Отношения: "неопределённые"

*** Ровно полшестого утра. Приятный весенний ветер дул прямо в лицо бегущему по набережной спортсмену, солнце показалось из-за горизонта и приветливо освещало еще не проснувшийся город. Блеск речной воды завораживал всякий взгляд, брошенный в его сторону. Небо было ясным, чистым, без единого облачка, а роса покрывала лужайки близлежащего парка. Ушиджима наслаждался приятной музыкой в наушниках, созерцая всё то, что его окружало. Прошёл ровно месяц с начала учебного года во втором классе академии Шираторизава. Усердием в учёбе спортсмен не отличался, зато волейбол практически смысл его жизни. Мрачный и на первый взгляд абсолютно неуязвимый, парень сразу попал в основной состав волейбольной команды еще на первом году обучения и возглавил её. Еще бы, большинство товарищей по команде страшно завидовали физической форме, талантам и способностям будущей волейбольной звезды. Однако, сам Вакатоши отчетливо знал, что всё это — плоды усиленных тренировок. Ни дня отдыха, ни дня без упражнений. Пусть они всегда максимально изнуряли, но целеустремленность и желание побеждать всегда придавали сил и уверенности в себе. Он всегда говорил всем правду в лицо и, даже если потом извинялся, чтобы не обидеть, тем не менее оставался при своем мнении. Характер имел ряд других недостатков, включающих в себя грубость, бестактность и холодность. Потому очень часто на волейболиста сыпались упрёки. И, хотя мысли его были всегда на языке, но открытое проявление положительных чувств, а их немало где-то глубоко внутри, было для него непозволительной роскошью. Единственное чувство, которое могли видеть окружающие — дух соперничества и страсть к избранному им виду спорта. Однако время от времени Ушиджима обращал внимание и на что-то кроме волейбола. Приходил к выводу, что "вот эта девушка очень симпатична" или "я хочу сделать этой девушке комплимент и улыбнуться, ведь она так прекрасна". В каждый из этих моментов уголки тонких губ на несколько секунд отдалялись нелепо и непривычно, после чего снова возвращались в привычную для окружения прямую линию. Происходило так потому, что он не хотел признавать себя такого или, быть может, просто боялся быть отвергнутым. Но всё, что таилось за каменной маской, гнетущим дымом оседало где-то в мыслях, угрызения совести за каждую брошенную равнодушную фразу не покидали ни на секунду. Наедине с собой удавалось всегда выплеснуть накопившееся. Мягкая джазовая музыка била по барабанным перепонкам, а все внутри пылало энергией; на лице сверкали капли пота, а на щеках проступил легкий румянец. Самым любимым местом для волейболиста был песчаный пляж под каменной набережной с несколькими двусторонними лавочками, разделенными перегородкой с небольшими деревянными крышечками на железной тонкой трубе. Рыбачивший здесь мужчина каждый год подкрашивал и шлифовал их, поэтому в целом место было ухоженным, хоть и безлюдным. Медленно сбавив темп, Ушиджима завернул с набережной налево в сторону бетонных ступенек, ведущих прямо на пляж. За несколько секунд преодолев их, он широкими шагами двигался в сторону своего "пункта назначения", попутно разминая руки и блаженно прикрывая глаза от усталости. Спортсмен поднял веки только тогда, когда стоял в нескольких шагах от одной из лавочек, после чего практически вскрикнул, но вовремя подавил своё желание это сделать. На одной из них, а именно той, на которой Вакатоши оставил свою сумку, вальяжно расположилась девушка, закинувшая ноги на спинку и свесившая голову вниз. Тёмные обтягивающие леггинсы с фиолетовыми полосками по бокам прекрасно подчеркивали её стройные длинные ноги; нелепая огромная футболка в цвет линий, немного задралась, оголяя талию. Ниспадающие вниз длинные вьющиеся волосы черного цвета с платиновыми корнями, касались песка. В её руках был небольшой сборник стихов Иссы. Волейболисту не нужно было видеть лица девушки, чтобы понять, кто перед ним. — Эко... — процедил он сквозь зубы, на что девушка убрала закрывающую лицо книгу и, вопросительно посмотрев на парня несколько секунд, вернулась к чтению. — Я тоже рада видеть тебя, Джиматоши-кун, — мягко и абсолютно спокойно произнесла она, но после последнего слова лицо Вакатоши исказила