Во благо Ордена Феникса

      Гермиона аккуратно закрыла за собой дверь и вернулась в пронизывающий холодом класс Зелий. По сравнению с ним, гостиная и спальня Снейпа были комфортными и тёплыми, согретыми весело потрескивающим в камине огнём. Однако, к сожалению, тепло не распространялось на хладнокровное поведение хозяина комнат.       Очевидно профессор испытывал сильное желание, чтобы она ушла, так как не проронил ни слова с того момента, когда быстро поднялся с кровати и направился к двери, которая (как предположила Гермиона) вела в ванную, оставив девушку одеваться в одиночестве. Он вернулся, чтобы указать ей на дверь, и ограничился только сухим кивком, когда она предложила встретиться для дальнейшего обучения в следующий вторник. Снейп даже не ответил на её прощание. Теперь она стояла, дрожа от холода и повернувшись лицом к длинному коридору, ведущему в сторону Гриффиндорской башни, с зажатой в руке бутылочкой противозачаточного зелья.       «Разве я могла действительно ожидать чего-то большего?»       Они уже дважды занимались сексом, но правда заключалась в том, что она всё ещё едва его знала. Иногда ей казалось, что им удавалось прорваться через эту стену и между ними зарождалась тонкая нить понимания, но большую часть времени было ясно, что они жили в разных мирах. Снейп уважал её желание не доходить до оргазма и даже помогал ей предотвратить это, но неприкрыто выражал своё неудовольствие по этому поводу. И вообще, от всего, что происходило между ними, она чувствовала себя не в своей тарелке. Хотя Гермиона понимала, что ему тоже было с ней нелегко.       «Но разве моя работа заключается в том, чтобы облегчать ему жизнь? Каким образом я вообще могу ему помочь?»       Всякий раз, когда она думала о затруднительном положении профессора, то задавалась вопросом: «Как он справлялся, когда сталкивался с полным одиночеством — с абсолютной пустотой в своей жизни?» Она не могла себе даже представить его жизнь, обстановку, интересы. Если доверять суждениям Гарри, то Снейп постоянно что-то замышлял и маневрировал ради достижения наилучшего для него результата, по пути удовлетворяя некоторые довольно грязные пристрастия. И потом, был ещё Орден, который изображал его каким-то благородным мучеником, самоотверженно жертвующим собой ради общего блага. Возникал резонный вопрос — зачем?       «Зачем ему ставить себя в такое положение?»       Если её инстинкты были верны, то Снейп презирал своё затруднительное положение. «Тогда почему он это делал? Что он с того получал? Возможно, это было своего рода его наказанием — искуплением за прошлые ошибки? Или он был чем-то обязан Ордену? Или даже самому Дамблдору?» Тогда Гермиона внезапно осознала, что пока она не увидит в Снейпе кого-то ещё, кроме представителя Ордена, их постоянные проблемы не прекратятся. Им нужно было нормально поговорить. Но атмосфера, окружавшая их вынужденную близость, казалась настолько агрессивной, что трудно было представить обстоятельства, при которых они могли бы внезапно завязать какую-нибудь приятную светскую беседу — до сих пор для этого не было никакой плодородной почвы. Возможно, она попытается начать что-то похожее на нормальный разговор, когда они снова встретятся во вторник. Вот только что на самом деле означало «нормальный», особенно в нынешней ситуации, она уже не знала.       Тихо следуя по коридорам, Гермиона прижималась к затемнённым стенам и закоулкам, пытаясь избегать случайных встреч — хотя и была уверена, особенно теперь, что Дамблдор в любом случае обеспечил бы ей алиби. Девушка поспешила вверх по каменной лестнице, когда внезапный шум заставил её обернуться.       «Меня преследуют?»       — Грейнджер! — прошипел голос ей на ухо.       Она вскрикнула, обернулась и наткнулась на сильную руку, преграждающую ей путь. Тонкий луч лунного света выхватил из темноты светло-серые глаза и ухмылку на губах нападавшего.       — Малфой! — выплюнула она, и её сердце бешено застучало. — Убирайся с моей дороги!       — Или что?       — Просто уйди к чёрту с моего пути! — она ударила кулаком по его руке. Он перехватил её руку и крепко зажал в своих пальцах.       — Теперь уже гораздо больнее, не так ли? Я всего лишь хотел передать приглашение.       — Что? Ты наконец-то уезжаешь из школы?       — По сути дела, да, — его губы надменно скривились. — Но только сегодня вечером. Я надеялся, что ты захочешь присоединиться ко мне.       — Ха! — бросила она ему в лицо. — С каких это пор тебе разрешено покидать замок ночью?       — С тех пор, как мой отец организовал для меня определённое времяпровождение в своём частном клубе. Каждую пятницу по вечерам мы проводим эксклюзивные собрания. Допускаются только специальные гости. VIP-персоны, — он процедил последние буквы прямо у её щеки.       Она медленно и тихо прощупывала пол ногой, пока не почувствовала край лестницы.       — Неожиданно, с чего это я — VIP-персона? — усмехнулась она.       — О, да, — выдохнул он с похотливым блеском в глазах. — Ты — горячая штучка.       «Блядский ублюдок!»       Гермиона молниеносно выхватила свою волшебную палочку и вонзила её наконечник ему между ног.       — А сейчас ты позволишь мне пройти или потеряешь… их.       Драко приоткрыл рот от удивления, а затем оскалился.       — Ты не в том положении, чтобы угрожать мне, грязнокровка! Ты и понятия не имеешь, с чем вскоре столкнёшься! Это только вопрос времени, когда ты получишь то… что получишь… больше, чем ты, мать твою, сможешь сосчитать!       Убрав руку со стены, он неожиданно наклонился вперёд и бесцеремонно провёл ладонью снизу вверх по её ноге, болезненно сжимая внутреннюю сторону бедра, а потом грубо оттолкнул девушку. Когда его шаги уже эхом отскакивали от каменных ступеней, Гермиона пришла в себя и обнаружила, что цепляется за холодную стену, судорожно сжимая в руке противозачаточное зелье, будучи неспособной ни двигаться вперёд, ни вернуться назад.

