ВТОРОЙ ШАНС

Вначале была боль. Мистле, не выдержав, закричала. Однако из ее пересохшего горла раздалось лишь какое-то сипение. Девушка приподнялась и тут же рухнула обратно на ложе. Ее глаза сразу же снова сомкнулись. Неяркий свет все равно причинял боль. Однако Мистле поняла, что она находится в маленькой комнате. Сквозь неплотно пригнанные доски стен проникал дневной свет. Единственным предметом мебели была кровать на которой и лежала Крыса. Полог откинулся. Вошла незнакомая девушка. Мистле глядела на нее широко раскрытыми глазами, не обращая внимания на боль. Яркие рыжие волосы, собранные за спиной в косу, достигали середины спины. Серо-зеленые глаза глядели на мир с легкой грустью. Тонкие губы были плотно сжаты. Высокие скулы незнакомки вызывали напоминание об эльфках. Тонкие, какие-то невинные черты лица вызвали бы у Крысы при других обстоятельствах живой интерес. Однако сейчас Мистле была занята попытками уменьшить боль. - Привет. Ужасно выглядишь, — одета незнакомка был по мужски. Кожаная охотничья куртка, узкие черные штаны, сапоги до середины голени. Одежда перетянута широким ремнем с пряжкой в форме головы волка. Однако у рыжей не было никакого оружия, даже ножа. Услышав эти слова, разбойница дернулась. Боль превысила все мыслимые пределы, и Мистле, не выдержав, застонала. Крыса тяжело дышала, на теле выступил пот. - Прости, мне не следовало этого говорить, — незнакомка вышла. Вскоре она вернулась, сжимая в руках дымящуюся кружку. По комнате разнесся резкий неприятный запах. Мистле, хоть ее и мучила жажда, с подозрением глядела на напиток. «Кто она? Где я? И что произошло?» — разбойница попыталась приподняться. Одеяло соскользнуло с тела девушки. «Хм». Мистле была вся в повязках. Туловищу ее, левая рука, голень – были в белых тряпках. Одежды на Мистле, кроме трусиков (отняли у какой-то богачки) не было. «Что же произошло?» Незнакомка помогла разбойнице приподняться и поднесла к губам кружку: - Выпей. Это поможет. Мистле сделала глоток и сморщилась. Горькое и вонючее пойло. Хуже, чем пиво в дешевых тавернах. - Большего дерьма я никогда не пробовала,— произнесла разбойница. На что незнакомка отозвалась: - Пей давай. Я не для того тебя с того света вытаскивала, чтобы ты из-за своей дури подохла. Да, можешь звать меня Злата. «С того света». Воспоминания нахлынули внезапно. Она вспомнила всех. Искру, Гиселера, Фальку… Бонарта. «Он их всех убил?» девушка тихо спросила: - А остальные? «Может она и их спасла… Ведь я подыхала на той грязной улице». Злата дождалась, пока Крыса допьет отвар, потом ответила: - Мертвы. Я смогла спасти только тебя. Вас ведь было семеро? - Нет, восемь. Фалька. Фалька! – разбойница попыталась вскочить, но со стоном рухнула обратно. Сердце с силой билось в ребра, в глазах потемнело. - Не делай резких движений. А то швы разойдутся, — незнакомка уложила девушку обратно на ложе, укутала ее и коснулась губами влажного лба. - Спи, набирайся сил, — Злата вышла. Мистле осталась лежать, мучаясь от боли и воспоминаний. Прошла неделя. Злата готовила для девушки бульон и отвары трав, каждый день сменяла повязки, протирала теплой водой потную кожу. Когда у Мистле началась лихорадка, Злата сутками сидела рядом… И постепенно разбойница пошла на поправку. Однако она была еще очень слаба, и, скорее всего, она никогда не станет такой, какой была раньше. Рыжеволосая сидела рядом и поглаживала Мистле по лицу. Та, прикрыв глаза, наслаждалась ласками. Внезапно девушка открыла глаза и спросила: - Как я смогла выжить с такими ранами? - У тебя сильный организм. Я не верила, что ты выживешь. С рассеченным животом, переломом