Кровавая графиня или жертва политических интриг?

Кровавая графиня, Чахтицкая пани, леди-вампир – так называли и до сих пор называют самую знаменитую венгерскую графиню – Эржебет Батори. Она занесена в Книгу Рекордов Гиннесса как женщина, совершившая самое большое количество убийств. Кроме того, Батори приписывают вампиризм, занятия чёрной магией, принятие кровавых ванн с целью обретения вечной молодости и даже каннибализм. И хотя в наше время вампиризм графини, конечно, считают сказками, из области местного венгерского фольклора, который обрёл популярность на волне моды на готические ужасы – чёрная слава садистки и убийцы до сих пор преследует Эржебет Батори. Так кем же была на самом деле Эржебет Батори? Какие тайны скрывает знаменитый судебный процесс над ней, на котором её обвинили в убийстве шестьсот пятидесяти человек? Попробуем разобраться. Эржебет Батори родилась 7 августа 1560 года в семейном особняке в венгерском городе Ньирбатор, который в то время принадлежал роду Батори. Некоторые исследователи объясняют предполагаемый садизм Эржебет Батори тем, что она якобы была психически больна, так как родилась в результате кровосмешения, ведь её отец Дьёрдь Батори из Эчеда и мать Анна Батори из Шомьё принадлежали к одному роду. Но это не так. Обширный род Батори имел несколько отдельных ветвей, что разделились за семь поколений до брака родителей Эржебет. Детство Эржебет провела в Эчеде, в поместье своего отца. Отдельные исследователи отмечают, что у неё был гневный, вспыльчивый характер. Однако же плохой характер ещё никого не сделал автоматически убийцей. Известно, что юная Батори получила отличное образование, редкое для женщины по тем временам. Она изучала математику, логику, могла читать и писать на венгерском, греческом, латинском, немецком и даже словацком, языке многих её слуг. Кроме того, она освоила в совершенстве фехтование и верховую езду. Эржебет, как и её мать, была кальвинисткой. Позже, когда она вышла замуж в пятнадцать лет за лютеранина и венгерского дворянина Ференца Надашди, то она не сменила веру, что было исключительным случаем для женщины того времени. Ференц Надашди, которому турки дали прозвище «сильный чёрный бей», был грозным воином и одним из самых влиятельных и богатых дворян Венгрии. Когда Ференц женился на Эржебет, то на свадьбу, которую они сыграли 8 мая 1575 года в замке Вранов, было приглашено четыре с половиной тысячи гостей. В качестве свадебного подарка Ференц даровал Эржебет замок Чейт (Чахтицкий) и близлежащие земли. Ференц редко бывал дома, военные дела постоянно отлучали его от семьи, и Эржебет полностью управляла всеми землями и замками. Сохранилась обширная переписка графини и её управляющих и слуг. Судя по этим письмам и хозяйственным отчётам, Эржебет вела дела рационально и грамотно. Вряд ли психически нестабильной женщине была бы под силу такая работа. Кроме управления хозяйством, Эржебет также защищала свои владения от турок во время так называемой «долгой войны». Графиня была очень смелая и решительная женщина. Возможно, поэтому судебный процесс над ней и принял такой размах, ведь храброго человека не так-то легко по-тихому упечь за решётку. В 1604 году Ференц Надашди погиб от рук турецких захватчиков, и Эржебет стала вдовой. Богатой вдовой, а ещё вернее – очень богатой и влиятельной вдовой. В те далёкие времена такое событие могло стать своеобразным сигналом для людей, мечтающих о богатстве и власти. И оно им стало. Только разобраться с Эржебет решили не с помощью навязанного ей брака, когда верткий дворянин-ухарь, влюбив в себя вдовушку, налагает лапу на её собственность, и не с помощью банального покушения. Эржебет влюбляться не собиралась, да и убить ее было не так легко. Поэтому те, кто замыслил недоброе, избрали другой путь. И этот путь был – большая политика. В то время Трансильвания была обособленным княжеством в королевстве Венгрия и вела крайне независимую и даже агрессивную политику с точки зрения Рудольфа II, императора Священной Римской Империи. Немалую роль во взаимоотношениях «имперского центра» и «мятежных окраин» играл род Батори, который вышел на политическую арену Венгрии уже в тринадцатом веке, и представители которого не один раз становились князьями