совсем не добрая гримаса. Сэкера Эко — его одноклассница и с начала учебного года капитан легкоатлетического женского клуба, с недавнего времени находилась в ужаснейших отношениях с весьма сдержанным в своих эмоциях Ушиджимой. Но в Шираторизаве никто не знал, что баталии между ними начались еще со средней школы, когда Вакатоши напрямую заявил, тогда еще толстушке-Сэкере, что она страшная свинья. Естественно, это зацепило её, но в то же время дало стимул взяться за себя, заняться спортом и, наконец, стать чемпионом по легкой атлетике во всей префектуре Мияги и второй (если не первой) красавицей в школе. Случай с Сэкерой был единственным в жизни волейболиста, когда он полностью поменял о человеке своё мнение. Кардинально изменив себя, она заслужила уважение с его стороны. Даже не смотря на то, что девушка постоянно выводила и говорила гадости, Ушиджима не переставал её уважать. Должно быть, чтобы прекратить многолетнюю вражду, он должен был признать, что она не "страшная свинья", но Вакатоши давно понял, что боится сказать ей это напрямую, да и сдержанности в общении с ней ему не хватало. Он то и дело срывался на крик в словесных перепалках, пока она привычно продолжала подливать масло в огонь совершенно спокойным тоном. Сама девушка в разговоре с подругами называла отношения с волейболистом "неопределенными", но, как многие замечали, она всегда улыбалась, когда видела его... И сразу же шла в том же направлении, чтобы в очередной раз поругаться. Эко нравилось, когда он злится, но еще больше приводило в восторг всякий раз, когда конфликт достигал своего пика, добавлять: "Признай уже, что я тебе нравлюсь", — а после наблюдать, как Вакатоши с недоуменным лицом терял дар речи и покрывался краской то ли от злости, то ли от смущения. И, к слову, Джиматоши называла его только она. — Тысячу раз я тебе говорил, чтобы ты не называла меня так, — внезапно сорвался на крик волейболист, нахмурив брови и сжав руки в кулаки. — Ах, какая досада, я видимо забыла всю эту тысячу раз. Скажи мне в тысячу первый, пожалуйста, — она положила книгу на лавку рядом с собой, с ловкостью перевернулась, принимая нормальную позу для сидящего на чем-либо человека, и схватилась руками за щеки. Девушка облизнула нижнюю губу улыбнувшись и поправила растрепавшиеся волосы. На секунду Вакатоши оторопел, широко распахнул глаза и потерялся, не зная, что ответить. — Не надо называть меня Джиматоши, — он сделал глубокий вздох, чтобы снова не сорваться, и холодно ответил Эко, на что она удивленно приподняла брови. — Ну ладно, уговорил, я могла бы сказать тебе что-то еще едкое, но сегодня у меня нет настроения, — улыбка исчезла с лица девушки, она суетливо потянулась за своей сумкой, впихнула туда книгу после чего достала бутылку воды и кинула Вакатоши, который с ловкостью её поймал, — Вот попей. Выглядишь погано, кажется, что еще неделя и ты состаришься. Прощай волейбол на мировых площадках! Она рассмеялась, а парень, уже сделавший несколько глотков, поперхнулся. — Признайся уже, наконец, что я тебе нравлюсь, — обратившись к волейболисту, в привычном тоне заявила Сэкера, отчего он в очередной раз поперхнулся водой и залился краской. — Ну вот, о чем я и говорю, — развела руками она, после чего начала потирать ладошками плечи, стараясь согреться от утренней прохлады. — Ничего подобного... Я не старый, — угрюмо буркнул себе под нос Ушиджима, снял свою олимпийку и накинул на неё. На щеках Эко проступил румянец, а сердце забилось чуточку чаще, и она поправила его еще тёплую олимпийку. Парень молча подошёл и приземлился на лавку, поставив рядом с одноклассницей бутылку воды. "Как всегда — господин угрюмость, хоть бы раз улыбнулся." — подумалось ей. Легкоатлетка улыбнулась, подмечая, что даже не смотря на безэмоциональное лицо Вакатоши оставался прекрасным. — Хотя... — начала девушка, прижав коленки к груди и утонув где-то глубоко в своих мечтах, — Ты замечательно играешь в волейбол, мне всегда нравилось наблюдать за игрой нашей команды. Это красиво выглядит, я даже одно время хотела заняться волейболом, вдохновившись твоими подачами и навыками других игроков. В эту же секунду Вакатоши посмотрел на неё абсолютно по-другому, удивленно, а она, в свою