Привет из Прошлого

Следующее утро для меня было не столь радужным, как хотелось бы. А все потому, что в роли будильника сыграл Юкио, который с грохотом вломился в мои покои. - Морфиус, вставай, - велел этот паршивец, нависнув над нами. - Сгинь, нечисть, - глухо пробурчал я в подушку, с головой накрываясь простыней. - Данте мне скоро все лицо расцарапает, он у нас вместо совы, между Хогвартсом и Гнездом мотается, - начал раздражаться Наследник. - Мистер аль Гул, вам не говорили, что вы до безобразия невоспитанны, - пробубнил Мессир, сильнее притягивая меня к себе. - Вы первый, профессор, - открестился Юкио. – Прибыли родители того самоубийцы. Это мне Карлос сообщил. - Встаю, чудовище, - выдал я. – Не мог сразу сказать, сволочь японская? - Ты что-то сказал? – ласково интересуется Юкио с доброй улыбкой маньяка. Я всегда поражался этой смене его поведения. То он непосредственный ребенок, за которым нужен глаз да глаз, то ко всему пофигистичный старец с философским отношением к жизни, то всегда собранный, постоянно готовый к бою воин. Правда последнее в его характере выплывает достаточно редко. Игнорируя парня, выбираюсь из объятий Господина, целую его и, соскользнув с кровати, плетусь в ванную. И только встав под теплые струи воды, замечаю, что на еще вчера девственно-чистой коже моего правого предплечья расцвела изящным восточным узором золотистого цвета корона. Изумленно смотрю на узор, а в голове моментально всплывает голос отца, рассказывающего о степенях градации силы шейха нашего Рода. Что это, шайтан побери, за шутки!? Выметаюсь из-под душа и, на ходу надевая халат, практически лечу в Зал с Родовым Гобеленом. В Зале нахожу свою ветвь и ошарашено рассматриваю произошедшие изменения. Дело в том, что на Родовом Гобелене, а так же при проверке крови на Родовом Древе, шейхи обозначаются коронами, как Главы Рода. Над моим же именем на Гобелене нагло сверкает не одна, а две короны, что говорит о том, что я каким-то образом стал сильнее. Но как, черт возьми, это стало возможным, если я никого в Род со стороны не принимал, сильных магов на дуэли не побеждал и никоим образом не был беременным!? Плавно оседаю на пол и пытаюсь понять, какое же мне «счастье» привалило. Из ступора меня выводят тихие шаги Мессира и Юкио. Первый обеспокоен моим поведением, второй же застыл памятником себе любимому. - Ох-ре-неть, - только и выдал мой Наследник, заметив изменения. - Не выражайся, - апатично одернул его я. В нормальном состоянии его бы уже ждала лекция по поводу того, как следует правильно разговаривать. Но сейчас я просто не состоянии. Я все не могу понять, что послужило причиной столь кардинального изменения положения вещей. - Может, вы все же соизволите объяснить, что происходит, - стал закипать ничего не понимающий Мессир. - Тут все просто, профессор, - начал Юкио. – Морфиус – Глава семьи, и на гобелене он отмечается короной, все остальные члены Рода, включая Наследника, равны между собой и подчиняются Главе, потому не имеют никакого обозначения. Корона также обозначает степень силы действующего Главы. Одна корона означает, что данный представитель сильнейший в Роду из всех живых представителей Рода, он имеет право стать Главой. Появление следующих корон говорит о том, что Глава стал сильнее на порядок, то есть как минимум в два раза. Но вот почему так произошло, не объясняет. Я краем уха слушал объяснения Юкио и прикидывал, почему так получилось. Ответ на эти вопросы скорее всего надо искать в крови этого тела. Ведь никто, даже гоблины, не знают, что я не Гарри Поттер, а его далекий предок. В это тело я попал уже с запасом своих сил, я уже имел статус Наследника, а в тот момент у аль Гулов не было Главы, и реликвии приняли меня, то есть короновали. Моя первая корона. Дальше, в момент моего появления в этом теле Гарри уже отбыл в мир иной, но оставил здесь свои