***

      «Должно быть, девчонка тоже это почувствовала».       Приблизив свои чувствительные ноздри к открытой бутылке, Снейп глубоко вдохнул аромат. Ничего. Снадобье невозможно было обнаружить. И всё же присутствовала явная отдушка. Вероятнее всего, яд. Он пропитал всю свою стеклянную и фаянсовую посуду, так же как столовые приборы, порошком из безоара, чтобы защититься от отравления. И такое врождённое недоверие не единожды спасло его жизнь. Однако на сей раз детоксификация оказалась неполной. Он ощутил это в виде искажённого восприятия пространства. Разумеется, Гермиона пострадала ещё сильнее, так как она выпила целый бокал вина в сочетании с гораздо более слабым организмом.       Доставить отравленную бутылку вина мастеру зелий было в высшей степени рискованным ходом. Только кто-то чрезвычайно высокомерный попытался бы сделать нечто подобное. Естественно, он вспомнил ухмылку на лице Люциуса Малфоя, когда тот появился без предупреждения и бросил эту самую бутылку ему на колени. Белокурый волшебник имел привычку делать такие подарки, бесконечно раздражающие Северуса, и требовать от него лучший огневиски взамен своего собственного дешёвого пойла, так что это не вызвало никаких особых причин для подозрений. А также Малфой прекрасно знал, что единственный человек, с которым Снейп разделил бы этот напиток, был Дамблдор. Без сомнения, они видели в этом прекрасную возможность избавиться от великого волшебника раз и навсегда. И Северус не льстил себе, что его собственная кончина представляла бы собой что-то большее, чем неизбежный побочный момент.       Как бы то ни было, прошедшим вечером он разделил это вино кое с кем другим — с дерзкой девчонкой, которая сопротивлялась ему, но в то же время покорно позволяла закончить всё как можно скорее. Если бы этим вечером не оказалось его мер предосторожности, мисс Грейнджер могла бы погибнуть.