очередь тут же словила взгляд. Эко сама удивилась такому откровению с её стороны. На минуту воцарилась тишина, но волейболист продолжал смотреть на девушку широко распахнутыми глазами. — Не смотри на меня так, — возмутилась она, еще больше заливаясь краской, — Это не прилично... И вообще, забудь то, что я сказала. Парень резко отвернулся, не давая однокласснице увидеть толику смущения на лице. В волосах оливкового цвета запутался ветер. Волейболист облокотился на спинку руками и запрокинул голову назад, закрывая глаза. Девушка сняла беговые кроссовки и коснулась босыми ногами еще холодного песка. Легко соскочив, отошла на несколько шагов от лавки, всё еще придерживая олимпийку Ушиджимы тонкими пальцами. Тело казалось таким легким и воздушным. Похоже, когда она видит рядом того, кто давным-давно безжалостно похитил её сердечко, у Эко действительно прибавляются силы. В головах у обоих пронеслась мысль: а ведь мы были так близко друг к другу всего единожды. Это произошло в тот момент, когда и началась их вражда. В один из прекрасных летних дней, во время большой перемены он бежал по коридору с мальчишками из волейбольной команды средней школы, а, тогда еще совсем не хрупкая, Эко, шла в учительскую, опустив взгляд. И, по классике жанра, Вакатоши врезался в неё. До этого момента они, чаще всего, находились друг от друга на расстоянии вытянутой руки. "От него исходило такое же тепло, как и от его олимпийки", — подумала она. "От неё пахло пирожными с клубникой... Даже сейчас мне не надо подходить близко, чтобы почувствовать снова этот приятный запах", — подумал он, окончательно отдавшись мимолётному порыву совершенно новой гаммы чувств. — О, посмотрите-ка, господин Вакатоши в цвете, — рассмеялась девушка, закусывая нижнюю губу и осознавая, что её оппонент сейчас вспыхнет и начнет снова кричать. Но, тем не менее, молчать ей вовсе не хотелось. Напротив, она с упоением ждала реакции на её слова. И ожидания не заставили себя долго ждать. — Ты себя-то в зеркало видела? Сама краснеешь минут пять уже! — закричал Ушиджима, подскочив и направившись к ней. Через мгновение он уже стоял почти вплотную. Эко сурово посмотрела на него снизу вверх и с трудом воздержалась от желания дать ему пощечину или наговорить гадостей. — Какой ты мерзкий, ни капли не изменился со средней школы, — презрительно фыркнула она и демонстративно, наигранно протянула его же олимпийку, — Мне не нужно ничего от такого грубияна, как ты... Ушиджима хотел добавить что-то из разряда "сама такая", но предпочел воздержаться лишь потому, что вид Сэкеры показался ему довольно расстроенным, почти как и в тот день, когда они столкнулись. Волейболист почувствовал странное и незнакомое ему до этого чувство: в горле застрял неприятный ком, а сердце будто сжала чья-то властная рука, по коже пробежала волна мурашек. — А знаешь почему так? — внезапно начала девушка, завязывая бантиком белые шнурки на кроссовках, — Потому что ты цундэрэ. Ты цундэрэ, Ушиджима Вакатоши. Сэкера схватила сумку и быстрым шагом направилась к тем же ступенькам, по которым спускался её одноклассник. Вне всяких сомнений, девушка страстно желала, чтобы Ушиджима кинулся за ней. Он же с трудом удержался от порыва остановить Эко и сказать несколько слов, которые хотела бы услышать любая другая старшеклассница. "Почему с ней так сложно?" — подумал спортсмен, запустив в волосы длинные пальцы и напряженно прикрыв глаза. Через несколько минут Сэкера Эко исчезла из его поля зрения. Вакатоши разминался неподалеку от той лавки, где они сидели, еще около получаса, после чего подошел к ней, чтобы забрать олимпийку и сумку. Взгляд волейболиста остановился на невзрачной белой бутылке, что недавно кинула ему одноклассница, Ушиджима с тяжестью выдохнул. — Дурёха, — раздался его грубый и тихий от усталости голос, — Забыла свою бутылку... Парень положил бутылку в сумку и нагнулся, чтобы затянуть шнурки, но его глаза сосредоточились вовсе не на шнурках, а на маленьком следе, оставленном на песке девушкой. Сам того не заметив, волейболист улыбнулся, а на его лице проступил легкий румянец. — Неужели она такая маленькая... — пробурчал он себе под нос, замер на несколько секунд и смутился, от странных ощущений