плеча и голени, ушибами… Большинству хватило бы этого. К тому же у тебя была большая кровопотеря и начался перитонит. Мне несколько часов пришлось оперировать. мыть петли кишечника, зашивать, делать спустя день пункцию. И это при том, что при мне почти не было магических эликсиров. Впрочем, ты была без сознания. - Ясно,— отозвалась Мистле. У нее кружилась голова и накатывала тошнота. В общем, чувствовала себя Крыса ужасно. «Я уже лежу почти неделю, а улучшений нет». Злата правильно расшифровала молчание пациентки и отозвалась: - Я просто путешественница. Езжу по городам и странам, смотрю мир. Стараюсь помочь нуждающимся. - Какая добрая, — ухмыльнулась Мистле бледными губами. Разбойница отдышалась, потом продолжила: - И как ты еще жива то? - Повезло, наверное, — коротко ответила Злата. Продолжать разговор на эту тему ей не хотелось. Крыса тоже не настаивала. Общение требовало от неё больших усилий, и девушка предалась раздумьям. Мистле размышляла, зачем эта странная девчонка помогает ей. Жизнь в банде научила ее: никто не станет действовать бескорыстно. «Зачем она меня лечит? Хочет продать в рабство?» — разбойница дернулась. Снова вспышка боли, уже почти ставшая привычной. Вскоре приступ прошел, и Мистле смогла разогнуться. На лице девушке появилась невеселая улыбка. «Да, рабыня из меня…» Внезапно в голову разбойницы пришла еще одна мысль. «А ведь мы много кому насолили. Они не поскупятся на живую Крысу» Девушка представила дыбу, кнут, колодки… Раньше разбойница, заподозрив подобное, сразу бросилась бы в драку; теперь же она только жалобно поглядела на собеседницу: - Не отдавай меня, хорошо? - Конечно, — Злата коснулась нежной кожи ладонью, провела по волосам разбойницы,— ты, Мистле, только моя. Глаза рыжеволосой сияли, а на губах впервые появилась улыбка. Злата грязно выругалась, глядя вперед. Путь фургону преградили шестеро. Черные плащи, вороненые доспехи, гвизармы, мечи. Воины Нильфгаарда. «Этого только и не хватало. Их армия должна быть севернее». Судя по всему, это были фуражиры. «Уже и сюда добрались, падальщики». - Гляди-ка, баба. И одна ездит. Что везешь, мазеля? – спросил один, высокий и черноволосый. Грубое лицо солдата пересекал шрам. - Раненную девушку,— и тут она поняла, что надо было говорить другое. «Стоило сказать, что в фургоне заразная, и они бы мигом сбежали». Однако сказанного не воротишь. Злата не боялась, что в раненой узнают Мистле. Вместо известной всем прически теперь были длинные, слипшиеся волосы; лицо заострилось, кожа стала бледной… У этих рубак не хватит фантазии догадаться, кто перед ними. Услышав про вторую девушку, сразу двое заскочили внутрь фургона. Командир поглядел на рыжеволосую и произнес: - Скидывай портки, мазеля. - Но мы же… — начал один из «нильфов», совсем еще юнец. Стоящий рядом пожилой солдат, ветеран многих схваток, положил ему руку на плечо: Так надо. Это война. - Я против. Так нель… — кинжал прекратил спор. Ветеран отер клинок об одежду трупа и произнес: - Прости. «Они не оставят нас в живых» поняла Злата. Изнасилуют и убьют. Война все спишет. «Зря вы так», рука девушки скользнула в потайной карман. Там лежала тонкая цепь длинной около метра. Девушка спрыгнула на землю, хлестнула своим оружием воина с гвизармой. Тот выпустил из рук древко и схватился за лицо. Меж пальцев потекла кровь. «Вот тебе, мерзавец». Пожилой воин не стал хвататься за меч. Он понимал, что не успеет вытащить его, и поэтому нильф прыгнул вперед и сделал короткий скупой выпад в живот. Девушка отскочила в сторону, накинула врагу цепь на шею и рванула оружие за концы. Стальные звенья буквально вдавили в горло