воспоминания и магию. Вот оно! Магия! Поттер был Наследником нескольких Родов, а, значит, имел нехилый потенциал сил, большая часть которых не использовалась. Я тогда практически не обратил на это внимания, не до того было. Вывод: я наконец смог ассимилироваться с чужими силами, и мои родные удвоились. Такое уже было. Был у нас в махровой древности Глава с двумя коронами, поговаривали, что ему недолго оставалось до третьей, но не судьба. Он погиб, защищая свою Хозяйку. Но прецедент уже был создан. Это показало, что мы можем стать сильнее своего Предка – Основателя Рода. От дум меня оторвал Юкио, ехидным голосом сообщавший, что мы уже начинаем опаздывать. Подрываюсь со своего места и отправляюсь собираться, в голове только оседает мысль посетить гоблинов и проверить свою магию, в прошлый раз я не стал этого делать. Удостоверился лишь перечнем Наследий. В покоях меня уже ждали наги Ххашши с четким приказом помочь мне собраться. Значит душ мне не светит. Это будут как минимум купальни. Эта змея проинформировала их, что я буду общаться с Князем, сын которого меня оскорбил. Так же в оборот взяли и Северуса. Его под руки, буквально, вынесли из моих покоев. М-да, что-то будет. Мессир не терпит самоуправства. В купальнях мне пришлось терпеть пытку под названием «приведи шейха в порядок». Хорошо еще, что я летом поработал над этим телом и продолжал за ним следить, иначе мне пришлось бы терпеть прелести депиляции маггловским методом. Брр, как вспомню, так вздрогну. Наги для этих целей магию не применяют, все ручками, ручками. Этот ритуал помывки тянется еще аж с глубокой древности. Сначала с тела удаляется абсолютно вся посторонняя растительность, волосы остаются только на голове, по крайней мере, у мужчин, что они делают с женщинами, я знать не знаю и знать не хочу. Моя нежная психика мне еще дорога. Потом это самое тело моется аж три раза, наверное, чтоб блестело и скрипело от чистоты, параллельно с этим делается маникюр, педикюр. А как иначе поддерживать мои ногти в форме стилетов в порядке? Иначе когти, в которые они превращаются, не так остры и ровны. А это одно из моих естественных способов ведения боя. Далее моются волосы с галлонами моющих средств, которые превращают эту непокорную гриву в предмет зависти многих женщин. Памиру бы сюда. После все это опять споласкивается и выпинывается на массажный стол, где тебя мнут и топчут (буквально!) на протяжении двух часов. После такого ты уже ничего не соображаешь и у тебя нет никаких сил им сопротивляться. Закончив эти процедуры, тебя натирают специальными маслами, отчего твоя кожа лоснится и словно сияет, а на ощупь нежнее бархата. Далее начинается процесс одевания. Гостей всегда пакуют в традиционные наряды их родных стран и семей. Во что облачат Мессира, я даже не представляю, но вот мне в этом плане в некотором роде повезло. В моем гардеробе в Гнезде только традиционные одежды аль Гулов (наверное, Ххашши подсуетилась, вскрыла старые хранилища с чарами сохранности, змея). Мужчины нашего рода никогда не носят рубашки, футболки, свитера и иже с ними. Верхней детали одежды у нас как будто не существует, зато есть целая коллекция мантий, плащей, накидок и далее, далее, далее. Степень помпезности и полезности этих балахонов зависит от климатических условий проживания конкретного представителя аль Гулов до событий, в которых участвует данный аль Гул. В этот раз на меня надели длинную широкую юбку без разрезов. При ходьбе она тянется шлейфом, подметая пол. Сшита юбка из тяжелого шелка (где только откопали эту ткань) ночного синего цвета, в спокойном состоянии однотонного, но при смятии в складки - мерцающей. Белье под это дело не положено, слишком занижена талия. На бедрах золотой пояс с драгоценными камнями, оттеняющими ткань. Мне удалось отвоевать ботфорты, эти гады пытались оставить меня без обуви вообще. Соответственно, на