***
Четыре месяца, четыре месяца, четыре месяца - доносилась в голове Гермионы, ударяя больным эхом по стенкам мозга. Разве такое возможно? Почему тогда ее тело не было атрофировано. Ни одной мышцей она не почувствовала боль, когда перемещала свое туловище в разные состояния. Конечно, все можно было сослать на волшебные зелья. Но тут же возникал другой вопрос: если ее лечили такими сильными средствами, что считали что она находиться на грани жизни и смерти, то почему она не оказалась в больнице Святого Мунго? Кареглазая судорожно летела по коридору с такой скоростью, с какой раньше не могла даже бегать, не то что ходить. И с каждой секундой вопросов становилось все больше и больше. Где Гарри и Рон? Все ли с ними в порядке? Что в итоге случилось с Пожирателями смерти и кто же не выдержал этой войны? Единственное на что ей удалось получить ответы от Мадам Помфри, так это что Темный Лорд пал, занятия начинаются через четыре дня, а ее родителям члены министерства вернули утраченную память. Но как они узнали? Я не говорила об этом даже Гарри с Роном!На большее количество вопросов та отказалась отвечать, отправив девушку в комнату, чтоб та смогла отдыхать и приводить себя в порядок после столь долгого отсутствия в сознательном мире. Гермиона влетела в комнату, с силой захлопывая дверь и одновременно пытаясь отдышаться. Найти признаки того, что это все не ложь. Будто боясь, что зеркало ее убьет она аккуратно подбрилась к нему, собираясь с мыслями. Томный вздох. Действительно, результаты длительной отключки были на лицо. Волосы от лопаток доросли до поясницы и все больше напоминали воронье гнездо, в котором проживала явно не одна семейка птиц. На теле не было повреждений. Все синяки, царапины, раны и ссадины оказались затянутыми. Словно по резкому щелчку в голове Гермиона начала яростно закатывать рукав ночнушки на левой руке. Чисто. Беллатриса Лестрейндж повисла над ней, как хищник над добычей, наслаждаясь собственной победой. А Гермиона плакала. Горько плакала и чувствовала себя абсолютно беззащитной и до смерти напуганной. Она никогда не забудет этот необычно нетипичный клинок. Его черную рукоятку, под стать фамилии Блекам, чудаковатой формы и длинное серебренное лезвие с отзеркаленными узорами. Девушка помнила все, как тонкий конец этого лезвия с неимоверной силой впечатался в ее левую руку, вызывая у Беллатрисы адский смех, а у Гермионы истошный визг, который испугал ее саму. Она должна была быть, должна была терпеть, но Лестрейндж продолжала. Изнеможенная подружка Поттера отвернула голову, не в силах больше кричать. Метрах в десяти от нее перед ней стоял Малфой. Драко Малфой. Самый настоящий сукин сын, который смотрел не отрывая глаз от данного процесса. Интересно, сколько удовольствия принесла ему эта картина. Грязнокровка. Беллатриса вырезала Грязнокровка. Но на ее руке не осталось и банального шрама. Грейнджер видела перед собой только бледную кожу, усыпанную в некоторых местах родинками. Худшего воспоминания о войне не стало. Такая-то теплая толика растеклась по ее телу. Она заслужила хоть что-то хорошее. За эти четыре месяца она слишком сильно похудела. Ноги смотрелись как две не самые прямые палки, ключицы и позвоночник сильно выпирали, а ее небольшая, не так давно округлившееся грудь стала еще меньше. Она стала выше. На ее тонких пальцах отрасли длинные миндальные неоформленные ногти. Гермиона всегда хотела длинные ногти как у Джинни или Лаванды, да что уж тут говорить. Она завидовала даже Паркинсон. Но не сейчас. Все это отошло на второй план. Гермиона жива и на данном этапе ее жизни это и есть победа. Грейнджер залезла под теплые струи воды, смывая с себя остатки прошлого. Надо привести все в порядок. Все.***