кадык. Девушка отскочила в сторону и обрушила тяжелое грузило цепи на затылок все еще державшегося за лицо солдата. Командир успел вытащить свой клинок и подготовиться к схватке. Он сплюнул на земли и коротко бросил: сука. Солдат был опытен. Он не сомневался, что с мечом сделает в бою эту бабу. Нильф шагнул вперед и нанес рубящий удар в голову. Злата отскочила в сторону. Ее цепь, сложенная вдвое, обрушилась на предплечье солдата. Пальцы нильфгаардца рефлекторно разжались, меч упал в грязь. Движение рукой, и цепь захлестнула шею противника. Резкий рывок; хруст шейных позвонков. Командир отряда упал на землю. - Вот так. Теперь надо помочь Мистле,— и девушка двинулась к фургону. Помощь разбойнице не потребовалась. Мистле справилась сама. Девушку разбудил шум и голоса. Самым плохим было в том, что снаружи были мужчины. «Вот и все» — подумала Крыса. Сейчас внутрь войдет купец и его охрана. «Они заберут, и будут пытать меня». Мистле попыталась вскочить; резкое движение отозвалось головной болью и тошнотой. Полог откинулся, и вошло двое солдат. «Нильфгаардцы. Ненавижу нильфов. Ублюдки». Однако, похоже, этим нужна была не Крыса. Солдатам просто хотелось развлечений. - И впрямь, девчонка, — привыкнув к полумраку, обрадовался один из солдат. Он подошел ближе, и до девушки донесся запах пива, лука, гнили и давно немытого тела. Мистле поморщилась. - Я первый,— солдат толкнул девушку обратно на ее ложе. Вонь стала почти невыносимой. Разбойница почувствовала, что ее сейчас вырвет. - Хорошо. А я пока погляжу, — второй боец прислонился к стене. Гвизарму, свое оружие, нильф поставил рядом. - Ну, гад, — она была Мистле, одной из Крыс. Имя ее вызывало ужас среди мирных граждан. Прическа «под Мистле» была популярна среди молодежи многих городов. Даже уставшая, измученная болезнью, разбойница не могла вынести подобное обращение. Насильник был занят срыванием с девушки одежды и поэтому не заметил, как рука Крыса скользнула к его кинжалу. Пальцы обхватили рукоять. И в это время шум отвлек второго бойца. Насильник как раз разрывал на Мистле трусики; ему было не до посторонних звуков. «Вот тебе, мразь». Кинжал покинул ножны. И миг спустя девушка нанесла удар, вложив в него всю силу и ненависть. Клинок пробил доспех и вошел в тело. Удар был точен: Мистле не раз приходилось бить в печень. Изо рта нильфа на лицо Крысы выплеснулась струйка крови. Он несколько раздернулся и затих. Раньше Мистле отбросила бы труп и с легкостью справилась бы со вторым. Сейчас же разбойница вытащила из ножен на поясе мертвеца меч и замерла, чтобы отдышаться. Солдат обернулся. Его рука схватила древко оружия, а изо рта вырвалось грязное ругательство. Разбойница сделала шаг вперед и нанесла укол. Длинный клинок оружия пронзил врага и выбросил его наружу. Девушка замерла, держась за стену. Из ее руки выскользнула рукоятка меча. «Как мне дерьмово». Воздуха не хватало, пред глазами мелькали разноцветные круги. Подошла Злата и помогла разбойнице вернуться обратно на ложе. - Спасибо тебе, — рыжеволосая чмокнула девушку в щеку. Прошло еще некоторое время и бинты были сняты. Живот Мистле теперь пересекал длинный уродливый шрам. Еще один был на бедре. Общее состояние разбойницы, однако, все еще было не очень. Под глазами девушки появились темные круги, а кожа приобрела желтоватый оттенок. Печень не справлялась с эндогенными токсинами. Впрочем, организм Мистле медленно, но верно приходил в норму, благодаря отварам Златы. Рыжеволосая оставила разбойницу в таверне и куда-то уехала, сказав на прощание: Побудь пока здесь. Я за тобой заеду. Мистле смотрела вслед своей спасительнице. В глазах