щиколотки никаких украшений не надо. Я еще ухитрился в ботфортах спрятать пару метательных ножей и саи. Змеи пытались это отобрать, я не дал. Наги только головами покачали. На запястья надели золотые браслеты из цепочек с маленькими камушками, все это кажется воздушным и невесомым. На шее простая цепочка с камнем-подвеской, уместившемся точно в впадинке между ключицами. Драгоценные камни комплекта мгновенно изменились под остальной гарнитур. В уши были вдеты простые серьги цепочки с камнями на концах. Поверх всего этого на меня надели мантию с широкими рукавами из одного набора с юбкой, такую же длинную и такую же волочащуюся по полу, при этом у мантии был капюшон. Интересно. Дальше эти изверги, чешуйчатые стилисты, занялись моими волосами. Расчесав эту гриву, они собрали ее в свободный низкий хвост и перехватили где-то в районе моей талии золотистым шнурком. Прическа, блин, одно название. Следом на меня попытались наложить тонну макияжа, но я с боем отвоевал его отсутствие, позволил лишь подвести глаза, как это делали в Древнем Египте. Завершающим штрихом моего преображения стал капюшон, наброшенный мне на голову и закрепленный специальными чарами и невидимками, чтобы не спадал, но при этом не скрывавал части волос. Конец моей гривы свисал из–под капюшона мне на грудь. На лбу же проступил магический камень в форме капли, символизирующий мою вторую корону. Взглянул на себя в зеркало, не узнал и зарекся когда-либо появляться в Гнезде перед всякими встречами и балами. Чтоб я еще раз вытерпел все эти процедуры, ни-ког-да, а в Гнезде такие помывки каждый день, два раза. Лучше пытки Лорда. Все безопаснее. Надо мной так не издевались, когда жил в гареме своего предыдущего Хозяина, а он любил, чтобы все его наложники выглядели красиво, даже я, хоть и был фактически его телохранителем. Нашипел на нагов, когда понял, что завтрак мне не грозит, и поспешил в комнату прибытия. К этому времени они уже должны были отпустить Мессира, и он ожидает меня там. По пути я, как мог, костерил Ххашши, естественно про себя. Еще не дай Небо услышит, проблем огребешь по самое не балуй. В комнате меня уже поджидал Юкио. Везучий, его-то не коснулось это сумасшествие по имени Ххашши. Он и позавтракать успел, и уже какую-то книгу откопал в библиотеке, теперь тащит в Хогвартс, ему что, той библиотеки мало, что ли? - Где Мессир? – спрашиваю я. - Понятия не имею, я его после Зала не видел, как и тебя, - отвечает Юкио и поднимает голову от книги. Увидел. Онемел. Завис. Пощелкал перед ним пальцами, чтобы привести в чувство. Очнулся. Отложил книгу и, встав, обошел меня вокруг. Даже принюхался. - Ты пользуешься парфюмом? – спрашивает он. - Нет. Это масла какие-то, узнаю, повыкидываю к чертовой бабушке, - отвечаю я. – Где носит моего Господина, мы опаздываем. В этот момент дверь открывается, и в комнату в сопровождении двух нагов и Ххашши (словно под конвоем) вплывает ЭТО. Боги, что они сделали с моим Хозяином!? Передо мной стоял молодой маг где-то тридцати лет, хотя он старше, с молочно-белой, будто сияющей кожей. Его волосы цвета вороного крыла шелковой волной рассыпались по плечам. Антрацитовые глаза загадочно мерцали, и в них мгновенно загорелось желание, стоило ему увидеть меня. Одели его в простые черные классические брюки, черную шелковую рубашку с расстегнутым воротничком, показывающим ключицы. На ногах черные кожаные остроносые туфли, начищенные до блеска. На талии кожаный ремень с серебряной пряжкой в виде змеи. Никакого сюртука, но есть мантия черного цвета, без вышивки. Да она и не нужна, ткань словно блестит и мерцает. Где они берут такую текстуру ткани? Вроде и просто, и без изысков, а наденешь, и ты король, а все остальные грязь у тебя под ногами. Из украшений на моем Господине только связующий браслет, да серьга в ухе. Боги, они прокололи ему ухо! Если сейчас ничего