Неправильно

***

      В поле спят мотыльки, Уж свернулся у реки. Только котик не спит, И в окно все глядит. Кто же от гулей его защитит? – тихо пела девушка, сидя на полу. В комнате находились несколько девушек. Избитых, покалеченных, в крови и практически в полуобморочном состоянии. Некогда красивые, жизнерадостные, милые девушки сейчас выглядели, по меньшей мере, жалко. И каждая желала поскорей умереть. Желала быть сожранной гулем, болотником, гнильцом, лишь бы не оказаться в одной комнате с Ним.        Киприан.              Все знали это имя, но никто не произносил его. Не смел. Несколько девушек, которых сюда насильно привезли, прекрасно знали, что это имя под запретом.        Он слетал с катушек. Он мучил. Он убивал.              Крик. Еще одна девушка издала последний истошный крик, в соседней комнате послышался шум, будто бы что–то очень тяжелое упало на пол.        Тело.              Он получал удовольствие от убийств женщин. И выбирал он самых красивых, несомненно. Пытал, избивал, измывался, унижал. И любовь была ему чужда. Девушки замолчали. Кто–то тихо молился, кто–то плакал, но всё это они делали тихо, ведь если что–то ему не понравится, то ты, возможно, следующая. Неизвестно, по какому принципу он выбирал «следующую жертву». Неизвестно что было, когда из этой комнаты уводили очередную девушку, но ровно пять дней звуков в этой усадьбе не было. А потом...       Крики. Много криков, мольбы. Но ему было всё равно. Он смеялся. Он получал удовольствие.       Лилианна смирилась с тем, что может быть той самой – следующей. Она покорно ждала своей участи. Не плакала, не молилась, просто молчала, иногда пела. Иногда приходила охрана Ублюдка Младшего и жестоко избивала девушек. Так. От скуки. Или по его приказу. Но сам он в комнату не заходил, лишь раз в неделю он появлялся в дверях комнаты, указывая охране пальцем на следующую жертву. И уходил.        Готовиться.              И каждая старалась вырваться из цепких лап охранников. Каждая пыталась спастись из этого ада. И в каждой девушке тлела надежда на спасение. Но ещё никто не уходил живым из этой усадьбы в Оксенфурте.        Никто. И Лилианна это знала.              Девушек привозили целыми партиями. По пять или десять человек. Иногда в этой затхлой, тёмной, мрачной комнате было трудно дышать, негде лечь, из–за большого количества девушек. Комната была маленькой, больше походила на какое–то подсобное помещение, какую–то каморку для швабр.       Дверь скрипнула. Трое охранников зашли в помещение и обернулись назад.        Киприан.              Он внимательно осмотрел девушек, остановив свой взгляд на Лилианне.        Сейчас.              Рука медленно поднялась, указывая на темноволосую девушку с невероятно красивыми тёмно–зелеными глазами. Охранники посмотрели в направлении, которое указал Ублюдок.       Она медленно встала без «помощи» охранников. Обычно они хватали девушек за руки и за ноги, пока те пытаются вырваться и кричать, а затем уже волокут их из комнаты. Но она встала сама, безучастно окинула взглядом комнату, девушек и медленно подошла к Ублюдку Младшему, под пристальным надзором порядком офигевших охранников, с вызовом глядя в его глаза.       Ублюдок осёкся. Впервые он видит, что девушка смотрит на него без страха. Готовая ко всему, что её ждет.        Готовая к смерти.              Он схватил её за руку, с силой сжав запястье, не отводя взгляда от её глаз. Она лишь поджала губы, силясь не закричать от боли. И он повел её.       Дверь захлопнулась, девушки придвинулись друг к другу, обнялись, не произнося ни звука, сотрясаясь от страха. Но теперь не за себя, а за неё. Здесь пахнет страхом, здесь пахнет смертью. И пока можно расслабиться. Пять дней можно жить. А дальше...       Он затолкал её в комнату, хотя, она особо не сопротивлялась. Закрыл дверь на ключ и посмотрел на неё. Разорванное платье, застывшая кровь на виске, синяки на руках, на теле. Он сделал пару кругов вокруг неё, медленно, как хищник, осматривающий жертву, загнанную в угол, принявшую свою участь быть съеденной этим хищником. Киприан остановился напротив девушки, всматриваясь в её глаза. Она продолжала стоять, не двигаясь.       – Как твоё имя? – спросил он, чуть прищурившись.       – Лилианна, – тихо ответила девушка, так же глядя в его глаза.       