в щеках. Конечно, он и до этого улыбался, но так долго — никогда. Раздался хлопок. Вакатоши ударил себя по щекам, чтобы прийти в привычное для него состояние. *** Полуденное солнце приветливо освещало академию Шираторизава, было по-весеннему тепло, но не особо жарко. Просторные и светлые коридоры были наполнены смехом и пустыми разговорами учеников, расслабляющихся после очередного урока. Эко стояла, опираясь локтями на подоконник центрального большого окна, которое выходило на открытую спортивную площадку, обрамленную небольшими деревьями с распускавшимися розовыми цветами. Она бурно обсуждала с несколькими девчонками дальнейшие планы на день и, похоже, совсем уже забыла об утреннем разговоре с Вакатоши. На самом деле девушка редко запоминала какие-либо диалоги надолго, они постоянно вылетали из её головы. Наверное, поэтому ей часто приходилось писать СМС одноклассницам, чтобы узнать домашнее задание. К слову, она была очень дружелюбной, её обожала добрая половина города, академии и других спортсменов из школ префектуры. К ней можно было обратиться за советом или просто поделиться историей. Все знали, что она обязательно выслушает и поделится собственным мнением по тому или иному поводу. Все считали, что Сэкера именно тот человек, который до старости живет полноценной счастливой жизнью, но, по правде говоря, ей с трудом удавалось решать собственные проблемы, её планы на день оставались заброшенными или нереализованными до конца, а в учебе девушка всегда была средничком, выезжая только на победах в соревнованиях и просто хорошем отношении к ней преподавателей. — Ну, а что думаешь по поводу вот того парня, — спросила девушка, стоящая рядом, с короткими волосами черного цвета у неё, указав при этом на рослого парня, находящегося неподалеку от них. — Да ничего особенного не скажу, телосложение на троечку, умственные способности на четверочку, но, думаю, у вас могут сложиться отношения, — с привычным спокойствием последовал ответ Эко. Вдали коридора показались знакомые олимпийки малинового цвета, девушка лениво потянулась и присмотрелась: в академии было много разных спортивных клубов и у всех были такие же олимпийки. — Волейболисты, — заключила она, потирая руки в предвкушении очередной перепалки с Вакатоши. Капитан волейбольной команды поравнялся с местом пребывания одноклассницы и внезапно остановился, посмотрев на неё. Тендо, шагающий за ним, врезался в его спину, как только тот остановился, после чего начал причитать на Ушиджиму, привычно для всех бурно жестикулируя. Вся волейбольная команда остановилась около девушки и её подруг, отчего последние залились краской от смущения, пытаясь прикрыть румянец учебниками и тетрадками. Через несколько секунд блокирующий переключил свой взгляд на Эко, которая наблюдала за происходящим, выдавливая из себя странную ухмылку. — Эко, — протянул красноволосый друг Ушиджимы и улыбнулся приоткрыв рот, в ожидании очередной её колкости, которую она бросит в сторону капитана. Но как только девушка открыла рот, чтобы что-то сказать, Вакатоши достал её забытую на пляже бутылку и протянул ей. — Ты забыла, — спокойно и басовито сказал он, когда Эко взяла её в руки. Тендо широко распахнул глаза, уставился на капитана, присвиснул и открыл рот от удивления. Та же реакция цепочкой пронеслась от её подруг до остальных членов волейбольной команды. — И что это все мы открыли рты? — приподняв вопросительно левую бровь заявила Сэкера, — В конце концов, я ведь тоже имею право забыть свою вещь где-нибудь, — она засмеялась, будто бы не понимая, почему все были так удивлены, и, устало зевнув, пошла мимо волейболистов в сторону кабинета математики. За ней последовали подруги, смущенно смеясь. — У них точно "неопределенные" отношения? — полушепотом сказала одна другой, после чего обе рассмеялись. Брови Вакатоши поднялись. Тендо рассмеялся вслед за ушедшими девушками. — Неопределенные? Похоже это они про твои отношения с Эко, — продолжая смеяться, он стер навернувшуюся слезу с правого глаза и пихнул в бок угрюмого капитана, — Может они очень даже "определенные"... Капитан стукнул кулаком по стене между окнами. *** На город опустились ночные сумерки. Уставший, абсолютно обессиленный, Ушиджима