Трансильвании. Наступил момент, когда на княжеский трон Трансильвании претендовали трое дворян, в том числе и Габор Батори, племянник графини Эржебет Батори. Pудольф II захотел воспользоваться этой неразберихой и получить контроль над княжеством. В его планах было сделать князем своего человека, лояльного ему венгерского дворянина. Габор Батори таким, разумеется, не был. Но, несмотря на все усилия Габсбургов, он все же стал князем Трансильвании в 1608 году. В этом же году король Матьяш II взошел на венгерский престол (Рудольф II, напуганный антигабсбургским восстанием, отрёкся от венгерского трона в пользу брата). Уже в начале княжения Габор Батори предъявил свои претензии на польский и венгерский престолы, что породило конфликт интересов между ним и Матьяшем II. Какое же все это имеет отношение к Эржебет? После смерти Ференца под ее властью оказались огромные территории на востоке и юго-западе Венгрии. И если бы Габор направил Трансильванскую армию и ее союзников на Венгрию, крепости Эржебет могли бы их пропустить. Естественно, это нарушило бы планы Габсбургов. Таким образом, в интересах Матьяша II было лишение власти одной из самых могущественных венгерских дворянок – Эржебет Батори. Но не только ему было выгодно ее ниспровержение. Палатин Матьяша II, амбициозный венгерский дворянин Дьёрдь Турзо, хотел, чтобы его сын Имре стал князем Трансильвании после (или вместо) Габора Батори. Но его планы были малоосуществимы, так как у Имре был сильный конкурент – Пал Надашди, сын Эржебет Батори. Сначала Турзо принял участие в неудачном заговоре и покушении на жизнь князя Габора Батори. Затем, практически одновременно, он стал распускать слухи о злодеяниях графини Эржебет Батори, чтобы разрушить репутацию всего рода Батори в целом и графини в частности. Для чего ему понадобилась эта кампания слухов? Для готовящегося им суда над графиней. Для этого ему нужно было сначала сделать предполагаемую вину Эржебет «общеизвестной». Ведь в юридической практике семнадцатого века «общее знание» часто принималось как свидетельство, равное или даже заменяющее свидетельские показания. Параллельно с этим Турзо начал свое расследование «преступлений» графини. Но это расследование было довольно своеобразным. Во-первых, к нему были привлечены только друзья, родственники палатина, и те, кто хотел присвоить себе собственность семьи Надашди, то есть, говоря юридическим языком, лица заинтересованные. Во-вторых, расследование велось исключительно в Западной Венгрии, там, где ничто не ограничивало власть палатина, хотя, согласно его же кампании слухов, графиня Батори держала камеры пыток во всех своих поместьях, и даже брала девушек в свои путешествия, чтобы убивать их там. В-третьих, среди трехсот свидетелей «злодеяний» графини не нашлось ни одной ее жертвы или прямого очевидца преступлений. В результате все свидетели путались в показаниях, называя разное количество жертв. Ясное дело, что эти свидетели были подкуплены. О чем говорят и сохранившиеся письма Эржебет Чобор, жены Турзо, в которых она подробно рассказывает о рекрутировании ложных свидетелей для дачи показаний против графини. Также графиню обвиняли в колдовстве. С этим ситуация была несколько иная. Тут палатину не надо было что-то самому придумывать, а нужно было только раздуть и приукрасить тот «компромат», который уже имелся. Дело в том, что у кальвинистки Эржебет Батори были сложные отношения с лютеранскими пасторами и католическими священниками, особенно с теми, что жили в её владениях. Она была очень толерантной землевладелицей, ни один иноверец не был изгнан или подвергнут преследованиям, более того, известно, что графиня финансировала строительство лютеранских школ и получение образования лютеранскими пасторами. Однако во время очернительной компании Турзо – активизировался старый враг Эржебет, лютеранский пастор Янош Поникенуш, который жил в Чейте. Янош и раньше утверждал, что Эржебет колдует и ест людей, а теперь он радостно настрочил письмо палатину о том, что графиня Батори превращается в чёрную кошку и преследует его по ночам. Ко всему прочему, в народе на тот момент уже ходили слухи о чёрномагических практиках графини. Они начались, когда Эржебет Батори переселилась в Шарвар и стала внедрять