не произойдет, я наброшусь на него прямо здесь и сейчас. - Приятного вам пути, - желает Ххашши и уползает вместе со своими лакеями. Мы отмираем, и Мессир резко поворачивается к входной двери, которая с грохотом перед ним закрывается. - Змея, ты что со мной сделала? - почти на Парселтанге шипит Мессир, не обращая внимания на закрытую дверь. - А вам идет, профессор, - ухмыляется Юкио. На этот раз авадоподобного взора он удостаивается уже от нас двоих. - Юкио, молчи, - говорю я. - Двадцать баллов с Пуффендуя за издевательства над профессором, - выдает Мессир, подходя ко мне. Он, безусловно, оценил мой внешний вид, но все еще зол за весьма не тактичное обращение с ним любимым. И я уверен, что следующая такая экзекуция от змей, если она будет, закончится расчленением нагов на дорогие и, безусловно, редкие ингредиенты для зелий. - Чтоб я еще раз… - Я согласен с вами, Хозяин, - подтверждаю я и, прихватив этих двоих под руки, открываю портал прямо в покои моего Господина в Хогвартсе. - Я пошел, - заявляет Юкио и со скоростью ветра исчезает из комнат слизеринского декана. Мы остаемся одни. Некоторое время рассматриваем друг друга, и Северус, наконец, подходит ко мне. - Если ты тоже побывал в руках твоих полоумных змей, то я тоже готов их терпеть только для того, чтобы соответствовать тебе, мой ангел, - говорит он, склоняясь к моей шее. – Мерлин, я уже начал забывать, каким прекрасным ты можешь быть, когда ты этого хочешь. - Если пожелает этого мой Господин, то я всегда буду одеваться в соответствии с кодексом аль Гулов. В школьном уставе это прописано, благодаря Кандиде и Салазару, - почти мурчу я. - Тебе придется открыться, я не хочу, чтобы в тебя все тыкали пальцем и приставали больше обычного, - парировал Сир, отрываясь от моей шеи. – Жаль, что у нас дела. - У нас есть вечер, - ответил я. - Я люблю тебя, мой падший ангел, - поцеловал меня Северус. В этом поцелуе было все: страсть, нежность, любовь, доверие, принятие. Еще немного, и он бы разжег во мне желание, но мне удалось вовремя отстраниться. - Я тоже вас люблю, Мессир, но нам, как это ни прискорбно, пора, - слегка улыбнулся я. И только тут понял, что мы сказали. Мы признались друг другу в любви. Класс, моя мечта, наконец, сбылась. Я готов петь и танцевать от радости, и теперь я не один, и не просто связан узами контракта, а замужем за своим Хозяином. За человеком, который за свою семью кому угодно глотку перегрызет, впрочем, я недалеко от него ушел. Мессир подхватывает меня под руку, и мы вместе выходим в коридор. Сейчас я несказанно рад, что могу, никого не таясь, идти под руку с Северусом. Не боясь показывать, что мы знакомы с ним. Было бы идеально, если бы все знали, что мы супруги, но это лучше скрывать. Как назло, в Хогвартсе сейчас перемена, и многие студенты перебегают из класса в класс, боясь опоздать на следующую пару и потерять из-за этого балы. Но многие из них останавливаются, стоит только им увидеть нас, они оборачиваются нам в след, и я своим острым слухом слышу, как они шушукаются, пытаясь понять, кто это рядом со мной. Поскольку меня они, хоть с натяжкой, но все же узнали, но вот Северуса нет. Они не привыкли видеть его другим. - Вы им нравитесь, - тихо говорю я. - Давай на «ты», все же мы на людях, - отвечает он. – Мне плевать, нравлюсь я им или нет, но я начинаю ревновать, когда вижу, как они на тебя смотрят. Негромко смеюсь, но продолжаю улыбаться, хотя внутри все сжимается от напряжения. Я не знаю, чего ждать от этой встречи, но я знаю, что потребовать у родителей моего обидчика. Возжелавшего того, кто ему не принадлежит, невзирая на протест. «Будешь говорить о своем статусе женатого человека?» - раздается у меня в голове. «Только если не будет другого выхода, но контракт я упомяну», - отвечаю я и, сделав бесстрастное лицо, вхожу в директорский кабинет. В помещении уже пыль столбом