25 Days of ToruKa Christmas

— Ещё…! Тору застонал, когда Така обвил руками его шею, притянув его почти вплотную к своему телу —чёртов— — Я хочу тусить ещёёё! — заныл его любовник, когда Тору попытался отцепить эти тощие ручонки от своей шеи. Боже, этот парень, может, и карлик, но ему всё равно хватит сил наклонить Тору и липнуть к нему, как чёртова коала. Он как раз собирался уложить бессознательное тело вокалиста рядом с камином, надеясь, что тепло поможет парню немного… протрезветь — у них перелёт завтра, и меньше всего в самолёте ему нужен был угрюмый, страдающий от похмелья Такахиро в совершенно дурном расположении духа. Никто не хотел этого, и поэтому, после того как каждый гость свалил из дома Таки в ЛА, он перенёс его безвольное тело поближе к огню. Така выглядел таким сонным ранее, когда Тору укладывал его — глаза блаженно прикрыты, щёки раскраснелись, а губы опухли — потому что идиот пытался зацеловать его, пока гитарист тащил его через весь дом, прежде чем уронить уже в бог-знает-какой-раз за ночь — и были раскрыты, когда он тихо дышал. Он казался таким невинным, словно ангел, когда лежал на одеяле, постеленном на деревянном полу, предоставляя Тору замечательную возможность разглядывать его и фантазировать о том, чем бы они могли заниматься прямо сейчас, если бы ублюдок не набухался. Ну, на самом деле, ничего плохого в его привычке выпить не было — Тору тоже был известен тем, что мог пить до утра, поэтому он не тот человек, который должен жаловаться, что его любимый пил — но неужели он не мог контролировать себя хотя бы одну ночь?! Сегодня мой грёбаный день рождения! Ох, проклятье. Тору скривился от этого, наблюдая за игрой света и тени на покрасневшей щеке парня. Ему уже почти тридцать, поэтому ему действительно не стоило вести себя, как чёртов ребёнок! Така может бухать, как не в себя, и ему будет наплевать. Не то чтобы он планировал провести ночь, наполненную страстью и ослепительным удовольствием только для них двоих. Не то чтобы он хотел потом обниматься с вокалистом, наслаждаясь блаженством после секса и нежась в тепле друг друга — прямо как в старые добрые времена. Нет, он вообще не планировал ничего из этого. … … — Тусить!!! Тору нахмурился и грубо убрал руки парня от себя, позволив им просто упасть на живот вокалиста. Он вовсе не дулся из-за того, что его любовник просто бросил его. Он уже взрослый мужчина, чёрт подери! — Тащи сюда сакэ—! — Ох, ради всего святого! — зарычал Тору и поднялся с пола, оставляя хныкающего — и всё ещё совсем пьяного Такахиро — лежать на одеяле. Ему нужно было немного личного пространства и стакан воды — может, два или три — чтобы смыть растущее внутри разочарование. Он сердито потопал на кухню, пиная пустые бутылки и банки, разбросанные на полу — эти люди, что, не могли убраться, прежде чем уйти?! Это же элементарная вежливость, убрать весь тот срач, который они устроили в чьём-то доме! Даже Тору не хватало смелости оставить за собой бардак, когда он проводил время в квартире Таки — и нет, это вовсе не из-за того, что Такахиро угрожал кастрировать его, если он действительно посмеет оставить беспорядок в квартире вокалиста — я просто хорошо воспитанный, ответственный человек. Он фыркнул и поплёлся к холодильнику. У Таки всегда было припрятано там что-нибудь полезное из того, что бы попить, просто на случай, если кто-то из них будет страдать от жажды — и обезвоживания — после кое-каких… ночных занятий; и он не ошибся. Там на самом деле стоял кувшин с лимонной водой. Схватив его, Тору закрыл дверцу и налил себе огромный стакан. Интересно, что он подарит мне в этом году… Тору сделал последний глоток воды и облокотился на столешницу. Така уже дал ему всё, и Тору правда был благодарен за это, но… Но Така также заставлял его желать большего — хотеть ещё, взять всё, что было ему доступно, чтобы осуществить их мечты. И он был совсем не удовлетворён, потому что Така — замечательный человек, который мог ещё много чего предложить — что-то новое, что-то более волнующее — чем просто свой голос и верность. Он вздохнул и решил, что в нём уже слишком много воды. Пора сделать что-нибудь поинтереснее, подумал он, просматривая широкое разнообразие алкогольных напитков своего любовника. Серьёзно, он не знал, с каких пор карлик начал коллекционировать иностранный алкоголь — виски, бренди, скотч и ром — всё выглядело практически одинаково для него, поэтому он просто схватил какой-то тёмный напиток, налил его в очень удобно стоявший на столе стакан и поплёлся обратно в гостиную. Он, может, и дулся, но зная Таку, этот идиот мог сжечь себя, просто повернувшись слишком близко к огню— Но Така не ворочался на полу, он поднялся — сидел — сгорбившись, закрывая лицо руками и прижимая колени к груди — словно сражённый ужасным горем. Паника тут же пронзила сердце Тору, когда он поспешил к своему дрожащему любовнику — его напиток почти расплескался, когда он опустился на колени рядом с Такой и обнял его. Что, блять, произошло?! — Хей, что случилось? — тихо спросил он, осторожно пытаясь убрать руки от лица вокалиста. Така некоторое время качал головой, но потом всё же медленно поднял взгляд, и, о боже — у Тору перехватило дыхание при виде этих больших покрасневших глаз, покрытых румянцем щёк и поджатых губ — Така плакал — да ты гений, Тору — он отошёл всего на несколько минут, а Така уже успел