новые медицинские методики. Они были уже известны в Эчеде, Трансильвании и восточной Венгрии, но их не знал Шарвар. Собственно говоря, медицинская помощь слугам и тем, кто проживал на землях графини, было одной из ее обязанностей, как землевладелицы. Во времена Эржебет – это не было чем-то особенным. Итак, слуги графини и нанятые ею профессиональные лекари взялись лечить жителей Шарвара сообразно самым прогрессивным медицинским трактатам шестнадцатого века, таким, как «Ars Medica», «Herbarium» Петера Мелиуса Юхаса и «Pax Corporisa» Ференца Папай Париза. Методы леченья по ним, в ту эпоху, когда не существовало антибиотиков, обезболивающих и других привычных нам лекарственных средств – были крайне болезненными и порой вели к смерти больного. Так, открытые раны в те времена прижигали, инфицированную ткань вырывали красными раскалёнными щипцами или вырезали острым ножом, затем лечили купированием (постановкой банок) и вытягивающими пластырями, и очищали соленой водой. Обычная проблема для швеи того времени, так называемый «ногтевой яд», лечился путём вскрытия ланцетом, вырезания поражённых тканей и очистки фурункулов, которые развились в инфицированном ногте. Зараженный абсцесс под языком, или «лягушка языка», зачастую предлагалось лечить, пробивая отверстие в самом языке. Некоторые заболевания лечились специализированной формой кровопускания: открыванием вены, найденной на нижней стороне языка. Ревматизм и артрит часто лечились катанием всего тела пациента в жгучей крапиве. Высокотемпературные лихорадки лечили индуцированными потоотделением с помощью чередующихся холодных и горячих ванн. Оспа, тиф и бубонная чума лечились путем вскрытия ланцетом фурункулов и волдырей, покрывающих тело, и с использованием нагретых кирпичей в качестве компрессов. Для жертв бубонной чумы лечение было особенно мучительным. Хотя один из симптомов чумы – сильная сонливость, врачи не позволяли пациентам засыпать, опасаясь, что больные умрут во сне. Еще один симптом чумы, постоянная диарея, требовал частой очистки слабого, лихорадочного тела больного водой. Однако для этого использовали холодную воду по наставлению трансильванского медика Ференца Папая Париза, который запретил «баловать» жертв чумы. Вероятно, таким образом он надеялся реактивировать иммунную систему пациентов. Естественно, эти прогрессивные методики шестнадцатого века пугали народ Шарвара, заставляя его подозревать графиню в ужасных черномагических практиках. Больше всего они боялись хорватскую акушерку-хирурга Анну Дарбулию, которая не только занималась родовспоможением, но и проводила хирургические операции, а также делала кровопускания. В те времена было немыслимо, чтобы женщина, акушерка, оперировала и «отворяла кровь» так же, как и мужчины-врачи или цирюльники! Итак, народ был взбудоражен и негодовал, а его недовольство умело подогревал лютеранский пастор Янош Поникенуш. Турзо мог быть доволен. Однако довольно скоро он понял, что одних слухов и лжесвидетельств недостаточно. Он вроде бы создал нужное ему общественное мнение об Эржебет Батори, но венгерское дворянство колебалось. А ему нужно было, чтобы дворяне если не встали на его сторону, то хотя бы не мешали ему. Нужны были вещественные доказательства того, что Батори пытает и убивает, нужны были трупы её жертв. И Дьёрдь Турзо ждал подходящего момента, когда можно будет найти «вещдоки» и подставить Батори. И он дождался. В октябре 1610 года восемь молодых девушек в замке Чейт умерли в течение одной недели, у всех были симптомы эпидемического заболевания. В этот момент Эржебет не было в замке, так как она путешествовала. Больных девушек поместили в карантин, чтобы предотвратить распространение болезни, и их опекала акушерка-лекарка Дора Шентес и слуга Янош Фичко. После возвращения графини в Чейт, Дора, возможно, под влиянием быстро распространяющихся слухов Турзо, отказалась сообщить ей о смертях. Она скрыла тела в разных местах поместья, спрятав одних в гротах сада замка и похоронив других на замковом дворе. Приехав, Эржебет обнаружила трупы, когда их разрыли ее собаки. Вскоре известие о смертях дошло до палатина Турзо, и он начал действовать. Сначала Турзо договорился с Миклошом Зриньи, зятем Эржебет Батори, что тот со своими