Гермиона громко топала, спускаясь в с лестницы чтобы хоть как-то заглушить такую непривычную тишину в стенах Хогвартса. Ей срочно надо было найти Альбуса Дамблдора, или Минерву Макгонагалл. Ох, черт. Видел Мерлин, она была бы рада даже Профессору Снейпу. И эта мысль заставила параду мурашек пробежаться вдоль позвоночника. Застыв у кабинета директора кареглазая испустила томный вздох, нервно поправляя не до конца высохшие волосы и неряшливо теребя край мятой белой футболки. Господи, какая же она дура. Что ей сказать? Не мог ли бы вы, Профессор, рассказать какого хера тут происходит? Но все же губы сами произнесли эти слова. -Лимонные дольки. Дверь в кабинет открылась, беспрепятственно пропуская девушку внутрь. Но то что она увидела перед собой, заставило ее сердце сделать кульбит прямо в груди, а желудок настолько сильно сжался от паники, что Гермиона готова была поклясться - это был рвотный спазм. Перед ней, на расстоянии пяти метров стоял Драко Малфой. Его спина была идеально ровная, словно натянута по струнке. На нем был этот сраный вычурный брючный овердохуя дорогой костюм, идеально подчеркивающий его сложившуюся мужскую фигуру. Но не смотря на тот шик, у Грейнджер что-то закололо под ногтями. Что здесь может забыть гребаный Пожиратель смерти? Или Альбус решил простить всех учеников причастных к войне? Что на это сказало министерство? И что ей, блять, сейчас делать!? Вдруг она поежилась. По сравнению с ним она выглядела пацанкой, в темных потертых джинсах и свободной футболке. -Гермиона, дорогая. - и вот шатенка вздрогнула во-второй раз. А белобрысый хорек в эту же минуту напрягся всем телом. Альбус продолжил. -Я рад видеть тебя. Подойди ближе. На самом деле, вы с мистером Малфоем находитесь в этой школе вдвоем. Учебные занятия начнутся через пару дней. Драко, по приказу министерства ограничен в общении с родителями и поэтому находиться здесь, пока с Люциусом и Нарциссой ведутся профилактические работы. А ты здесь, потому что твои родители уехали в Австралию и твое состояние было не транспортабельно. Увидеть ты их сможешь только на рождественских каникулах. Это решение было согласовано с министерством. От такого большого потока информации закружилась голову. Этот мир перевернулся с ног на голову? Гермиона не припомнит момента, когда Дамблдор так быстро вываливал информацию не создав интриги или более того, не заставил думать об этом самостоятельно, собираю информацию по крупицам, рискуя своей жизнью и жизнями близких людей. Но одна фраза засела к ней в мозг, заставив серое вещество в ее мозгу просто вскипеть. -Профилактические беседы? Их не упихнули в Азкабан!? - получилось громче, чем она планировала. Малфой издал недовольной фырк, словно плеснул своим змеиным ядом. Желваки на скулах заметно заиграли, а грудная клетка высоко поднималась и опускалась. Терпи, Драко...Терпи. Не в твоем положении возражать, что так и должно было случиться. -Да. - Альбус развернулся лицом к большому панорамному окну. -Их семью признали жертвами Темного Лорда, у которых не осталось выбора кроме как верно служить или принять смерть. -Гермиона буквально хотела вскрикнуть от вопиющей несправедливости, но не успела. -Мисс Грейнджер. Вы многое пропустили и вам предстоит узнать подробно многие факты у своих друзей, которые прибудут совсем скоро. А пока не забивайте себе головы. И вы, и мистер Малфой можете быть свободны. Отдыхайте. С полным осознанием того, что весь персонал упорно ведет себя несопоставимо тому, какими они были раньше, кареглазая развернулась на триста шестьдесят градусов и пошла в сторону выхода и у самого порога остановила, задумавшись о том, как будет выпытывать у Гарри с Роном все подробности происходящего. Она даже не успела подумать о родителях, слишком сразу на нее все навалилось, как вдруг резкий, почти больной удар в плечо вытащил из омута размышлений. -Мерзкая грязнокровка, прочь с дороги. -Малфой сам не понял откуда в его голосе столько желчи и ненависти, но видимо тема родителей - запретная тема. Он просто шел вперед. Не оборачиваясь. -Серьезно, Малфой? - слишком холодно. Зубрилка Грейнджер никогда не говорила таким тоном, что заставило стиснуть челюсть пуще прежнего. Он остановился, но так и не повернулся к ней лицом. -После всего, что происходило последней год, в тебе лежит эта навязчивая идея о чистоте крови?