стоит от криков и воплей, магический фон до того напряжен, что я невольно передергиваю плечами. - Простите за опоздание, Альбус, но слуги мистера аль Гула были весьма настойчивы, - говорит Мессир, и все, кто здесь находились до нашего прихода, поворачивают в нашу сторону головы. В комнате наступает гробовая тишина. Слышно, как трещит огонь в камине и жужжит муха. - Северус? – придушенно выдыхает Дамблдор, подавившись лимонной долькой. МакГонагалл отрешенно похлопала его по спине. Кроме них и четы Жосан в кабинете еще были Игорь Каркаров, Помона Стебль и Филиус Флитвик. - Я, Альбус, что, не узнали? Я сам себя не узнал, после ванн Гнезда аль Гулов, - усмехается Мессир, создавая для меня кресло и помогая мне в него сесть. Сам же он застывает у меня за спиной. Некоторое время они рассматривают нас, и тут со своего места срывается Флитвик, подскакивает ко мне и, взяв в руку мою протянутую ладонь, целует мое запястье. - Я рад, что мне оказана честь быть учителем для целого поколения вашего Рода, - говорит он, отстраняясь. - Вы прекрасный учитель, - улыбаюсь я крошке профессору. - Что это за расшаркивания? – заявляет князь Жосан. – Эти люди говорят, что мой сын оскорбил некоего мистера Поттера, только я до сих пор не увидел ни самого мистера Поттера, ни услышал суть этого оскорбления. - Игорь, - одернула его княгиня, не сводившая с меня глаз с того самого момента, как я только зашел. - Что Игорь, я уже сорок три года Игорь! Мне объяснят, что здесь вообще происходит или нет? – продолжал кипятиться князь. - Мистер Жосан, позвольте, я вам сейчас все объясню, - встреваю в его ор я. - Ну, объясните, - усмехается мужчина, садясь в свое кресло. Княгиня мгновенно хватает его за руку. - Вас вызвали по моей просьбе, - начинаю я, пытаясь успокоиться. Потому как стоит мне вспомнить деяния его сына, как в душе тут же поднимается злость, а всколыхнувшаяся магия требует пойти и наказать обидчика. При этом не обязательно, чтобы этот шакал выжил. – Меня зовут Морфиус аль Гул, некоторые из здесь присутствующих продолжают звать меня моим старым именем, которое я носил до принятия Наследия. А именно, Гарри Поттер… - И что же натворил мой сын, что вы попросили меня вызвать, отобрал вашу любимую метлу, увел вашу девушку? – язвит князь. - Игорь, - возмущается княгиня. - Помолчи, Амира, - открещивается он. – Я хочу знать, что мой сын сделал этому сосунку. Женщина побелела, Хогвартские профессора напряглись, Мессир скрипнул зубами. - Ваш сын, мистер Жосан, приставал ко мне, - ответил я. Князь некоторое время смотрел на меня, а потом разразился хохотом. Сжимаю кулаки, Мессир внутри закипает, но его лицо как восковая маска, не выражает ровным счетом ничего. - Ой, не могу, ты меня рассмешил, - Жосан вытирает выступившие слезы. – Так сложно было дать то, что просят? Зачем же ради такого пустяка было вызывать меня? Сильнее сжимаю кулаки и закрываю глаза, Хозяин даже руку положил мне на плечо. Тишину в комнате можно потрогать руками. Пытаюсь угомонить взвившуюся магию, я ощущаю, как Мессир блокирует ее и оттягивает на себя, перехватывая контроль, тем самым не позволяя мне вновь сорваться. Открываю глаза от судорожного вздоха профессора Стебль. Княгиня Жосан стоит передо мной на коленях и, заламывая руки, просит меня о снисхождении. - Умоляю вас, не губите семью. Мой муж сам не знает, что сказал. - Ну, почему же, знаю, - отвечает князь. Княгиня замирает и медленно поворачивает голову в сторону своего благоверного. - Амира, встань. Негоже княгине на коленях валяться перед каким-то молокососом, - князь неотрывно смотрит на свою жену. - Северус, приведи, пожалуйста, сюда молодого княжича, - прошу я спокойным голосом, хотя внутри у меня бушует ураган эмоций, и, если бы не Мессир, от князя уже ничего бы не осталось. - Хорошо, - зельевар выходит из кабинета, а в душе у него смятение. Он прекрасно