людьми поможет ему арестовать графиню. Сохранилось письмо Миклоша Зриньи к Турзо, где он соглашается отправить своих слуг в Чейт, чтобы помочь устроить палатину «сюрприз» для графини Батори. В конце декабря 1610 года палатин венгерского королевства, Дьёрдь Турзо, во главе вооруженного отряда подъехал к воротам Чахтицкого замка. Слуги Миклоша Зриньи впустили палатина и его людей. Дьёрдь Турзо лично арестовал Эржебет Батори, без предъявления официального обвинения, повестки в суд или приговора. Позже Турзо будет говорить, что арестовал графиню во время совершения ею убийства, но сохранились записи самого секретаря Турзо, что Эржебет Батори была арестована «при приеме за ужином». Есть любопытный факт, показывающих характер судебного процесса над Батори. В день ареста Эржебет в её замке лечили молодую женщину, тяжело раненную диким животным. Если бы она действительно была жертвой пыток, ее показания были бы лучшими свидетельствами для доказательства вины Эржебет. Однако показания этой женщины не записали, потому что её свидетельство описало бы лечебную помощь Эржебет, а не пытки и убийства. Слуги графини – Янош Фичко, Дора Шентес, Илона Йо и Ката Бенички подверглись обычным допросам и допросам с пытками. По записям обычного допроса слуг видно, что, вопреки более поздним утверждениям, никто из них не был пойман во время убийства или пыток, и в замке не было обнаружено никаких трупов. Когда слуги Эржебет были подвергнуты допросу с пытками, то единственное, о чем их спрашивали – где находятся трупы? В результате одно тело было найдено погребенным на замковом дворе в довольно хорошем состоянии, так как холодная осенняя погода более-менее сохранила его в сырой земле. Это тело позже будет представлено Турзо как свежий труп жертвы, убитой в тот день, когда он якобы поймал графиню во время совершения преступления. На следующий день палатин пригласил дворян из соседних имений посмотреть на труп умершей от заразной болезни девушки, которую Турзо выдавал за недавнюю «жертву пыток», и на пациентку, как на ещё живую жертву графини Батори и ее слуг. С момента захоронения прошло два месяца, и труп нельзя было показывать народу вблизи, иначе всем бы стало понятно, что он не настолько свеж, как было заявлено, да и следы пыток на нём было бы сложно обнаружить. Поэтому люди Турзо положили труп и пациентку на импровизированную платформу и отнесли их на замковый двор, где зрителям было разрешено смотреть на них издалека. Неопытному глазу легко было принять изменившийся цвет кожи на трупе и недолеченные травмы пациентки за признаки пыток. Затем Эржебет насильно заставили осмотреть труп и живую девушку-пациентку перед всеми и сообщить, что это были ее «жертвы». Позже свидетели, которые видели только театрализованный осмотр тел и слышали о преступлениях из уст в уста, стали рассказывать о пытках и убийствах. Затем личных слуг Батори ещё раз пытали, требуя свидетельствовать против графини. В ходе пыток подручным Турзо удалось выбить из них «признание», что они и графиня убили и запытали тридцать шесть невинных жертв. После пыток и допросов все слуги, кроме Каты Бенички, были казнены. Во время судебного разбирательства графине не разрешалось говорить за себя, и никто другой не мог давать показания в её защиту. Чтобы избежать надлежащего судебного разбирательства, палатин Турзо отказался удовлетворить просьбы семьи Батори о полноценном суде, не среагировал на просьбы венгерской аристократии, требующей того же, и даже на письмо короля Матьяша II, призывающего его следовать формальным юридическим процедурам. Позднее Турзо объяснил свои многочисленные нарушения системы правосудия как попытку спасти репутацию семьи Батори, богатство и жизнь Эржебет. Это звучало на самом деле как издевательство. Дьёрдь Турзо не смог добиться у короля Матьяша II разрешения на смертную казнь для графини Эржебет Батори, поэтому он пожизненно замуровал ее в башне Чахтицкого замка. Графиня жила после ареста в собственной комнате, где заложили окна и двери, оставив лишь небольшие отверстия для вентиляции и подачи пищи. Она умерла 21 августа 1614 года. Согласно обнаруженным документам её тюремщиков, «она была найдена мертвой утром. Говорят, она молилась с усердием и пела гимны Господу».