-она важно скрестила руки на груди. Драко медленно, почти вальяжно повернулся и насмешливо вскинул брови. -Да, гриффиндорская дура. И всегда лежала. Именно из-за таких как вы, из-за таких как ты и все произошло. Гибли хорошие чистокровные волшебники, которые прославляли бы магов и делали их самыми невероятными в мире. - ни он, ни она не сокращали расстояние и стояли в добрых сорока дюймов друг от друга. Ее выражения лица не менялось. Малфоя это злило. Парень слишком привык за все годы обучения, что она легко выводимая, постоянно краснеющая, неловкая, а порой и даже неуклюжая, вечно пытающиеся поправить свои охренительно спутанные волосы. Все не то. Все не так. -Ты просто глупый. И в правду не понимаешь о чем говоришь? -блондин лишь выдавил их себя ухмылку в стиле мненасратьчтотыговоришь. -Давай пустим твою и мою кровь? Чем она будет отличаться? Может у тебя из вен брызнет голубого цвета или начнет вытекать жидкое золото или того еще лучше - платина? Мерлин, они не отличаются даже по химическому составу. - И Малфой сделал это, сократил дистанцию между ними на пять крупных шагов. -Запомни. Ты...-он смотрел своими серыми глазами, въедаясь в ее и заставляя что-то внутри покрываться льдом.- мерзкая, противная, отвратительная по своей природе. Притронувшись к тебе, очистить это место можно будет только если срезать кусок кожи. Я брезгую находиться с тобой в одном помещении, потому что ты отравляешь воздух своим присутствием. - и у него получилось. Щеки девушки залились кроваво-красным пунцом, а руки сжались в крепкие кулаки от подкатившей ярости. Зато он бы по аристократически спокоен. -Вот видишь. - совсем шепотом.-ты даже в руках себя держать не умеешь. Драко снова развернулся и пошел размеренным шагом прочь. -Да пошел ты, Малфой! Таким как ты совсем не место в Хогвартсе. - Гермиона сорвалась на бешенный крик. Сегодня она поражает саму себя. -Ты бы гнил в Азкабане, я уверена, если бы не профессор Дамблдор! А ты продолжаешь нести ахинею в стенах его школы! -Будь он немного умнее, такие отбросы как ты здесь не учились. - и это было оно. Последнее слово в их перепалке. Последнее слово как всегда за ним. Так было, так будет, так должно быть. Он стремительно поднимался по лестнице, а буквально как только скрылся из глаз гриффиндорки и вовсе сорвался на бег. Стремительно пролетая коридоры и срывая с себя такой тяжелый, охренительно ненужный, сковывающий движения пиджак. Ему нужна была эта настоящая эмоция. Малфой не понимал, что происходит и где он находиться - потому что это не его школа. Она выглядит по другому, в ней учителя другие, ее стены стали приветливыми. Даже Филтч стал дружелюбнее. Драко впервые за четыре месяца пребывания в этих стенах увидел что-то настоящее. Что-то старое из той его жизни. Что-то такое похожее на правду, заставляя думать. Крутить пластинки памяти одни за одной. Это была Грейнджер. Настоящая, не выдумана этой псевдошколой. Он влетел в ванну старост, стремительно преодолевая расстояние между ним раковиной. Даже сраная ванная была не такой. Здесь никогда не пахло свежестью и мылом. Только хлоркой, сыростью и куча сквозняков из старых окон замка. Это не настоящее. Этот мир, в котором он уже четыре месяца ненастоящие. Нет ни единого сходства, все слишком похоже на счастливую, слащавую историю в конце которой всегда кто-то плачет. Он помнил только драку с Поттером в кабинете трансфигурации и в последней момент, заклинание вырывающее из уст Гарри и сильный удар спиной о стенку. Казалось, что прошло всего пару часов, а блондин очнулся в мире где всех окружающих больше не поглощала смерть. Наоборот. Трава была приторно-зеленой, солнце ослепительно ярким, а замок...ОХУЕВШИ ЦЕЛЫМ. Драко не понимал где находиться. Может он умер и это и есть его пресловутый рай? Или он настолько сильно ударился что выдумал этот мир себе сам? Или это какая-то ловушка и его в любой момент убьют? Малфой не понимал. Ничего не понимал. За четыре месяца он обошел каждый уголок гребаного Хогвартса, каждый закоулок, даже территорию вокруг. Ничего. Просто такие неправильные стены, непривычная пустота, наигранность людей. Но если это плод его больного воображения... Что здесь делает Грейнджер?