Истинная любовь

1. Су-Вон. Чувства Йоны к Су-Вону — пыль на ветру, пепел сожженных дотла городов, эпицентр взрыва. Вязкие, как кошмарный сон, мучительные, будто боль в загноившейся ране, как нож в сердце, отзывающийся на каждое движение души. Эти чувства заставляют понимать: она все еще жива. Она идет дальше, она встречает новых людей, которые исцеляют ее сердце, но возвращается мыслями к Су-Вону раз за разом; он для Йоны — как отрава, и, как бы она ни старалась, антидота не найти. Не в этой жизни. Чувства Су-Вона к Йоне — то, через что можно без колебаний переступить, чтобы потом сожалеть годами. 2. Хак. К Хаку Йона испытывает бесконечную благодарность: он был с ней рядом всегда, в самые трудные мгновения, она могла рассчитывать на его помощь, на защиту и подставленное плечо. В ее отношении к Хаку есть и оттенок покровительства; они будто дополняют друг друга. Без Хака Йона бы не выжила, без нее его существование лишилось бы изрядной доли смысла. Эти чувства похожи на прикосновение дружеской руки — Йона видит их так. Хак дает ей силы продолжать путь. Сам Хак предпочитает не задумываться о том, что именно испытывает к Йоне. Во-первых, он знает и так, еще с детства; во-вторых, если слишком долго думать об этом, жизнь станет невыносимой. 3. Кан Таэ-Джун. Сначала Таэ-Джун думает о Йоне как об игрушке, приятном дополнении к мечте о троне; потом видит огонь в ее глазах — и пламя, слабо тлевшее в груди все это время, замаскированное под чисто практические соображения, разгорается с новой силой. В груди Таэ-Джуна пожар, и больше некому погасить его, ведь принцесса Йона мертва. Он сам убил ее. Вот только святые и боги бессмертны — Йона возвращается в его жизнь, восстав, как феникс из пепла, и, очистившись в собственном пламени, Кан Таэ-Джун становится другим человеком. Нет. Именно таким, каким всегда должен быть. Принцесса Йона будто отсекла все лишнее; этот, новый Таэ-Джун, достоин ее. Достоин того, чтобы быть для нее добрым другом. 4. Юн. Сила Юна — в способности выживать. А для этого иногда требуется отступать, спасаться бегством. Юн прекрасно знает: если он умрет — все закончится. В Аве Юн понимает, что не имеет права на отступление. Собственная жизнь впервые не так уж много для него значит, ведь рядом Йона, и она в опасности. Юн не пытается дать имя этому чувству, ни тогда, ни после. Он остается рядом с Йоной, спит с ней в одной палатке, охраняя ее сон, и в какой-то миг понимает — возле Йоны должен спать кто-нибудь другой. Тот, кто сумеет ее защитить. Юн не сразу решается сказать об этом; слишком сладко спит Йона, прижимаясь к нему по ночам. Она же воспринимает его как заботливого товарища, который из мальчика постепенно становится мужчиной. 5. Ки-Джа. Для Ки-Джа нет ничего превыше госпожи — и служения. Он — первый белый дракон за много лет, который может исполнить свое предназначение, и он гордится этим. Но Йона — не только его госпожа и даже не только принцесса. Она еще и девушка, чьи колени подгибаются после сбора целебного растения сенджусу; колени Йоны подгибаются, и Ки-Джа бросается к ней, чтобы нести ее на руках. Прикосновения тонких пальчиков принцессы к когтистой ладони обжигают, и Ки-Джа, всю сознательную жизнь избегавший навязчивого женского внимания, страдает от любовной лихорадки. Он не может дать этим чувствам волю, а Джи-Ха еще и подзуживает. «Разве ты не хочешь обнять Йону за плечи? Обвить ее трепещущий стан...» Ки-Джа хочет, и по силе это желание равно извержению вулкана, но Йона думает о нем как о верном слуге, и он не может предать ее доверие. Ради госпожи Ки-Джа готов на все — даже на ночлег среди жуков и соратников, которые, уснув, по случайности тычут ему грязными ступнями в лицо. 6. Шинья. Йона не устает удивлять Шинью. Она не такая, как кажется на первый взгляд. За внешним теплом и задором — нервы и холод, будто искры в глубине острого кристалла; еще глубже — дух воина. Шинья не хочет, чтобы Йона была воином. Это слишком опасно. Шинью много раз ранили — на охоте и во время сражений с разбойниками. Он знает, что такое боль, и не хочет видеть боль Йоны. Он боится сделать ей больно. Для Шиньи Йона — единственный человек, которого он понимает и который понимает его. Йона доверяет ему, видит его настоящего — и он ее не пугает. Она готова принять боль за него, она не против, чтобы он поглотил ее, если ему от этого станет легче. В своем стремлении защитить его Йона заходит слишком далеко. Шинья понимает, что ее нужно остановить, но не находит в себе сил сделать это. На самом деле он хочет стать для нее еще более важным. 7. Джи-Ха. Джи-Ха врет. Он относится к Йоне свысока и ходит по борделям — чтобы обезопасить ее, и неизменно разочаровывается, когда она не ревнует. Ничего странного в этом нет — Джи-Ха привык нравиться женщинам, всем, от мала до велика, и равнодушие Йоны задевает его, как задело бы равнодушие любой хорошенькой девушки. Джи-Ха врет. Он называет себя старшим братом в их разношерстной компании; он поддевает Ки-Джа по поводу чувств к Йоне, подшучивает над Хаком и старается не пересекаться со слишком серьезным Шиньей. Он показывает, что готов помочь им, любому из них, в устроении личной жизни, и водит с собой в бордели — чтобы проверить, к кому будет ревновать Йона. Йона не ревнует. Это просто кровь дракона, говорит себе Джи-Ха, но быть галантным с Йоной, как с другими женщинами, у него не получается. К Йоне хочется быть ближе. Может, дело в том, что в Аве она убила Янг Кум-Джи и спасла ему жизнь. Может, в том, как дрожали ее пальцы после сбора сенджусу. Ничего особенного, ведь так? Джи-Ха врет. 8. Зено. Потерять за госпожу руку или голову — для Зено это не фигура речи. Он привык жертвовать тем, чем другие дорожат. Ради смешной девочки Йоны Зено готов отдать жизнь, кровь, тело; если только это сумеет ее защитить. Йона не похожа на короля Хирью, и при взгляде на нее Зено не чувствует боль в сердце, как при взгляде на ее кузена, императора Су-Вона. Когда Йона рядом, сердце Зено наполняется теплом. Для него маленькая принцесса — будто цикада, чей срок жизни ограничивается десятью днями. Но время, проведенное с Йоной и другими, — особенное. Оно значит больше, чем любой отрезок жизни Зено, даже прожитый рядом с королем Хирью. Или — с Каей. Зено не может сравнить Йону ни с кем из них, потому что она совершенно особенная. Она — воплощение волшебного третьего раза, когда он чувствует себя по-настоящему счастливым. Счастье Зено делает и саму Йону счастливой. 9. Ан Лили. В детстве дочь генерала клана Воды, Ан Лили, не раз представляла себе, каким будет ее муж. Он должен быть смелым, красивым, решительным и, конечно, благородным. Мужчиной ее мечты. А еще он будет старше тридцати пяти лет. До тридцати пяти — какой же это мужчина? В Шисене Лили встречает человека, который защищает ее самоотверженнее, чем Аюра и Тетора, хотя ничего о ней не знает. Этот человек смелый, красивый, решительный и благородный — благороднее некуда. Только вот тридцати пяти ему нет. А еще этот человек — девушка. 10. Йона. Йона стреляет из лука и обучается владению мечом. Йона не достает заколку, подаренную Су-Воном; вместо этого она дарит Хаку кулон из ляпис-лазури, ободряюще похлопывает по плечу Таэ-Джуна, обнимает Юна, хвалит старания Ки-Джа, берет лицо Шиньи в ладони, позволяет Джи-Ха опереться на нее и доверяется Зено. Йона заступается за Лили, проливает за нее кровь, слышит от нее «я хочу быть на тебя похожей» и думает — нет. Не нужно. Потому что Йона любит — но любовь, направленная на одного человека, причиняет ей боль, а та любовь, которая приносит счастье, принадлежит многим. Йона не знает, какое чувство из этих — настоящее.