Ублюдка Младшего это несомненно вводило в ступор. Никто не смеет смотреть на него так! Он хищник, а она – жертва! Она должна бояться его! Киприан схватил её за горло, чуть сдавливая.       – Лилианна, – произнес он тягуче-медленно, будто бы пробуя имя на вкус, – какое красивое имя, – он сжал её горло еще сильнее, отчего в уголках её глаз скопилась влага. Но она не плакала. Она не показывала, что боится его. Она не истерила, как прошлые его игрушки. Она молчала. – Боишься меня, Лилианна? – спросил он.       – Нет, – ответила девушка, когда Ублюдок ослабил хватку.       – Ты же знаешь, что я могу с тобой сделать, – угрожающе сказал мужчина, убрав с её горла свою руку и вытащив из кармана маленький ножик.        Она молчала. Она знала.              Он разрезал тряпки на её теле, служившие когда–то одеждой. Она осталась совершенно голой, но не пыталась прикрыться, или крикнуть. Она стояла, как неподвижная статуя. Он улыбнулся.        Это будет интересно.              – Тебе нужно принять ванну, – произнёс он, взглядом указывая на ширму в углу комнаты. За ней было деревянное изделие, в которое могло поместиться даже два, а может и три человека. В ванне была чистая вода, исходящая паром. Мышцы заныло, от осознания, что она наконец может окунуться в горячую воду, дать телу отдых, привести себя в порядок. Но что это? Последняя милость перед смертью? Его ебанутая игра?        Поиграем.              Она подошла к ванне, нагнулась и потрогала воду. Ублюдок, стоявший сзади, погладил её по ягодицам, явно восхищаясь её формами. Девушка залезла в ванну, игнорируя его касания, легла и прикрыла глаза. Послышался шорох. Он медленно снял свою одежду, кинул её рядом на стул и залез в ванну к девушке, располагаясь рядом.       В приоткрытое окно ворвался ветер, задувая близ стоящие свечи, в комнате был полумрак, лишь три свечи горели рядом с ванной. Он нежно водил руками по её телу под водой. Шея, ключицы, грудь, живот...        Медленно, нежно. Неправильно.              Девушка не открывала глаз, не двигалась. И молчала. Эти ласки приносили удовольствие, Ублюдок это знал, но не видел. Не слышал её сбитого дыхания, её стона.        Рано. Я сломаю тебя. Чуть позже.              Он бережно отмывал её лицо от крови, стараясь причинить минимум боли. Рана была скрыта за свалявшимся комком волос, кровь там свернулась и засохла до такой степени, что на голове был такой колтун, который, казалось бы только выстригать и оставалось. Он резко надавил на её плечи, погружая её под воду. Она распахнула под водой глаза от неожиданности, чувствуя, что в момент погружения выдохнула.        Игра будет по твоим правилам?              Грубые руки резко потянули её вверх, на воздух. Лилианна пыталась откашляться, немного воды попало в горло, создавая неприятное ощущение. Немного отдышавшись, она посмотрела на Ублюдка Младшего. Он улыбнулся и аккуратно нагнул её голову, пытаясь пальцами зарыться в волосы, что были слишком сильно спутаны. Горячая вода помогла. Застывшая кровь смылась практически полностью и он разгладил её волосы, насколько это было возможно.       Видимо ребята, которые привозили девушек, слишком сильно приложили Лилианну чем–то очень тяжелым. Рана была неглубокой и почти затянулась. Киприан взял девушку за подбородок и взглянул в её глаза. Темно–зелёные, как грёбаное болото, в котором почти невозможно разглядеть эмоции. А были ли они у неё? Он давно её заприметил. Пять недель она находилась в его заточении, ожидая своей «очереди». Но когда дверь открывалась, она не пыталась прижаться к стене, или к рядом сидящей девушке, сотрясаясь от страха. Она сидела. Молча глядя на него с вызовом, абсолютно не выказывая никакого страха. И каждый раз с порога, он глазами искал её. Чтобы посмотреть. На это зелёное и тягучее болото. Бесстрашное, тёмное, спокойное.              Это была его своеобразная игра. Кто первый капитулирует. Покажет белый флаг. Но она не сдавалась. Каждый раз, каждый грёбаный раз, она смотрела на него одинаковым взглядом, не боясь. Но он не выбирал её. Пять недель не выбирал. Но сегодня держаться не было сил. Он хотел её. Именно сегодня. Чувства никогда не обманывали Киприана. Он ощущал, что недолго ему осталось развлекаться в усадьбе Радовида. За ним обязательно придут. Тот ведьмак – Геральт, кажется, которого недавно видел он на арене, или Сиги Ройвен, или вся тройка этих паршивых бандитов из Большой Четверки, в которую он входил. Спровоцировать войну преступных кланов пока не вышло, но шаткое примирение между бандами Новиграда удалось уничтожить и он ушёл в подполье. На дно. Ни без помощи короля Редании. Радовид был явно заинтересован в сотрудничестве с Киприаном. Но надолго ли?       