знает, что рабы не имеют права приказывать своим Хозяевам, но мы можем просить. А выполнить просьбу своего раба или нет, это уже решает сам хозяин. Северус решил выполнить. - Уважаемая княгиня, сядьте, пожалуйста, на свое место, - прошу я женщину. У нее на глазах уже навернулись слезы. Она сразу поняла, кто я такой, и ей стало кристально ясно, что малой кровью ее семья сегодня не отделается, а тут еще муж подлил масло в огонь, завуалировано сравнив меня со шлюхой. А как еще понимать его предпоследнее изречение? - Скажите, вы ведь сразу поняли, кто я? – спросил я у княгини, как только она села в кресло. - Да, как только вы вошли. У моей тети муж был из вашего Рода, он тоже всегда так одевался. Хоть фамилию и не упоминал, но на шутки по поводу одежды говорил, что это родовой этикет. За тетю порвать был готов. Они погибли за год до моей свадьбы, не оставив наследников. Он, кстати, был против этого брака. - Значит, вы кое-что знаете о нас? – уточняю я. - Да, - кивает княгиня. - Блеск. Тогда слушайте. Ваш сын стал подбивать клинья ко мне еще в середине сентября, до недавнего времени я ему отказывал, впрочем, как и всем другим. Многие, поняв, что им сказали «нет», прекращают свои поползновения, но не ваш сын. Недавно он начал активные действия, но в этом случае мне удавалось его отвадить от себя, но буквально вчера утром он перешел все мыслимые границы. На глазах толпы студентов он напал на меня и, прижав к стене, поцеловал, хотя я был против. Когда же я попытался его оттолкнуть, он ударил меня. Хочу также проинформировать вас, что я совершеннолетний Глава своего Рода, и у меня уже заключен контракт. Последние слова буквально добили женщину. И она разрыдалась, уже не скрываясь. Помона тут же протянула ей платок и стакан воды. - Вот, выпейте, - проговорила пуффендуйский декан. - Ч-что вы хотите? – заикаясь, спросила княгиня. - Мести, - просто ответил я. – Если бы меня не остановили тогда, то я бы убил вашего сына, магия требовала этого от меня, наказать обидчика, того, кто попирает ее законы и традиции. Я впал в Кровавый Транс. Не мне вам объяснять, что это значит. - У вас был откат? – все еще всхлипывая, спрашивает княгиня. - Дважды, - добиваю я. – За контракт и за Род. Князь уже хочет влезть в наш разговор, но его затыкает жена, накладывая Силенцио. - К тому же ваш супруг меня оскорбил, что будем делать? – светским голосом спрашиваю я. Мне жаль ее, но ее муж и сын отнеслись ко мне, как к той самой шлюхе. Оскорбление от князя я еще бы стерпел, но поползновение княжича – нет. В нашем Роду самым страшным преступлением является насилие. А ведь если бы не моя магия, то тот думстранговец разложил бы меня прямо в коридоре на виду у всех, слишком неожиданным было его нападение, слишком неуправляемой была моя магия, делая меня медлительнее, чем обычно. - В какой форме вы требуете мести? – она почти справилась с ситуацией. - Скажите, Димитрий ваш единственный сын? – спрашиваю я. - Нет, - вздрагивает княгиня. Князь недоуменно смотрит то на нее, то на меня. Профессора слушают наш разговор, затаив дыхание. - Но он ваш первенец, Наследник, вошедший в Силу? – я подаюсь вперед. - Да. - Ваш дядя был прав, когда не желал вашего брака. Ваш муж не подходит вам, не тот спектр магии. Они совпадают, но не совсем, поэтому и дети слабее магически, чем могли бы быть. А он мог быть на моем месте, если бы дожил до наших дней. Стал бы Главой моего Рода, - внезапно меняю я тему разговора. В этот момент дверь распахивается и в кабинет заходит Мессир, держа за локоть полураздетого Димитрия. Захлопнув дверь, он кидает мальчишку к моим ногам и продолжает ходить по кабинету. Он зол, он не просто рассержен, он в ярости. Парень попытался было встать, но я поставил ему на спину ногу. - Я снял этого паршивца с магглорожденого третьекурсника моего факультета. Он опоил парня афродизиаком, когда