Что было до...

Часы пробили полночь. Нормальные люди обычно в это время предпочитают спать, но кто сказал, что Сал - нормальный? Вообще, если не брать в счет внешность, то он был вполне нормальным подростком. Вот только нормальные подростки не разговаривают с призраками и не носят на лице протез. Фишер стоял у открытого окна, вдыхая свежий и прохладный воздух. Он любил стоять вот так, без "второго лица", ощущая на лице холодок легкого ветерка. Так было раньше. Все это было до... *** Стадия первая - отрицание. Сал ненавидел эти чертовы шуточки о нем и Ларри. Он ненавидел свое отношение к этому, потому что в некоторой степени ему это нравилось. Он ненавидел то, что чувствовал. Носитель протеза всеми силами пытался не реагировать на это, но действовал раньше, чем думал о последствиях. Такая резкая агрессия еще никогда не помогала в таких ситуациях. А все началось пару недель назад, когда за очередной игрой Ларри между делом спросил: "Чувак, а как ты вообще ко мне относишься?" Вот тут Сала переклинило. Он не задумывался над этим, но в ту ночь он так и не смог уснуть. Металлисту парень, конечно, ответил, что считает его лучшим другом. Голубоволосый доверял ему больше, чем себе. Ларри и о кошмарах знал, и без протеза его видел, да и знал его лучше, чем кто либо. Хотя в глубине души Сал и понял, что относится к патлатому далеко не по-дружески, парень старался задвинуть это чувство подальше. Он делал вид, что ничего нет. Он действительно хотел все это скрыть, но друзья замечают. Замечают, что с Салли что-то не так и беспокоятся. Сал все так же играет на гитаре, получая от этого огромное удовольствие. Все так же зависает подолгу у Ларри, где они слушают "Смысловую Фальсификацию", но отказывается признавать, что неровно дышит к нему. Он не хочет этого признавать. Первый шрам остался на плече. Стадия вторая - гнев. - Ребят, что с ним такое? - Эшли посмотрела на Тодда и Ларри, которые в ответ лишь пожали плечами. - Может перепады настроения? - предположил Моррисон, но никто в это не поверил бы. Эш не знала, что происходит с Салли. Тот не очень-то хорошо выглядел и постоянно огрызался. Друзья боялись вообще что-либо узнавать у Фишера, ведь в ответ звучало резкое: "Отвалите! Не ваше дело." Ларри не находил себе места и начинал злиться на себя. Он был уверен, что причина именно в нем. Металлист поднялся в домик на дереве, привычным движением машинально взял сигареты и закурил. А ведь он уже давно бросил это занятие, но нервы, которые находились на пределе у всей компании, дали о себе знать. "Фишер, что же ты со мной делаешь..." - со стоном отчаянья бросил в никуда Ларри. В конце учебного дня металлист поймал Сала у выхода из школы. - Слушай, мы можем поговорить? - на положительный ответ парень и не надеялся, - Чел, я же переживаю,- на секунду сердце протезника пропустило удар. - Отъебись, Джонсон, и так проблем по горло, - раздраженно ответил тот и, развернувшись, пошел в сторону дома. Второй шрам остался на другой руке. Сал смотрит в зеркало и не узнает себя. Стадия третья - торг. Спустя пару недель все это казалось слишком затянувшейся шуткой. Фишер был на грани истерики. Хотя почему только он? Все находились в одинаковом состоянии. Сал сидел на уроке и думал: "Может это просто неудачная шутка? Скажите, что все это неправда." Но увы. Парень понимал, что просто так ничего не исправишь. Нужно действовать. Слушать добивавшие окончательно шуточки уже вошло в привычку, так что вскоре шутникам это занятие надоело, и шутки прекратились. Салли не мог ничего нормально воспринимать. А подготовка к грядущим экзаменам определенно только ухудшала положение. Эш уже заработала как-то себе срыв. Давление в школе, переживания из-за Сала и мелкие ссоры с родителями не приносили ничего хорошего. Ларри продолжал курить, но даже не притрагивался к алкоголю. Он переживал больше всех. "Бля, чувак, да что с тобой такое? Мы все переживаем. Я же люблю тебя, идиот..." Именно