Все знали, что Ублюдок Младший являлся одним из самых могущественных и опаснейших преступников, многие боялись его. Все знали, что он психически нестабилен, что он превзошёл даже своего отца в жестокости, что наводило больший страх при упоминании его имени.        Его все боялись. Кроме неё. Но я сломаю и тебя.              Он вылез и ванны, стянув с ширмы два полотенца. Одним он вытерся и скинул его на пол, а второе раскрыл, ожидая, когда выйдет из воды девушка.       Лилианна наблюдала за его действиями. Как он соблазнительно вытирался. Медленно, не спеша. Она разглядывала его татуировки. Казалось, что в них не было никакого смысла. Мазня, ничего не означающая мазня. Для всех, но не для него. Может быть, для Ублюдка эти татуировки и значили что–то, но выглядели они очень непрофессионально. Также, ей было интересно, где же в этой комнате кровь, или орудия пыток? Неужели у него игра такая странная? Ослабить бдительность, а затем нанести сокрушительный удар. Где мёртвые девушки? Хоть капелька крови на полу? Или он отведёт её в свою пыточную сейчас?              Лилианна медленно встала, выбравшись из ванны, позволяя Киприану обнять её, завернув в полотенце. Он медленно скользил по её телу руками, обёрнутыми в полотенце, не оставляя без внимания ни один сантиметр тела. Будто прощупывал её кожу, мышцы, кости, но всё же не сдавливал её сильно. Откинув полотенце на пол, он аккуратно взял её за руку и повёл к центру комнаты, где стояла огромная кровать.        Игра началась?              Киприан усадил её на край и нежно провёл рукой по её щеке, чуть надавливая, заставляя её повернуть голову в его сторону. Она повиновалась.       И снова эти глаза. Тягучий болотный водоворот бесстрашия и готовности. Она не начинала разговор первой, но отвечала на его вопросы. Неужели не интересно, как она умрёт? Предыдущие игрушки всегда в слезах умоляли их отпустить, спрашивали, что он собрался с ними делать. Серьезно? Что собрался делать? Подарить букет цветов, достать золотое кольцо из прикроватной тумбочки и сделать предложение. Что за тупицы? Ведь они знали, чем кончается свидание с ним. Так к чему эти глупости, что бесили его ещё больше?       Его было легко вывести из себя. Неосторожное движение, неверный взгляд. Тут же включалась его паранойя. И только пытками можно было вернуть его спокойное состояние. Душевное равновесие. Удовлетворение.       Он смотрел в эти глаза и понимал – она другая. Она не пытается вывести его из себя, разозлить, она не бесит его, не кричит и не задаёт глупых вопросов. Даже имя у неё было не такое отвратительное.       Да что с ним такое?       Никогда он не спрашивал имени у своей игрушки. Никогда не церемонился и не старался не причинять боли.       Кто она такая?       Его сердце забилось чуть быстрее обычного, но это вовсе не бесило его. Не выводило из себя. Ему нравилось это непонятное ощущение. Что–то новое. Такое необычное. Тёплое. И он решил поддаться этому чувству.       Не убирая руки с её щеки, он медленно приблизился к ней и прикоснулся губами к её губам. Пробуя на вкус, медленно сминая их. Голова немного закружилась. Дыхание сбилось так резко, что он чуть отстранился от неё, снова взглянув в её глаза. Но лишь на секунду. И снова поцеловал её. Она ответила, чуть приоткрывая рот и позволяя ему взять первенство. Такой нежный и трепетный поцелуй, будто бы в первый раз.       Нет, конечно, он целовал девушек и не раз. Но это не приносило ему никакого удовольствия. Хотелось мучить их, пытать, слышать их крики, мольбы, унижать их, резать, избивать, прикладывать раскалённый металл к их коже, слыша шипение, срывающийся с их губ крик, переходящий в хрипы, ощущать запах горелого мяса.        Но не с ней. Не с Лилианной.              Он уложил её на кровать, нависая сверху, не отрываясь от её губ. Рука снова начала исследовать её тело. Было так странно. Пытаться принести удовольствие какой-то игрушке. Но ему так хотелось. Так хотелось не ощущать страха со стороны девушки. Отвращения. Пусть это будет безразличие. Пусть будет смирение. Но не страх. Не сейчас.        