БЕГИ
И замертво падает в глубь черной воды. Розы окрашиваются в подобный им цвет.***
Первое, что делает парень, проснувшись — резкий вдох. И только после него вскакивает на кровати, распахнутыми голубыми глазами прожигая темноту. За окном накрапывает мелкий дождик, из-за чего в комнате стоит легкий шум. Дрожащей рукой парень стирает с края глаза слезы, размазывая их по глубоким шрамам. Соль, попавшая на кожу, раздражает, неприятно пощипывая, но синеволосый в привычной манере не обращает на это никакого внимания. В темноте чиркает зажигалка, освещая слегка выцветшие зеленые обои и тут же тухнет, заменяя собой маленький огонек на кончике сигареты. Легкие втягивают убийственный никотин и, чутка продержав в себе вещества, выпускают дым наружу. Парень присаживается на подоконник. Смотрит вдаль, на блестящую поверхность асфальта, а после на успевшую пожелтеть траву у Апартаментов Эдиссона. Переводит взгляд на человека, стоящего у фонарного столба. Какой идиот решится стоять под дождем в час ночи? Только его друг. Друг, потерявший отца. Друг, что хватается за свою мать, однако понимает: когда-нибудь и ее не станет. Друг, что принимает Салли таким, какой он есть. С изуродованным лицом и мрачными мыслями.ТЫ УБИЙЦА! ТЫ НЕ МОЙ СЫН!
Он все еще помнит яростное лицо отца в момент такого откровенного монолога. В тот день Салли понял, что остался один. Потерял все и обрел ничего. Огонь доходит до фильтра и подросток тушит сигарету об свою левую руку. Эдакий ритуал в случаях, когда ему снился кошмар и нужно было прийти в себя. И звучало бы это даже романтично, если бы не одно «но». Кошмары снились ему почти каждую ночь. Сал шипит, а после выбрасывает окурок в окно. Глотает вязкую, горькую слюну и спускается с подоконника, огибая кучи грязной одежды и забытых его другом красок на полу, добирается обратно до кровати, накрываясь одеялом с головой и уходя в свои мысли. Так проходит каждая его ночь.***
— Да! — громкий баритон Ларри доносится то слуха парня как-то гулко, приглушенно, — Там был такой звук, словно пустая емкость ударилась об стену, — Эшли весело смеется от рассказа друга, стараясь не размазать остатки косметики на своем лице, — А когда произошел удар я услышал только смачное «Блять!». Мимо пробегавшие дети очень косо поглядели на него! — друзья заливаются громким смехом, отчего все подростки, находящиеся в школьном коридоре стали испуганно осматривать мимо проходящую тройку.САЛЛИ-КРОМСАЛИ МАМУ СВОЮ УБИВАЛИ
— Думаю, эти дети решили спросить у своих родителей что значит это слово, — они останавливаются у шкафчиков. Сал нервно дергается, слегка оглядываясь по сторонам в поиске ненавистных лиц из прошлого, но замечает лишь косые взгляды Трэвиса Фэлпса, местного задиры, и отводит взгляд к своему шкафчику. Он тихо выдыхает в маленький разрез протеза, закрывает глаза и считает до пяти.СМЕРТЬ МОНСТРУ В МАСКЕ
— Значит, кто-то получит пизды за такие вопросы, — хихикает Ларри и девушка вторит ему. Дверца шкафчика хлопает, привлекая внимание двух смеющихся друзей, стирает веселье с их лиц. Салли быстро скрывается за поворотом, ища глазами выход на задний дворик. Он вырывается на воздух. Ощущает под протезом мокрые следы и жжение. Прошли годы, а раны не зажили. Под стать настроению накрапывает дождик. Салли вздрагивает от ветра, однако упорно идет к скамейке. И, достигнув свою цель, усаживается на ее спинку, а ноги ставит на сидение. Он достает сигарету, поджигает, одновременно ослабив нижнюю застежку пластиковой ноши на своем лице, и, приподняв ту, располагает фильтр между губ. Делает первую затяжку. Выдох. Подросток