***

      — И что ты хочешь этим сказать, Северус? — Дамблдор отвернулся от одного из шкафчиков в своём кабинете; над его ладонью парила небольшая стеклянная пирамида. — Что Пожиратели Смерти теперь нацелились на Хогвартс? Что они хотят сюда проникнуть?       — В том числе подразумевалось и это, директор, — Снейп поставил бутылку вина на письменный стол Дамблдора. — Я заметил признаки того, что они ищут пути проникновения.       Дамблдор посмотрел вниз на пирамиду, когда та начала вращаться, отбрасывая на стены веер из всех цветов радуги.       — И всё же пока они стремятся к пассивному вторжению. Через… подарки?       — Я был не первым, потерявшим бдительность из-за подобных вещей, — Снейп с тревогой взглянул на руку Дамблдора.       — Ах да, — директор поднял почерневшие пальцы, выглядящие ещё более иссохшими, чем когда Снейп присутствовал на собрании Ордена всего несколько недель назад. — Никто из нас не застрахован от соблазна безделушек или более коварного соблазна в виде… собственного любопытства.       Дамблдор поймал пирамиду прямо в воздухе, прожигая Снейпа своим пристальным взглядом.       — Как идут дела с мисс Грейнджер?       «Она чуть не погибла».       По какой-то причине он не хотел делиться этой информацией. Вместо этого профессор медленно прошёлся по кабинету и отвернулся к окну.       — То, что требовалось, действительно случилось. Дважды. И это всё, что пока можно сказать.       — Она очень смелая юная леди, — кивнул Дамблдор.       — Она подозревает о моей причастности к обряду.       Дамблдор притих. Когда он наконец заговорил, то незаметно оказался уже рядом со Снейпом, успев пересечь комнату в мгновение ока.       — Ты пытался отговорить её от этих мыслей?       Снейп повернулся к нему.       — Когда мисс Грейнджер вообще можно было переубедить?       Дамблдор задержал на нём взгляд.       — Не злись на неё. Возможно, другие пришли бы к такому же выводу об обряде.       — Вы действительно в это верите?       Вздохнув, Дамблдор опустил глаза.       — Наверное, мисс Грейнджер — наиболее сообразительная ведьма, но она всё равно самый лучший вариант. Ты и сам это знаешь.       — С чьей точки зрения?       — Ты тоже жертва во всей этой войне, Северус, никогда не забывай об этом! — Дамблдор вцепился в его руку почерневшими пальцами.       — Этим понятием крайне часто злоупотребляют, вам так не кажется? — горько заметил Снейп.       — Мы все сожалеем о содеянном, — Дамблдор размял свою поражённую кисть. — Это не значит, что мы безнравственны. Это просто означает, что мы несовершенны. И совершаем ошибки. В конце концов, мы всего лишь люди.       — Я смог бы жить дальше со своими грехами, — тихо пробормотал Северус.       — Тебе в любом случае придётся с ними жить.

***

      Он вновь был внутри неё. Профессор изменил время их дополнительных занятий — прислал короткую записку с совой в самый последний момент. Между ними не состоялось никакой беседы или оттаивания льда. Он всего лишь снова механически вколачивался в неё, а она изо всех сил пыталась не кончить.       Снейп снова взял её сзади, и ей опять пришлось непросто. Она предполагала, что это могло быть из-за его размеров. Его член казался очень большим, но ей не с чем было сравнивать. Или, возможно, ощущения оказались для неё настолько новыми, что она никак не могла расслабиться. В любом случае Гермиона чувствовала, как каждый всплеск возбуждения разгорался, накапливался, усиливался и словно натягивал всё внутри неё. Мышцы в глубине её лона настолько напряглись, что было практически больно.       Она мастурбировала несколько раз в неделю. Отчасти потому, что пыталась избежать вот такой тяжёлой ситуации, а также в связи с тем, что на прошлой неделе Гермиона покинула спальню профессора настолько возбуждённой и неудовлетворённой, что подобное состояние мешало ей сосредоточиться на чём-либо, включая учёбу. Когда он ускорился, она прижала подбородок к груди и крепко зажмурилась. Сдерживаться было слишком сложно. Она балансировала на грани оргазма…       — Стойте! Я сейчас кончу! — прошептала она.       — Я уже близко… — с трудом выдохнул он.       Она была ещё ближе… Внезапно её руки и ноги не выдержали, и она упала вперёд на кровать, а затем услышала позади себя знакомый мужской стон. Струи тёплой спермы забрызгали её ягодицы, сопровождаемые мучительными стонами и громким звуком падения. Снейп лежал на полу.       «Почему он оказался на полу? Ох, святой Мерлин!»       — Мне так жаль! Простите… Простите меня! — слова лились из неё рекой, когда она спустилась с кровати, чтобы встать рядом с ним на колени. Он корчился в агонии, закрывая руками гениталии. Волшебный обряд не был исполнен. Поскольку он кончил на неё, а не вовнутрь, наказание не заставило себя долго ждать.       «Что он говорил об этом?!»       Болезненное наказание было настолько жестоким, что Cruciatus просто бледнел по сравнению с ним. Положив руку на плечо Снейпа, она наклонилась к нему, от безысходности качая головой.       — Профессор, мне так жаль… Я… Я не хотела…       — Оставьте! — в его голосе прозвучало столько страдания, что у неё на глазах выступили слёзы.       — Я могу вам помочь! Пожалуйста… пожалуйста, скажите мне, что я могу сделать!       Он тяжело дышал, лежа на полу, и, кажется, использовал свои последние силы, чтобы поднять голову и посмотреть на неё.       — Убирайтесь! — прорычал Снейп.       Гермиона встала, на дрожащих ногах добралась до своей одежды и попятилась к двери, наблюдая, как профессор продолжает корчиться на полу. Затем она отвернулась и попыталась спастись бегством.