как в алом мареве растворялись пики и башни королевского дворца и скучал. Бесконечно скучал, вслушиваясь в симфонию смерти, чужой агонии и криков на тысячи голосов. Если бы поглощённые огнём люди были птицами, он бы завёл себе парочку-другую, чтобы по утру вслушиваться в их визгливые трели. Оставшиеся жители безустанно молились, и святые молитвы возносились в самое прогоркшее от смога и гари небо, не достигая их Бога. Только Дьявола, кружащего над разверзнутой землёй и морем огня.       Сидя на созданном троне из пепелища храма и обуглившихся костей матери и ребёнка, он оглядывал своё творение, еле сдерживая зевок. Королевство, чьей главной гордостью была боевая мощь армии, пало в считанные часы, не принеся ни малейшего удовлетворения. Монстр недовольно бурчал, смотря на корчившегося под обломками собственного дворца короля. Из последних сил сдерживая осыпающиеся стены, его старалась спасти придворная ведьма. Глаза её – жжёная карамель, - светились изнутри светом магии и пьянящей Драгнила ненавистью. По его скромному соображению, она была красива. Ненормально красива для этого места и своих умений. Золотым шёлком волосы ниспадали на плечи, впитывали алые блики пламени, принимая играющие с ними тени. Молочная кожа была покрыта ссадинами, кровоточащими разрезами и открытыми ранами, откуда вместе с мясом и кровью едва ли не проглядывались кости. Изорванная одежда, сотканная из солнечного света и изумруда, висела неопрятными лоскутами вдоль фигуристого тела. В глазах Драгнила она была весьма и весьма недурна, особенно сейчас: израненная, бессильная, но не сломленная. Он бы мог влюбиться в эти излучающие страстную ярость глаза, если бы у него было сердце, разумеется. - Я почти очарован, Анна, - говорил с едкой ухмылкой Нацу, когда ведьма из последних сил откинула тяжёлые камни в сторону. Во имя защиты её короля. – Ты держалась до самого конца. - Зачем тебе это, монстр? – шипела она, стирая багряные змейки крови, стекавшие с разбитых посиневших губ. - Зачем? – Драгнил откинулся на спинку самовозведённого трона и с притворной задумчивостью начал рассуждать. Его немного забавляла наивность этого человека, а искренняя ненависть грела зияющую пустоту в груди. – Потому что это весело? Разве вы, люди, не ищите способы избавиться от скуки?       Анна смотрела на него без страха, прикрывая своим хрупким телом молодого короля Фиора. Парень был бледен, его ноги – раздробленное месиво из костей и мышц, наверняка доставляли нестерпимую боль. Совсем ещё юный и подающий большие надежды правитель бился в лихорадке от растекавшейся по всему естеству агонии. И каждый вздох его, болезненный стон и вскрик словно по волшебству отражался на лице ведьмы. Драгнил в мгновение осознал кое-что занятное, и лицо его разрезала острая, глумливая улыбка. - Хо? – от этого весёлого звука, Анна вздрогнула всем телом. – Он твоя душа? Забавно, забавно.       В одно лёгкое движение Драгнил спрыгнул со своего трона и в считанные доли секунды оказался перед растерявшейся от такого поворота Хартфилией. Расправив свои мощные кожистые крылья, он нависал массивной глыбой над хрупкой ведьмой. Он здесь правил балом и был единственным капельмейстером. Анна стиснула зубы и прикрыла глаза в ожидании удара, которого так и не последовало. Сзади послышались надрывные всхлипы и влажное хлюпанье, не предвещавшие ничего хорошего. Хартфилия распахнула глаза и с ужасом вгляделась в пустоту перед собой. Тёмное чувство отчаяния рвало сердце из груди, и прежде, чем ведьма успела обернуться, её живое, горячее и трепещущее сердце остановилось. - Ты не мог, - дрожащими губами промолвила ведьма, падая на колени, разбивая их в кровь об осколки и камни.       Пустота внутри неё была абсолютной, всеобъемлющей и поглощающей все чувства, эмоции и даже боль. Правое бедро, там, где стояла цветастая метка её души, нестерпимо обожгло холодным пламенем. Кожу сдирало прямо так, не щадя, не обезболивая. - Так вот как это происходит у людей, - восторженно присвистнул Драгнил, всё глубже вдавливая позолоченный крест из храма в сердце юного короля. – Интересно.       Рёбра хрустели под нажимом, и под орудием в руке Драгнила плоть с глухим треском рассекалась на кровоточащие лоскуты. Он внимательно смотрел в широко раскрытые глаза, откуда всего секунду назад пропала всякая осмысленность и жизнь. Вокруг кричали люди, осыпались горящие стены, и всё королевство утопало в страстном пламени. Анна, подобно сломанной марионетке, на негнущихся руках подползла к своей душе, оставляя после себя алые полосы. Нацу не мешал, ничего не говорил и не злорадствовал. Он смотрел, как подрагивали острые плечи и дрожащие руки ведьмы касались бледного, застывшего в маске вечного ужаса, лица любимого. Впитывал её реакцию в себя, заполняя оледеневшее изнутри тело теплотой. - Без души ты не способна колдовать? – он присел перед ней на корточки и повернул голову так, чтобы посмотреть Хартфилии в лицо. Она не плакала, не истерила и ничего не говорила. И хотя глумливая улыбка не сходила с его лица, его ярость и гнетущую скуку это не умоляло ни на грамм. - Я проклинаю тебя, Этериас Нацу Драгнил, проклинаю! – в неистовстве своём шептала ведьма, из последних жизненных сил создавая проклятье. Её бессильные пальцы окаменевшими тисками впивались в ворот торжественного одеяния короля. – Проклинаю тебя, чудовище! Да живи ты вечно, до самого конца мироздания и умри, встретив свою душу! Проклинаю, проклинаю, проклинаю! - Вечная жизнь? – выпрямляясь и занося огненную ладонь над головой ведьмы, саркастично протянул Драгнил. – Звучит заманчиво.       Голова ведьмы одним иссекающим движением руки покатилась с плеч. В коченеющие руки её души. Её единственного возлюбленного.       С этого момента творилась новая, ужасающая своей безжалостностью, кровожадностью и неисчисляемыми убийствами история. Положившая начало полному уничтожению магии и волшебства на землях этого мира. Такова была прихоть истинного зла, единственного властелина и последней Саламандры – Этериаса Нацу Драгнила. Отсчёт от нуля до бесконечности пошёл.