Вакатоши шёл домой после тренировки. Его дом находился в двадцати минутах ходьбы от академии, поэтому нужды в каком-либо транспорте не возникало. За это время капитан часто задумывался над различными вопросами, возникающими у него в течение дня. Сегодня мысли волейболиста были заняты размышлением о том, действительно ли он такой милый внутри и суровый снаружи. Но, в итоге, он пришел к своему привычному мнению: быть милым непозволительно для него. Страх того, что ненужные эмоции помешают ему стать лучшим в спорте, овладевал им, и Вакатоши ничего не мог с этим поделать. "Еще и олимпийка пахнет теперь так же, как и она, — подумал Ушиджима и нахмурился, — Хорошо, что Тендо не заметил, в противном случае снова бы смеялся добрую половину тренировки. И наши отношения точно бы стали для всех "определенными". Да о чем он только думает!" Свернув за угол, он заметил идущую впереди девушку и невысокого парня, несшего две сумки. Шаги спортсмена были широкими, поэтому он легко сравнялся с ними. Внезапно его сердце остановилось, а на лбу проступила холодная испарина. Это была Эко и незнакомый ему паренек — примерно ровесник. Они шли медленно, наслаждаясь теплым весенним вечером, и что-то обсуждали. Вакатоши сжал руки в кулаки и, гордо подняв голову, пошел дальше, хотя неприятный осадок всё-таки остался. Его лицо выражало смятение и было мрачнее обычного. Парень шел не слыша ничего вокруг, с каждой минутой его одолевала невиданная до этого злость. Он разрывался от того, что ревновал... Впервые за свою жизнь. Он ревновал и в то же время не мог сказать то, что чувствует девушке, которая постоянно его выводила из себя. Чья-то ледяная ладонь коснулась его руки. Вакатоши обернулся и посмотрел полными ярости глазами на человека, схватившего его, с трудом сдерживаясь от того, чтобы не закричать посреди улицы. Выражение лица сменилось за считанные секунды на абсолютно изумленное. Его глаза пересеклись с глазами изумрудного цвета. — Вакатоши-кун, с тобой всё в порядке? — спросил знакомый спокойный голос, а маленькая рука казалось еще больше сжала его большую и теплую ладонь. — Эко... — только и смог вымолвить Ушиджима, на секунду почувствовав легкое головокружение смешанное со странным чувством легкости во всём теле. — Ты же не приревновал меня к капитану мужского легкоатлетического клуба? Да? — одноклассница улыбнулась совершенно по-обыкновенному просто и легко, — Я ведь так могу начать думать, что ты влюблен в меня. В этот раз волейболист впервые не покраснел, но лишь коснулся волос девушки свободной рукой, убирая падающую на лицо прядь за ухо. После этого он наклонился и легко коснулся её розовых губ своими губами. Отстранившись, Эко залилась краской и растерянно посмотрела на спокойного парня. Впервые она потеряла дар речи, дыхание перехватило, показалось, что бешеные ритмы сердца были слышны и за несколько кварталов. Приятная слабость, перемешанная с волной мурашек, волной пронеслась от макушки головы до кончиков пальцев. — Я должен попросить прощения за то, что сказал тебе, когда мы впервые столкнулись. А еще... я очень уважаю тебя, Эко-тян... — наконец-то набравшись смелости заявил капитан волейбольной команды, выпрямился и поклонился. Ноги девушки стали будто ватными, подкосились от накопившегося волнения, и она зажмурилась, понимая, что сейчас упадет, но две мощных крепких руки подхватили её. Приоткрыв один глаз, она увидела грудь капитана, который подхватил её за талию, не давая рухнуть. Он был таким тёплым и, казалось, родным. Глубоко вдохнув свежего воздуха, она набралась сил и крепко встала на ноги, Вакатоши ослабил хватку, и они снова отстранились друг от друга на шаг. — Тогда я тоже... Я тоже должна попросить прощения за то, что доставала тебя все эти годы, — раздосадованная, Эко схватилась за край фиолетовой юбки и поклонилась. Через секунду выпрямившись, она посмотрела на волейболиста, который улыбался. Её глаза округлились. Это было то, чего она хотела всё это время. — Пойдем домой, уже поздно... Я тебя провожу сегодня, если ты не против, — раздался его приятный голос, Ушиджима протянул ей руку. Через секунду их пальцы сплелись, и они вместе пошли вверх по узкой улице, освещенной высокими фонарями.