закрывает глаза, сладко утопая в собственной неге, подставляет протез под резко усилившийся дождь и дрожит от нервного переутомления и порывов ветра. — Сал! — слышит он сквозь пелену своих мыслей, — Блять, чувак! — он открывает глаза и медленно опускает голову, наблюдая за другом, что испуганно наблюдает за ним. «Он оглянулся посмотреть не оглянулась ли она» — всплывает в голове подростка и от этого он улыбается, а после делает еще одну затяжку, выпуская дым вперед. Ларри наблюдает, как нижняя губа, по диагонали рассеченная тонким шрамом, обхватывает сигарету с ментоловым вкусом, грудь вздымается, пропуская яд внутрь, а после ненужный дым выходит наружу клубами дыма, из — за чего «лицо» друга тяжело рассмотреть. Джонсон присаживается рядом и отбирает дымящий табак, обернутый в бумагу, делая затяжку. — Что-то случилось? — совсем еще недавно веселый, но теперь охрипший, голос вгрызается в сознание, отчего Салли резко выдыхает. Губы Ларри выпускают дым, а подросток невольно задумывается, что хотел бы раствориться в этом дыме. Стать им. Появиться и так же быстро исчезнуть, — Чувак? Синеволосый ничего не отвечает. Лишь поворачивает голову и долго смотрит на друга. Ларри видит, как дрожит Салли, а Салли видит, как сильно переживает за него Ларри. Бесконечность, которую Вселенная создает в редких случаях, метко бьет по больным точкам, оживляя тем самым то, что давно должно было умереть. Салли вновь уходит в транс, теряя картинку реальности. И лишь спустя секунд тридцать шепчет: -…и будут бить Его. И убьют его. И в третий день воскреснет. Тучи сгущаются, а дождь усиливается. Ларри не может оторвать взгляда от Салли. — Сал, это не смешно, — серьезно говорит парень и, положив руку на чужое плечо, пытается растормошить друга. Единственный живой глаз парня резко вспыхивает огненным пламенем, заставляя Джонсона дернуться и вскрикнуть. Синеволосый с интересом рассматривает своего друга, словно в первый раз видит того и резко приближается, заранее вцепившись в чужие, более сильные, руки мертвой хваткой, — Сал? — Знал бы ты, — шепчет синеволосый, отпуская одну руку металлиста, чтоб приподнять надоедающий протез рукой, оголяя половину изуродованного лица, — как сильно он дорожит тобой. Шершавые, неестественно горячие губы ложатся на чужие мягкие, нежные и податливые. Обжигают, дают понять как больно порой бывает парню с изуродованным лицом. Ларри с нежностью отвечает, прижимая замерзшего парня к себе. Однако, спустя минуту глаза раскрываются и Салли вскрикивает, разрывая поцелуй. Отскакивает, неверяще осматривая пространство вокруг и только после этого своего не менее испуганного друга. — Ларри, я… — не найдя слов, синеволосый собирает свои вещи, быстро застегивает протез и, не позволив ничего сказать другу, убегает прочь из злополучного места. Трэвис Фэлпс, наблюдавший в окошко за развернувшейся картиной, резко стискивает зубы, сдерживая жгучие и болезненные слезы и, толкнув мимо проходящего мальчика с множеством учебников в руках, бьет по дверце шкафчика ненавистного Салливана Фишера, а после исчезает из виду.***