Пожалуйста.              Киприан чуть сжал грудь девушки и она выдохнула, разорвав поцелуй. Волна возбуждения прокатилась по его телу, концентрируясь где-то ниже живота. Лилианна прикрыла глаза, отдаваясь ласкам мужчины. Взгляд из-под полуприкрытых глаз, пухлые губки, жадно хватающие воздух, жаркие вздохи, красные щёки и эти чёрные волосы, ещё мокрые, разметавшиеся по подушке. Лилианна сейчас казалась самой соблазнительной девушкой для Киприана. Он никогда не наблюдал такие метаморфозы с девушкой.        Ей нравилось. Ему нравилось. Неправильно.              Он резко вторгся в истекающее соками лоно девушки двумя пальцами, принося неприятные ощущения. Она немного дёрнулась под ним, открыв глаза. Их взгляды пересеклись. Ублюдок различил в её взгляде желание с примесью боли. Это было в новинку для него. Его никто ещё не желал. По пальцам потекла кровь, явно означающая, что у девушки до него никого не было. Это, несомненно, был прекрасный бонус. Ведь обычно к нему завозили шлюх с разных городов, уже настолько растраханных, что было противно.       Вынув пальцы, он перевел на них взгляд и вдруг произнес:       – Извини. Что? Что ты сказал?        Неправильно.              Он снова поцеловал её, так же трепетно и нежно. А она ответила, будто бы прощая его за всё. За все избиения, за лишение девственности, за то, что скоро она умрёт. За то, что, может быть у неё есть любящие родители, может быть сестра, или брат, которые сейчас наверняка оплакивают девушку. Он водил руками по её телу, чуть сжимал грудь, подушечками пальцев касался её сосков, пробуждая желание, стараясь не причинять ей больше боли. Поцелуи перешли на шею, затем на ключицу. Когда же он коснулся языком её соска, она вдруг издала тихий стон. И он был настолько соблазнительным, что Киприан не мог больше терпеть. В паху ныло, а их тела покрылись маленькими каплями пота, возбуждение было настолько сильным, что оба тряслись, будто бы в лихорадке.        Он делал всё впервые.              Нет, он спал с женщинами. Но не старался принести им удовольствия. Он делал всё жёстко, не пытался даже возбудить девушку.       Но с ней всё по другому. Им управляли какие-то инстинкты, спавшие в нём всё это время. Он ласкал её так, как не ласкал ни одну из девушек. Он хотел слышать, хотел чувствовать, что она хочет его. И она хотела.       Он медленно вошёл в неё, будто бы боясь причинить боль, давал привыкнуть к его размерам и привыкал к её тесноте. Лилианна выдохнула и простонала его имя.       – Киприан.. Да.. – Тихо прошептала она с жаром.       Во рту собралась вязкая слюна, он сглотнул, резко выдохнув. Нет. Не может быть. Она произнесла его имя так особенно. Так необычно. Ему чертовски это нравилось.        Кто же ты, Лилианна? И что ты делаешь со мной?              Он начал медленно двигаться в ней, полностью растворяясь в новых, неизведанных ранее ощущениях, смакуя каждое движение. В ней было так тесно, мокро и так хорошо, что темп стал нарастать, а её стоны лишь разжигали в нём огонь. Заставляли снова и снова целовать её мягкие губы, шею, не обращая внимание на синяки, порезы на её теле.       – Произнеси моё имя, Лилианна, я хочу услышать его, – прошептал ей на ушко Ублюдок, входя в неё практически до конца.       – Киприан!       – Ещё..       – Ммм... Киприан...       – Ещё!       – Ки.. При.. Ан! – Уже кричала девушка.       Её забила мелкая дрожь и она ощутила, будто бы её разрывает от удовольствия. Держаться было невозможно и она отдалась этому ощущению, ещё и ещё выкрикивая его имя. Имя того, кто убьёт её.       Киприан, с несвойственным ему стоном полного наслаждения излился в неё, но не выходил, ему было так хорошо внутри. В ещё пульсирующих стенках, сжимающих его. Кончить в неё было на столько потрясающим ощущением, что его ещё била мелкая дрожь. Оргазм был таким же ярким, как и у неё. Он не сразу пришёл в себя, ощущая, что девушка под ним еле дышит. Конечно, он был крупнее её. Мужчина лёг рядом с ней, обнимая за талию. Тела, покрывшиеся испариной, ещё не остыли. Оба молчали, закрыв глаза и прислушиваясь к отголоскам ощущений, что накрыли их с головой. Двигаться не хотелось.        Капитуляция. Но кто же кого сломал? – Что мне с тобой делать, Лилианна? Убить. Или...?