только успел? Мальчик даже не мог сопротивляться, - Мессир говорит короткими рублеными фразами, но голос его спокоен. - Подумаешь, грязнокровка, - тянет Димитрий. – Убери ногу, мразь. - Из нас двоих марзь- ты, - шиплю я. - Грязнокровка!? – негодует Мессир. – Этого грянокровку зовут Мартин Хоул, он ученик третьего курса факультета Слизерин. Новая Кровь. У меня весь факультет с него пылинки сдувал, они охраняли его как зеницу ока, они учили его, что значит быть чистокровным. У меня на столе целая стопка писем с просьбой устроить встречу с его родителями для заключения помолвки. Ты же, сученыш, просто изнасиловал парня, причем опоив его, чтобы он не сопротивлялся. Ты хоть понимаешь, что ты сделал. Да тебя порвут все чистокровные Рода Англии, как только им станет это известно. Ты лишил их шанса обновить свой Род, а парня освоиться в магическом мире. Слизеринец замолчал, но нарезать круги не перестал. - Что с мальчиком? – отмер Альбус. - Я поручил его своим слизеринкам и Памире. Хорошо, что аль Гулы могут справляться с такими травмами. На следующей неделе должны были начаться переговоры по поводу помолвки мистера Хоула. Драко его даже в свою комнату переселил, чтобы сберечь. Кребб с Гойлом стали его телохранителями. Стоило только им отлучиться на пять минут по делам, так этот… Северус опять замолчал. - Итак, княгиня? – смотрю на сбледнувшую мать. - Говорите, - решается она. - Я предлагаю три пути развития данной ситуации. Первый – его смерть, как я того и желал, если бы меня не остановили. Второй, заклинание, лишающее его возможности иметь интимную жизнь с женщинами и мужчинами в активной позиции, то есть быть всегда снизу. Но даже в этом случае детей вы от него не дождетесь потому, как ни выносить, ни зачать он не сможет, даже при помощи зелий и ритуалов. Ни его организм, ни его магия не позволяют этого сделать. Будете настаивать, и он погибнет вместе с плодом. Третий путь, отдать его в мой Род, где я сделаю все возможное и невозможное, чтобы поставить его на место. Он у меня станет как шелковый. Даже девственность вернет во время ритуала принятия. На этот раз побледнели уже все. Мессир даже метаться по комнате перестал и замер, словно охотничий пес перед броском. Княгиня внимательно на меня посмотрела и закрыла глаза. - Я, Амира Алмаз Жосан, в девичестве Меньшова, как мать Рода магией своей, отрекаюсь от сына своего, Димитрия Игоревича Жосан, не сын он мне более, отрекаю его от Рода Жосан, отрекаю его от Рода Меньшовы, не Наследник он более, да будет так. - Свидетельствуем, - резюмировали мы с Мессиром, по комнате прошел вихрь магии, а Димитрий оцепенел от того, как повернулись события. Князь повторно онемел, а по щекам княгини опять потекли слезы. - Воспитывать сына надо было, - сказал я. – Ххашши. Стоило змее явиться, как я убрал ногу со спины будущего аль Гула. - Возьми этого гада и приготовь к принятию в Род, - велел я. - Сделаю, Морфиус, - нага исчезла вместе со своей ношей. - Директор, я хочу, чтобы вы окончательно перевели Димитрия аль Гула в Хогвартс. Теперь он будет учиться на факультете Слизерин уже не как студент по обмену, а полноправный ученик этой школы, - говорю я. - Мальчик мой, это было необходимо? – спрашивает долькопоедатель с выражением мягкого укора на лице. - Или это или смерть, для своего Рода он в любом случае пользы бы не принес, - говорю я. – А сейчас позвольте откланяться, меня ждут дела. Княгиня, мой вам совет, хватайте своего второго сына и бегите от мужа. Главы аль Гулов чувствуют магию, и ваш дядя это мог делать. Мы не просто так выбираем с кем жить, за нас выбирает магия. Род Жосан не для вас. Они не достойны. Поднимаюсь со своего места, делаю книксен и протягиваю руку Мессиру. Северус усмехается, видя выражение лиц присутствующих и, взяв меня за руку, выводит из кабинета. Чувствую, в следующий раз нам не избежать допроса.