Стук в дверь протезника раздается тем же вечером. В своих кругах Ларри знаменит собственной настойчивостью. Именно поэтому он стоит у комнаты друга добрых полчаса, пока не добивается того, что хотел получить. Замок тихо щелкает, оповещая парня об доступе в комнату, чем он пользуется как можно скорей. (мало — ли, вдруг Салли передумает) Комната оказывается темной и задымленной, пропахшей алкоголем и ЛСД. Ларри знает этот запах, пол года назад он развлекался только с помощью этой штуки. После принятия этой отравы он любил смотреть на чужие фотографии. Казалось, что в каждом изображении с разными людьми он мог понять: кому можно довериться, а кто гнилой, словно червивое яблоко. Салли падает на кровать и глупо хихикает, рассматривая картину с пейзажем на стене, а после делает глоток выдохшегося пива. Джонсон хмурится от этой картины. — Ты знал, что если не спать более четырех суток, человек может довести себя до смерти? — резко пронзает тишину Салливан, располагаясь на кровати более удобно. Он запрокидывает голову, прикрывая глаза, изгибается в спине и слегка разводит колени в стороны, располагая ноги на разном уровне. Ларри, смутившись, пользуется положением, падая поверх чужого тела. Фишер путается руками в волосах, шумно выдыхает через протез, а когда ощущает чужие губы на своей шее, замирает, тихо всхлипнув. — Я знаю, что ты страдаешь от бессонницы, Сал, — Ларри опаляет ухо друга, легко покачнувшись. От смущающего трения синеволосый охает, — и знаю, что не принимаешь таблетки, а только хуяришь наркоту, — теплые руки нагло залезают под чужую толстовку, осторожно оглаживая бледную кожу, а после царапают, — И что бы не произошло с нами… — Джонсон приподнимается на руках и, смотря прямо в глаза другу, ловко отстегивает протез, оставляя синеволосого без своей защиты, — какая бы участь нас не ждала, — длинные пальцы оглаживают щеку с глубоким, почти до самой челюсти, шрамом, переходя к корням прекрасных синих волос и зажимают несильно, но властно, управляя головой подростка. — я люблю тебя, Салливан Фишер. Горячие губы уносят протезника в иное измерение. Они запускают внутрь порхающих бабочек, убивают демонов и заставляют ощутить себя живым, нужным. Салли не один. У него есть он. Ларри Джонсон. Металлист, в прошлом наркоман, человек, изменивший Салли. Все происходит быстро. Быстро слетает с тел одежда. Быстро нарастают стоны: от тихих вздохов до громких, несдержанных внутри вскриков. Однако когда взгляды парней совпадают, время вмиг останавливается, заставляет каждого утопать в омуте цветов глаз. Осторожный толчок и Салли выгибается, всхлипнув, закрывает лицо руками и сжимается изнутри. Ларри успокаивает, как после ужасных снов. Нежно целует в висок, а после лоб. Нос, губы, щеки, подбородок, уши, руки. Успокаивает, нежит, словно в руках ценное создание, которое подлежит вымиранию. Прижимает чужие руки по сторонам. И двигается. Осторожно, стараясь принести минимум дискомфорта, крепко обнимая, выдерживая сильные судороги внизу живота и слушая сладкие стоны друга. Распаляется, целует желанно, с любовью, так долго скрываемой от посторонних глаз. Салли вцепляется в чужие волосы, оставляет неумелые поцелуи на коже и кусается в особо приятные моменты, порой сжимаясь от непривычных ощущениях, отчего Ларри стонет. Синеволосый царапает чужую кожу, когда движения ускоряются и хрипит в высокой тональности, когда тела соприкасаются полностью, зажимая в тиски горячую плоть. Фишер ощущает слезы на своих истерзанных щеках… …и крепко обнимает мертвое тело Ларри, с укором повторяя, словно мантру: «Как ты мог, чертов идиот». Заставляя не пролитые ранее слезы выйти. Ощущая, как некогда наполненное любовью сердце гниет, рассыпается пеплом. Салли Фишер плачет с той же болью, как исходил рыданиями профессор Снегг над телом любимой Лили Поттер, как Дин Винчестер умирал вместе со своим братом, как Джон Ватсон прощался с совершенно не идеальной, но чудесной Мэри.***
Мы, потерявши, плачем, А, обретя, лишь лжем. Судьбе не дать нам сдачи, А к нам она с ножом. Мы потеряв, жалеем И, обретя, не ждем, Что все, что мы имеем, Слезами не вернем.