разбойницы были тоска и страх. Злата на самом деле была охотницей за головами. Среди профессионалов она была известна как «Цепь». Девушку нанимали, если требовалось доставить преступника живьем. … Бонарт достал пилу и уже сбирался заняться трупами, когда услышал за спиной цокот копыт. Охотник быстро обернулся, выхватывая клинок. По улице ехал фургон, на козлах которого сидела худенькая рыжая девчонка. Однако Бонарт слишком много слышал о ней. -Ты опоздала. Они мои. В ответ раздался звонкий смех: Ничего личного. Но у меня тоже заказ. Я выслеживала Крыс несколько месяцев и не хочу отступать. Надеюсь, нам не придется драться за эту падаль, — рыжая помолчала, потом указала рукой на лежащую несколько в стороне Мистле, — Мне нужна она. «Лучше бы эту… как ее там? А, Фалька. Но этот урод точно не отдаст. Ему нужна для чего-то эта девчонка. Недаром ведь даже не стал убивать». Бонарт задумался. Он много слышал об этой девушке. «Девчонка опасна. Не охота проверять, кто из нас лучше. Все равно, эти – не главные». Охотник расхохотался, разбрасывая во все стороны слюну и крошки с бороны: Бери эту падаль. И помни мою доброту… К задумавшийся девушке подъехал купец. Он нетерпеливо поглядел на уставившуюся вдаль Цепь. -Ну? Где эта гадина? Я приказал, чтобы камеру пыток привели в порядок. -Увы. Травмы были слишком серьезны. Проклятый Бонарт. Я не смогла ее спасти. -Да как.. Но ты… Да ведь… -Это все слухи. Мол, Цепь вытащит и с того света. В тавернах любят приврать. Я не лучший медикус. И уж тем более не магичка. Так что, увы. Аванс я оставлю себе: пришлось немало потратиться. -А где тело? -Я похоронила труп в лесу. Никто не имеет права издеваться над мертвецами. И.пока купец не опомнился, охотница поехала прочь. -Не считай меня идиоткой, охотница,— произнесла, прихлебывая вино, Мистле,— но вот что я не возьму в толк: почему ты не продала меня? -Умная девочка. В общем, всем известно – Мистле умерла. Ты свободна,— Злата помолчала немного, потом продолжила: А почему помогла… Я влюбилась в тебя, пока вытаскивала с того света. Злата встала и, потушив свечу, подошла к разбойнице. Мистле поняла охотницу без слов. Кубок был отброшен в угол, одеяло скинуто на пол. Они обнялись. Губы девушек соприкоснулись. Язык охотницы проник в жаркую влажную пещерку рта партнерши. Мистле от удовольствия прикрыла глаза. Поцелуй, казалось, будет длиться вечно. На секунду разбойница забыла даже о Фальке. У Крысы кружилась голова. От перенесенных ли травм или страсти? Девушка не знала. Они опустились на кровать, так и не разомкнув объятий. Рука рыжеволосой легла на грудь Мистле, пальцы нежно обхватили сосок. Разбойница застонала от удовольствия. Ладонь скользнула ниже, двинулась по животу. Потом пальцы коснулись шрама, и девушка дернулась. -Больно? Прости. -Ничего. Я терпеливая, разбойница прижалась лицом к животу партнерши. Ее язык медленно двинулся вниз. На коже Златы оставалась влажная дорожка. И вот губы достигли цели. Сколько длилось это блаженство, девушки не знали. Одновременно и миг, и вечность. Исчезли все мысли, желания. Было только это наслаждение. Любовь. Два тела, слившиеся воедино. Алхимия любви. Наступило утро. Голова разбойницы покоилась на животе партнерши. Пальцы Златы зарылись в волосы девушки и медленно перебирали их. Мистле улыбалась. Впервые с того момента, как пришла, страшно израненная, в себя. -Я могу помогать тебе? – спросила Крыса. «Прости Фалька. Я не смогу спасти тебя. Я боюсь Бонарта. Но я всегда буду о тебе помнить. Боги, защитите ее». -Хорошо, — подумав, согласилась рыжеволосая,— вдвоем лечить будет гораздо удобнее. И Злата звонко рассмеялась.