так он и думал каждый раз, когда смотрел на Салли. А Сал... Сал хотел лишь одного - пусть все это будет ошибкой, неудачной шуткой. Что угодно, лишь бы не то, что испытывал к металлисту. Третий шрам не заставил себя ждать. Теперь носитель протеза полюбил свой свитер с длинными рукавами еще больше, чем раньше. Он смотрит на себя, и ему кажется, что он сейчас свихнется. Стадия четвертая - депрессия. - Черт... Народ, где Сал? - с недовольным видом в класс влетает Джонсон, - Я задолбался ходить вокруг да около. Он мне нужен. - Эй-эй, чувак, спокойно. Мы все переживаем, но он просто болеет. Вот поправится, придет в школу - смело устроишь допрос, - уставшим голосом заявила Эшли. Она уже давно раскусила металлиста, ведь не нужно быть гением, чтобы понять почему же парень так беспокоится за Сала. Фишер не выходил из квартиры уже несколько дней. Да что там из квартиры - он из комнаты-то почти не выходил. Гитара теперь работала собирателем пыли, ибо к ней не притрагивались уже давно. Сал перестал любить ее, потому что она напоминала песни "Смысловой фальсификации", что в свою очередь напоминали о Ларри Джонсоне. Вот о ком - о ком, а о патлатом Фишер хотел сейчас думать меньше всего. К шрамам добавилось множество простых порезов, стирающих личность Сала окончательно. Когда-то он твердо знал кто он и чего хочет, но теперь... Теперь его лицо скрывает протез - истинных эмоций не видать, закрытая одежда - никак его не прочитаешь. Только руки. Руки многое рассказывали о нем: любовь к инструменту сказывалась мозолями; ногти, аккуратно выкрашенные в черный, говорили о самой аккуратности Сала. Но теперь даже руки он стал закрывать, боясь, что кто-то увидит результат его смятения. Фишер уже основательно ненавидел себя. Как можно было влюбиться в лучшего друга?! Этот вопрос не давал ему покоя. На самом деле голубоволосый не болел, а просто сидел дома. В течение недели Сал постоянно сбегет на крышу, где его никто не найдёт. Сидеть там и смотреть вдаль - кайф! Протезник смотрит в небо и кричит. Он просто кричит, чтобы не срываться вновь на себе. Звук, оповещающий об смс. "Сал, когда придешь? Ларри переживает за тебя". Но тут в его голове что-то щелкнуло. -Да пошло все нахер. Раз люблю, то так уж и быть, - Сал смотрит вниз и бросает с высоты на землю простой канцелярский нож. Свежие шрамы будут долго заживать. Стадия пятая - принятие. - Пс, чувак? - вот и рация наконец-то снова в руках Фишера. - Твою мать, Сал, ты как? Мы тут все себе места не находим. Что с тобой происходит? - Нам нужно поговорить. Это важно. Всем знакомо чувство, когда родители говорят: "Нам нужно серьезно поговорить."? Вот сейчас то же самое испытывал и металлист. Он поднимался на четвертый этаж и успел уже придумать самые худшие варианты развития событий. Постучавшись и зайдя в 402-ую, он направился в комнату голубоволосого. Дверь открыта. - Ты поговорить хотел? - Да, - нерешительно начал Салли. Но глубоко вздохнув, на одном дыхании начал говорить, - Ларри, я знаю, что я идиот. Прости, что заставил вас переживать, а особенно тебя. Но мне просто нужно было время, чтобы разобраться в себе. Я устал, понимаешь. Я устал от того, что это безвыходная ситуация. Я... Я... - он осекся, боясь продолжать, но, зажмурившись, резко выпалил, - Я люблю тебя! В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь стуком сердец, которые бились одинаково быстро. Ларри подошел к парню и обнял его. Поглаживая парня по волосам, он почувствовал, как тот дрожит от рыданий. - Да, Сал, ты идиот. Мой любимый идиот, - Джонс он улыбнулся и приподнял за подбородок лицо голубоволосого, - Ты заставил нас поволноваться, - он легко коснулся губ Сала своими, оставляя невесомый поцелуй. Сал был счастлив. Наконец-то вся эта история разрешилась. - И чтобы больше я этих шрамов не видел. Прости, что так поздно обратил внимание на это, но теперь я всегда буду рядом. Это то, что было до... А вот что было после - совсем другая история.