превратиться в трясущуюся, рыдающую квашню! — Тору-сан? — спросил Така дрожащим голосом. — Это правда ты, Тору-сан? Тору бы наверняка обиделся на это, потому что кого ещё ожидал увидеть карлик, но Така выглядел таким несчастным, вытирая слёзы, что катились по его щекам, поэтому Тору решил придержать свой острый язык. — Да, — сказал он и взял руки парня в свои, его пальцы скользили по костяшкам вокалиста в попытке успокоить того. — Это я. Что случилось? Вместо ответа Така громко, облегчённо вздохнул, прежде чем броситься к Тору — гитаристу пришлось обнять его одной рукой, а другую положить на его поясницу, чтобы удержать вокалиста на месте. Така уткнулся носом ему в грудь, продолжая всхлипывать — заставляя бедное, бедное сердце Тору болезненно сжиматься. — Мне приснилось… что ты бросил меня… Ох, снова этот сон — Тору кивнул и начал успокаивающе гладить Таку по спине — последние несколько дней ему часто это снилось. Иногда Тору просыпался посреди ночи, когда вокалист хныкал рядом с ним, цепляясь за всё, до чего мог дотянуться — что, к сожалению, было рукой Тору — прежде чем прижаться ближе к его телу. И Тору просто… — Что Томоя и Рёта ненавидели наши решения, что они говорили за моей спиной…— он вздохнул ещё раз, вздрогнув от явного страха. — Никто больше не пел наши песни, никто не кричал ради нас, никто не улыбался нам — и эти люди продолжали насмехаться над нами за то, что мы делаем то, что любим, за то, что пишем музыку так, как мы хотим, за то, что стараемся изо всех сил, чтобы… чтобы достичь нашей мечты… Така, кажется, снова читал слишком много комментариев на Ютубе. Ему правда следовало бы поговорить с вокалистом и сказать ему ещё раз, что они не в силах угодить всем, когда-нибудь — но не сейчас. Обычно комментарии не задевали его так сильно, но, как и все остальные — он всё ещё человек — кто-то, у кого есть чувства, кто-то со своими страхами и сомнениями, тот, кто нуждается в поддержке и подбадривании — кто-то, кого ранят слова. Така был очень эмоциональным, когда был пьян, и Тору не хотел ссориться или ещё чего-то, если он скажет правильные слова. Иногда, не стоит зацикливаться на проблемах — лучше отступить и не вмешиваться в происходящее дерьмо, позволив всему разрешиться своим чередом. —…и потом… и потом…— Така говорил сквозь всхлипы. —…и потом ты внезапно ушёл от меня… потому что ты был сыт по горло всеми моими выходками, и я-я проснулся, и тебя не было здесь и— и— — Шшш, — Тору уже был готов успокоить вокалиста, когда тот снова начал рыдать. У него сегодня был день рождения, и это его должны были баловать, а не наоборот. Тору улыбнулся, вздохнув и потрепав парня по волосам — сегодня должен был быть его день рождения, но быть любовником Таки — Такахиро, который всегда казался таким беззащитным и был переполнен беспокойством и неуверенностью в себе — значит отдавать всего себя. Без праздников и дней рождения. — Всё хорошо, я здесь, ладно? Я никогда не брошу тебя… Така кивнул — но в глубине души он знал, что потребуется время, прежде чем вокалист поймёт эти слова. Он пьян, и Тору мог просто лелеять его вот так, пока он не уснёт — но он сомневался, что карлик сможет сразу же уснуть, как кукла, в таком состоянии, поэтому он сделал самое, на его взгляд лучшее, что он мог. Тору нежно взял парня за подбородок, его глаза смотрели на заплаканное лицо своего любовника, тени от камина играли прелестными цветами на его коже, делая её похожей на спелое яблоко. Он пробежался большим пальцем по его щеке, заставляя Таку вздохнуть от удивления, его рот тут же приоткрылся, когда Тору погладил уголок его губ. Он мог отвлечь его, да, и Тору определённо и сам получит удовольствие от этого. Он нагнулся ниже — захватывая эти пухлые губы своими, наслаждаясь тем, как Такахиро тут же растаял в его объятиях — пальцы, что цеплялись за его футболку, скользнули выше, чтобы зарыться в волосы на его затылке, притягивая Тору ближе — наклоняя его голову, чтобы получить больше этих поцелуев, больше утешений, больше его заботы — больше его любви. Плечи вокалиста опустились в поражении, когда он позволил Тору укусить себя за нижнюю губу и проникнуть языком в свой рот — стоны и тяжёлое дыхание наполнили воздух вокруг них. Гитарист не знал, как у Таки хватило сил плюхнуться ему на колени и привстать, чтобы посмотреть на Тору сверху вниз изумлённым взглядом. Тору взглянул на него — и снова был поражён этим ошеломляющим чувством облегчения — что он был тем, кто нашёл Таку, что тот остался так надолго, что Така был его— Он сглотнул — громко — и поднял руки, нежно обнимая щёки вокалиста своими тёплыми ладонями — Тору гладил большим пальцем его кожу, наблюдая, как она краснела, переливалась золотым, прежде чем Така не издал разочарованное, смущённое хныканье, приникая для ещё одного поцелуя — в этот раз более нетерпеливо, более страстно. Никогда не отпускай его, твердили его мысли, пока он обнимал Таку, никогда — он притянул парня вниз за затылок, целуя его глубже, утопая в нём вместе со своими чувствами — он лучшее, что у тебя когда-либо было — всегда помни об этом, Тору… Они занимались любовью в ту ночь бесчисленное количество раз, пока пламя в камине не погасло, пока стонущий и извивающийся под ним Така окончательно не потерял голову, и Тору был доволен — более чем рад — что он провёл свой день рождения вот так, в объятиях любимого.